Однако Орнер Дарнери только фыркнул.
— Девочка, ты думаешь я поверю, что черные так вцепились в негодную невесту?
Остро захотелось расцарапать ему физиономию. «Негодную»! Ага, некондиционный товар.
— Мне безразлично, во что вы верите, лорд Дарнери. Это моя дочь, — я намеренно не отрывала взгляда от глаз деда — пусть использует родовой дар, пусть точно видит, что я говорю правду! — Я родила ее от человека, с которым прожила вместе несколько лет. Потом мы расстались. Что до лорда Тариуса — у него есть свои причины, которые не должны волновать вас.
— Вот как… — Орнер Дарнери наконец опустился на свое место, по-прежнему не спуская с меня глаз. — Что ж, тогда ответь мне только на один вопрос. Ты невинна?
Я сглотнула.
Какая… интересная формулировка.
Среди людей такой вопрос — верх бестактности, особенно в присутствии толпы народа. Среди драконов… да, в общем-то, тоже. Вот только я сама заговорила на эту тему, пытаясь дать понять, что не представляю для них ценности.
— У меня есть ребенок. Родной. Я жила с ее отцом.
— Простой вопрос, Иллиана! Да или нет?
— Я не раз проводила ночи с мужчиной.
— Да или нет!
Под этим буравящим тяжелым взглядом трудно было даже пошевелиться.
Вот и все. Драконы рода Дарнери чуют правду, и, конечно, у главы рода этот дар развит лучше всех. Что бы я ни ответила — он поймет, если я солгу. Он в любом случае узнает правду. И даже если я промолчу — это можно будет считать ответом. Остается только держать хорошую мину.
— Да.
Глава тридцать пятаяСудьбоносные решения
Тей
В какой момент все изменилось? Тей не мог бы сказать определенно. Когда летали вместе над академией? Нет, раньше, гораздо раньше. Когда гуляли по городу? Еще раньше. И еще, и еще… какой момент ни возьми, все время кажется, что уже тогда трудное решение было принято… хотя бы в глубине души. А может быть, оно вообще было предопределено, и никуда от этого не деться.
В самом начале, когда эта невозможная особа появилась в кабинете ректора СМАМ, он видел в ней только человеческую девицу, такую же, как все они. Или уже тогда понимал, что она — особенная, и неважно, по сути, даже то, какого она рода? Будь она и в самом деле человеком — что изменилось бы?
Тей не знал. Сейчас, глядя на тоскливый взгляд Килиана Дарнери, которого тот не спускал с матери Илль, думалось о том, что что-то драконы делают, пожалуй, изначально неправильно. И, может быть, во многом права была Илль, когда с возмущением называла нелепыми веками устоявшиеся и, казалось бы, обоснованные выживанием вида драконьи традиции? Ведь если у этих двоих родился ребенок, значит, они были всерьез влюблены друг в друга. Килиан оставил ее, как велел ему долг. Как ему удалось так и не жениться за все эти годы? Или он вдовец? Да нет, единокровных братьев у Иллианы, похоже, нет…
А ведь они могли бы все это время быть семьей. Счастливой семьей. И — кто знает? — возможно, в ней могли бы быть и еще дети. И хорошо видно, как всеми этими вопросами задается Килиан. И терзается чувством вины. Вопрос только — перед родом или перед своей женщиной?
Прежде Тейон Тариус никогда не задумывался о том, насколько действительно обоснованны и уж тем более — насколько гуманны драконьи брачные традиции.
Он просто не хотел следовать им сам. Потому и уехал в человеческие земли, принял предложение о работе в академии и жил так, как ему нравилось — и совсем не так, как полагается благородному черному дракону из рода Тариус. Слишком свободно, слишком… по-человечески. Не сомневаясь, правда, что рано или поздно ему все же придется жениться и продолжить род, выполнив свой долг перед народом драконов.
А потом появилась Иллиана Вернес, неправильная драконица, которая, по ее собственным словам, не могла стать ему настоящей невестой или женой по драконьим обычаям, поскольку у нее уже был ребенок, и это казалось прекрасным. Сначала.
Но дальше… в какой-то момент Тей осознал, что действие свадебного эликсира давно прошло, а притяжение к этой девушке — осталось. Оно безусловно изменилось — это была уже не болезненно-навязчивая тяга с яростной ревностью и желанием обладать, нет… что-то совсем иное. Но оно осталось.
И даже заставило пожалеть, что из-за ритуала помолвки по старым традициям Тей уже не может сделать Иллиану своей любовницей. Ведь у них могла бы быть приятная и ни к чему не обязывающая связь, как когда-то с той же Вириссой Ланори…
Правда, сожаление задержалось ненадолго. Потому что сама мысль об этом показалась какой-то неправильной. Было в ней что-то фальшивое. Будто пытаешься обмануть самого себя.
А еще Тей стал замечать, как разговоры с Илль понемногу меняют его. Заставляют задумываться о том, что никогда не приходило в голову ставить под сомнение. Зачем сомневаться в том, правильно ли живут и ведут себя драконы — ведь так было много столетий, так воспитывали самого Тея, разве может быть вообще по-другому? Если что-то не нравится, можно просто уйти самому… до поры до времени.
— Но это же бред все! — не раз горячилась она. — Вы сами себя делаете несчастными. И каждое несчастное поколение делает несчастным следующее. Это же просто чудовищно!
А потом она делала совершенно неожиданные выводы. Например, однажды объявила, что «Вот потому-то все драконицы и стервы!»
Во всяком случае, лично она, по ее словам, еще ни одной милой и приятной драконицы не встречала. Себя она, само собой, к таковым не относила.
— Конечно, будешь стервой, если к тебе относятся как к одноразовой вещи! А если один раз, да еще в ранней юности, ошиблась в выборе — а то и за тебя этот выбор сделали! — то все, пиши пропало, ты уже бракованная и никому не нужна! А уж ваше отношение к вдовам… да я, если на то пошло, в чем-то понимаю твою Ланори! Что это, выходит, если у тебя муж умер, то ты тоже, считай, жить не имеешь права? Почему они не могут замуж выходить?
— Да ведь не драконы так решили! — втолковывал Тей. — Я ведь объяснял, женщина не может больше родить детей, и поэтому…
— Неа, — тут же отметала все аргументы Илль. — Ничего подобного! Это именно что вы решили. Проблема в ваших головах прежде всего! Не может рожать? Бывает! У людей тоже бывают бесплодные женщины. И да, это больно, но это не значит, что их жизнь кончена. Они по-прежнему имеют право жить, быть счастливыми и выходить замуж, если захочется! И мужчина непременно найдется — может, вдовец, у которого уже есть свои дети. А может, просто тот, для кого важнее всего — быть с ней. А знаешь, что самое нелепое? Что ваши женщины и сами страдают теми же предрассудками и снобизмом, из-за которых выходит, что они — вещи одноразового пользования. Та же твоя Ланори…
— Она не моя!
— Неважно. Но она живет в человеческой стране. Неизбежно знает традиции людей. Да и представителей других народов здесь сколько угодно. Она молодая и очень красивая женщина. И я уверена, что пожелай она — давным-давно была бы замужем за человеком, эльфом или кем-то еще. Не по драконьим традициям, а по любви. Или не была бы. Можно быть вполне счастливой и не замужем, и вовсе одной — у каждого свое счастье. Но она желает именно того, что для нее невозможно — она хочет недосягаемого для нее дракона и только дракона.
А еще Илль объясняла, почему считает чудовищным обычай забирать детей-полукровок у их человеческих матерей. То есть сначала не хотела объяснять, только психовала и выплевывала ругательства (а потом и языки пламени). Но однажды все-таки глубоко вдохнула и спокойно, неторопливо разложила все по полочкам. Просто рассказала.
Как женщина, узнав о беременности, с замиранием прислушивается к себе. Как, не замечая того, начинает часто класть руку на живот. Как накатывают волнами поочередно восторг и страх. Как девять месяцев она живет на двоих, пока малыш — часть нее. Как проходит через часы ужаса, боли и крови. О моменте невозможного, переполняющего счастья, когда ей впервые кладут на грудь ее ребенка.
О многом еще она тогда рассказала. В том числе о том, что уничтожила бы того, кто попытался бы отнять у нее дочь. И даже если бы дочерей у нее было десять — уничтожила бы за каждую.
— Я не думал, что все… так. Знаешь, есть сведения, что в прошлом человеческие женщины порой пытались избавляться от детей, да и отдавали с радостью…
Илль тогда невесело усмехнулась.
— А почему они это делали, никто из вас, многомудрых драконов, тоже не думал? Тей, это сейчас, слава всем богам, люди спокойно относятся к внебрачным детям. И не дрожат, как драконы, над невинностью девиц. Каких-то лет сто назад девушка, которую один из ваших вот так соблазнил и бросил, была опозорена! Внебрачный ребенок и вовсе был клеймом на всю жизнь. Если она из благородной семьи — ее и из дома могли выгнать, если работала где-то по найму — тем более… да примерно все было как у вас, только люди все это дикое варварство уже изжили. Вы же ломали жизни этим девчонкам!
Илль смотрела на все как-то совершенно иначе, и становилось вдруг ясно, как день, что она права. И что что-то должно измениться.
А потом… потом было много чего между ними. И в какой-то из моментов Тей осознал, что просто не хочет отпускать эту женщину. Никогда.
Она не может родить нового черного дракона? Это… жаль, да. Но не потому, что продолжить род — долг Тея перед родом, а просто потому что он хотел бы иметь с ней общих детей. Но если это невозможно — что ж… у нее в самом деле чудесная дочка. Невозможная и временами невыносимая, как и ее мать, и наверняка вся академия еще хлебнет горя с ними обеими, но… но, кажется, именно они очень нужны ректору этой академии. Неважно, сможет ли она когда-нибудь обернуться. Неважно, может ли она быть его женой по драконьим традициям. Все это не имеет значения.
…И он поклялся перед ликами всех богов не претендовать на настоящий брак с ней. Что ж, драконам не впервой идти против богов, не так ли? Нужно только придумать, как обойти клятву. Или вернуть ее.