Кровавая роза расцвета на мифриловых плитах.
Цепи порвались, и освобожденные баньши принялись пожирать куски ассассина.
– Если вы все погибнете, придется искать замену, – сказал Уильям. – Зачем мне такие хлопоты? Согласись, я никогда тебя не обманывал.
– Хорошо, – я сделал вид, будто думаю, хотя решение было принято сразу. – Выбираю ее.
– Фу, как скучно.
Щупальца Шекспира опали.
– И что вы находите в этих девушках? Почему вам всем кажется, будто спасать беззащитных дам – это так благородно? Думаете ж вы не сердцем, – или где у вас там благородство растет? – а членом; небось, на жирную старуху с усами да бородавками так не накинетесь…
Янтарные огоньки вспыхнули между щупальцами медузы, и рассыпались круговертью алых и черных искр.
– Но будь по-твоему…
Столб огня вспыхнул над мраморным постаментом, заставив отшатнуться Ледовика. Демонесса исчезла; и только капли астрала дрожали в горячем воздухе.
– Что это было? – хмуро спросил хобгоблин.
– Много будешь знать, не доживешь до вечерней порки, – огрызнулся я. – Уильям решил, что нас слишком много; боится разбудить харблинга. Поэтому и вернул ее на Мангровое болото.
Конечно, я знал, что им это не понравится.
Чувствовал себя Санта-Клаусом, который принес детишкам вместо игрушек учебник по арифметике.
Еще секунда, – и эти двое взбунтуются. А может быть, даже попробуют отодрать мне уши.
Но я не дал им этой секунды.
– Мы видели достаточно, – сказал я, отодвигая их в сторону.
Поднял руку.
Сапфировые прозрачные руны заиграли на моей ладони.
– Хочешь пойти туда, и взять Книгу? – спросил маг Холода.
– Не только. Я собираюсь вернуться.
Волшебные символы разлетелись по залу, веером сияющих якорьков.
Я создал прямую трость, с набалдашником в форме головы лебедя, и по ней выверил расклад рун.
Осторожно передвинул две из них.
Потом вернул одну на прежнее место.
– Что ты делаешь? – спросил Ледовик.
– То, что дано только эльфам.
Я закрыл глаза, и сцепил руки перед собой, в молитвенном жесте.
Астральный поток подхватил меня, и понес от одного якорька к другому, стремительно обходя все ловушки.
Я слышал, как за моей спиной визжат пилы, с лязгом смыкаются челюсти огромных капканов, и острые клинки разрубают горячий воздух.
Мне было все равно.
Я знал, что гораздо быстрее них.
Над алебастровым постаментом я наклонился, и мои пальцы сжали Книгу Отчаяния. Когда я выпрямился, – то вновь стоял на мраморном вовышении, рядом с Ледовиком и Мастером Теней.
– Дело сделано, джентльмены, – сказал я. – Можно возвращаться.
– Не совсем, – ответит чародей Холода.
Пасть шэдоу распахнулась, и ядовитый язык взбуравил воздух вокруг меня. Горячая волна сбила с ног, белые стены манпарана закружились, – и я вновь оказался на алебастровом постаменте, в самом центре залы.
– Мы решили, что без тебя будет проще, – пояснил Ледовик.
Книга Отчаяния переливалась в его руке черными молниями.
– Решай, эльф, как ты хочешь умереть. Можешь попробовать выйти из манпарана. Но тебе не удастся снова обмануть охранные руны… Во второй раз твой трюк уже не сработает. Или подожди, пока сюда придет Харблинг…
Я ждал.
Колдовство рун молчало, – и стало ясно, что ничто мне не угрожает, пока я стою на алебастровом постаменте.
Вот только оставаться здесь я не мог.
– Уильям, – позвал я. – Это слегка нечестно, тебе не кажется? Не хочешь вмешаться?
Но Шекспир молчал.
Он даже не появился, чтобы увидеть мою смерть.
Думаю, ему было все равно, – раз Книга Отчаяния теперь так близко.
– Ладно, джентльмены, – сказал я. – Сами напросились.
Одна из прозрачных рун по-прежнему светилась на мраморном возвышении, – у самых ног Ледового. Ни дэв, ни Мастер Теней ее не заметили, – пока магический якорь не взорвался, обдавая их каплями Мрака.
– НЕТ! – закричал чародей Холода.
Книга вырвалась из его рук, и устремилась ко мне.
Мастер Теней рванулся наперерез, и его когтистые пальцы сомкнулись на переплете.
Но даже его сил было недостаточно, чтобы одолеть власть астрального якоря. Книга Отчаяния потащила шэдоу за собой, прочь с мраморного возвышения, – прямо на плиты, усеянные ловушками.
В последний момент, Мастер успел выхватить вакидзаси, – короткий меч, – и отрубить себе руку.
Вращаясь все быстрее, Книга Отчаяния рванулась через мантапан, а мертвые пальцы по-прежнему сжимали ее.
Черное трехгранное лезвие вылетело из пола, и единым махом срезало отсеченную руку шэдоу, – даже не поцарапав корешка Книги.
Я поймал ее, и широко улыбнулся.
– Не пытайся обмануть эльфа, – сказал я. – Народная пословица.
– Безумец! – заревел Ледовик. – Ты разбудил стражей мантапана.
– Не знаю, как тебе сказать об этом, – заметил я. – Но мне плевать.
Шепот умерших рун пролетел над плитами.
Я вспомнил, как впервые вступил под своды Мертвого Храма, и глаза мумий коснулись моей души. Там, в мантапане, – это жуткое чувство было еще сильнее.
Хотелось кричать и плакать, забиться в самую глубокую щель, и даже не дышать, чтобы никто меня не услышал.
А еще – встать и идти вперед, ибо я сильнее всех страхов мира.
Ну, если бы рядом оказалась норка поглубже, – я выбрал бы ее.
Хлопанье крыльев.
Я обернулся, поднимая в руках эльфийскую трость.
Ничего другого у меня не было; а сотворить новое оружие я не решился. Это могло пробудить новых Стражей, – и тогда я наверняка потеряю даже тот призрачный шанс, за который сейчас цепляюсь.
Мой взгляд терялся в мраморной белизне мантапана.
А еще я знал, что они появятся и нападут раньше, чем я их увижу.
Так и случилось.
Спину мне обжег горячий огонь.
Четыре острых крюка полоснули по коже, раздодрав магическую защиту. Я обернулся, поднимая посох, – и увидел их.
Три майаранга кружились над моей головой.
Их огромные крылья были невидимы, – они оставались в другом измерении, и ни острый меч, ни заклятие не могли бы причинить им вреда.
Пять длинных хвостов, затянутых в прочную чешую, змеились вокруг шипастого тела, – круглого, как у рыбы-шар.
У каждого на конце изгибался острый ядовитый крюк, из проклятого адамантина, а в центре него мерцала проклятая звезда, – то были души тех, кто погиб в клыках майаранга.
Чародей, создавший этих чудовищ в безднах Невозвратья, не дал им головы; лишь алые глаза, и три огромные лапы, похожие на орлиные.
Острые зубы росли на их пальцах, а в центре ладони распахивалась жадная пасть.
– Ты убил нас всех, – прошептал Ледовик.
Клекочущий майаранг обрушился на меня.
Я вскинул эльфийский шест, и успел закрыться от удара крюка. Но в тот же момент второе чудовище врезалось мне в спину.
Ноги подогнулись, я едва не упал.
Мифриловая плита в полу приоткрылась, и острое лезвие показалось из нее, словно жало. Охранные руны ждали, когда я упаду с постамента, – чтобы сразу же растерзать меня.
Я напряг все силы, чтобы удержаться на ногах, – и тут же понял, что падаю. Второй майоранг набросился на меня слева.
Мой шест врезался в него, отскочил, – и этого хватило, чтобы сохранить равновесие. Так удар ракетки удерживает мяч в воздухе, – только на этот раз я был мячом.
Я развернулся, и резко полоснул тварь шестом.
Удар прошел мимо.
Чешуйчатый хвост майаранга хлестнул меня по ноге, – обвился змеей и дернул, обрушив меня на алебастровый постамент.
Моя рука качнулась над полом, – и вопящее лезвие циркулярной пилы рванулось навстречу. Я отдернул пальцы, но страх уже глубоко погрузился в них.
Мне казалось, что я никогда не освобожусь от него, – а впрочем, если так дело пойдет и дальше, это мое «никогда» будет очень, очень коротким.
Я перевернулся на спину, и выставил перед собой шест.
Клекочущее чудовище напоролось на него, и отлетело в сторону.
Я понял, что долго не выстою.
Эльфийский шест не мог причинить вреда майарангам. Создать новое оружие уже не было времени.
Оставалось одно – сдаться.
И я спрыгнул вниз.
Плавно, словно ворота смерти, раскрылась передо мной мифриловая плита. Шесть зазубренных лезвий выстрелили в меня, а рядом безумным смехом зашлась кружащаяся пила.
Майаранги спикировали следом за мной.
Эльфийский шест коснулся мраморного пола.
Мое тело развернулось, – конечно, не так стремительно, как мне бы хотелось, мои наставники в Даркмуре пришли бы в ужас от этого исполнения, – а потом ноги вновь коснулись белого постамента.
С лязгом сомкнулись стальные челюсти.
Обернувшись, я увидел капкан, медленно уходящий обратно в пол.
В его клыках бился и кричал майаранг.
Вторая тварь лежала у моих ног, распоротая на миллионы частей.
Охранные руны не нападали на Стражников; волшебство их даже не замечало. Но погнавшись за мной, чудовища попали прямо на лезвия.
Ледовик и Мастер Теней рубились спина к спине.
Майаранги наседали на них.
Теперь они были похожи на крылатых обезьян; это значило, что силы их прибывают.
Шэдоу вынул из-за пояса крис, – длинный кинжал, со змеевидным лезвием.
Не оборачиваясь, резко всадил его в бок чародею Холода.
Ледовик качнулся, потом упал на колени, и кровавая пена вскипела на его дрожащих губах.
Мастер Теней обернулся, и быстрым движением перерезал горло хобгоблину.
В тот же миг, один из майарангов набросился на него сзади, и впился в спину. Острые челюсти пробили магическую броню, и вырвали кусок позвоночника.
Но шэдоу не чувствовал боли.
Ледовик рухнул.
Второй майаранг набросился на него, и стал пожирать.
Мастер Теней всадил свой меч в затылок чудовища, и дважды повернул, кроша череп.
Первая тварь вцепилась в шэдоу сзади, обхватила крепкими лапами, и теперь стремительно выгрызала из его спины кусок за куском.