— Проводит время, — подсказала Надя.
— Действительно… — старушка рассмеялась. — Ладно, иди, погуляй.
Глава 6
Весь следующий день Надя провела на Невском проспекте. В этой толпе спешащих и праздно шатающихся людей она чувствовала себя несколько странно. Количество народа не угнетало, наоборот, возникало какое-то чувство единения с ними. По совету Фаины Абрамовны она свернула с Невского напротив Думы и, миновав шикарный отель, оказалась на площади Искусств. Все скамейки в сквере у памятника Пушкину были заняты. На них отдыхала сама разная публика. Молодежные компании, мамаши с детьми, группы иностранцев. Осмотрев памятник поэту со всех сторон, Надя поспешила к Русскому музею. Три с лишним часа бродила она по залам, впервые в жизни любуясь на подлинники полотен великих русских мастеров. Решила, что на Эрмитаж надо отвести не меньше двух дней, иначе она не успеет ничего как следует посмотреть.
После музея Надя прогулялась по Пассажу, удивилась красоте зала, запредельным ценам и отсутствию покупателей. Затем вышла на Невский, дошагала до Московского вокзала, перекусила в кофейне, порадовавшись, что теперь может себе позволить зайти в любое симпатичное заведение. Обратный путь она проделала по другой стороне проспекта. Она гуляла не спеша, рассматривая здания и витрины магазинов, прошла под колоннадой Казанского собора, полюбовалась на Адмиралтейство. Наконец добралась до Дворцовой площади. Ее опять привел в восторг масштаб архитектурного ансамбля. Постояв возле Александрийской колонны, заглянула под арку Генерального штаба, вернулась на площадь и добрела по Миллионной до Зимней канавки. Вывернув на набережную, Надя собралась и дальше идти пешком, но, миновав Дворцовый мост, поняла, что переоценила свои силы, и села на троллейбус.
Фаина Абрамовна куда-то унеслась, и Надя, с удовольствием растянувшаяся на диване, через несколько минут задремала. Она спала так крепко, что не слышала, как вернулась хозяйка.
— Наденька, — раздался над ухом осторожный шепот, — просыпайся, Лешка пришел.
Она потерла сонное лицо.
— Который час?
— Девять скоро, — ответила старушка. — Лешка перекусить уже успел. Пошли к нему, а то опять куда-нибудь унесется.
Соседская комната была плотно заставлена аппаратурой. Из колонок и динамиков, развешанных по стенам, бухала ритмичная музыка. Возле компьютерного стола в кресле на колесиках развалился лохматый парень лет двадцати. При появлении женщин он сделал звук тише, вежливо встал и представился, протянув Наде руку:
— Алексей.
— Надежда.
— Наденька хочет найти своих родных, возможно, они живут в Питере, — сказала Фаина Абрамовна.
— Нет проблем. Давайте исходные, — парень уселся за компьютер, нашел нужный диск и уставился в экран, периодически щелкая мышью.
— Белоцерковская Вера Владимировна, 1973 года рождения.
На экране появился список, строчки двигались вверх. Надя старалась успеть прочитать, но у Леши это получалось быстрее.
— Нет такой, — ответил он, обернувшись.
Надя растерялась. Она ехала в Питер, чтобы найти сестру, и была уверена, что найдет. А оказывается, ее здесь нет.
— Она могла выйти замуж, поменять фамилию, уехать куда-то, — пыталась успокоить Фаина Абрамовна, увидев, что Надя расстроилась. — Попробуй найти отца.
— Обичкин Владимир Васильевич, сорок четвертого или пятого года рождения, — продиктовала Надя.
— Есть такой. Бульвар Красных зорь, дом пять, квартира семьдесят. — Леша нашел листок бумаги и карандаш, черкнул адрес.
Надя уставилась на экран. Обичкиных не так уж много. По этому же адресу прописана Обичкина Алина Сергеевна, 1955 года рождения.
«Значит, отец живет в Петербурге, а эта женщина, должно быть, его жена. А что, если и у Веры — фамилия отца? Надя всмотрелась в экран: да вот же она — Обичкина Вера Владимировна, 1973 года рождения, проживает на Выборгском шоссе…
Надя ткнула в экран:
— Вот Вера, моя сестра! Где это, Выборгское шоссе?
— На окраине, сейчас на карте покажу. — Алексей завозился с мышью, на экране возникла карта города. Набрав на клавиатуре адрес, он еще несколько раз щелкнул, масштаб увеличился.
— Это почти у Парголова. Оп-па! А домика-то нет уже!
— Как нет, вот же он! — Надя указала на монитор.
— Карта январская, а я буквально месяц назад там проезжал, заметил — снесли бараки. Действительно, торчали там, как бельмо на глазу, деревянные кривые-косые домишки. Я думаю, в них сто лет никто, кроме бомжей, не жил.
— Точно эти дома? Ты не ошибаешься? — спросил Фаина Абрамовна своего воспитанника.
— Баба Фаня, вы же знаете, я к матери в Чухляндию по десять раз в год мотаюсь, Выборгскую трассу знаю, как свои пять пальцев. Напротив этих домов Рыбинская стройбаза, вот она на карте. Никакой ошибки нет.
— Что же мне теперь делать? — спросила Надя растерянно.
— Не знаю, адресная база — новее нет, даже в милиции.
— Не выдумывай, Леша! Если человека выселили из барака — значит, другое жилье предоставили! И где-то эти сведения должны быть. Надя, — Фаина Абрамовна обернулась к девушке, — но ведь отец должен знать, куда переехала его дочь, а его адрес имеется. Бульвар Красных зорь — это где-то возле «Ломоносовской». Никогда там не бывала… Хотя, помнишь, в «Гиперболоиде» у инженера Гарина была лаборатория на Бульваре Красных зорь?
Надя читала роман в юности, потом смотрела замечательную экранизацию с Евстигнеевым и Белявским, но никакого бульвара не помнила.
Леша уже набил на клавиатуре нужный адрес.
— Точно, у «Ломоносовской». Вот метро. Идете по Бабушкина, пересекаете Ивановскую, следующий перекресток — бульвар. Вот дом пять, значит, вам направо. Понятно? Погодите, я распечатаю.
Через минуту у Нади в руках был фрагмент карты. Сверху Леша приписал номер дома и квартиры.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Умница, Лешенька. Ты нам очень помог, — Фаина Абрамовна чмокнула с макушку юного соседа.
— Славный парень, — рассказывала она Наде в своей комнате. — Его мать пять лет назад вышла замуж в Финляндию, Лешке тогда шестнадцать было. Он уезжать отказался, без языка — разве там выучишься? Остался парень на моем попечении. А мне только в радость, что не уехал. Я ведь его вот такого помню. Рита — мать-одиночка, и можно сказать, что я больше нее с мальчишкой возилась. Но она тоже молодец! До сих пор деньги парню высылает, хотя он уже сам зарабатывает, и одевает его, и приезжает по несколько раз в год…
Надежда кивала, думая о своем. Она боялась встречи с отцом, и даже не хотела ее. Вера ни в чем не виновата, конечно, она обрадуется, увидев сестру, о существовании которой, скорее всего, не подозревала. А отец?.. Человек, по своей воле отказавшийся от одной из дочерей, разлучивший навсегда двух самых близких людей на свете — сестер-двойняшек?.. Будет ли он рад, когда Надя появится на пороге его дома? Да и сама она, после всего, что рассказала бабуля, сможет ли полюбить этого человека?..
— Ты не хочешь встречаться с отцом? — будто прочитала Надины мысли Фаина Абрамовна.
— Не знаю, боюсь, наверное, — пробормотала Надя, все вертя в руках распечатанный план.
— Детка, — старушка присела к ней на диван, — не надо осуждать Сонечку за то, что она сделала. Она пережила столько, что не дай бог никому! Возможно, твой отец работал в КГБ, ну и что? Президент тоже там работал… Все равно, кем бы он ни был, он остается твоим отцом. Если рассудить — то, что они с бабушкой вас поделили, было разумно и гуманно. Конечно, плохо, что разлучили на всю жизнь, но, насколько я поняла, в этом виновата только Сонечка со своей принципиальностью.
— Да, тетя Фаня, я поеду к нему. В конце концов, это единственная возможность узнать, где живет сестра.
— А может, ты ее прямо там и встретишь!
Около пяти Надя стояла перед квартирой номер семьдесят. Фаина Абрамовна предлагала поехать позже — вдруг никого дома нет, но она не могла больше терпеть.
Дверь на звонок открыла немолодая женщина. Несмотря на теплую погоду, она была одета в черную кофту и юбку. Увидев Надю, она зло сжала губы, на глазах показались слезы.
— Явилась! — крикнула она с надрывом. — Отца три месяца как похоронили! И пятнадцати лет не прошло — решила навестить! Его нет больше, и нечего тебе здесь делать!
Надя была ошарашена таким приемом. Ее приняли за Веру? Отец умер?..
— Простите, пожалуйста… — пролепетала она. — Я… я не Вера…
Женщина пристально вглядывалась в Надино лицо.
— Я Надежда Белоцерковская. Вот, — порывшись в сумочке, Надя протянула паспорт.
Хозяйка квартиры молча перелистала его и вернула.
— Проходи, — сказала она совсем другим тоном. — Давай на кухню, я в комнатах не курю.
Женщина нервно схватила со стола сигареты, закурила, запоздало предложила и Наде, та отрицательно покачала головой.
— Присаживайся, — кивнула хозяйка на угловой диванчик, сама пристроилась на стуле возле открытого окна. — Значит, ты — Надя, Веркина сестра? А я Алина Сергеевна, жена, то есть вдова твоего отца. Володя умер пятнадцатого марта…
— Он болел?
— Третий инфаркт. Сестричка твоя постаралась…
Надя молчала, не зная, что сказать. Соболезновать?.. Но она совсем недавно не подозревала о существовании этого человека, и сейчас даже не может понять, жалеет ли, что не увидит его никогда.
— Я узнала о том, что у меня есть сестра и отец, через неделю после того, как он умер… — пробормотала она.
— Володя только перед самой смертью сказал мне, что у него есть еще одна дочь… С Веркой тоже поговорить хотел, да не нашла я ее. — Женщина нервно вскочила, поставила чайник, обернулась: — Тебе кофе или чай?
— Все равно.
Надя была расстроена. Видно, не найти ей сестру… Но хоть что-то узнать о ней, и об отце…
— Вы не могли бы мне рассказать… — вопросительно взглянула она на хозяйку, — я ведь ничего о них не знаю…
Усевшись на свое место, Алина Сергеевна заговорила:
— Мы с Володей двадцать три года вместе прожили, нас соседка познакомила. Она с ним работала в Большом доме, в научно-аналитическом отделе. Он хоть и старше намного был, но и я ведь тоже не девочка… Что дочь у него, меня совсем не смущало, поскольку я знала, что сама детей иметь не могу. Поэтому и замуж не вышла до двадцати семи. Володя симпатичный, спокойный, и дочка его мне вначале понравилась. В девять лет Верка просто ангелочком была, и оставалась такой, пока мы с Володей не поженились. Чувств особенных между нами тогда не было, мне замуж пора выходить, а ему — хозяйку в дом. Тяжело одному мужику с девочкой… Я, конечно, слышала, что дети отцов ревнуют, но то, что Верка вытворяла… Нарочно еду портила: то соли полкило в