А богиня не простила. И прокляла не только возлюбленного, но и весь его народ. Рождение детей только от союза с истинной любовью — это ли не страшнейшее проклятие для целого народа? Ведь далеко не каждому удается встретить такую любовь. А если это и случается — отдаст ли, скажем, глава могущественного клана свою дочь, наделенную сильнейшим даром, за почти бездарного девятнадцатого наследника из захудалого рода, будь он хоть трижды ее возлюбленный?
Именно с тех пор драконов становилось все меньше, а их могущество медленно, но с каждым поколением все заметнее начало угасать. Изобретение зелий несколько поправило дело. Эликсиры дали хоть какую-то свободу и право выбора. Но проклятие никуда не делось, а старики говорили, что сила самых могущественных из драконов современности — ничто в сравнении с огнем и магией их далеких предков. В конце концов сохранение своей силы и приумножение магии рода стало навязчивой идеей для каждого из драконьих кланов. Невест для наследников выбирали тщательнее, чем жеребцов для скачек, а перспективная девушка становилась предметом длительных торгов, а порой и причиной межклановых стычек.
Отчасти поэтому Тей и уехал когда-то из родной страны, и с таким упорством не желал жениться. Он не был прямым наследником нынешнего главы клана, но оказался самым сильным в своем поколении, а потому предполагалось, что именно он однажды может и возглавить клан, и, конечно, усилить свой род. А ему не хотелось — так.
Смешно, но скрыться от всего этого не удалось даже в человеческой стране. Образованные невесты ценились выше — а потому многие родители стремились устроить образование своих дочерей. Поступали юные драконицы и в Сайларскую международную академию. И, конечно, каждая девица мечтала найти настоящую любовь и успеть выскочить замуж любыми средствами — до того, как ей найдут идеально подходящего жениха. А уж если потенциальный жених таков, что никакие родители возражать не станут, кажется, сами боги велели попытаться его охмурить…
Пожалуй, об этой истории тоже придется рассказать Иллиане. Как и о ее последствиях. Многое придется рассказать.
Сможет ли Иллиана поверить, что ее жених вовсе не таков, каким представлялся все это время? И надолго ли хватит непонятного колдовства жреца? Не вернется ли это наваждение, стоит им выйти за порог храма?
И главное — чего еще хочет от них мстительная богиня?
Илль
Не знаю, что за просветление нашло на Тея, но его внезапная адекватность и готовность на любые клятвы как-то даже насторожила.
А уж когда местный жрец собрался чуть ли не силком тащить нас к алтарю Аллиры, я, откровенно говоря, запаниковала. Вот как поженит она нас сейчас, ни о чем не спрашивая! А зачем бы ей еще понадобилось нас так настойчиво звать?
Я и так после откровений папеньки побаиваюсь… неожиданных исходов. Все же мы клялись не претендовать на настоящий брак друг с другом. А оказалось, что наша помолвка в этот самый настоящий брак превращается буквально по щелчку пальцев… ну, не то чтобы совсем уж по щелчку. Но стоит только перевести отношения в горизонтальную плоскость — и вуаля! А между прочим, как минимум один раз мы были к этому ну очень близки — Тей под воздействием зелья, а я — алкоголя. И ведь что тогда вышло бы? Никто не претендовал, чистая случайность, все участники были одурманены, виноватых нет! Клятвы никто вроде как не нарушил, ручки-то — вот они…
Вот и с богиней так… если вдруг она вздумает так подшутить над нами, все свершится помимо нашей воли, никто своего слова не нарушит, а что с этим делать дальше — непонятно…
Хотя вообще-то я не слышала, чтобы Аллира кого-то когда-то женила насильно. Даже вроде бы наоборот — она покровительствует бракам по любви и очень не любит, когда молодых женят вопреки их воле. Но отчего-то же Тея перекосило, когда он услышал, что нас ждет именно Аллира?
Жрец повернулся к нам спиной, уверенный, что мы следуем за ним, и я дернула Тея за рукав.
— В чем дело?
Мужчина посмотрел в спину жреца, скосил глаза на меня, однако все-таки ответил — тихо, на грани слышимости, чуть наклонившись ко мне.
— Помнишь, что я рассказывал тебе о… проблемах с рождением детей у драконов? Это Аллира прокляла наш народ. Она ненавидит драконов. Вряд ли она нас с тобой призвала для чего-то хорошего. Но и противопоставить богине нам нечего. Только надеяться, что здесь, в храме, нас видят и другие боги…
Я запнулась. Богиня — прокляла⁈ Богиня любви⁈ Да еще наложила проклятие, из-за которого страдает целый народ? И это не говоря уже о том, что эта самая богиня покровительствует семьям и рождению детей…
— Почему прокляла? — шепнула я.
— Влюбилась в дракона, он женился на другой… тебе не кажется, что сейчас немного не время для подробностей?
Кажется. Мне вообще много чего кажется.
Например, что это бред какой-то. Ну честное слово. Надо будет, конечно, подробно расспросить об этом проклятии. Но все-таки… как-то мне, честно говоря, слабо верится, что богиня любви могла невзаимно влюбиться. Даже звучит нелепо. И дело не в том, что она могла бы внушить любовь этому дракону. Нет, наоборот — считается, что Аллира не внушает любовь, а лишь видит души и истинные чувства, и благословляет, когда эти чувства глубоки и искренни… Но вот как она могла влюбиться в совершенно равнодушного к ней дракона, изначально видя его душу и то, что он не может ее любить? И как могла на что-то надеяться или за что-то обижаться, если видела, что чувств нет? Ведь считается, что она противница всякого принуждения в отношениях. К ней ходят, чтобы снимать привороты, а вот сами приворотные зелья она вроде как ненавидит.
Ой… а драконы приворотами и живут. Да еще какими-то особо ядреными. Но вынуждены делать это вроде как по ее же вине. Или назло?
Нет, что-то здесь никак не сходится и не стыкуется. Чушь какая-то выходит.
Боги в этом мире реальны, они вмешиваются в жизнь смертных, и с их волей приходится считаться. Как же могло так выйти, что народ, считающийся мудрейшим, древнейшим и сильнейшим на этой земле, в ссоре с одной из самых почитаемых богинь?
— Иллиана! — Тей сжал мое плечо, и я поняла, что так и замерла посреди зала. И жрец, не слыша шагов за своей спиной, обернулся.
— Стойте! Мы должны сначала принести клятвы. Перед ликами всех богов. После мы непременно поклонимся несравненной Аллире.
Не обращая больше внимания на жреца, я решительно потянула Тея назад, к кругу в центре зала. Нахмурившись, он все-таки последовал за мной. Подозреваю — просто чтобы не устраивать сцену в храме. И жрец не стал пытаться нас остановить. Всего несколько шагов — и мы, держась за руки, снова кланяемся во все стороны.
Подходить к алтарю Фаркона мы на сей раз не стали — было бы уж слишком большой наглостью идти к иному богу, когда Аллира недвусмысленно пригласила нас.
— Перед ликами всех богов клянусь раскрыть своей невесте все тайны, которые касаются ее лично или ее как представительницы народа драконов, а также…
Тей читал с листа — само собой, кто ж такое наизусть бы запомнил. И, как я заметила, даже не пытался переиначивать в свою пользу формулировки. Хмурый жрец стоял, сложив на груди руки и не спуская с нас глаз.
Я тоже должна поклясться… в чем же поклясться? Согласовывать одежду для работы? Чепуха, Тей сам взвоет, если я потащу его по модным лавкам… Не флиртовать ни с кем? А мало ли как обстоятельства сложатся. Не изменять? Это уж вовсе бред, учитывая характер наших отношений…
Надо поклясться…
— … Ни при каких обстоятельствах, — договорил Тей. И из всех алтарных чаш по периметру зала разом брызнули разноцветные искры.
Моя очередь.
— Перед ликами всех богов, — медленно начала я, — клянусь разобраться в том, что драконы считают своим проклятием, и приложить все усилия, чтобы примирить народ драконов с богиней Аллирой.
Показалось — или на сей раз искры взметнулись еще выше?
Наверное, это была самая безмозглая клятва, какую когда-либо видел храм Всех Богов. Хотя бы потому что я должна была поклясться в чем-то для Тея… хотя, в конце концов, он ведь тоже дракон. Но что, в самом деле, может сделать одна девица, у которой собственных проблем, к слову, аж по крышечку, с тем, что не могли разрешить столетиями те самые мудрейшие и древнейшие?
Но, может, мудрейшие и древнейшие с самого начала делали все не так? Что-то кажется мне, что они с богиней фатально друг друга не поняли, а со временем все стало только хуже… и не знаю, как можно во всем этом разобраться спустя века. Но ведь если не разбираться, рано или поздно род драконов может и вовсе иссякнуть.
Не знаю, что могу здесь сделать я, всего лишь я. Попаданка Инна или Иллиана Вернес — ни в одной из двух своих жизней я пока не совершила ничего выдающегося. Но, может, как раз у меня взгляд непредвзятый и незашоренный, в отличие от драконов, воспитанных в своих традициях и убеждениях?
На самом деле я просто ляпнула то, о чем в тот момент думала. Потому что ни о чем другом думать просто не получалось. И вышло… в общем-то, как уж вышло.
Во всяком случае, лицо Тея в тот момент стоило того, чтобы на него полюбоваться! Кажется, на какое-то время он просто потерял дар речи. А заговорил только когда мы отбили все положенные поклоны по кругу.
— Ты в своем уме⁈
— Да хайки его знают, — я пожала плечами. — Пойдем Аллире сдаваться?
Мы обернулись и одновременно вытаращили глаза. Алтарь богини любви представлял собой сейчас примечательное зрелище. Искры продолжали сыпаться из алтарной чаши густым водопадом — и не розовые на сей раз, а ярко-алые. Несколько девушек, молившихся у алтаря, явно отшатнулись подальше и теперь топтались в сторонке, не решаясь снова подойти.
А вот у нас выбора не было. Жрец за несколько шагов от алтаря отошел в сторону — и предстать перед богиней нам пришлось только вдвоем. Стоило нам подойти, как сноп алых искр снова взметнулся вверх. А из чаши вместе с ними будто подбросило что-то мелкое, тускло блеснувшее в свете алтарных огней. Я непроизвольно подняла руку, пытаясь защититься — и сжала кисть, когда это что-то ударилось в нее.