сказал он.
- Ты не выдашь меня брат? - я с надеждой смотрела на него.
- Ты знаешь, что я храню твои тайны лучше, чем свои, - улыбнулся брат и потрепал меня за щеку.
Я взяла брата за руку и отвела в дальнюю комнату, бросила быстрый взгляд на зеркало, вздохнула и решилась заговорить.
- Я полюбила, брат. Я полюбила человека. - Энц не перебивал, лишь чуть изумленно вскинул брови. - Он отвечает мне любовью. Что делать, брат? Отец не дал согласия на наш союз. Я гибну, Энц, разлука, словно злобный сварг, рвет сердце мне в своих когтистых лапах.
- Но как случилось, что гордая дочь Пьющих кровь, сдалась на милость человеку? - спросил брат, поглаживая мою руку.
- Судьба, - я усмехнулась и посмотрела на брата. - Всю жизнь я презирала людскую слабость, считала их пригодными лишь в пищу. Но вот короткий миг, и взгляд глаз синих остановил мне сердце, забрал в свой плен, и нет пощады в безжалостной агонии любви. Что скажешь, брат? Приму я приговор, каким бы ни был. Но лишь "забудь его" я не услышу.
- Любовь такая - милость свыше. Холодные вампиры любят редко, а ты пылаешь вся в огне страстей. Нам боги повелели признать людей достойными себе, но их услышать сложно. - Брат прижал мою голову к своей груди. - Что мне сказать тебе, сестра? Пресветлая дарует милость, и Вечный, муж ее, союз этот одобрят, но не дадут гордыня и привычка услышать глас их нашему отцу. И люди, недавно лишь, что были стадом, страдают от пороков тех же. Союз любви твоей и человека угоден небу, но презрен родными. Смирись или борись, вот выбор посланный преградами вам злыми.
- А ты поможешь мне? Кто, если не ты, мой брат?! Я обещала стать ему женой. Сверши обряд перед Кровавою Луной!
Энцолор отстранился и долгим пристальным взглядом изучал меня, словно пытался найти в моих глазах признаки безумия. Я сложила молитвенно руки. Я готова была встать на колени, лишь бы он услышал меня и не отказал.
- Иного мне не надо мужа! - воскликнула я. - И лучше я умру, но не предам того, кого люблю.
- Но мне не провести обряд, когда нет рядом твоего супруга, - наконец, ответил Энц.
- Мы в Вернасе с ним встретимся, там люди тоже будут. Соедини нас, брат, или убей не медля.
- Опасно то, что ты задумала, сестра.
- Иль жизнь с любимым, или смерть, иной судьбы не вижу. Будь милостив, мой брат. Иль свет сплетенья душ, иль смерти вечный мрак.
- Я помогу. Вкусишь его ты крови, а он твоей. И коль переживет кровавый ритуал, разъединить не смогут даже боги. А впрочем, им все это в радость. Нет наказанья за любовь, одна лишь благость.
Я обхватила его руки своими ладонями, сжала с жаром и приникла к ним губами.
- Благодарю, мой брат, ты дал вдохнуть мне воздух жизни!
- Но, Эльми, девочка моя, ведь он всего лишь человек, и кровь твоя стать может смертным ядом. Подумай хорошенько и ответь, готова ль ты рискнуть настолько сильно.
- Ох, брат, ты дал надежду мне и сразу же отнял! - воскликнула я в отчаянии. - Слова твои жестоки, Пьющий кровь. Неужто средства нет спасти любовь?
- Я маг, хранитель древних тайн. Я как священник, что опутан верой. Не плачь, сестра, придумаю я что-нибудь, дай время.
- До Вернаса! Молю тебя я, Энцолор, твоей должницей буду вечно, исполню я любое пожеланье, но лишь придумай что-нибудь!
- Придумаю, сестра. Сейчас уйми печаль, гляди на мир с улыбкой. Угоден небу ваш союз, об этом помни. О горестях не вспоминай, забудь.
- Уже забыла! Коль ты сказал, я верю.
Дверь в покои открылись, и послышались четкие уверенные шаги. Энц прислушался.
- А вот и Элион. Что нужно зверю?
- Как точно ты сказал, но позже, брат, продолжим разговор.
Мы поднялись с мест и пошли навстречу Элиону.
- Отец зовет к столу, - хмуро произнес наш брат.
- Уже спешим. Я голоден так сильно, что кажется и арха б проглотил. - Засмеялся Энц.
- Твой вкус ужасен, брат. А я б отведал нежной крови человека. - Ответил Элион.
- Подавишься, смотри, - я обогнала братьев и первой покинула покои.
- Как узок круг желаний, брат, в твои полвека, - усмехнулся Энцолор и догнал меня.
* * *
Вернас - столица домена Гархай-Огмара, где располагались земли клана Одариан и Сумеречного княжества, был большим и красивым городом. Мы редко покидали свои территории и бывали здесь. В основном посещали Вернас отец, братья и вампиры из верхушки клана, когда их призывал Первый лорд Гархай-Огмара. Или вот, как сейчас, приезжали на ежегодный турнир, где встречались и сражались все расы, проживавшие на землях домена.
Я с затаенным волнением смотрела в окна экипажа, в котором мы ехали с матерью и второй леди. Путешествовать на озварах, наших скакунах, вне территорий клана женщинам запрещалось. Мужчины же гордо красовались на клыкастых животных с жилистыми ногами, заканчивавшихся раздвоенными копытами, и зачатками крыльев. Возможно, их предки могли летать, но крылья современных озваров были маленькими и слабыми. И ими было проще отмахиваться от мух, чем даже пытаться просто зависнуть над землей.
- Однако жарко, - произнесла вторая леди, обмахиваясь круглым веером.
- Да, здесь всегда так сильно светит солнце. Словно спалить огнем своим оно желает все живое, - откликнулась мать. - Эль, дочь, как чувствуешь себя?
- Как узник, - усмехнулась я.
- И как мужчины наши выдерживают этот жар? - вторая леди вздохнула и выглянула в окно. - Ах, Элион, мой сын, как держится в седле прекрасно. Достойным станет он главой. Что скажешь, Эль?
- Да, брат хорош. И будет славным он главой.
- И мужем, - добавила леди с непонятным значением. - Прекрасно сложен, горд и величав, и нрав такой, что дрожь бежит по телу от трепета и страха перед ним. Не счастлива ли та, что в дом его войдет, и что его женою назовется?
- Должно быть, так, виднее вам, - я склонила голову в согласии и вновь повернулась к окну.
- Не к делу этот разговор, вторая леди, - мать неодобрительно покачала головой. - Как только Элион выберет жену, мы пожелаем счастья двум вампирам, что род продолжат славный наш.
- Ну, отчего ж не к делу? - вторая леди насмешливо взглянула на мать. - По мне так очень даже. Ведь сын мой в будущем властитель ваш.
- И что ж из этого? Вы ждете восхвалений для сына своего? - я с удивлением взглянула на мать, в голосе которой сквозила ответная насмешка. - Ну, так держите. Сей Пьющий кровь наполнен всем, что ценно так в вампирах. Хорош собой, высок, силен, разумен и отважен. Вы счастливы?
- Вполне, - милостиво кивнула вторая жена отца. - И все же, Эль, как ты находишь брата?
- Как брата, - отчеканила я и отвернулась от нее.
На этом разговор закончился. Экипаж подъехал к дворцу, принадлежащему нашему клану. Двери распахнулись. Первой вышла вторая леди, следом мать, а за ними я, как велел этикет. Солнце и правда палило нещадно. Над нами подняли балдахин и повели к дверям. Но уже перед тем, как войти, я обернулась, и сердце понеслось в сто раз быстрей. На другой стороне от нашего дворца стоял, глядя в распахнутые ворота, Арман. Или мне показалось? Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то мое видение исчезло.
- Любовь, должно быть, со мной играет шутки. Прочь, наважденье, схожу с ума и нет покоя. Мой дорогой, моя душа всегда с тобою.
- Что шепчешь ты, сестра? - Элион стоял рядом и внимательно смотрел на меня.
- Устала, говорю, одна хочу остаться. - Я спешно вошла во дворец. - Прилечь и просто отоспаться.
Я вошла в свои покои, проследила взглядом за бесом, вносившим мои вещи, и поманила к себе Рени. Она послушно приблизилась и застыла, ожидая указаний.
- Рени, верная моя бесовка, дам поручение тебе, но пусть оно останется для всех секретом.
- Да, госпожа.
- Я не приказываю, я тебя молю найти, где встали люди из княжества Монтери. Сыщи и передай письмо.
- Кому?
- Тому, чьи очи, словно море. Столь глубоки и сини, что, кажется, в них можно утонуть, лишь раз взглянув. И пусть ответ напишет, его мне принесешь.
- Тому, что о союзе с вами говорил?
- Ему. Арману, юному Монтери. Будь осторожна, чтобы послание мое дошло до адресата, но не попало в руки брата.
Письмо было написано еще перед отъездом с территорий клана. Я спрятала его в собственном рукаве, и теперь протянула Рени. Бесовка взяла его, спрятала за корсажем и поклонилась. И чтобы отвести подозрения, мы подошли к дверям, и я громко велела:
- Пирожных принеси, моих любимых. Еще в модную лавку забеги, я забыла взять перчатки. Все это купи. И можешь погулять, ты мне пока без надобности.
- Слушаюсь, госпожа, - бесовка лукаво сверкнула глазами и покинула мои покои, а после и дворец.
Скинув дорожный плащ, я прошла в спальню и упала на кровать. Волнение сжигало меня. Найдет ли Рени людей? Передаст ли письмо Арману? И что ответит мой любимый? В письме я написала ему, что буду ждать его после заката. Написала, что мы должны принять решение вместе, но о чем, скажу при встрече. Письмо вышло сумбурным. Я, то рассказывала, как мне плохо без него, то переходила к делу. Клялась в любви и снова писала о деле. На письме было несколько расплывшихся следов от слез, но переписывать не было сил. Потому я просто запечатала письмо, оставив оттиск его перстня, и спрятала. И вот теперь отправила с прислужницей.
Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.
- Время подобно сохнущей смоле, тянулось и застыло безнадежно. Как выдержать мне пытку временем, когда душа, как в клетке мечется, несчастной птицей? Хоть вера в князя юного моя и непреложна, но в грудь вонзается тоска холодной спицей. Так прочь сомненья и пустое беспокойство, дождусь ответа я спокойно, с достоинством приму я эту пытку. О, время, ну, беги ж скорей косулей прыткой!
Поднявшись с кровати, я поспешила в купальню, чтобы привести в порядок пылающее лицо. Зеркало не порадовало меня. В нем была лишь я, и я себе очень не нравилась. За последние дни я почти не ела. Знала, что он ждет встречи, как и я, знала, что не может связаться со мной, но тоски от этого было не меньше. Спала тоже плохо, потому что во снах меня мучили кошмары. То мне снилось, как Элион впивается клыками ему в горло, то разрывает грудь когтистыми руками или всаживает нож в сердце. Взгляд брата, который приходил ко мне ежедневно и просто сидел рядом, не произнося ни слова, не обещал мне ничего хорошего. И я знала, что он сильный и мстительный, а Арман всего лишь слабый человек, которого я люблю сверх всякой меры. И чем больше времени проходило, тем дольше задерживался в моих покоях Элион. Он сторожил меня, как цепной пес, зорко следя за тем, что я беру в руки, куда иду. Принюхивался к тем крохам еды, что я все-таки вталкивала в себя, отнимал нож, едва я брала его в руки, и сам резал мясо, фрукты. Даже вилок мне теперь не давали. А по ночам брат заглядывал ко мне по нескольку раз. Стоял на пороге и слушал дыхание. Он стал похож на одержимую няньку, продолжая скрывать от отца мою любовь. Впрочем, лорд Одариан дураком не был и давно сложил два и два.