Завтрак почти закончился, но все продолжали сидеть за столом, лениво размышляя, – не съесть ли еще чего-нибудь.
За дверью вдруг послышался топот, створки с грохотом растворились, и в гостиную вихрем влетел лорд Лодочник.
За ним, едва ли не пританцовывая, поспешал Оскар; не будь гость аристократом, – аккурат бы схлопотал по затылку, за то, что ворвался раньше дворецкого.
В руках Лодочник держал огромный кремовый торт, и букет из герберов с солидаго.
– Оскар, да не дуйся ты так, – тоном своего человека сказал лорд.
Он широко улыбнулся сидящим за столом, и хитро подмигнул дворецкому.
– Кто знает, может, ты еще в нашем доме будешь работать. Все зависит только от Мартыши.
– Лодди, заходи, – тоном радушной хозяйки сказала леди Артанис. – Сейчас Лу принесет тебе что-нибудь поесть.
– Нет, нет, нет! – энергически отказался Лодочник. – Боюсь, я и так доставил вам слишком много хлопот.
Он был нарочито весел и придурковат, и становилось ясно, что гость хочет затушевать какую-то свою шкоду.
Шумно попривествовав всех, Лодочник сказал:
– Я, кажется, у вас кое-что забыл, ха-ха-ха, – он не совсем искренне засмеялся. – Ну и если эта моя оплошка ввела вас в расход, ну там, унитаз разбила или в гобелены сморкалась, – то я, конечно, все оплачу.
Мы поняли, что он не знает о смерти ворма.
Леди Артанис серьезно посмотрела на него и произнесла:
– Лодди, сегодня ночью произошла ужасная трагедия. Кто-то убил твоего рунописца. Более того, – леди Артанис раскраснелась, – это случилось в моей спальне, на моей кровати, что совсем уж ни в какие ворота не лезет. Простите.
Лодочник недоумевающе смотрел на баронессу.
Ему казалось, будто она вот-вот расшутит, а страшный рассказ придумали, может быть, даже Френки, в отместку за то, что лорд забыл своего секретаря в чужом доме, и тот причинил массу хлопот хозяевам.
Но увидев наши серьезные лица, Лодочник понял, что это не розыгрыш.
Лицо его посерело, он уронил торт в кресло, чуть не сел на него в рассеянности, и попросил рассказать все в деталях.
Лодочник выслушал леди Артанис, потом лорда Николаса, потом Френки. Какое-то время он еще посидел, – все молчали, не зная, что сказать, – а затем извинился за свое поведение и добавил, что должен срочно вернуться домой.
На прощание, все же не удержался, и послал Френки воздушный поцелуй:
– Ты моя жизнь, Мартыша.
– Знаешь, Френки, – задумчиво пробормотал я, когда мы остались одни в столовой. – Если бы я решил убить своего рунописца, я бы, наверное, сделал это в чужом доме, чтобы отвести от себя подозрение, а на следующее утро разыграл бы точно такую сцену.
Наутро, после плотного завтрака, Френки и леди Артанис, в изящных платьях из серебристого атласа, и высоких шляпах, – сидели внизу, готовые к выходу.
Лорд Николас и Джоуи тоже вышли из своих комнат, чтобы присоединиться к шествию. Оба были одеты в модные пурпурэны цвета морской волны, на поясе баронета висела кривая сабля, в усыпанных сапфирами ножнах, а у его племянника – короткий кинжал. В руках у каждого покачивалась шляпа с роскошным плюмажом.
В своем дорогом, но цивильном костюме я явно проигрывал на их фоне.
– Надеть плащи, что ли? – спросила тетушка Артанис. – На улице свежо, и мы можем испортить платья. Но с другой стороны, плащи это уж очень глупо, мы же не монашки. Ну ладно, мы пойдем без плащей, а мужчины пусть надевают.
Мы сели в ландо, запряженное шестеркой отборных церберов.
Нас сопровождали четверо стражников, в алмазных кирасах. Каждый ехал на чистокровном найтмэре, цвета смерти, и алые облачка поднимались над мордами инфернальных тварей.
Пусть все прохожие видят, что в экипаже не смерды или нувориши, а влиятельные аристократы, ведущие свой род от великого дома Магмы.
Глядя на герб Дюпонов, простой зомби-гоблин сразу же ломал шапку, кланялся до земли, и еще долго провожал ландо пламенным взглядом будущего народовольца и якобинца.
Глава 2. Квартал некромантов
Алмазный герб Преисподней сиял над высоким замком.
Могло показаться, будто он выкован из эльфийского мифрила, и держится в воздухе только волей богов. Это была величественная иллюзия, и шесть колдунов, каждый на своей башне, поддерживали ее.
Сменяясь через каждые шесть часов, они держали непрерывную вахту, – и за все века существования Преисподней, Алмазный герб ни разу не потухал, и даже маленькая рябь не пробежала по его поверхности.
Создать такую иллюзию нелегко.
Надо отдать все силы, раствориться в шепоте заклинаний, – и при этом цепко следить за движениями астрала, ведь даже малейшее колебание волшебных потоков может свести на нет все усилия колдунов.
Творить видения, – непростая задача не только для разума, но и для тела. Много часов кудесник должен стоять неподвижно, высоко подняв магический жезл, – и если рука его хоть немного дрогнет, и сам он, и его товарищи будут разорваны силами Хониид Бардо.
Как правило, колдуны слабы телом; у них нет времени, чтобы упражняться с мечом и шпагой. Но к магам иллюзии это не относится.
Для того, чтобы сдать экзамен в колледже волшебства, и перейти на следующую ступень обучения, – аколит должен простоять неподвижно четверо суток, творя одну иллюзию за другой.
И только лучшим из них дозволено поддерживать Герб над крепостью саламандров.
Тяжелый подвесной мост опустился со скрипом, и сложно было поверить, что это фантом. Наши кони скакали по призрачным доскам, и одного вздоха привратника-колдуна было достаточно, чтобы опора исчезла, и мы провалились в глубокий огненный ров, где Элементали пламени рвали на куски время и пространство.
– Salus populi suprema lex esta! – загремел над площадью голос герольда.
Воины в черных доспехах, с белыми и алыми плюмажами, стояли по обе стороны от ворот. Это были Огненные Клинки, – элитная гвардия Преисподней. Почетный караул, которым встречали лишь королей и наследников дома Магмы.
В мускулистых руках, скрещенных на груди, каждый держал шуанфу, – малые топоры, которые используют в паре. За спиной поднималась рукоять гладиуса, – но широкий меч не прятался в ножнах, а свободно парил, подвластный особой магии, – чтобы по первому зову лечь в руку хозяина.
– Его сиятельство, лорд-протектор города Преисподней, верховный стратег, проконсул Дариус Саламандр!
Яркие молнии озарили крепость.
Они сплелись, скружились в тугое солнце, горделиво играя в мраморных плитах площади, и отражаясь в золотых горельефах стен. Потом звезда взорвалась, – и в яростной круговерти янтарных всполохов явился серебристый грифон, на котором ехал проконсул.
Клювокрыл был ярким, почти что белым, – хоть это разрешено лишь грандам из Совета Тринадцати. И только слабые оттенки металла говорили о том, что Саламандр не нарушил древнее правило.
– Добро пожаловать, прекрасная Франсуаза! – сказал проконсул, поравнявшись с каретой.
– Главное, постарайтесь не рассмеяться, – негромко пробормотал лорд Николас, обращаясь ко мне. – Думаете, зачем я надел этот камзоларий, с высоким воротником? Будет куда спрятать улыбку.
Леди Артанис шикнула на него, – так грозно, что церберы испугались; Дариус наклонился, и церемонно поцеловал Франсуазе руку.
Вспыхнула молния; и мы оказались в замке, в высокой, просторной зале, – с мраморными стенами и сводом из горного хрусталя. Церберы и ландо исчезли; они уже были на конюшне, где о них позаботятся люди проконсула. Не было и стражников, которые сопровождали нас по дороге.
– Великая честь, принимать вас здесь, леди Артанис, – сказал Саламандр, склонившись над рукой баронессы.
Все поздоровались.
Я заметил, что леди Артанис щедро плеснула в улыбки и поцелуйчики столько же тепла и радушия, сколько недолил в свои лорд Николас. Мне страшно захотелось узнать, в чем тут фишка, но я сразу же понял, что спросить-то мне не у кого.
Очень не хватало какого-нибудь мистера Сплетника, который живенько расскажет мне все местные посекреты.
Ничего, как-нибудь сами выплывем.
– Какая трагическая история, – сказал Саламандр, и было ясно, что ему великодушно плевать на ворма и его смерть.
– Но самое главное, – всплеснула руками леди Артанис. – Это произошло в моем доме!
Тем временем, собирались гости, – в основном, военные, но было и несколько старцев из магистрата. Дариус Саламандр шагнул к камину, и бросил туда щепотку огня; пламя сразу же вспыхнуло, озарив хрустальные своды.
– Многие были недовольны вчера, – сказал я. – Когда пришли Гвардейцы Заката, и прервали смотрины.
– Да, – согласился Дариус. – Это все полковник Септимиус; я еще помню время, когда порядок в городе Преисподней охраняли мы, Огненные Клинки. Уже потом Совет Тринадцати придумал полицию…
Саламандр щелкнул хвостом, словно говоря, – и вы видели, каких остолопов туда набрали!
– Значит, вы не занимаетесь такими делами?
– Нет, – согласился проконсул, и я понял, что Дариус видит в этом личное себе оскорбление. – Огненные Клинки охраняют границы Ада, и следят за тем, чтобы грешники оставались в пыточных ямах. Мерзкая работа…
Он пригубил бокал, и я спросил себя, – как чувствует себя военный, которому уже давно не давали повоевать.
Жаждет крови, наверное.
На всякий случай, я отступил подальше.
– Это все демократия, – продолжал Саламандр.
Наверняка он много думал на эту тему, и теперь был рад найти достойного слушателя. Темные эльфы не сплетничают; и эта черта делает нас жертвами перед всеми, кому хочется поблевать душой.
– Я имею в виду, нелепый обычай разделять армию и полицию. Можно подумать, у нас две разные страны, которые надо охранять. Это все асгарды; они придумали демократию, и заразили весь мир.
Дариус запустил в бокал пару вишенок.
– Но им эта глупость нужна только для того, чтобы смачнее облизать задницу недомерку регенту; а мы, как всегда, собезъянничали, не подумав толком…