[338]. Об этом роскошно изданном труде[339], который впоследствии назовут «лебединой песней» ученого, весьма лестно отзывался известный экономист, тогда — министр финансов Чехословацкой Республики Карел Энглиш: на вопрос новогодней анкеты, какая из книг в уходящем году ему больше всего понравилась, он сказал: «…вот эта, только что купил и читаю с увлечением, — книга русского проф. Стратонова»[340]; по другой версии, министр назвал «Астрономию» «самой интересной чешской книгой, напечатанной в 1927 г.»[341]. Изредка Стратонов печатался и в эмигрантских научных журналах[342], а в 1928 г. в серии «Земля и люди» опубликовал на чешском свои путевые заметки «По лазурному побережью Кавказа»[343]. Тогда же, в 1928–1929 гг., вышли еще его брошюра «К далеким мирам» и сборник популярных астрономических лекций[344].
Но как это часто происходило с «русским Фламмарионом», отложив временно астрономию, он опять круто изменил свою жизнь: 18 мая 1929 г. в пражском «Палас-отеле» состоялось учредительное собрание Чешско-русского общества взаимного кредита, председателем правления которого единогласно избрали Стратонова как бывшего управляющего отделением Государственного банка[345], а членами — инженера Н. Н. Ипатьева, директора русской гимназии Я. О. Сватоша и коммерсанта И. Я. Коджака. «Состав правления, — сообщала эмигрантская пресса, — впредь до времени, пока общество не станет твердо на ноги, получать содержание не будет. Лица, избранные в состав правления на три года, заявили, что по завершении ими организационной работы они свои полномочия сложат, чтобы предоставить новому и пополненному общему собранию возможность избрать состав правления по своему усмотрению. Желающие записаться (пока без взноса паевых денег) в члены Чешско-русского общества взаимного кредита приглашаются сообщить об этом письменно с указанием намеченного ими числа паев председателю правления проф. В. В. Стратонову». В общество допускались граждане бывшей Российской империи и других славянских государств, а размер членского пая устанавливался в 100 чехословацких крон, что предоставляло его владельцу право на кредит в сумме до 2 тыс. крон, с пропорциональным увеличением при большем числе приобретенных паев[346].
На первом общем собрании общества, созванном 14 ноября, присутствовали всего 60 человек, но в отчете правления указывалось, что количество его членов исчисляется уже полутора сотнями и ежедневно записываются еще по 5–10. Весь административный персонал общества, кроме бухгалтера-чеха, работал на чистом энтузиазме, и помимо операций ссудо-сберегательного характера оно намеревалось поддерживать «производительные начинания» эмигрантов и содействовать облегчению материальных условий их жизни, для чего правление договорилось о ценовых скидках в нескольких десятках пражских магазинов. Намечалась также организация льготного страхования и похоронной кассы для оказания помощи семьям умерших, а в помещении общества, разместившемся в новом пассаже Новака на Водичковой улице (дом № 34), предполагалось устроить «постоянный базар-выставку изделий дамского кружка, возглавляемого графиней С. В. Паниной»[347]. Собрание подтвердило трехлетние полномочия Стратонова как председателя правления, в которое в качестве членов избрало двух русских, Н. Н. Ипатьева и В. Г. Винокурова, и двух чехов, причем, согласно зарегистрированному 16 августа уставу общества, по истечении каждого отчетного года треть избранных выбывала: в первый и второй — по жребию, а по истечении каждого последующего — автоматически, если прослужили уже три года. В наблюдательный совет общества были избраны: председателем — профессор-теплотехник А. С. Ломшаков, членами — эсер В. Г. Архангельский, последний городской голова Москвы Н. И. Астров, председатель Объединения русских организаций в Чехословакии князь П. Д. Долгоруков, казачьи деятели П. А. Скачков и В. А. Харламов, бывший директор Императорского Лесного института профессор А. П. Фан-дер-Флит, генералы М. А. Иностранцев и Н. А. Ходорович и восемь чехов.
Еще раньше, 2 июля 1929 г., Стратонов принял участие в учредительном собрании Пражского комитета по ознаменованию 175-летия Московского университета; председателем выбрали бывшего ректора М. М. Новикова, возглавлявшего теперь Русский народный университет в Праге. Предполагалось совместное с аналогичным Парижским комитетом издание юбилейного сборника, для чего собравшиеся организовали две комиссии — редакционную: М. М. Новиков (председатель), А. А. Кизеветтер, С. Н. Прокопович, В. А. Розенберг, и финансовую: Н. И. Астров (председатель), С. И. Варшавский, П. Д. Долгоруков, В. В. Стратонов. Перед второй комиссией ставилась задача по «изысканию средств, прежде всего — путем обращения ко всем лицам, получившим высшее образование в России и ныне находящимся в эмиграции». В обращении к русской зарубежной интеллигенции за подписью Новикова говорилось, что пожертвования на юбилей следует направлять по адресу: «Прага II, Краковска, 8, проф. В. В. Стратонову»[348], который, оказавшись в роли «казначея» Пражского комитета, помимо организационно-финансовых хлопот подготовил для сборника свои воспоминания — «Потеря Московским университетом свободы»[349].
Дни празднования юбилея Московского университета открылись 24 января 1930 г. торжественным заседанием с вступительным словом М. М. Новикова и докладом А. А. Кизеветтера, давшим яркий очерк истории одного из старейших вузов России и показавшим его громадное общественно-культурное значение. После приветствий и поздравлений, в том числе — от чехословацкой Народной Рады, состоялись концертные и театральные выступления, в том числе с участием актеров Московского художественного театра, а в полночь публика совместно с русским студенческим хором исполнила традиционный «Gaudeamus igitur», и начались танцы. Самый же день 25 января был отмечен молебном, совершенным епископом Сергием, и общественным банкетом, участников которого распределили вдоль четырех сторон огромного стола: каждую возглавлял один из бывших профессоров Московского университета — А. А. Кизеветтер, М. М. Новиков, В. В. Стратонов, А. А. Эйхенвальд, выступившие с эмоциональными речами[350].
В течение последующих нескольких лет Стратонов был всецело занят делами Чешско-русского общества взаимного кредита (например, в 1930 г. состоялось 75 заседаний его правления), операции которого в 1930–1931 гг., несмотря на отсутствие каких-либо внешних субсидий, приносили даже некоторую прибыль. Основной капитал общества, сформированный за счет денежного взноса самого Стратонова в размере 3 тыс. крон и примерно таких же или чуть меньших сумм, внесенных другими членами правления, увеличивался за счет притока новых пайщиков. Поэтому через два года общее собрание Чешско-русского общества постановило выплачивать Стратонову, который отдавал ему все свое время, жалованье в размере 15 тыс. крон в год, а членам правления — по 30 крон за каждое дежурство в дневные часы. Но подавляющее большинство пайщиков представляло собой неимущих русских эмигрантов и обращалось в общество почти исключительно за ссудами, что вызывало постоянную заботу правления о поисках денег на стороне. Так как добывание их обходилось дорого и вело к росту ссудной ставки, ради ее понижения Стратонов взял курс на создание под финансовым «покровительством» общества коммерческих организаций, доходы которых могли хотя бы частично покрыть его расходы, и весной 1931 г. было зарегистрировано Чешско-русское строительное товарищество под номинальным председательством престарелого генерала Н. А. Ходоровича. Тогда же, 20 апреля, состоялось очередное собрание общества, главой правления которого по-прежнему оставался Стратонов, а новыми его членами были избраны А. И. Данилевский, В. С. Озерецковский и К. П. Федоров[351].
Но мировой кризис, больно ударив по экономике Чехословакии, вызвал разорение десятков предприятий и массовую безработицу, сокращение доходов по ссудным операциям, что отнюдь не способствовало осуществлению далекоидущих финансовых планов. Когда из‐за «величайших экономических потрясений», оправдывался Стратонов, тысячи кредитных учреждений вовсе прекратили свое существование, «нельзя было ожидать, чтобы не понес убытков и наш скромный банк, насчитывающий в составе членов 90 процентов эмигрантов, ибо очень большое число из них, в качестве иностранцев, потеряло свою службу в первую очередь»[352]. В результате, как отмечалось 6 апреля 1933 г. в объяснительной записке к годовому отчету правления Чешско-русского общества взаимного кредита, убыток его, несмотря на жесткое сокращение административных расходов, составил 14,7 тыс. крон. Но помимо частичной или полной утраты кредитоспособности членами общества удар ему в спину нанесло его же детище — строительное товарищество. Пользуясь в течение полутора лет «гостеприимством, материальным содействием и помощью личным трудом» со стороны административных органов Чешско-русского общества взаимного кредита, оно «без наличия объективных к тому оснований» вышло в сентябре 1932 г. из его членов, и в надежде закрыть образовавшуюся брешь в доходах Стратонов зарегистрировал потребительное товарищество — торговый кооператив[353]