Шмелёв сразу понял, в чём дело. Не мешкая ни секунды, он стремительно приблизился к столу, и его беглого профессионального взгляда было достаточно, чтобы определить ситуацию.
— Как давно он мёртв? — спросил Дмитрий у вставшего рядом Мавлюдова.
— Уже три минуты, — взглянув на часы, простонал Азат. — Он… он…
— Всё понятно, — сказал Дмитрий и протянул руку: — Скальпель подай!
— Чего? — не понял Азат.
— Отойди, — оттолкнул его локтем Шмелёв и сам схватил со столика острый, как бритва, скальпель.
Одним точным разрезом он вскрыл умершему грудь и, бросив скальпель на пол, взял пальцами остановившееся сердце. Быстро и уверенно он принялся массировать его, заставляя механически сокращаться. Присутствующие в лаборатории сотрудники вдруг сбросили с себя оцепенение и «вспомнили», что они тоже врачи. Они поспешили к Шмелёву на помощь и приступили к внутриартериальному переливанию крови. Но сердце всё ещё бездействовало…
Дмитрий прилагал титанические усилия, чтобы вернуть умершего к жизни. Ни на секунду не останавливаясь, он энергично массировал сердце, не давая возможности наступить общему параличу. Обступившие стол сотрудники, затаив дыхание, ждали финала.
У Дмитрия уже онемели от усталости пальцы, но он не останавливался и упорно массировал остановившийся орган. И случилось чудо! Вопреки мрачным прогнозам сотрудников, которые, перешёптываясь, уже констатировали факт смерти лётчика, его сердце вдруг ожило и забилось. Дмитрий сам зашил ему грудь, а когда пациента унесли в лазарет, он вышел из лаборатории. Азат поспешил за ним следом.
— Спасибо! Спасибо! — говорил он, сияя от счастья. — Ты явился как раз вовремя! Ты спас мне жизнь!
— Кому? Вам? — опешил Дмитрий. — А мне показалось, что я спас жизнь немецкому лётчику.
— Да, и ему, и мне! — захлёбываясь от радости, заверил его Азат. — Если бы он вдруг не выжил, то казнили бы и меня! Ты мой спаситель, ты это понял?
— Начинаю понимать, — мрачно усмехнулся Дмитрий. — Но радость ваша, весьма возможно, преждевременна. Да, я вернул немца к жизни, но это не значит, что он минут через пять снова не умрёт. Вижу, коллеги не очень-то дорожат жизнью своего соотечественника!
— Теперь, если он даже и подохнет, мне наплевать, — расплылся Азат отвратительной улыбкой. — Главное, что этот немчура выжил после эксперимента, которым руководил я! А теперь ответственность за его жизнь сама собой переложилась на остальных сотрудников, вот они пускай и пекутся о нём!
— Что ж, я рад, что избавил вас от наказания за неудачный опыт, — поморщился Дмитрий, собираясь уходить. — Боюсь, что следующий…
— Ну нет, следующего не будет! — усмехнулся Азат и тут же поправился. — Нет, я не так выразился. Опыты конечно же будут продолжены, но… Без моего участия!
О случившемся Боммеру доложили сразу, как только он вошёл в лабораторию. Ему рассказали во всех подробностях, что случилось, и как русский хирург Шмелёв совершил чудо, прибегнув к прямому массажу сердца.
— Где он? — спросил Мартин, хмуро глядя на сотрудников.
— Ушёл вместе с доктором Мавлюдовым, — ответили они, тревожно переглядываясь.
— Я не о них, а о лётчике, — поправился Мартин.
— Его перенесли в лазарет, — ответили сотрудники. — Теперь другие специалисты борются за его жизнь!
Мартин стремительно шёл по коридору. Он был озабочен, даже напуган. Вихрем ворвавшись в лазарет, он напугал дежурного врача.
— Как он, жив?
— Жив, но… — врач замялся. — Он может умереть в любую минуту.
Мартин посмотрел на часы.
— Какие принимаются меры к его выздоровлению? — спросил он.
Врач перечислил, какие меры приняты, но… Пациент по-прежнему между жизнью и смертью.
— Уже никакое чудо не спасёт его, — добавил он в конце. — Мне вообще непонятно, как он ещё жив.
— Ничего, ничего, — прошептал задумчиво Мартин. — Вид у него плачевный, но… Я, собственно, ожидал худшего.
Врач удивлённо приподнял брови.
— Идите, занимайтесь своими делами, — распорядился Мартин, глянув на него. — Спасибо вам! А мне надо собраться с мыслями.
Оставшись наедине с пациентом, он достал из кармана пузырёк с коричневой жидкостью, выдернул пробку и поднёс горлышко к губам лётчика.
Через десять минут тот открыл глаза и, увидев Боммера, хотел приподняться, но голова бессильно упала на подушку. Из его глаз потекли слёзы. Мартин проверил пульс: сердце билось учащённо.
— Что со мной? — поинтересовался лётчик.
— С тобой всё хорошо, — поспешил заверить его Мартин. — Не тревожься. После эксперимента ты немного утомился, отдыхай…
Навестив больного, Мартин вышел из лазарета и быстрым шагом проследовал в подвал и вошёл в морг.
— Даже можно было не сомневаться, что найду вас именно здесь, — с сарказмом высказался он, увидев испуганные лица вскочивших при его появлении Дмитрия и Азата. — А что, прекрасное местечко для встреч и душевного отдыха! Вам только мертвецов для «тёплой компании» не хватает!
— Да мы… — хотел что-то сказать Мавлюдов, но, заметив тяжёлый взгляд Мартина, осёкся и замолчал.
— А вы, коллега, где должны быть? — строго спросил Мартин. — Вы были назначены мною руководить экспериментом, не так ли?
— Да, но-о-о… — Мавлюдов и на этот раз не нашёл, что сказать в своё оправдание, и прикусил язык.
— Вы должны были до конца находиться в лаборатории, профессор! — повысил голос Мартин. — Вы должны были последним выйти из лаборатории, как капитан с тонущего корабля!
— Да, должен был, но не смог! — вдруг обрушился на него с упрёками Мавлюдов. — Вы назначили меня руководить экспериментом, но не объяснили коллегам, что они должны были выполнять мои приказы! Они не обращали на меня никакого внимания и действовали исключительно автономно, следуя только вашим инструкциям!
— Отлично, не усматриваю в этом ничего плохого, — буркнул Мартин. — Вы же сами знаете, профессор, что ваши знания равны нулю и отдавать приказы профессионалам просто наивно и глупо!
— Да? Тогда почему вы меня назначили руководить экспериментом? — вскипел Азат. — Чтобы спихнуть ответственность за смерть лётчика, если такое вдруг случится?
— Ты много мнишь о себе, придурок! — перешёл к оскорблениям, разозлившись, Мартин. — Ответственность за всё, что происходит как в замке, так и в лабораториях, в первую очередь несу я! А тебя я назначил «руководить» экспериментом формально! Твоя обязанность заключалась лишь в том, чтобы наблюдать молча за всем со стороны и фиксировать, а не давать кому-то указания или делать замечания!
— «Отличное» у вас мнение обо мне, господин Боммер, я в восторге! — обиделся Мавлюдов. — Однако ваши сотрудники не слушали не только меня, но и пренебрегли вашими инструкциями! Они даже пальцем не пошевелили, когда лётчик умер в морозильной камере, и даже не пытались сделать хоть что-то, чтобы вернуть его к жизни!
У Мартина вытянулось лицо от неожиданной новости. Слова Мавлюдова поразили его.
— Постой, о чём ты говоришь? — он смотрел на Азата сурово и требовательно. — Мне доложили о клинической смерти лётчика и о его оживлении… Но-о-о… Разве никто не пытался… — Он перевёл полный недоумения взгляд на молчавшего Шмелёва. — Дмитрий, а ты чего скажешь? Разве тебе никто не помогал?
— Как же никто, — ответил тот смущённо. — Мне помогал профессор Мавлюдов. Только благодаря его помощи…
— Вот скоты безрогие! — выругался Мартин, бледнея. — Я несколько раз вдалбливал всем в головы, что смерть лётчиков нельзя допустить никоим образом! А они…
— Не сердитесь на них, они растерялись, — «заступился» за коллег Дмитрий. — Зная ваши строгие требования, они…
— Они своё получат! — не дослушав его, пообещал, сверкнув глазами, Мартин и протянул Шмелёву руку: — А тебе отдельное спасибо, Дмитрий… Как мне помнится, я взял тебя к себе за такую же смелую и удачную операцию?
— Да, за аналогичную, — кивнул утвердительно Дмитрий. — Я, путём прямого массажа, запустил в работу сердце немецкого полковника. Это он нашёл вас и порекомендовал меня.
— Да, я помню этот случай, — вздохнул Боммер. — Ты спас жизнь очень влиятельного человека, полковника войск СС. Я действительно взял тебя к себе по его протекции и, скажу честно, теперь не жалею об этом!
— Не знаю, как вы, а мне выпить захотелось, — подал голос Мавлюдов, с которого, видимо, сошла обида на Мартина.
— Я бы тоже не отказался от бокала вина, — поддержал его Шмелёв. — Вы позволите нам немного расслабиться, доктор?
— Ладно, разрешаю, но только чуть-чуть, — не стал запрещать Мартин. — Завтра, сразу после завтрака, эксперименты будут продолжены. Ими руководить буду лично я, а вы оба будете в них участвовать!
— А может быть, на этот раз вы без меня обойдётесь? — поморщился Мавлюдов. — Я ещё от сегодняшнего эксперимента никак не отойду.
— Я сказал, участвовать будут все! — чеканя каждое слово, сказал Мартин. — Работы будет много, и постараться предстоит каждому!
7
После ужина, когда сотрудники покинули столовую, Боммер подозвал Урсулу.
— Через час к тебе подойдёт солдат по имени Клаус, — сказал он. — Передашь ему ключи от погребка, кухни, ну и… В общем, от всего, чем ты заведовала. Теперь он будет кашеварить вместо тебя.
Урсула настороженно посмотрела на него. Боммер, видя недоумение и тревогу на ее лице, усмехнулся. Улыбнулась уголками рта и сидевшая рядом комендантша.
— Почему вы приняли такое решение? — спросила девушка глухим от волнения голосом. — Я плохо готовлю, или кто-то пожаловался на меня?
Боммер захохотал.
— Нет, к тебе претензий никаких не было и нет, — сказал он. — Твой низменный дух не понимает, что великие люди идут непроторенными путями. А если говорить проще, мною принято решение поручить тебе другую, более ответственную работу.
— А если я откажусь? — осторожно поинтересовалась Урсула. — Я здесь не военнопленная, а управляющая замком!
Выслушав её, комендантша изменилась в лице.