о приготовленный поваром обед не таит в себе никакой опасности!
Как только он закончил, два солдата вынесли в зал баки с едой и поднос с компотом. Повар наполнил две чашки супом, в тарелки разложил «второе» и сам поднёс всё на подносе к столику Боммера. Затем он уселся на стул и принялся есть.
Обведя взглядом зал, Мартин увидел настороженные лица солдат, взял ложку и тоже приступил к «приёму пищи». Если повар ел молча и сосредоточенно, то он всячески демонстрировал отличные вкусовые качества пищи.
— А вот компот повар выпьет без меня, — сказал он, отставляя стакан. — В нём много сахара, а он противопоказан моему здоровью. Но я, если хотите, могу выпить у вас на глазах кофе! И…
— Всё, мы вам верим, господин доктор! — сказал за всех обер-лейтенант. — Повар, накорми личный состав обедом, так как мы считаем, что возникшее недоразумение исчерпано!
Повар тут же поспешил к бакам и приступил к раздаче пищи.
— Приятного аппетита, солдаты! — сказал Мартин, вставая из-за стола. — Ну а я оставлю вас и пойду… У меня ещё много дел, и все они безотлагательны!
Прямо из столовой Боммер проследовал в свой кабинет, включил рацию, настроил на нужную чистоту и застучал ключом, передавая в эфир адресованное кому-то срочное сообщение.
Митрофана, Азата и Дмитрия солдаты привели в свою казарму и заперли в каптёрке.
— И вот мы снова вместе, друзья мои разлюбезные, — сказал Митрофан, расхаживая по комнате и ощупывая стены. — Да-а-а, отсюда не сбежишь, — подвёл он печальный итог. — Сделано добросовестно, не на один день.
— Нет, вы только поглядите, он ещё думает о побеге, — пробормотал угрюмо Азат. — Лучше сиди и не рыпайся, иначе из-за тебя и нам со Шмелёвым голов не сносить.
— Да пошёл ты, — огрызнулся с неприязью Митрофан. — За наши жизни можно не беспокоиться, во всяком случае, пока. Если бы мы не были нужны Боммеру, то он приказал бы лейтенанту расстрелять нас немедленно, ещё в кабинете, а не сажать под арест. Ты видел, как он со спокойным рылом приказал расстрелять обезумевших лётчиков?
Слушая спорщиков, Дмитрий молчал и думал об отце, который дожидался его в кузнице.
— Нет, через дверь нам не выйти, — вздохнул, закончив её осмотр, Митрофан. — Она крепкая и, видимо, снаружи крепко заперта на засов.
— А если попытаться её выбить? — вдруг предложил Дмитрий. — Боммер собрал солдат в столовой на обед, и сейчас в казарме никого нет.
— Если ты думаешь об отце, то я тоже о нём думаю, — вздохнул Митрофан. — Кстати, ты не знаешь, где он?
— В надёжном месте, — ответил уклончиво Дмитрий. — Я обещал прийти к нему, а видишь, как получилось…
— Да-а-а, если наши жизни ещё, так сказать, под вопросом, то жизнь Кузьмы уж точно не стоит ничего, — нахмурился озабоченно Митрофан. — Его Боммер расстреляет без сожалений, так как Кузьма ему совсем не нужен.
— Застрелит, правильно сделает, — подал голос Азат. — Невелика потеря…
— А ты сиди и не вякай! — прикрикнул на него Митрофан. — Мы сейчас придушим тебя тихонечко, а Боммеру скажем, что ты от страха подох… От сердечного приступа! Ты согласен?
— Не надо, не цепляйтесь к нему, господин Бурматов, — вступился за Мавлюдова Дмитрий. — Это он так, не со зла. Это он так…
— Да мне начхать на него, — буркнул Митрофан. — Пусть только сидит тихо в своём углу и не вякает.
Они провели в угрюмом, тягостном молчании несколько долгих минут. Первым заговорил Дмитрий:
— Давайте действовать по обстоятельствам! Как только нас приведут к доктору Боммеру, или он сам явится к нам сюда, давайте вовлечём его в разговор. Задавать будем такие вопросы, отвечая на которые он сам, волей-неволей, обмолвится, какое нам уготовил будущее.
— Безрадостное, — пробубнил из угла Азат.
— А что это нам даст? — заинтересовался Митрофан.
— Если мы поймём, что нам действительно ничего не угрожает и у доктора есть планы в отношении нас, то попытаемся навязать ему свои условия.
— Ты конечно же предложишь ему оставить в живых отца? — догадался Митрофан.
— Да, именно об этом я сейчас и думаю, — кивнул Дмитрий.
— Тогда я предложу ему оставить в покое мулатку Урсулу и выпустить её из замка, — принялся рассуждать вслух Митрофан.
— А я предложу ему расстрелять смутьяна Бурматова, — зло буркнул Азат. — Если Мартину кто и нужен, так это мы с Дмитрием, а не ты. Тебя он пристрелит, готовься, ты для него обуза…
— Я сейчас точно придушу тебя, гнида! — вспылил Митрофан. — Ты меня раздражаешь, змей ядовитый! — Он подошёл к Мавлюдову, который весь сжался при его приближении, и пихнул под ним ведро. — Живи пока, урод бесхребетный… Но, предупреждаю, если брякнешь ещё хоть слово Боммеру, то уж точно пощады не жди. Я успею тебя уничтожить прежде, чем умру сам!
Азат промолчал, но было понятно, что он усвоил прозвучавшее предупреждение.
— А я видел сегодня мулатку Урсулу, — неожиданно вспомнил Дмитрий. — Она была в лаборатории ни живая ни мёртвая.
— Вот чёртова девка! — в сердцах воскликнул Митрофан. — Я же ей сказал… Я же ей приказал…
— Её чуть не убил свихнувшийся «ас», — продолжил Дмитрий. — До моего появления безумец успел убить охранявших лабораторию часовых и умертвил комендантшу. Я застал её едва живой, а немец успел скончаться от потери крови.
— А с девушкой что? — спросил Митрофан, волнуясь. — Ты же не бросил её в этой проклятой лаборатории, так ведь?
— Нет, она нашла в стене тайный проход и исчезла в нём, — успокоил его Дмитрий. — А я вот не успел войти туда, — вздохнул Дмитрий. — Он закрылся прямо перед моим носом. В результате я среди вас.
— Надеюсь, что она вернулась обратно в убежище, — вздохнул с облегчением Митрофан. — Как доберусь до неё, накажу безжалостно, чтоб неповадно было пренебрегать подобными вещами.
Они помолчали несколько минут, а затем… За стеной послышались шаги множества ног и гул, издаваемый десятками глоток. Это солдаты возвращались в казарму после обеда, и ярость, подстегнувшая Бурматова, сразу же «благоразумно» угасла.
Урсула, как только закрылся проход за её спиной, в нерешительности остановилась. Она обернулась и провела вокруг себя руками. Шмелёва рядом не было.
После избиения безумцем девушка чувствовала себя отвратительно. Кружилась голова, болело тело, и она никак не могла сообразить, в каком направлении ей двигаться.
Тайные ходы замка состояли из множества узких и низких сводчатых коридоров, настолько запутанных, что до крайности взволнованной Урсуле нелегко было заставить себя куда-то идти. Пугающее безмолвие царило вокруг. Она корила себя за то, что не дождалась босса в убежище, в которое он её привёл, а безрассудно пустилась на его поиски по этим страшным лабиринтам.
«Нет, здесь я не встречу никого, — пыталась убедить себя Урсула, осторожно поднимаясь по лестнице. — Тайные ходы не известны никому, кроме босса».
Достигнув площадки, на которой лестница заканчивалась, девушка остановилась и задумалась: «Здесь должна быть дверь…» Пальцы Урсулы коснулись стены и стали прощупывать её. Ей повезло. Она нащупала крохотное углубление в стене, нажала, и… Проход с едва слышимым скрипом открылся.
«Им, наверное, уже не пользовались давно», — подумала она с облегчением и, сделав шаг, оказалась в башне на крепостной стене. Урсула осмотрелась. В башне было много окон, но все они были небольшими и без стёкол. Набравшись решимости, она приблизилась к одному из них и посмотрела вниз.
По двору туда-сюда сновали люди. «О Мадонна, — подумала она. — Да это же сумасшедшие лётчики! Кто же отважился выпустить их на свободу?»
И вдруг неожиданно появились вооружённые солдаты, которые стали окружать безумцев. «Всё, сейчас их вернут в лазарет или закроют в каком-нибудь другом месте», — подумала Урсула, и в этот момент офицер прицелился и нажал на курок.
Один из безумцев пронзительно вскрикнул, когда пуля разнесла ему полголовы. Он прогнулся назад и упал на спину на землю.
Ещё один безумец с грозным рычанием побежал к офицеру, но тот выстрелил ему в голову. Бывший ас громко взвыл и тут же упал.
Офицер застрелил всех асов во дворе и, убедившись, что они мертвы, убрал пистолет в кобуру. Урсула отшатнулась от окна и метнулась к противоположной стене. «Кошмар! Ужас! — думала она. — Какая жуткая жестокость!»
Вдруг хлопки выстрелов снова завладели её вниманием. Урсула едва удержалась на ногах, увидев, что немцы собрали во дворе немногочисленную прислугу замка и безжалостно расстреляли…
22
Кузьма уныло сидел в кузнице, где его оставил Дмитрий.
Вдруг до его слуха донеслись крики и звуки выстрелов. Кузьма вздрогнул и поспешил к окну. Со двора слышались голоса. «Ах, Боммер, ну ты и распоясался, мразь фашистская, — думал он, пытаясь разглядеть, что происходит на улице. — Ох, и доберусь я до тебя, гад ползучий! Я разорву тебя на крошечные кусочки, такие, что никто не сможет определить, какой из кусочков от задницы, а какой от рыла!»
Он метнулся к углу, в котором были свалены заготовки, схватил мощный металлический прут. В то же мгновение где-то рядом взвизгнула пуля, и осыпалось разбитое стекло.
«Нет, я не могу здесь больше отсиживаться, — подумал Кузьма взволнованно. — Боммер с катушек слетел… Солдаты людей расстреливают! Может быть, и сына моего ждёт такая участь? А может быть, уже…»
Метнувшись к двери, он без труда снял её с петель и, оставив висеть на навесном замке, на четвереньках пересёк открытую площадку, стараясь укрыться от снующих туда-сюда солдат. Кузьма с замирающим сердцем думал, что добежит до входа в замок, ворвется в кабинет Боммера и убьет подонка! Он уже решился на рывок, как вдруг кто-то из солдат увидел его. И тогда…
Кузьма успел открыть дверь и вбежать в холл замка, когда грохнул выстрел и пуля просвистела у его левого уха. Это офицер выхватил пистолет и выстрелил ему в спину. Не раздумывая, он бросился к лестнице, и… не заметил, что навстречу спускается группа солдат. Тогда он развернулся и побежал вниз, но в этот момент дверь открылась и в холл ворвался сопровождаемый несколькими солдатами немецкий офицер.