— Мне все равно, Собер! Помоги!
Мой мучитель закаменел за моей спиной. Я обнаружила его ахиллесову пяту, которой собиралась воспользоваться.
— Собе-е-ер, — простонала, растягивая его имя.
Он дернулся, снова вдавившись в меня своим органом. Невероятно сладостно было ощущать эту горячую твердость. Свободной рукой мужчина обхватил мое изогнутое горло, надавливая подушечкой пальца в том месте, где бился пульс.
— Я подарю тебе оргазм, но ты пожалеешь об этом очень скоро. Каждое такое удовлетворение будет усиливать твою тягу, возвращая брачную лихорадку. Она станет еще мучительней, беспощадней.
— Почему?
— Потому что ты моя пара и только наше полное спаривание уберет эту боль.
— Все, что угодно, только пусть это прекратится.
— Я запомню твое обещание, а теперь отпусти мою руку.
Сделала, как он просил, ожидая, что Собер сам продолжит ласки. Но он прошелся по моей плоти, распространяя по ней мой секрет. Затем он сжал между двух пальцев мой клитор, чтобы тут же задвигать ими в невероятно быстром темпе.
— О Господи! — вскрикнула я, когда мои бедра задрожали.
Неожиданно я прыгнула с обрыва, позволяя удовольствию охватить меня. Мой крик разнесся по комнате, отскакивая от стен. Пальцы сжали простыню, а тело изогнулось. Застыла, сдавив мужскую руку между ног, пока сладкие волны не утихли. Лихорадка прекратилась вместе с ними. Тело расслабилось, перестало дрожать. Так быстро и просто. Это все, что требовалось, чтобы избавить меня от мучений?
Даже немного обиделась, что он не сделал этого раньше, пока Собер не заговорил:
— Вот и все, котенок. Только к утру ты снова будешь молить меня сделать это.
Про себя взмолилась, чтобы его слова не оказались правдивыми. Мужчина прижался ко мне, находясь все в том же возбужденном состоянии. Однако я даже не заикнулась о его проблеме, ведь он причина моих бед. То, что я пережила, ненормально. С людьми такого точно не происходит, поэтому не знала, как мне избавиться от этой болячки. Все, что оставалось, просто закрыть глаза и уснуть. Возможно, завтра я найду решение.
Глава 12
Сказать, что я плохо спала, ничего не сказать, Собер не соврал, когда говорил, что лихорадка вернется к утру. Так и случилось. Стыдно вспоминать, но я снова молила его об облегчении. Ластилась словно кошка в поисках удовлетворения, не до конца даже осознавая свои действия.
Никогда не ощущала подобной боли Хуже, чем в красные для женщины дни календаря. Она накатывала приливами, но на пике была настолько сильной, что хотелось просто лезть на стенку. В эти моменты я становилась согласной на все что угодно, лишь бы мучения прекратились. Однако стоило мужчине коснуться меня там, как боль трансформировалась в самые приятные чувства в мире, словно одно невозможно без второго. В новых оттенках эмоций мое восприятие также терялось, потому что я превращалась в зависимую от наслаждения. Сначала оно было необходимо мне для облегчения боли. Когда спазмы отступали, я жаждала этих ощущений ради них самих.
Тело казалось нереально тяжелым. Бедра дрожали в сладострастном экстазе, которого все время было недостаточно. Я хотела больше. Я нуждалась в этом, как ни в чем другом в мире. Даже не представляла, что могу быть такой жадной. Когда утром осознала, что Собер покидает меня, то собиралась его остановить. Просто не смогла физически открыть глаза и потребовать, чтобы он остался. Эта лихорадка меня полностью истощила.
Неудивительно, что после такой тяжелой ночи я проспала до обеда, но когда проснулась, меня все еще слегка потряхивало. Вялая. Выжатая как лимон.
Уставшая. Я провалялась в постели, не способная встать и проанализировать, что же со мной такое происходит.
Это было неестественно. Что-то выходящие за рамки моего понимания. Это сводило меня с ума. Мое тело перестало принадлежать мне. Его съедала непреодолимая потребность в мужчине. В Собере.
В уголках глаз собрались слезы. Я закусила губу, зажимая между ног подушку, чтобы создать давление на ноющее местечко. От того, что меня бросало то в жар, то в холод, я каталась по постели, измяв под собой простынь.
Собер не показывался весь день. Если поначалу я радовалась этому, потому что мне было бы стыдно посмотреть ему в глаза, то к вечеру сходила с ума из-за его отсутствия. Это чертова болезнь выпила все мои силы, сделав безвольной. Честно признаюсь, я звала его, но голос глушился стенами, а встать и отправиться на поиски я не могла физически. Слишком ослабла, борясь сама с собой. Все, на что меня хватило, это принять душ. Однако это тоже не принесло мне облегчения.
Теплая вода ни капли не помогла. Наоборот, лишь раздражала чувствительную кожу.
Когда я уже обессилела и просто хотела умереть, такой желанный голос раздался надо мной:
— Ты еще не оделась?
— Что? — я приподняла голову, открыла налившиеся свинцом веки и затуманенным взглядом посмотрела на причину своих страданий.
Сколько он стоял здесь? Подкрался так бесшумно, что, я уверена, если бы не заговорил, я бы и не узнала. Чертова животная грация.
— Пришло время для посвящения, — пояснил Собер.
— Для чего? — сознание было рассредоточенным.
Все, что сейчас меня волновало — это прекратить болезненные волны, которые накатывали снова и снова. Какое посвящение, я даже вспомнить не могла!
— Мне очень плохо. Помоги мне. Пожалуйста, — взмолилась к мужчине, ненавидя себя за слабость.
Собер присел возле меня. Провел своей рукой по моему лбу, убирая мокрые пряди:
— Потерпи, скоро это закончится.
— Правда?
— Обещаю.
— Когда?
— Когда ты станешь моей!
Нахмурилась. Что-то не нравилось мне в этом предложении, но сознание уплывало.
— Я не могу больше это терпеть, — обессилено пробормотала я.
Собер наклонился ко мне, сжал мои локти и слегка потянул на себя, заставляя сесть:
— Сейчас мы наденем ночную рубашку, а затем отправимся на место сбора прайда.
Он поднял мои руки вверх, после чего натянул на меня пресловутую тряпку. Собер лишь немного коснулся кожи, но и этого было достаточно, чтобы по моему телу расползлись теплые волны. Волоски на коже наэлектризовались. Даже самые маленькие. Я задержала дыхание, с надеждой посмотрев на него. Однако Собер был занят тем, что поправлял на мне ткань ночной.
Я дернулась, пытаясь снова уловить малейшее прикосновение. В ответ получила укоризненный взгляд:
— Твой муж ждет. Прайд тоже — Ты… ты сделаешь это при них?
Тяжело вести разговор, когда полностью рассредоточен, а в голове каша.
— Я поступлю так, как захочу, — предупредил он.
Он издевался, а я даже разгневаться нормально не могла. Эта лихорадка хуже всяких цепей сковала мои эмоции, оставив одно голое вожделение.
— Пожалуйста, давай останемся здесь, — предприняла попытку вымолить отсрочку.
— Поздно, котенок. Ты уже увязла в нашем мире. Теперь не вырваться. Нужно придерживаться его правил.
— Собер…
— Иначе никак! — заверил он меня, прожигая взглядом.
Ласковым движением он заправил выбившийся локон за ушко, провел пальцами вдоль скулы. Меня не волновало, что на голове, скорее всего, воронье гнездо и выгляжу я неважно. Я потянулась к нему, словно наркоман за очередной дозой. Жажда его прикосновений была непреодолимой.
— Ты… ты можешь перенести это? Пока мне не станет легче, — с откровенной мольбой попросила Собера.
— Нет, — короткий ответ, который давал понять, что пощады не будет. — Сейчас мы пойдем к прайду, перед которым Дерек заявит о вашем супружестве. Тогда я потребую свое право первенства в спаривании. Таков закон прайда.
Я дернулась, повернула голову к нему, не веря тому, что слышу снова о их проклятом законе, в то время как мне так плохо.
— Дерек, — нахмурилась, припоминая слова своего муженька, — не будет мешать этому. Он ждет, чтобы посвящение состоялось и я стала его женой.
— На самом деле он может отменить это мероприятие, — ошарашил меня Собер. — Если бросит мне вызов.
— Но ты его отец! Он…
— Не из-за этого не решается. Знает, что проиграет, и не считает, что ты достойна риска. Ему, наоборот, необходимо, чтобы все шло как положено.
То, что я не нужна Дереку, я уже поняла. Однако очередное напоминание из уст Собера задело мое самолюбие. Но даже в таком случае я не желала, чтобы отец и сын боролись. Как ни странно, но я волновалась больше за Собера, нежели за законного мужа, который сделал все, чтобы моя любовь к нему испарилась. Я бы еще потянула время из-за чистого упрямства, но внизу живота снова непроизвольно, судорожно сократились мышцы, что сопровождалось резкой и ноющей болью. Я вся сжалась, глубоко вздохнув.
— Поднимайся! Пора идти! — увидев мое состояние, приказал мужчина.
— Я не могу, — со всхлипами призналась ему.
Тело не слушалось. Я настолько вымоталась за день, что любое движение давалось с трудом. Собер нахмурился. Затем он быстро наклонился и поднял меня на руки. Я прижалась к его крепкой груди, наслаждаясь контактом. Меня все еще удивляло, каким он был большим. Его массивная фигура подавляла своими габаритами, но в тоже время вызывала в душе трепет. Я прижалась к нему, даже несмотря на то, куда он меня несет.
Только когда поежилась от проходного ночного воздуха поняла, что мы вышли из дома наружу. Двигались в сторону места с алтарем. При других обстоятельствах я бы встрепенулась и потребовала остановиться, но сейчас лишь наслаждалась близостью — мужчины. Наконец, после изнурительного дня мне стало немного легче В его руках я ощущала себя защищенной, но это было ненадолго.
— Я не хочу становиться его женой. Не после всего. что узнала, — тихо проговорила, практически касаясь губами напряженной мужской шеи.
— Ты не станешь ею, — непоколебимая уверенность звучала в его голосе.
— Дерек уверял, что ты не возьмёшь меня в пару, а значит, точно стану. По закону нашей страны я и так его жена.
— Я же обещал с этим разобраться, — напомнил Собер, а затем пожурил: — Тебе не следовало с ним говорить.