Как Божий дар, как цвет культуры,
Чьи бомбы умные – не дуры,
А просто ангелы больниц.
Одна чума сменить другую
Спешит, лекарствами торгуя.
Дают роскошные балы
Свои чумные деньги в кассу, —
Чума теперь имеет массу
Имён, грядущих как валы.
И даже полагать наивно,
Что это кончится спортивно —
Победой человека над…
Нет человечества другого,
Чем то, которое готово
Переназвать свой личный ад.
ПОЛОМКА
Свет погас, приёмник сдох,
Холодильник вздрогнул – «ох!»
Больше нет Саддама с Бушем,
Нет ГОВНАТО, нет ООН.
Письку не видать под душем —
Так темно со всех сторон!
Нет известий – нет войны,
Рожи гадов не видны.
Стало тихо, как в селе,
Где букашка в киселе!..
ЗАПИСКА,
плывущая в бутылке с острова
Святого Никогда
…такой навяжут путь, такую благодать,
что ты уже ничем не будешь обладать,
с навязчивой улыбкой идиота
пытаясь переплыть навязчивость болота,
навязанную жижу дней, людей
с мозгами, полными навязанных идей.
…такой навяжут бред, такой навяжут стиль,
что свяжешь сам себя и память сдашь в утиль,
с навязчивой улыбкой идиота
торгуя и навязывая что-то
навязчиво улыбчивым рабам,
натянутым на мира барабан.
…такой навяжут воз такого барахла,
изношенного там, где стыд превозмогла
навязчивых идей безумная палата, —
что, выносив дотла, ты станешь как заплата,
носимая отдельно от чего-то
с навязанной улыбкой идиота.
…читатель мой, плыву тебе сказать:
всё, что навяжут, надо развязать
без промедленья, срочно, чем попало,
заметь, улыбка волчьего оскала —
у всех, чья беспощадная работа
навязывать улыбку идиота.
…не будь добрей врага и слаще пирога,
я не хочу, чтоб ты ударился в бега
под натиском навязчивого блага,
с которым лезет наглая отвага
орды навязчивой, навязчивых племён,
времён навязчивых, навязчивых знамён…
…свою навязывай им жизненную волю, —
я всё равно тебе исчезнуть не позволю!
«Вы – мертвец!» – кричали Блоку.
Блок ответствовал: «Мертвец».
На него глядел с ухмылкой
Жизнерадостный стервец.
Ангел Блока был прозрачен,
Ангел Блока был незрим,
Ангел Блока был – как воздух,
На котором говорим,
Был – как воздух языка…
Вот причина умереть —
Атрофия воли к жизни,
Где ничто не свято впредь.
Кто сказал, что поймут и полюбят?
Что за глупости!.. Если поймут,
Пониманьем своим и погубят,
И навяжут его, как хомут,
И полюбят за то, что заезжен,
Что цена твоя пользе равна,
Что бываешь особенно нежен,
Чуя сахара власть и зерна.
Делай всё, чтоб других понимали,
Чтоб, любовью заездив своей,
Не тебя, а других обнимали
За мозги хомутами любвей.
Дай промчаться упряжкам, обоймам,
Не прельщайся любовью лавин.
Незаезжен, безбрежен, непойман,
Будь прозрачен и неуловим!..з
Насилье наглое и наглое бессилье.
Такое бешенство укушенных свободой.
Свободой бешеной кого не укусили,
Тем повезло, как с карточной колодой, —
Им карта выпала, которую сдавали
Рукой счастливой, чтобы в наглом стиле
Их наглостью своей не доставали
Насилье наглое и наглое бессилье.
У наглости – большая энергетика
Насилья наглого и наглого бессилья,
На их концерт не надо мне билетика,
И счастлив тот, кого туда не пригласили!..
На их концерте лебедями пляшут черти,
Летят гробов концертных эскадрильи,
А в них – отличники, чей гонорар в конверте —
Насилье наглое и наглое бессилье.
Адам и Ева. Яблочный пирог.
Рекою пахнет кислород заката.
Цивилизация согнёт в бараний рог
Культуру… Птичка свищет адвоката.
У Евы поступь девочки в раю,
Адам кудряв, как царский арапчонок.
Прозрачна ткань, которую крою
Из марева развалин обречённых.
Источник света скрыт за тем холмом,
Чья прелесть без конца меняет краски.
Адам и Ева блещут не умом,
Их случай – глубже умственной закваски.
Змея по делу в гости заползла,
И кожи сброс даётся ей от Бога.
Чтоб ноги вытирать, не помня зла,
Она оставит кожу у порога.
Прощаясь, эта гостья всех простит,
И все простят с улыбкой это змейство,
Чья мудрость быт намного упростит,
Когда на змейку застегнёт семейство.
Наклонись, я шепну тебе что-то,
И легко тебе станет, легко, —
Мне по жизни положена льгота
На чужое подуть молоко,
На чужие кошмары и страхи,
На тревоги чужой кипяток,
На тоску человеческой птахи
В проводах, где колотится ток.
Я шепну тебе что-то такое,
Что одна лишь природа поймёт. —
Я тебя не оставлю в покое
Попивать смертолюбия мёд.
Мне по жизни положена льгота
Не бояться ни мыслей, ни слов.
Наклонись, я шепну тебе что-то
Глазом, вечно открытым для снов.
Есть такие наивные вещи
И такие глазные слова,
Что от них разжимаются клещи —
И душа оживает сама…
Люби себя круглые сутки,
Как тех, кто тобою любим.
Люби свои глупые шутки
И мудрость, подобную им.
Люби себя ежеминутно,
Как тех, кто возлюблен тобой,
Люби себя нежно, распутно,
Невинно, как лодку – прибой.
Люби себя – как на прощанье,
Прощай себе мелочь обид,
Чьё, надо сказать, верещанье
Неслабые судьбы дробит.
Люби, как творение Божье,
Себя, моя радость, себя.
Ничтожен, кто Бога тревожит,
Себя самого не любя.
В маске бабочки залетела
Чья-то в окно душа.
По улице в маске тела
В ясли несут малыша.
Утро – в маске трамвая.
В маске змеи – аптека.
Мглупости напевая,
В маске иду человека.
Поэты, вообще, не продаются
Так хорошо, как, например, сосиски,
Сметана, масло, яйца, молоко,
Не говоря уж о вине и водке,
О пиве, о крупе, лапше и прочих
Товарах ширпотреба – как брильянты,
Сапфиры, изумруды и рубины,
Наркотики, слоны и самолёты,
Собаки, кошки, туфли, попугаи,
Которые, конечно, нарасхват, —
Так продаются только юмористы,
Так продаются только кинозвёзды,
Так продаются только музыканты,
Художники, которые в гробу.
Поэты, вообще, не продаются
Так хорошо нигде и никогда,
И в этом – их неслыханная роскошь,
Не позволительная больше никому
И не доступная, да что и говорить!..
МУЗЕЙ ДОНОСОВ
Музей Доносов – вот какое дело
Обречено на бешеный успех.
Там очередь у входа бы гудела,
Билетов не хватало бы на всех.
Печатный цех раскатывал бы глянцы
Доносных копий, цвет употребя.
И знающие русский иностранцы
Такое завели бы у себя.
И всех наук философ, Ломоносов
Или другой Сократ из наших мест,
Оружие бессмертное доносов
Здесь изучал бы не в один присест.
Такая оружейная палата
Большой доход давала бы в казну, —
За вход была бы маленькая плата,
Но вы учтите публики волну!..
Древнейшее оружие отбросов,
И гениев коварных, и владык
Собрал бы вот такой Музей Доносов,
Запасы пополняя каждый миг.
И частные коллекции, в которых —
Шедевры знаменитых мастеров,
Блистали бы в тех залах, в коридорах
Доносами, чья сила – будь здоров!
Работали бы там доносоведы,
Новинок презентации бы шли,
Торжественные ужины, обеды…
И все бы там сердца глаголом жгли!
Музей Доносов – вот какое дело
Обречено на бешеный успех.
Я кой-кому местечко приглядела —
Как раз для выставки произведений тех…
Папа Формоз I, когда его перестали бояться, был
изъят из могилы, наряжен в папские одежды, поса —
жен в кресло и судим на церковном соборе. Его
труп был признан виновным и отдан на растер —
занье толпе, которая весело поволокла мертвеца