– Вот здорово, все за мной притащились, даже ченселлор! Будет, что в колледже рассказать.
Мы оглянулись, и увидели Джоуи, – немного перепачканного землей, и с красными от свеклы щеками.
– Я вот всегда думал, – обратился он к дядюшке. – А смогу ли я стать суперскаутом, как ты? Готовился долго, и гляди! прошел испытание. А за сколько секунд ты выбрался из свеклы?
Лорд Николас бросил на сестру беспомощный взгляд, герцог Брайд усмехнулся в усы, раскланялся с дамами и ушел.
Призрак невыпитой чашки кофе преследовал леди Артанис.
Лорд Николас уже начал беспокоиться и, как мне показалось, украдкой проверил, открывается ли дверь ландо, чтобы выскочить на ходу, когда его сестра начнет буйствовать.
И когда впереди показался лоток странствующего индрикотерия, с чаем и плюшками, – а Николас явно заметил его еще на пути к плантациям Брайда, – баронет заметил:
– Артанис, не хочешь ли ты выпить чашку кофе?
«И успокоиться», – явно читалось между строк.
– Ты же знаешь, – ответила баронесса не без раздражения. – Я не пью кофе в дороге.
– Не волнуйтесь, тетя, – встрял в разговор Джоуи. – Я знаю по дороге несколько хороших таверн, с чистыми незапсатыми туалетами.
– Джоуи, это неприлично! – воскликнула леди Артанис. – Ну ладно, Николас, если ты настаиваешь, давайте выпьем по чашечке.
Лорд Николас велел форейтору тормозить.
– Эй, любезный! – позвал он торговца. – Плесни-ка нам по чашке латте.
– И мне, и мне сате! – закричал Джоуи.
Дядюшка переглянулся с сестрой, но ничего не сказал.
Индрикотерий уперся передними лапами в верх кареты, а длинным хвостом быстро сервировал два подноса. Леди Артанис с недовольным видом, но весьма споро схватила самую большую чашку.
– Это от стресса, – пояснила она, чтобы никто не подумал, будто та жадничает.
Я попросил дюжину пирожков с картошкой (весьма полезно, если изучать магию земли), а Джоуи был весьма недоволен, когда получил овощную тюрю в пиалке.
– Почему всем кофе, а мне тюрю? – настырялся он.
– Для роста мозгов, – отрезала Френки.
Какое-то время были слышны лишь звуки деликатного чавканья, – как вдруг в ридикюле леди Артинис что-то задребезжало, и он сам по себе пустился в пляс.
– Проблемы с крысами? – любезно поинтересовался я.
– Нет, – пояснила баронесса. – Это Росита бузит.
Она открыла ридикюль, вынула из него шелковый кошелечек, и оттуда ей на ладошку выпрыгнуло удивительное, маленькое существо, формой своей напоминающее каплю. Черные глазки с любопытством уставились на меня.
– В чем дело, Роса? – спросила леди Артанис.
Неожиданно капля заверещала так громко, что прянули и остановились церберы.
– Если в этой семье есть мужчины, – бушевала Роса. – Самое время браться за оружие. В ружье, лорд Николас! Джоуи, не дреми! Да и вы, длинноухий, на что-нибудь сгодитесь, чтобы защитить честь Дюпонов.
– Росита, да в конце концов, что случилось? Ченселлор, вы должны извинить Росу. Это телепатическая амеба, с их помощью мы общаемся на расстоянии. Она очень долго служит в нашей семье, и стала как родная, – ну, вы понимаете, с родственниками порой бывают хлопоты.
Потом леди Артанис внимательно посмотрела на меня, покачала головой, усмехнулась и уточнила:
– Нет, наверное, не понимаете. Вам, думаю, и родителей хватает; в свое время я была знакома с вашим отцом…
Баронесса не стала продолжать, а я не уточнял, чтобы, к своему ужасу, не обнаружить, будто Френки, – моя сводная потерянная сестра, которую по неясным обстоятельствам не удавили в младенчестве, а когда ей исполнился год, она уже слишком сильно кусалась.
Росита высоко, как блоха, подпрыгнула и плавно вернулась на ладошку леди Артанис.
– Можно, – спросила она, – я отведаю горячего кофейка?
– Нет, – отрезала леди Артанис. – Только не из моей чашки.
Услышав слова Росы, все автоматически прикрыли свои пиалки ладонями, и только лорд Николас замешкался. Амеба прыгнула на краешек его чашки, не удержалась и плюхнулась в кофе.
– Горячая ванна! – завопила она. – Слишком горячая для этого времени суток!
– Вот черт, опять я попался, – пробурчал лорд Николас.
– Шутки в сторону, – сурово произнесла Росита, встряхнувшись, как собака и обрызгав горячими каплями барона и его сестру. – Вот вы не знаете, где подарки, а я знаю.
– Роса, неужели? – спросила леди Артанис.
– Да, Арту, я знаю. Их украл один из женихов, и собирается выложить на Скале Бесчестия.
Лорд Николас побагровел, леди Артанис побледнела.
Френки сурово бросила:
– Вот сволочь. Кто это?
– Во всяком случае, – заверещала амеба, – не Саламандер; именно он предупредил меня о предательстве, и просил немедленно сообщить вам. Он будет ждать вас в своем родовом поместье, чтобы рассказать все подробности.
Видно, между моих острых ушей вращался сверкающий знак вопроса, поэтому баронесса промямлила:
– Дело в том, ченселлор, что это древняя традиция.
Она помолчала, не зная, как разъяснить ситуацию.
– В очень редких случаях, – вступил баронет. – Если девица не отличалась, так сказать, праведным поведением, – это не о тебе, дорогая моя племянница, – кто-нибудь из отверженных женихов, чтобы опорочить невесту, выкладывал подарки на черном камне, – я-то думал, его давно уже нет, а вот поди ж ты.
– Надо срочно ехать к Саламандеру, – решительно сказала леди Артанис. – Прикажи поворачивать.
– А кофе у вас, как всегда, не фонтан, лорд Николас, – сообщила амеба, скакнула в шелковый кошелек, и тот сам собой запрыгнул в ридикюль баронессы.
Глава 4. Саламандр-Холл
Мраморный дворец Саламандра поднимался над Змеиным болотом.
Вдоль горизонта, клубились облака Скорби. Слезы грешников, мучимых в Аду, падают на раскаленные орудия пыток, и обращаются в пар; так рождаются эти тучи, – и там, у раскаленного неба, медленно зреют инфернальные твари, – столь страшные, что в Верхних мирах для них еще не нашли названий.
Из мутной, непрозрачной воды тянулись вверх корни адского огнецвета. Шипастые гребни дракклингов рассекали темную гладь болота.
Узкая дорога, выложенная булыжником, вела к дворцу Саламандра.
Внимательный взгляд мог заметить, что кое-где позолота потрескалась и стала отваливаться, решетки на окнах уже были покрыты ржавчиной, а краска чуть-чуть поблекла. Мраморному дворцу требовались немалые деньги, чтобы блистать.
Так ли уж хороши семена денежного дерева, мелькнула у меня мысль, если Саламандр себе не может вырастить пару динаров.
Навстречу карете выбежали шестеро слуг.
Они помогли дамам выйти и, взяв церберов под уздцы, отвели трехглавых в конюшни. Сам хозяин с широкой улыбкой, – правда, слегка натянутой, – вышел на террасу, чтобы встретить нас.
– Леди Артанис, прекрасная Франсуаза. Джентльмены. Рад видеть вас в своем доме; хотя мне и жаль, что так все произошло.
– Что-то происходит, – незаметно шепнула мне на ухо тетушка Артанис.
Видно, она была большая мастерица шептать на ухо.
В углу горел камин, и по комнате разливалось приятное тепло.
У окна стоял Фергюсон, рассеянно вертя в руках шкатулку Лемаршанда; гниющие мертвецы то поднимались из пола, покорные повороту граней, то вновь рассыпались в прах.
Хранитель Кладбищенских угодий смотрел на огонь, что-то обдумывая. Дитрих фон Фламенгард скрестил руки на груди.
– Ну то здесь можно сказать? – произнес Корпатыч, обернувшись к нам. – Вы сделали свой выбор, Франсуаза. Наверное, я показажусь вам слишком корыстным, но, думаю, мне известна цель ваш визита. Вы пришли вернуть наши подарки.
– Нет, – ответила леди Артанис.
Лица женихов вытянулись, и они застыли в виде вопросительных знаков.
– Как вы знаете, – произнес Хранитель. – По древним законам Преисподней…
– По древним законам Преисподней, – перебила его леди Артанис, – гостям сперва предлагают рюмку хереса и отдохнуть с дороги.
Саламандер покраснел, его синие глазки виновато блеснули.
– Тысяча извинений, баронесса. Мне нет оправдания. Но я так расстроен, что Франсуаза предпочла другого, и забыл обо всех правилах гостеприимства.
– Предпочла другого? – спросила леди Артанис.
Как светская дама, она прекрасно знала, что метод эха спасает и не из таких сложных ситуаций. Достаточно повторять за собеседником последнее слово, и он сам вытянет разговор из глубокого снега недоумения.
Монокль блеснул в правом глазу Саламандра.
– А разве лорд Лодочник не готовится к свадьбе? – спросил проконсул. – Не разослал приглашения? И не назначил день свадьбы от своего и вашего имени, прекрасная Франсуаза?
Леди Артанис поджала губы, словно пыталась всосать ленточного червя.
– Я не знаю, чем занят монсеньёр Лодочник, – сказала она, подчеркивая, что только демон может носить титул лорда, хотя об этой традиции давно и забыли. – Да мне и дела нет; а моя племянница еще не сделала выбор. Древний закон дает ей время до завтрашнего утра.
Лицо некроманта Фергюсона оставалось мертвым, но трупы, вызванные магией Лемаршанда, сразу рассыпались, и пепел их сам разложился в банки с надписью «Детское питание».
Корпатыч крякнул, а Дитрих фон Фламенгард широко раскрылил руками, и воскликнул с белозубой улыбкой:
– Я так и думал! Не хочу говорить ничего плохого об отсутствующих, а именно, о хранителе Леты. Он весьма достойный молодой человек. Но посмотрите на эту прекрасную девушку.
Барон подошел к Френки, взял ее за руку и торжественно провел по зале.
Саламандр тотчас хлопнул в чешуйчатые ладоши, и из-за занавески выскочили двое гоблинов-слуг; дробно стуча пятками, ринулись вон из комнаты.
– Почему в лакеях они, а не импы? – спросил я.
– Это падшие, – вполголоса отвечала Френки. – Если душа гоблина прослужит тысячу лет у аристократа Геенны, с нее сходят все грехи. В обмен на это, шаманы степей создают для нас особые талисманы.