Прощание
1
Кира действовала без колебаний. Времени было мало, и она не собиралась тратить его даром.
Кораблям, собравшимся вокруг, она передала сигнал:
– Держитесь на расстоянии.
Последовала недолгая суета: капитаны отводили подальше свои суда.
Затем Кира включила двигатели вдоль перемычек станции и медленно, величественно направилась к той планете, где вранауи прежде занимались добычей руды. ОВК обозначало ее как R1, но Кира сочла, что планета должна иметь свое имя. Пусть имя выберут те, кто будет жить на «Единстве». Это право она предоставляла обитателям системы.
И Лфет, и Кляйн начали подавать сигналы, как только станция стронулась с места.
– Куда вы направляетесь, Наварес? – спросил Кляйн.
– Хочу занять высокую орбиту вокруг R1, – ответила она. – Это наилучшее место для «Единства».
– Вас понял. Освободим вам дорогу. В следующий раз было бы неплохо предупредить.
[[Лфет: Нужна ли наша помощь, Идеалис?]]
– Пока нет, благодарю.
2
На перемещение «Единства» ушло несколько дней. Кира пока что занималась необходимыми приготовлениями, когда же станция разместилась на орбите, она вновь пригласила к себе экипаж «Рогатки».
Они явились без промедления. Старый, повидавший виды корабль пристыковался возле центрального модуля, и Кира убедилась, что в основном все поломки уже устранены (правда, некоторые радиаторы пока так и торчали острыми осколками).
Члены экипажа возбужденно переговаривались по внутренней рации, пока шли по ее коридорам, но внешние микрофоны на скинсьютах были выключены, и выдавало их только шевеление губ. Кире стало любопытно, и она омыла их забрала невидимой волной коллимированного света, что позволило ей уловить вибрации голосов.
– …идеи, что она задумала? – спрашивал Триг. Он волновался больше всех.
Фалькони цыкнул на него:
– В третий раз уже спрашиваешь.
– Извините. – Паренек слегка смутился.
Затем Нильсен сказала:
– Кляйн недвусмысленно дал понять, что мы обязаны…
– Мне плевать, чего там хотят вояки, – вмешалась Воробей. – Это же Кира. Не медуза и не жуть, а Кира.
– Ты в этом уверена? – спросил Фалькони.
На миг все смолкли. Потом Воробей ударила себя кулаком в грудь:
– Да. Она помогла нам. Добилась амнистии. Вылечила Трига, в конце-то концов.
– И в результате мы все застряли на карантине, – напомнил Фалькони.
Хва-Йунг скупо улыбнулась:
– Жизнь далека от идеала.
Капитан расхохотался, и Нильсен вместе с ним.
Кира вернула зрение и слух своему восстановленному телу – экипаж как раз входил в приемный зал. Они остановились перед ней, и Кира улыбнулась им сверху вниз. С потолка неторопливо падали лепестки, розовые и белые, с теплым ароматом.
– Добро пожаловать, – сказала Кира.
Фалькони наклонил голову, уголки его губ изогнулись в чуть насмешливой улыбке:
– Уж не знаю почему, но такое чувство, словно я должен склониться перед тобой.
– Ни в коем случае, – ответила она. – Вы не должны склоняться ни перед кем. Вы не слуги – и уж безусловно не рабы.
– Точняк! – воскликнула Воробей и отдала Кире честь.
Кира перевела взгляд на Трига:
– Как ты себя чувствуешь?
Паренек пожал плечами, всячески демонстрируя беззаботность. На его щеки уже вернулся румянец.
– Довольно прилично. Только поверить не могу, что я все пропустил.
– Не беда. Если б я могла проспать последние полгода, я бы охотно согласилась.
– Да, понимаю. Ты, наверное, права, но – черт! Спрыгнуть с маглева на «Орстеде»! Это же офигенно!
Воробей фыркнула:
– Да уж! Скорее, самоубийственно. Я бы так сказала.
Паренек улыбнулся во весь рот, прежде чем сделаться более-менее серьезным:
– Но главное – спасибо тебе, Кира, что подлатала меня. От души!
– Очень рада, что смогла помочь, – сказала она, и весь зал засветился ярче. Затем Кира обратилась к Вишалу. Он стоял рядом с Нильсен, их плечи почти соприкасались: – Я ничего не пропустила, когда лечила Трига? Не причинила новых проблем?
– Я отлично себя чувствую! – Триг выкатил грудь колесом.
Врач покачал головой:
– Триг – прямо-таки символ здоровой юности. Анализы крови и реакции невозможно улучшить, даже если бы я специально этим занялся.
Фалькони кивнул, соглашаясь:
– Да, конечно, Кира, мы в долгу перед тобой. Если мы чем-то можем помочь…
Листва прервала его, зашуршала неодобрительно.
– Поскольку все это случилось из-за меня, – сказала она, – будем считать, что мы квиты.
Он хихикнул. Кире было приятно вновь услышать его смех.
– Что ж, справедливо.
Триг переминался с ноги на ногу, лопаясь от нетерпения.
– Скажите же ей! – потребовал он, обращаясь к Вишалу и Нильсен. – Ну же! Или я сам ей расскажу!
– О чем расскажешь? – поинтересовалась Кира.
Нильсен поморщилась, явно смущенная.
– Ты ушам своим не поверишь, – предупредил Фалькони.
Вишал взял Нильсен за руку и шагнул вперед.
– Мисс Кира, я должен сделать официальное объявление. Мисс Одри и я обручились. И это она сделала мне предложение, мисс Кира. Мне!
Нильсен покраснела и мягко рассмеялась.
– Это правда, – подтвердила она и взглянула на врача с нежностью, какой Кира никогда раньше не замечала на ее лице.
Мало что могло теперь удивить Киру. Ни вращение звезд, ни распад атомного ядра, ни кажущиеся случайными квантовые флуктуации, лежащие в основе видимой реальности. Но это сообщение удивило ее – хотя задним числом она признала, что новость не была такой уж неожиданной.
– Поздравляю, – сказала она так сердечно, как только могла.
Счастье двух существ – малость по сравнению с безграничностью Вселенной, но, в конечном счете, что может быть важнее? Страдание неизбежно, но любить и быть взаимно любимым – самое доступное для живых определение рая.
Вишал склонил голову:
– Спасибо, мисс Кира. Мы не поженимся до тех пор, пока не сумеем устроить настоящую свадьбу, с мамой, и сестрами, и множеством гостей, и угощением, и…
– Посмотрим, – слегка улыбнулась Нильсен.
Врач улыбнулся в ответ и обнял ее за плечи.
– Да, мы же не хотим ждать долго, правда? Мы даже подумываем купить грузовое судно и открыть собственную компанию перевозок, мисс Кира!
– Чем бы мы ни занялись, мы будем заниматься этим вместе! – подхватила Нильсен и поцеловала Вишала в гладко выбритую щеку, и он тут же поцеловал ее.
Фалькони попытался почесать подбородок и наткнулся пальцами на забрало.
– К черту! – рявкнул он, сдирая с себя шлем.
– Капитан! – встревожилась Хва-Йунг.
Он помахал рукой:
– Все в порядке.
И почесал подбородок – звук скребущих по щетине ногтей разнесся по приемному залу.
– Сама понимаешь, мы все несколько в шоке, но они, похоже, вполне счастливы, так что и мы рады за них.
– Да-а!.. – печально протянул Триг. Оглянувшись на первого помощника, он с трудом подавил вздох.
Фалькони потянул носом.
– Тут приятно пахнет, – заметил он.
Кира улыбнулась – шире, чем прежде:
– Я старалась.
– Ладно, – заговорила Воробей, распрямляя плечи, словно собиралась поднять штангу. – Зачем ты позвала нас, Кира? Просто поболтать? Не очень-то на тебя похоже, ты уж извини.
– Мне тоже любопытно, – присоединился к ней Фалькони. Он потер пальцем похожую на древесный ствол колонну и поднес палец к своему лицу, изучая пыль.
Кира глубоко вздохнула. Воздух ей не требовался, но вдох помогал уравновесить мысли.
– Я позвала вас по двум причинам. Во-первых, чтобы открыть вам правду об Утробе.
– Выкладывай, – настороженно откликнулся Фалькони.
И она выложила. Поведала им также и тайну о семи семенах зла, на которую наткнулась в воспоминаниях Утробы. Пока она рассказывала, лица слушателей бледнели, становились все более напуганными.
– Боги! – воскликнула Нильсен.
– То есть еще семь таких штук болтается одной только Туле известно где? – спросила Воробей. Даже ее это, кажется, устрашило.
Кира на миг прикрыла глаза:
– Вот именно. И Ищейка тоже блуждает на воле, и ничего хорошего от нее ждать не приходится. Ни Лига, ни вранауи с такими угрозами не совладают. Просто не смогут. Только я – только Семя сумеет их остановить.
– Так что же ты собираешься делать? – Фалькони явно заставлял себя сохранять спокойствие.
– Исполню свой долг, разумеется. Выслежу их.
На миг в зале все замерло, слышался лишь шорох падающих лепестков.
– Как? – спросила Воробей. – Они же могут быть где угодно.
– Не совсем где угодно. Что же касается того, как я это сделаю… пока еще рано объяснять.
– Ла-адно… – протянул Фалькони. – А вторая причина, по которой ты нас позвала сюда?
– Чтобы раздать вам подарки.
Она отделилась от стены, освободилась от паутины корнеобразных волокон, туго ее обвивавших. Ноги Киры коснулись палубы, и впервые после столкновения на «Потрепанном иерофанте» она стояла вот так – во весь рост, без поддержки. Тело ее состояло из того же зеленого и черного материала, что и стены станции, волосы слегка развевались, как будто на ветру, хотя ветра и не было.
– Ого! – воскликнул Триг.
Фалькони шагнул вперед, обшарил ее с ног до головы взглядом льдистых глаз:
– Это действительно ты?
– Настолько же я, насколько и все остальное на «Единстве».
– Здорово получилось, – заметил он и сжал ее в объятиях с такой силой, что даже отдаленные части станции ощутили это.
Экипаж столпился вокруг Киры, дотрагиваясь до нее, обнимая, похлопывая (осторожно) по спине.
– А где же твой мозг? – Триг изумленно таращил глаза. – В голове? Или там, наверху? – Он указал пальцем на ту нишу в стене, откуда она сошла к ним.
– Триг! – одернула его Хва-Йунг. – Айш! Прояви уважение.
– Все в порядке, – сказала Кира, дотрагиваясь до виска. – Часть мозга здесь, но основная – там. В обычный череп он не помещается.
– Вроде как у корабельного разума, – заметила Хва-Йунг.
Кира наклонила голову:
– Вроде как.
– В любом случае рада, что ты цела, – вставила свое слово Воробей.
– Вот именно, – подхватила Нильсен.
– Хоть ты и выглядишь как вареный шпинат, – смеясь, закончила Воробей.
Кира отступила на шаг, освобождая место для будущих даров.
– Послушайте! – сказала она, и гости притихли. – Отныне я мало чем смогу вам помочь, поэтому хочу сделать то, что в моих силах, пока еще могу.
– Ты вовсе не должна… – начал Фалькони.
Она улыбнулась капитану:
– Если была бы должна, это нельзя было бы назвать подарками… Триг, ты всегда интересовался инопланетянами, я знаю. Поэтому для тебя…
Из палубы у ее ног пророс зеленый стебель, он тянулся вверх, пока не превратился в посох высотой почти с самого Трига. На вершине среди переплетенных ветвей красовался изумруд или похожий на него кристалл размером с яйцо малиновки, сияющий внутренним светом.
Кира взялась за посох, и тот легко отделился от палубы, лег ей в руку. Там и сям прорастали небольшие листики, и воздух наполнился запахом свежего сока.
– Вот, – произнесла Кира и протянула Тригу его дар. – Это не Посох Синевы, это Посох Зелени. Это не оружие, но ты сможешь сражаться с его помощью, если придется. В нем содержится частица Семени, и если ты будешь заботиться о Посохе и обращаться с ним как должно, ты сумеешь вырастить почти все, в самой скудной почве. Ты сможешь общаться с медузами, и там, где ты воткнешь этот посох, процветет жизнь. Он способен и на многое другое, и, если ты окажешься достойным хранителем, со временем ты обнаружишь другие его способности. Ни в коем случае не позволяй военным завладеть им.
Изумление и радость вспыхнули на лице Трига.
– Спасибо, – забормотал он. – Спасибо, спасибо, спасибо. Я и знать не знал… Ах ты ж! Спасибо тебе!
– Еще одно, – сказала Кира и погладила навершие посоха. – Каждый день он будет порождать плод. Один-единственный красный плод. Немного – но от голода спасет. Тебе никогда больше не придется волноваться, будет ли у тебя еда, Триг.
Глаза Трига наполнились слезами, он крепко прижал посох к себе.
– Этого я не забуду, – прошептал он.
Кира знала, что не забудет.
Она перешла к следующему подарку.
– Хва-Йунг.
Из своего бока Кира извлекла два шара, коричневый и белый. По размеру они удобно умещались в ямку ладони. Она вручила механику коричневый шар.
– Это часть технологий Древних. С помощью этого шара ты сможешь починить почти все поломки.
Механик втянула нижнюю губу и уставилась на подарок, который уже перешел к ней в руку:
– Айш! А корабль оно насквозь не прогрызет?
Засмеявшись, Кира покачала головой:
– Нет, это не Семя. Оно не распространяется бесконтрольно. И все же присматривай за ним, когда будешь им пользоваться: оно может попытаться внести… улучшения.
Хва-Йунг спрятала шар в карман на поясе и пробурчала слова благодарности. Щеки механика вспыхнули: Кира воочию видела, как обрадовал Хва-Йунг этот подарок.
Вполне довольная, Кира передала белый шар врачу.
– Вишал, это тоже из технологий Древних. Вылечит почти любую рану. Но пользуйся им осторожно, оно…
– …может попытаться внести улучшения, – с мягкой улыбкой договорил за нее врач. – Да, понимаю.
Она ответила улыбкой:
– Хорошо. Эта штука могла спасти Трига на Жукхе. Надеюсь, она никогда тебе не понадобится, но если вдруг…
– …то лучше иметь ее при себе. – Вишал сложил ладони чашечкой, зажав между ними шар, и поклонился. – От всей души благодарю вас, мисс Кира.
Настала очередь Воробья. Наклонившись, Кира вынула из своего бедра короткий черный кинжал и вручила его бывшему морпеху. По лезвию тянулся тонкий, в ниточку, узор, похожий на волокна Семени.
– Это оружие.
– Черт!
– Его не обнаружат ни детекторы металла, ни рентгеновские лучи, ни микроволны. Но не в этом его секрет. Этот нож режет все.
Воробей глянула недоверчиво:
– Прям все?
– Все, – настойчиво повторила Кира. – Возможно, придется повозиться, но в итоге ты сумеешь прорезать самый прочный материал. И опять-таки, этот кинжал не выйдет из-под контроля, как случалось у меня с Семенем.
Наконец Воробей присмотрелась к полученному подарку. Провела им по тыльной стороне руки, перехватила рукоять, испробовала лезвие на уголке одного из карманов, в которых носила свои инструменты и боеприпасы. Как и было обещано, кинжал легко прошел сквозь материю, и вдоль его края в этот момент вспыхнула тонкая голубая полоса.
– Удобная штука. Спасибо. Я не раз попадала в переделки, в которых она бы очень пригодилась.
Для Нильсен у Киры не было готовых решений. Она сказала:
– Одри… я бы могла вылечить вас. Семя способно менять форму любой органической ткани, перекодировать любые гены. Но для этого…
– Придется изменить мой мозг, – с печальной улыбкой подхватила Нильсен. – Я знаю.
– Возможно, в результате вы бы ничуть не изменились и воспоминания не пропали бы, но гарантировать я не могу, хотя Семя вовсе не желает причинить вам вред. Наоборот.
Первый помощник тяжело вздохнула, а потом решительно задрала подбородок и покачала головой:
– Нет. Благодарю за щедрое предложение, Кира, но нет. Такого риска я предпочту избежать. Мне нелегко было разобраться, кто я есть, и теперь я в целом привязана к той, кем я стала. Утратить это – слишком дорогая цена
– Простите. Жаль, что я не могу сделать большего.
– Ничего страшного, – ответила Нильсен. – Многим людям куда хуже приходится. А со мной все будет в порядке.
Вишал обнял ее:
– К тому же, мисс Кира, я всегда буду рядом, чтобы помочь мисс Одри. Я прилежно изучал генные модификации в университете, это моя специализация, о да.
Лицо Нильсен смягчилось, и она тоже обняла своего жениха.
– Рада это слышать, – сказала Кира. – И хотя не могу вас вылечить, подарок для вас у меня все же есть. Даже несколько подарков, раз вы помолвлены.
Нильсен хотела возразить, но Кира не вслушалась в ее слова. Опустившись на колени, она начертила на полу два одинаковых кружка диаметром не более четырех-пяти сантиметров. Там, где она провела пальцем, появились золотые линии, они сияли все ярче, на них уже больно было смотреть.
Потом сияние померкло. Исчезло. На полу лежали два кольца – золотые, зеленые, с искрами сапфиров. Кира подняла их и вручила Нильсен.
– Вам и Вишалу, к будущей свадьбе. Вы не обязаны носить эти кольца, но если наденете их, убедитесь, что у них имеются некоторые полезные качества.
– Они очень красивы, – произнесла Нильсен, принимая кольца. – Спасибо. Только, боюсь, оба они велики для меня.
Втайне Кира тешилась предстоящим сюрпризом:
– А вы примерьте.
Нильсен надела кольцо и вскрикнула, когда узкая злато-зеленая полоска стянулась вокруг ее пальца, удобно и плотно охватив его.
– Круть! – прокомментировал Триг.
– Правда же? – просияла Кира.
Подойдя к ближайшей колонне, она вытащила еще два предмета из боковой ниши. Протянула Нильсен первый из них – диск размером в ладонь, с виду – из белой шероховатой ракушки. К ракушке лепились синие бусины, каждая не более горошины.
– Что это? – спросила Нильсен, принимая диск.
– Лекарство. В следующий раз, когда ваш недуг даст о себе знать, примите одну, – Кира указала на бусину. – Только одну, больше не надо. Вылечить вас они не вылечат, но помогут, облегчат состояние, вам будет проще справляться.
– Спасибо, – еле выговорила потрясенная помощник капитана.
Кира наклонила голову:
– Со временем бусины вырастают вновь. Их запас никогда не иссякнет, хватит на всю жизнь.
Глаза Нильсен наполнились слезами.
– Честное слово, Кира… большое спасибо.
Из-за плеча Одри сказал свое слово и Вишал:
– Вы очень добры, мисс Кира. Невероятно добры. Благодарю вас от всей души.
Кира протянула Нильсен еще один предмет: обычный кью-диск.
– И вот еще.
Помощник капитана покачала головой:
– Ты и так сделала для нас слишком много, Кира. Я больше ничего не смею принять.
– Это не подарок, – ласково ответила Кира, – это просьба. Если вы не против, я назначу вас своим законным представителем. На этом кью-диске – доверенность, уполномочивающая вас действовать от моего лица.
– Кира!
Она положила руки на плечи Нильсен, заглянула ей в глаза:
– Более семи лет я проработала в корпорации «Лапсанг» на хорошей зарплате. Алан и я воспользовались бы этими деньгами, чтобы начать новую жизнь на Адрастее, но… теперь они мне ни к чему. Вот о чем я прошу: проследите, чтобы деньги достались моим родным на Вейланде, если они живы. Если же нет, возьмите эти биты себе.
Нильсен открыла рот, но, видимо, не находила слов для ответа. Потом она коротко кивнула и сказала:
– Конечно, Кира, сделаю все, чтобы их разыскать.
Ободрившись, Кира продолжала:
– Корпорация могла бы воспротивиться, поэтому я попросила адмирала Кляйна засвидетельствовать и подписать документ. Это избавит вас от проблем с юристами.
Она сунула кью-диск в руку Нильсен, и помощник капитана сжала пальцы.
И вдруг Нильсен прильнула к Кире, стиснула ее в объятиях:
– Даю слово, Кира. Я буду стараться изо всех сил – я найду твоих родных.
– Спасибо.
Когда Нильсен отпустила ее, Кира подошла к одиноко стоявшему в стороне Фалькони. Он приподнял бровь и скрестил руки на груди, словно не вполне ей доверяя.
– А мне ты что предложишь, Кира? Путевку на курорт на Эйдолоне? Волшебную пыль, которой следует осыпать «Рогатку»?
– Кое-что получше, – посулила она, поднимая руку.
По ее знаку из сводчатого прохода в стене зала выступили четверо стражей станции, толкая тележку, на которой лежал запечатанный ящик в серых военных тонах с печатями ОВК на боках.
– Кто это? – спросил Триг, указывая Посохом Зелени на стражей.
Они были маленькие, двуногие, по два сустава в нижних конечностях, а ручки коротенькие, словно у тираннозавра рекс. Пальцы у созданий были нежные и бледные до прозрачности. Сзади тянулся гибкий хвост. Их тела были защищены полированным черепашьим панцирем, а посреди узкой головы вздымался плюмаж из красных и лиловых перьев. Две пары стрекозиных крыльев плотно прижимались к спине.
– Они служат на станции, – ответила Кира. – Можно даже сказать, они рождены станцией.
– То есть рождены тобой, – вставил Фалькони.
– В некотором смысле да.
Стражи оставили тележку рядом с ними и отошли, щебеча между собой. Кира подняла крышку ящика и показала несколько рядов баллонов с антиматерией. Зеленые огоньки на боках указывали, что все баллоны полностью заправлены.
Нильсен резко втянула в себя воздух, Хва-Йунг пробурчала:
– Туле!
Обращаясь к Фалькони, Кира сказала:
– Это тебе и «Рогатке». Антиматерия. Часть ее я вытащила из кораблей, которые разобрала, остальную произвела сама и поместила в защитные контейнеры.
Фалькони ошеломленно разглядывал ящик:
– Да тут антиматерии хватит, чтобы…
– Заправить «Рогатку» на годы вперед, – подхватила Кира. – Да. Или можешь продать и отложить биты на черный день. Тебе решать.
– Спасибо…
– Это еще не все, – остановила его Кира.
Она вновь подняла руку, и стражи вернулись, толкая перед собой очередную тележку. На ней стояли горшки с темной землей, из которой росли странные, диковинные растения, ничего общего не имевшие с флорой Земли, Вейланда или Эйдолона. Одни светились, другие двигались, а один – красный, похожий на камень цветок – напевал.
– Поскольку тебе пришлось опустошить оранжерею, я подумала, понадобится что-то взамен, – пояснила Кира.
– Я… – Фалькони покачал головой. – Очень мило с твоей стороны, но как же мы их повезем? Криокапсул не хватит и…
– Горшки защитят их во время сверхсветового перелета, – сказала Кира. – Уж поверь. – И она вручила ему другой кью-диск. – Тут вся информация о растениях и о том, как за ними ухаживать. Увидишь. От них и пользы немало.
Впервые она заметила слезы на глазах Фалькони. Он потянулся к одному растению – пестренькому, формой похожему на кувшин, над отверстием которого развевались маленькие щупальца, – но передумал и отдернул руку.
– Не знаю, как и благодарить тебя.
– Еще два подарка. Во-первых, вот. – Кира отдала ему небольшой металлический прямоугольник, размером примерно с колоду игральных карт. – Это Веере и энтропистам.
Фалькони повертел прямоугольник в пальцах и ничего не увидел.
– Что это?
– Это укажет им правильный путь. Если они смогут разобраться. – Она улыбнулась. – Хотя непременно смогут – со временем. И во-вторых… – Кира обхватила ладонями его лицо и поцеловала в губы – мягко, нежно, чувственно. – Спасибо тебе, Сальво, – шепнула она.
– За что спасибо?
– За то, что верил в меня. За то, что доверял. За то, что обращался со мной, как с человеком, а не как с научной загадкой.
Она поцеловала его еще раз, отступила и раскинула руки. Из стены у нее за спиной выросли лианы, мягко обвились вокруг ее тела и подняли обратно в ту нишу, где она обычно пребывала.
– Мои дары розданы, – сказала Кира и вновь растаяла, сливаясь с веществом станции, чувствуя себя в безопасности. – Ступайте и помните: куда бы ни завели нас время и судьба, вы всегда остаетесь моими друзьями.
– Что ты задумала, Кира? – спросил Фалькони, выгибая шею и глядя ей вслед.
– Увидите.
3
Экипаж потянулся к выходу, в коридор, который вел к стыковочному причалу, а Кира окликнула Грегоровича: она знала, что он слушал весь разговор.
– У меня есть подарок и для тебя, – сказала она. – Если пожелаешь.
– В самом деле? И что же это такое, о Дарительница колец?
– Тело. Новое тело. Большое или маленькое, какое пожелаешь, из металла или плоти, любой формы и вида, на твой вкус. Только скажи, и Семя создаст его.
К удивлению Киры, корабельный разум не сразу ответил ей. Он молчал, и она ощущала его молчание как физическое присутствие, как размышление и неуверенность.
– Подумай, Грегорович: ты сможешь отправиться куда бы тебе ни вздумалось. Ты не будешь больше неразрывно связан с «Рогаткой».
Наконец разум корабля ответил:
– Да, но я, кажется, хочу быть с ней связан. Твое предложение соблазнительно, Кира, очень соблазнительно. Но не сочти меня неблагодарным – сейчас, я думаю, мое место здесь, с Фалькони и Нильсен, Тригом, Хва-Йунг и Воробьем. Я им нужен, и… не стану врать, приятно, когда такие мешки с костями бегают по моим палубам. Теперь-то ты это, наверное, понимаешь. Иметь тело тоже было бы приятно, однако тело я всегда могу заполучить, а такого экипажа, таких друзей у меня никогда больше не будет.
Кира поняла и приняла его ответ.
– Если когда-нибудь передумаешь, предложение остается в силе.
– Я рад был познакомиться с тобой, о Королева цветов. Ты личность колючая и сложная, но с тобой жизнь сделалась интереснее… Я бы никогда не решился, как решилась ты, преследовать уродцев Утробы в одиночку. Прими мою хвалу и восхищение. И ты указала мне путь к свободе. Ты спасла меня от самого себя, и за это я тоже буду вовеки тебе благодарен. Если в иную эру ты встретишься с собой, вспомни и нас, как и мы всегда будем помнить о тебе. И если волны времени будут милостивы и я в ту пору еще буду здрав умом, знай: ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
На эту пышную речь Кира ответила кратко:
– Спасибо тебе.
4
Когда ее посетители удалились и воцарилось душевное спокойствие, Кира перешла к следующему этапу своего плана. Замысел был прост, но осуществление – сложнее и опаснее всего, на что она отваживалась с тех пор, как очнулась после гибели Утробы.
Прежде всего она переместилась к «коже» станции. Там она собрала органический и неорганический материал и сформировала второй реактор, подобный тому, что находился в недрах «Единства». А затем – самое трудное: она разделила свой мозг на две неравные части.
Все, что принадлежало Квону и Карру, она изолировала и поместила в средоточии «Единства». Все, что принадлежало Кире, Семени и Утробе, притянула к себе. Порой требовалось удвоение – она сохранила память о медицинских экзаменах Карра и о том, как Квон охотился в водах своей родной планеты, – и неизбежно случались какие-то накладки и пропуски. Но она постаралась на славу.
Процесс этот был нелегким, пугающим. На каждом шагу Кира опасалась повредить какую-то жизненно важную часть себя или отрезать себе доступ к воспоминаниям, о которых пока даже не знала, насколько они важны. Но опять-таки она сделала все, что могла. Она усвоила урок: иногда приходится принимать решение, делать выбор, даже если неясно, какая тропа верная. Жизнь редко балует таким заведомым знанием.
Она трудилась всю ночь напролет и следующий день, пока все, что вроде бы принадлежало ей, не поместилось в выбранный ею череп. В маленький, ограниченный череп. Она уменьшилась, съежилась, но вместе с тем чувствовала облегчение, освободившись от потока сенсорной информации, изливавшейся от всех элементов станции.
Напоследок она проверила сознание Квона/Карра, словно мать, проверяющая, спокойно ли спит дитя, а затем отделилась от Мар Инет и направилась к ближайшему поясу астероидов, использовав только что созданный термоядерный реактор для полета среди звезд.
Как всегда, раздались голоса Кляйна и Лфета, требующие объяснений. Тогда Кира поведала им о семи смертоносных семенах Утробы и рассказала о своих намерениях:
– Я должна найти их и уничтожить.
– А как же станция? – Кляйн чуть ли не заикался.
[[Лфет: Да, Идеалис, я разделяю обеспокоенность флотоводца. Станция слишком важна, чтобы оставлять ее без охраны.]]
Кира рассмеялась:
– Станция под защитой. Я оставила на дежурстве Карра-Квона.
– Что? – вскрикнул Кляйн.
[[Лфет: Что?]]
– Та часть меня, что была ими, теперь присматривает за «Единством». Они будут заботиться о станции, а если придется, оборонять ее. Вам лучше не злить их.
[[Лфет: Ты создаешь новых порченых, Идеалис?]]
– Не думал, что до такого дойдет, но я согласен с медузой, – сказал Кляйн. – Вы собираетесь напустить на нас очередную Утробу, Наварес?
Голос Киры стал жестче.
– Утробы больше нет. Я извлекла все волокна Семени из Карра-Квона. Теперь они стали чем-то совсем иным, чем-то бесформенным и неопределенным, но одно могу сказать точно: тех боли и гнева, которые управляли Утробой, больше нет, а если они и сохранились, то во мне, а не в Карре и Квоне. Рождается новая форма жизни. Адмирал Кляйн, Лфет, обращайтесь с ними как с новой жизнью, и вы будете приятно удивлены. Не подведите меня.
5
Добравшись до пояса астероидов, Кира остановилась возле крупнейшего из них, здоровенной металлической горы диаметром в несколько километров, испещренной кратерами от бесчисленных столкновений.
Там она задержалась на некоторое время, вновь занявшись строительством. На этот раз она использовала готовый чертеж, тот, который нашла в глубинах памяти Семени. Это была технология Древних, изобретенная, когда их цивилизация достигла расцвета, и она идеально соответствовала задачам Киры.
Дав волю Семени, Кира поглотила астероид, использовала его элементы в своих целях и построила корабль по чертежу Древних.
Он не был прямоугольным с радиаторами вдоль бортов, как у людей, не был и круглым, белым, сверкающим, как у вранауи. Не был похож ни на те корабли, ни на другие: он имел форму стрелы – длинный, заостренный, а текучие линии бортов если что и напоминали, то обводы листа. В нем виднелись прожилки, зазубрины, а вдоль расклешенной кормы веером – мембраны. Этот корабль был живым, как станция «Единство». Корпус пульсировал, расширяясь и сжимаясь, и судно обладало сознанием, чувствовалось, что оно следит за происходящим вокруг. Так оно и было, ведь корабль был продолжением тела Кира. Он служил ей глазами – глазами, которыми она видела гораздо больше, чем прежде.
В итоге получился корабль размером в половину крейсера ОВК и намного лучше вооруженный. С установленным на нем вихревым двигателем Кира могла обогнать любого из выродков Утробы.
Прощальным взглядом Кира окинула систему – звезду Кордову, планету R1 и зеленую станцию «Единство», плывущую высоко на орбите, флот людей и флот вранауи, теснившиеся возле планеты, – хоть до искренней дружбы им далеко, по крайней мере, они не стреляют друг в друга.
Кира улыбнулась, ибо это было хорошо.
Мысленно она примирилась со всем, со всеми попрощалась, молча оплакала то, что было утрачено. А затем повернула свой корабль прочь от звезды, в сторону наследия, оставленного Утробой, и, почти избавившись от мыслей, отправилась в путь.