С этими словами он вскочил, одним прыжком пересек комнату и, с нечеловеческой силой вышибив стекло, вылетел из окна двадцатого этажа.
– Там пожарная лестница! – завопил Фланер. – Хватайте его скорее! Он наверняка зацепился за нее.
Вместе с инспектором Даффом и Чарли Чаном Фланер выскочил из здания, но хватать было уже некого. Внизу, на асфальте, в свете уличного фонаря алело и растекалось громадное влажное пятно. Вокруг уже начинали собираться любопытные.
Глава 22. Прощание
Джил Морроу слышала крики с улицы и догадывалась, что произошло, но от усталости и нервного напряжения в голове у нее шумело, мысли путались, и она даже не могла заставить себя подойти к окну. Когда мужчины вернулись, она невпопад спросила:
– Ему ведь не удалось сбежать?
– К сожалению, удалось, – посетовал Фланер. – Еще как удалось! Он сбежал туда, где можно не бояться правосудия.
Вскоре капитан уехал куда-то, взявшись подвезти дам, и мужчины в квартире разговорились.
– Смерть Дюрана оказалась благороднее его жизни, – печально заметил полковник Бетхем.
– Да, пожалуй, – согласился инспектор Дафф. – Жаль, полковник, что вы, зная так много важного, не помогали следствию. Вы ведь беседовали с миссис Дюран в день званого ужина у мистера Кирка?
– Да, я обрадовался, увидев ее через столько лет живой и здоровой.
– А зачем вы отослали Ли Гуна?
– Ева просила меня об этом. Ей стало известно, что сэр Фредерикс проявляет к китайцу повышенный интерес.
– И вы решили, что имеете право скрыть от полиции факты, касающиеся убийства Хилари Хальта?
– К сожалению, у меня не было другого выхода. Путешествуя с Евой, я понял, что рядом со мной добрая и чуткая женщина. Я прикипел к ней сердцем, она отвечала мне взаимностью. Если бы я донес полиции на ее супруга, все решили бы, что я просто убрал с дороги соперника. К чему мне такая репутация? И потом, ловить преступников – не мое дело. На это существует полиция. В конце концов она вышла на след убийцы, и он понес ответственность за содеянное. При чем тут я?
– Должен сказать, у вас весьма своеобразное понятие о чести, – усмехнулся Дафф. – В любом случае счастья вам и новых удачных экспедиций.
– Спасибо, – кивнул полковник. – Поверьте, я рад, что преступление раскрыто. Мои поздравления, сержант, – обратился он к Чарли. – Вы отлично поработали!
После ухода Бетхема инспектор хотел передать китайцу бумаги сэра Фредерикса, но Чарли Чан неожиданно отказался.
– Мое любопытство растаяло подобно снегу под лучами солнца. Теперь я знаю, что находится по ту сторону занавеса, о котором тогда говорил сэр Фредерикс, и в данный момент я более чем доволен.
– Самое интересное, – произнес инспектор, будто не слыша собеседника, – что, согласно этим запискам, портье, который шантажировал Дюрана, умер раньше, чем сэр Фредерикс вышел на его след. Ева Дюран оставалась единственным свидетелем убийства Хальта. – Уже попрощавшись, инспектор Дафф добавил: – Вы молодец, сержант Чан. Хотел бы подружиться с таким человеком. Приезжайте как-нибудь к нам в Лондон, буду рад.
– Я ведь в отпуске, – рассмеялся Чарли Чан. – А теперь уже пора на работу. Нескоро, наверное, увижу гостеприимную Европу.
После ухода Даффа Чан пошел укладывать вещи. Барри Кирк несколько раз пытался уговорить его погостить хотя бы еще несколько дней.
– Нет, – сказал Чан. – Мне пора.
Вечерние газеты вышли с сенсационной статьей Билла Рэнкина. Она заняла целую полосу, и о разоблачении Дюрана заговорил весь город.
В среду утром Кирк появился на пороге кабинета Джил Морроу с огромным букетом роз.
– Как это понимать? – удивилась девушка.
– У пристани стоит пароход, а цветы вам на дорогу.
– Вы что-то путаете, я никуда не собираюсь уезжать.
– А давайте вы притворитесь, будто уезжаете, а я пойду вас провожать, – засмеялся Барри и добавил: – Сегодня мы провожаем Чарли Чана.
– Мне так жаль с ним расставаться! Кстати, полковник Бетхем вчера уехал в Китай, – задумчиво произнесла мисс Морроу.
– С Евой Дюран? Я слышал, они помолвлены.
– Да, но свадьба отложена на год, до его возвращения. Ева пока будет жить в Англии, ждать его.
На пристани было, как всегда, оживленно.
– Мы будем скучать без вас, – сказала Джил, пожимая руку сыщику. – Вы – настоящий герой, мистер Чан! Как досадно, что все регалии достались Фланеру! Без вас он ни за что не раскрыл бы убийство сэра Фредерикса.
– Бог с ним, – махнул рукой Чарли. – Как говорят китайцы, пустая бочка самая шумная. – Внимательно посмотрев на девушку, которая прижимала к груди розы, китаец неожиданно произнес: – Вы похожи на невесту, которой только что признались в любви.
– Я как раз набираюсь храбрости, чтобы это сделать, – заявил Кирк и протянул Чарли Чану конверт, в котором позвякивали золотые монеты. – Это для малыша Барри. Пусть мой тезка растет здоровым и смышленым мальчиком.
– Когда вы приедете к нам в свадебное путешествие, он лично поблагодарит вас! – гордо ответил сыщик, на прощание взмахнув рукой.
Раздался последний гудок. Когда Джил с Кирком спускались назад по трапу, Барри привлек девушку к себе и поцеловал.
– Что вы себе позволяете? – смутилась она.
– Здесь нас никто не увидит. Скажи мне кто-нибудь всего пару недель назад, что я буду целовать заместителя окружного прокурора и чувствовать себя самым счастливым на свете, я счел бы этого человека умалишенным.
Его слова прервал рев сирены. Пароход отошел от пристани и стал медленно удаляться. Чарли Чан еще раз помахал рукой молодым людям и крикнул им:
– До скорого свидания!
Китайский детектив пребывал в самом лучшем расположении духа. Он возвращался на Гавайи и еще не знал, что его ожидает.
Часть втораяСмерть в павильоне
Глава 1. Утро в порту
Поверхность Тихого океана кажется бесконечной водной пустыней. Корабль затерян между небом и сверкающей водной гладью… Такие мысли возникали у всех, кто находился на борту «Океаника», следовавшего в Гонолулу из Папеэте. Взошло солнце, и над горизонтом в утреннем тумане показались горные вершины сказочной красоты.
Одна из пассажирок стояла на палубе, крепко держась за поручни, и не сводила глаз с плавных очертаний пляжа Вайкики и белых стен домов, виднеющихся через роскошную густую зелень. Шейла Фейн, знаменитая кинозвезда, была в центре внимания пассажиров «Океаника» во время всего плавания.
Целых восемь лет режиссеры буквально дрались между собой, оспаривая возможность снять мисс Фейн в своем фильме, но в последнее время при упоминании ее имени все начинали качать головами, замечая, что недавняя голливудская «прима» в последнее время сильно сдала и с ее артистической карьерой скоро будет покончено.
Шейла Фейн и сама это прекрасно понимала. Сейчас, любуясь расстилающимся перед ней берегом, она размышляла о своем будущем.
Звук шагов заставил ее обернуться.
– Алан! – окликнула она широкоплечего мужчину, который улыбаясь шел к ней. – Как ваше настроение сегодня?
– Я немного взволнован, – ответил он.
В противоположность своей собеседнице он был обладателем темного тропического загара. Его лица никогда не касались ни грим, ни ослепительный свет юпитеров.
– Наше путешествие подходит к концу, Шейла. Во всяком случае, для вас, – произнес Алан, коснувшись ее руки. – Не сожалеете ли вы об этом хоть немного?
– Признаться, сожалею, – ответила она после минутного колебания. – Думаю, я бы с удовольствием путешествовала так всю жизнь.
– Полностью согласен с вами.
Алан принялся разглядывать открывающийся пейзаж Гонолулу с интересом, свойственным всем англичанам. Тем временем на «Океанике» были выключены машины, и корабль остановился в ожидании визита портовых и таможенных властей, покачиваясь белоснежной птицей на изумрудной поверхности океана.
– Для меня путешествие еще не закончено, – снова заговорил Алан. – В полночь я продолжу свой путь, а перед этим мне очень хотелось бы услышать ваше решение.
– Да, разумеется, я вам отвечу, – кивнула Шейла. – Обещаю вам.
Англичанин бросил внимательный взгляд на свою собеседницу. Едва на горизонте показались очертания берега, как с Шейлой Фейн начали происходить перемены. Она ощущала приближение привычного мира, где все дарят ей поклонение, а оно столько лет было сутью ее жизни. Щеки мисс Шейлы окрасились румянцем, в мечтательных глазах теперь ясно читалось нетерпение.
Алан ощутил нешуточное беспокойство; еще немного – и он может потерять женщину, которую за время короткого знакомства успел полюбить и без которой не мыслил дальнейшей жизни.
– Но к чему это промедление? Почему вы не можете ответить сейчас?
– Нет-нет, – капризно протянула Шейла голосом маленькой девочки. – Смотрите, к нам приближается шлюпка. Должно быть, это репортеры. Такие несносные!
Шлюпка причалила к «Океанику». На борт поднялся молодой человек с растрепанными, торчащими во все стороны волосами.
– Мисс Фейн, добро пожаловать в Гонолулу! Вы меня не помните? Мы с вами вместе плыли на Таити. Позвольте представиться – Джим Бредшоу, репортер лучшей из здешних газет. Счастлив первым поприветствовать вас на Гавайях. Примите этот скромный дар в знак моего восхищения.
С этими словами он накинул ей на плечи искусно сплетенную гирлянду ярких ароматных цветов. Алан молча удалился в сторону.
– Это так мило с вашей стороны, – ответила с довольной улыбкой Шейла. – Конечно, я вас помню. Такое радостное лицо просто невозможно забыть!
– Обычно это часть моей работы – изображать из себя нечто вроде коврика на пороге с надписью «Добро пожаловать!» и поддерживать репутацию гостеприимства островитян, которое давно вошло в поговорку. Но дело касается вас, и это не составляет ни малейшего труда; моя радость от встречи с вами является абсолютно искренней.
Заметив нетерпеливый взгляд Шейлы, репортер снова заговорил: