Егор постучал по обратной стороне декорации костяшками пальцев. Декорация ответила пустым деревянным звуком.
– А внутри – это всего лишь фанера. Понимаешь? Дешевый недолговечный материал. Его разрушает сырость, пробивает самый легкий удар. Да, его можно выкрасить в золотой цвет, но от этого фанера не станет драгоценностью. Это все… мусор, Дима. Он не стоит человеческой жизни, страданий, страстей.
– А что стоит? – усмехнулся Дима. – То, чем и как мы жили раньше? Ну уж нет, я туда, в счастливое голодное прошлое, не хочу. Тебе хорошо философствовать, чувство голода тебе неизвестно. А я только сейчас понял, как это замечательно: жить в собственной квартире, без соседей по коммуналке, без подружки, готовой отдаться за кусок хлеба. Ты знаешь, я вдруг понял, что мне нравится есть икру, я хочу «Майбах», как у твоего папаши, или даже круче! Мне нравится ездить отдыхать к морю. Егор, я ведь только год назад в первый раз увидел море! Так что ты извини, но эта мишура – моя новая жизнь. И она мне нравится!
Егор не ответил.
В конце концов, он тоже не остался в Новосибирске. Кто знает, если бы он поступил так, возможно, Виктория осталась бы жива. Но был ли бы счастлив он? Из разношерстной толпы к Егору и Димке рванулась высокая стройная брюнетка в коротком платье с эффектным декольте, демонстрирующим большую грудь, не стесненную лифчиком.
– Мальчики, что вы тут пьете? – спросила Рокси, ловко выдернула из руки Димки стаканчик и подозрительно понюхала. – О, коньячок! Наши люди. Плесните мне, а то я сейчас выхожу…
– Как дела, Рокси? – вежливо осведомился Егор и вылил в стаканчик остатки коньяка.
Рокси заглотила напиток и поморщилась.
Дима, косившийся на волнительные округлости, протянул ей изрядно подтаявшую шоколадку. Рокси взяла. Выдохнув, она громко рассмеялась.
– Пока не родила! – дежурно ответила она и облизала вымазанные шоколадом пальцы.
Димка таращился на нее, боясь вздохнуть.
– А не предвидится? – осведомился Егор.
– Пока нет.
Толпа снова всколыхнулась, пропуская вперед тетку с наушником, которая чуть ли не за руку волокла соведущую Егора Аксинью Гайчук. Оглядев толпу безумным взором, тетка замахала Егору. Рокси проводила его взглядом.
– А вы, стало быть, дружите? – спросила она с любопытством.
– Ага, – ответил Димка, стараясь пялиться куда угодно, только не на ее грудь. Проклятая таблетка подействовала тогда, когда это было не нужно… Димка отвернулся, уставившись в небеса.
В небесах ничего интересного не было. Только удалявшийся самолет, расчертивший синюю гладь расползающимся белым штрихом, да парочка воздушных шариков, не то оторвавшихся от декорации, не то выпущенных зевакой-зрителем. Рокси усмехнулась и опустила взгляд в собственное декольте.
А что, очень даже ничего, раз даже такого, как Дима, проняло…
Он ведь, говорят, из этих… светло-синих.
Реакция Димки на декольте была отнюдь не типичной для представителей секс-меньшинств, давно практически полностью вытеснивших со сцены натуралов. Рокси приблизилась к Димке и слегка приобняла. Его щеки мгновенно зарделись. Дима уставился ей в глаза, не зная, что сказать.
– Димас, а ты чего после концерта делаешь?
– Ни-ничего, – проблеял он. – Домой поеду. А вечером в клубе выступаю. В «Пурге».
– И я ничего, – обрадовалась Рокси. – То есть, у меня, конечно, есть пара предложений, но меня совершенно не вставляет куда-то переться. А вот вечерком я бы охотно сходила на пати. Можно и в «Пургу». Я тебя только по телику видела, послушала бы, как ты поешь живьем. Или ты там «под фанеру» будешь?
– Живьем! – возмутился Дима и набрался наглости. – А может, мы после концерта вместе и уедем?
– Годится, – весело согласилась Рокси. – Я вторая пою, а ты?
– Не помню. Я после «Бобров» каких-то. Но тоже где-то в начале. На платформе буду туда-сюда ездить.
– На платформе круто, – серьезно сказала Рокси. – Это точно из эфира не вырежут. Смотри только, чтобы тебе зрители бутылкой морду не разбили, а то эти суки завели привычку кидаться. Она, платформа эта, конечно, далеко будет, но кто знает? Вдруг в толпе будет чемпион по метанию диска?.. О, мне уже машут! У тебя телефон мой есть? Нет? Записывай…
Рокси продиктовала несколько цифр и, призывно улыбнувшись, вспорхнула на сцену, где сбоку, прячась на лесенке, стояли Егор и Аксинья.
На сцене отплясывал какой-то народный ансамбль. Судя по их потным лицам, им явно приходилось несладко в такой жаркий день.
Гайчук что-то кричала в телефон.
Егор наклонился к уху Рокси и проорал:
– Ты чего пацана с пути сбиваешь, куртизанка?
Рокси рассмеялась и, уцепившись за ухо Егора, прокричала ему в ответ.
– Окстись, я, наоборот, его на путь истинный направляю! Не все же ему с мужиками трахаться.
– На черта он тебе?
Рокси на миг задумалась, а потом заорала во всю силу легких:
– Да достали меня мужчины с сильным характером! Я девушка нежная, ласки хочу. Могу я хоть на пару дней забыть, что такое жить под вечной пятой мужика?
Егор не ответил.
Прозвучали фанфары, и он под руку с Аксиньей отправился на сцену. Объявив Рокси, Егор спустился вниз и поискал глазами Димку. Его уже волокла куда-то в сторону тетка с наушником, одновременно оравшая что-то в рацию. Сзади кто-то дернул Егора за рукав.
– Привет! – прокричал женский голос.
Егор обернулся, не сразу узнав бывшую «коллегу» Настю Цирулюк.
Настя располнела, выкрасила волосы в цвет бешеного баклажана и проколола пупок. Увенчанный пирсингом объемистый животик выглядел нелепо. К дурацкому топику, явно купленному где-то на базаре, был приколот бейджик: «Газета «Желтуха». Анастасия Цирулюк. Корреспондент». На переброшенной через плечо сумочке болталась карточка аккредитации прессы.
Егор молча кивнул.
Общаться с бывшей коллегой ему совершенно не хотелось, памятуя о том количестве грязи, что она вылила на него в прошлый раз.
– Как дела? – дружелюбно спросила Настя и даже голову наклонила вбок, как собака, демонстрирующая незлобивый нрав. Егор открыл рот, чтобы повторить сказанную Рокси фразу, но вовремя спохватился и просто ответил:
– Хорошо. А ты, я смотрю, все там же?
– Все там же, – вздохнула Настя. – У меня же нет отца-олигарха.
– Что характерно, уже и не будет, – съязвил Егор. – Ты по делу или как?
Настя согнала с лица жалкую улыбку и деловито заговорила, вцепившись Егору в рукав.
– Слушай, мне край как надо интервью с Алмазовым. Он ведь скоро приедет?
– Угу.
– Ты поможешь?
Егор уже открыл рот для отказа, как вдруг Настя, хитро прищурившись, сообщила:
– Представляешь, нашего Славика восстановили на работе. Он узнал, что я тебя сегодня увижу, и просил передать тебе привет. Наверное, все еще питает к тебе теплые чувства…
Егор улыбнулся, приобнял Настю за плечи и подтолкнул к краю сцены:
– Ты тут постой. Видишь вон ту «Газель»? Как только она отъедет, ломись туда и далеко не отходи. Лимузин Алмазова встанет на ее место. Я следить за этим не смогу, мне на сцену пора. Все поняла?
Настя кивнула и стремглав бросилась к парковке, где немедленно была остановлена бдительным охранником. Спустя несколько минут ее уже волокли прочь двое суровых мужиков. Настя упиралась, кричала и все оборачивалась, пытаясь позвать Егора. Он с удовольствием наблюдал за бурной сценой, а потом бросил на землю карточку с аккредитацией.
– Аста ла виста, бэби! – пробасил он и поспешил на сцену, где его уже ждала Аксинья.Отпев свои песни, Дима споро убежал за сцену, чтобы присоединиться к нетерпеливо ожидавшей Рокси. Это выступление особо не отличалось от прежних. Разница была лишь в том, что сцена не была статичной, а двигалась вдоль толпы зрителей, а за концертом, вероятно, наблюдал сам президент. Впрочем, на это особой надежды не было. Президент любит другую музыку. По слухам, от попсы, исполняемой мальчиками в приспущенных джинсах, его тошнит…
Позабыв сообщить водителю об изменившихся планах, Дима побежал за Рокси. Та ждала его на стоянке, пританцовывая рядом с новенькой желтой «Феррари». Дима с трудом подавил в себе зависть. В голове мелькнули нехорошие ассоциации: и он, и Рокси, по сути, ничем друг от друга не отличаются! Оба попали на сцену через постель. Однако Рокси уже заработала себе крутую тачку, а он – нет.
Или его данных недостаточно?
Хотя, чего греха таить, талант был у обоих. Но сколько их, талантливых, прозябает в безвестности?! Сколько мальчиков, способных затмить Паваротти, и девочек, услышав которых, Мария Калас билась бы в истерике, месят грязь в провинции?..
Димка вдруг вспомнил кастинг, на который он ходил вместе с Мариной.
Где она сейчас? Все еще штурмует звездный Олимп или давно сдалась и уехала в свою Тьмутаракань, трудится в магазине на скромной должности продавца?
На какой-то миг Димке стало стыдно.
Ведь теперь, когда его позиции прочно закреплены поддержкой продюсера и статусом восходящей звезды, он мог бы запросто помочь Марине. Ну, или хотя бы попытаться помочь… Проектов много, не в каждый возьмут человека с улицы. Нужны рекомендации, и он вполне мог бы их дать!
– Ну что? – торопливо спросила Рокси. – Поехали?
Димка кивнул, усаживаясь рядом с ней.
Из-за поднятых кверху дверей машина напоминала сумасшедшего зайца. Димке стало весело. Дверцы поползли вниз и закрылись с вкусным щелчком.
– Богато тут у тебя, – засмеялся он.
Рокси эффектно развернулась, распугав рабочих с какими-то бебехами, мотками проводов и коробками в руках, посигналила и рванула с места так, что Димку вдавило в спинку кресла. В животе у него вновь зашевелилась зависть. Чтобы заглушить в себе это гадкое чувство, Димка принялся торопливо пересказывать Рокси свои недавние мысли. Мол, нехорошо, когда все достается только ему одному, надо и другим помочь, и все такое…
Рокси молчала, а Димке собственные доводы казались очень убедительными, отчего он сам себя внезапно почувствовал героем.