Отзыв Пушкарева был заслушан 19 апреля 1937 г. ученой комиссией РЗИА[375], но ее членов тоже, похоже, волновал в первую очередь размер оплаты, причитающейся Стратонову, и журнал заседания зафиксировал драматически острую дискуссию, которая могла закончиться для судьбы рукописи весьма плачевно. Так, В. Г. Архангельский, считая, что, «при насыщенности фондов Архива мемуарами, воспоминания проф. Стратонова особого интереса для Архива не представляют», предлагал «совершенно исключить» из их оценки часть о детском и гимназическом периоде жизни мемуариста, а за остальные 42 печатных листа заплатить ему по 60 крон за лист. Другой член Ученой комиссии, В. В. Саханев, высказавшись против приобретения мемуаров, ибо «впечатление по заслушанию отзыва таково, что заставляет отнестись скептически ко всему тексту воспоминаний, во-первых, тенденциозных, и, во-вторых, содержащих много ошибочных сведений с перепутанной хронологией событий и проектированием событий с позднейшей точки зрения», полагал, что «в крайнем случае из этих мемуаров можно выкроить лишь около 10 листов», за которые можно предложить автору до 1000 крон. Но А. Ф. Изюмов возразил, что «не может согласиться с правильностью отрицательного отношения к предлагаемым мемуарам», ибо «В. В. Стратонов, в бытность его вице-директором канцелярии кавказского наместника, имел возможность многое непосредственно наблюдать и знать», и «эта часть его воспоминаний представляет несомненный интерес», равным образом «как сведения об организации университета в Ташкенте, описание борьбы за высшую школу в Советской России и о высылке ученых». Указывая, что, «если бы мемуары были предложены архиву ранее, они могли бы быть приобретены по более высокой цене», Изюмов, «принимая во внимание невозможность выделения из них сравнительно менее ценных глав», считал допустимым оценить их по 100 крон за печатный лист или же вообще «отказаться от их приобретения». Поскольку П. Н. Савицкий и председательствующий А. Н. Флоровский поддержали заключение Пушкарева, в результате голосования ученая комиссия РЗИА согласилась «признать желательным приобретение воспоминаний» с общей оценкой их в 5 тыс. крон[376], о чем на следующий день Изюмов уведомил Стратонова. «Но, — предупреждал он его, — ввиду того, что в настоящее время Р. З. И. Архив ведет переговоры о ряде крупных приобретений документального характера, которым архив всегда оказывает предпочтение перед мемуарами, уплата за Вашу рукопись может быть произведена лишь в конце года, если позволит наличие оставшихся к тому времени средств. Если Вы согласны на указанную оценку, то будьте добры известить Архив, чтобы можно было иметь в виду уплату за Ваши воспоминания»[377]. Поэтому 9 мая Стратонов отправил в РЗИА соответствующую «подписку»: «Передаю в полную собственность Русскому Заграничному Историческому Архиву в Праге рукопись: три тома моих мемуаров, — не опубликованную в печати, и обязуюсь не пользоваться ею, без разрешения Архива, в печати, как полностью, так и частично, ни в вариантах, ни в переделке, а равно и не передавать ее в копиях, полностью или в выдержках, другим учреждениям или лицам»[378].
Но дело затянулось, и 7 июня Стратонов обратился к директору РЗИА Яну Славику:
«Досточтимый господин профессор,
Теперь, когда уже прошло около месяца, после принятия — с Вашего разрешения — Архивом моих мемуаров, я справился в министерстве[379] о времени уплаты мне гонорара. Мне отказались дать точные сведения, но сказали, что в июне не заплатят, если только Вы, г. профессор, не изволите протелефонировать, чтобы заплатили именно в июне.
Позвольте по этому поводу объяснить, что я сейчас не получаю ни жалования, ни „podpory“[380]. Хотя я уже 1½ года читаю обязательный курс в Политехникуме, но мое окончательное назначение профессором Политехникума не состоялось еще, почему мне не платят и жалования. Podpory я не имею как чехословацкий гражданин. Живу же я на литературный и случайный лекционный гонорар. Эти источники летом фактически прекращаются, что и вынудило меня продать мемуары в уверенности, что я получу гонорар не позже 1½ месяца, как мне обещали. От своевременного получения денег зависит и возможность моего летнего лечения в Подебрадах.
Позвольте надеяться, глубокоуважаемый господин профессор, что Вы изволите принять во внимание особенности моего положения и не откажете в любезном своем настоянии перед министерством о выплате мне гонорара в текущем июне месяце.
С истинным уважением, всегда готовый служить проф. В. Стратонов»[381].
Увы, ответ был неутешительным: 9 июня Изюмов уведомил Стратонова, что архив, к сожалению, лишен возможности ускорить прохождение счета за мемуары, так как своей кассы не имеет и все выплаты производятся на общих основаниях через бухгалтерию МИД Чехословацкой Республики[382].
Что толкнуло 69-летнего Стратонова на трагически непоправимый шаг — болезнь, душевная безысходность или финансовые проблемы — неизвестно, но вечером 6 июля 1938 г., находясь в своей квартире в Праге, он покончил с собой выстрелом из револьвера. «В последнее время, — сообщали эмигрантские газеты, — проф. В. В. Стратонов страдал сильным нервным расстройством, и врачи полагают, что самоубийство им было совершено в момент очередного нервного припадка»[383].
Похороны ученого состоялись 9 июля: отпевание совершил отец Михаил Васнецов (сын знаменитого художника, в прошлом — астроном, работавший в обсерватории Новороссийского университета), а тело почившего проводили в последний путь вдова и сын (инженер автомобильных заводов «Шкода»), а также многочисленные члены русской колонии[384]. «Сегодня, — говорилось в одном из некрологов, — старое Ольшанское кладбище с без счета усеянным русскими крестами отделением у церкви Успения Богородицы приняло в свое лоно еще одного выдающегося представителя русской Праги — известного русского астронома, первоклассного знатока Земли и Вселенной — профессора Всеволода Викторовича Стратонова. Он был известен каждому в Праге, широко был известен по всей Чехословакии, а смерть его явилась для всех драматической неожиданностью. Это был уход из земного мира туда — к звездам»[385]…
Библиографический список прижизненных публикаций В. В. Стратонова
Bestimmung der Rotationsbewegung der Sonne aus Fackelpositionen // Astronomische Nachrichten. 1895. Vol. 137. Iss. 11. P. 165–168.
О блеске звезд // Окраина (Ташкент). 1895. № 61, 62. 9, 12 авг.
Полное солнечное затмение в 1896 г. // Там же. № 93. 29 нояб.
Фотографии Плеяд // Известия Русского астрономического общества. 1896. Вып. V. № 6. С. 310–316.
Sur deux phénomènes de la physique solaire // Memorie della Società degli Spettroscopisti Italiani. 1896. Vol. 25. P. 85–89.
Rotation du Soleil déterminée par des facules // Astronomische Nachrichten. Vol. 140. Iss. 8. P. 113–120.
Nouvelles nébuleuses dans les Pléiades // Op. cit. Vol. 141. Iss. 6. P. 103–104.
Поток Леонидов // Окраина. 1896. № 84. 2 нояб.
Sur le movement des facules solaires // Записки Императорской Академии Наук по физико-математическому отделению. 1897. Т. 5. № 11. 101 с.
Sur la nébuleuse annulaire de Lyre (M. 57) // Astronomische Nachrichten. 1897. Vol. 142. Iss. 4. P. 55–62.
Les Léonides du 13 Novembre 1896 // Op. cit. Vol. 143. Iss. 14. P. 225–228.
Note sur les Pléiades // Op. cit. Vol. 144. Iss. 9. P. 137–140.
Алхимия fin de siècle // Окраина. 1897. № 124. 7 нояб.
Beobachtungen von Mira (O) Ceti in den Jahren 1896–1898 // Astronomische Nachrichten. 1898. Vol. 147. Iss. 2. P. 23–28.
Note sur les photographies des nébuleuses obtenues à l’Observatoire de Meudon // Op. cit. Iss. 4–5. P. 83–86.
Короний // Русский Туркестан (Ташкент). 1898. № 10. 16 окт.
Звездные дожди // Там же. № 15, 16. 28, 30 окт.
Леониды 1898 года // Там же. № 20. 8 нояб.
Amas stellaire de L’Ecu de Sobieski (Messier 11), d’apres des mesures photographiques. Tachkent, 1899. 135 p. (Publications de l’Observatoire astronomique et physique de Tachkent. № 1).
Beobachtungen auf der Sternwarte in Taschkent // Astronomische Nachrichten. 1899. Vol. 148. Iss. 10. P. 147–150.
Sur l’éclat de l’étoile centrale de la nébuleuse annulaire de la Lyre // Op. cit. Vol. 151. Iss. 6. P. 101–106.
Observations des Léonides à Tachkent en 1899 // Op. cit. Vol. 151. Iss. 13. P. 201–204.
Видимость потоков Леонидов в 1898 г. // Русский Туркестан. 1899. № 7. 17 янв.
Леониды // Туркестанские ведомости (Ташкент). 1899. № 85. 31 окт.
Накануне 1900 года // Там же. № 102. 30 дек.
Études sur la structure de l’Univers. Première partie. Tachkent: Impremerie de l’Etat-Major du Turkestan, 1900. 136 p., 24 il. (Publications de l’Observatoire astronomique et physique de Tachkent. № 2).
Sur la distribution des étoiles des Bonner Durchmusterung // Astronomische Nachrichten. 1900. Vol. 153. Iss. 5. P. 77–80.
Эрос // Туркестанские ведомости. 1900. № 104. 31 дек.
О строении Вселенной // Известия Туркестанского отдела Императорского Русского географического общества. Ташкент, 1901. 30 с.
Études sur la structure de l’Univers. Deuxième partie. Tachkent: Impremerie de l’Etat-Major du Turkestan, 1901 (Publications de l’Observatoire astronomique et physique de Tachkent. № 3). 175 p., 10 tabl.