Забыла день, и год, и улицу, и город,
Забыла имя слёз, и боли, и любви, —
Там был такой костёр, такой кипящий холод,
Что никаких надежд остаться в нём людьми.
Бывает красота убийственного свойства,
Забыться не даёт ни в море, ни во сне,
По голым проводам гуляет для геройства, —
Такая у неё потребность в новизне!
Ей жизнь не дорога, она бросает вызов
Спряженью тайных сил, грамматике судьбы,
Висит на волоске… И, сердце к ней приблизив,
Ты в бездну вместе с ней срываешься с резьбы.
Но если Ангел вдруг, над бездной пролетая,
Спасёт тебя, – не смей заглядывать туда,
Где чудом проросла из точки запятая,
И не жалей о том, что было, никогда.
О том, что было никогда.
О пламени, где поезда
Горят, а я – внутри, я с ними
Обугливаюсь в чёрном дыме,
Четыре года мне, о да…
О том, что было никогда.
О том, как током провода
Меня любили горячо.
Померкли воздух и вода.
Но, Ангел мой, моя звезда,
Ты спас меня, – а кто ж ещё?!.
О том, что было никогда.
О комнате, где ни следа
Отца и матери с сестрой.
И, если снится мне порой
Любовь их горькая ко мне, —
Я знаю в тайной глубине,
Что спят они, что сплю не я,
Что снится им любовь моя.
О том, что было никогда.
Не смей мозгами лезть туда,
Где сердце хлопает глазами.
Убьёт! Такая там среда.
С чем стихи?.. С капустой, с мясом,
С рыбой, с яблоком, с печёнкой,
С творогом, с грибами, с рисом,
С курагой, с картошкой, с кремом,
С вишней, с кроликом, с черникой,
С ветчиной, с лимоном, с сыром, —
Размороженное тесто
С размороженной начинкой
В печке золотом блестит
И слоится листопадно,
Листопадло вот слоится,
С той корицей, с той ванилью,
С высунутым языком:
Вот мы с чем!.. А с чем хотите?..
Не хотите ли с гвоздями,
С кирпичом, стеклом толчёным,
С динамитом, с мышьяком?..
Можно с музыкой, с балетом.
Вот вам книга предложений,
Звуков, лампочек, дрожаний,
Вкусов грубых, вкусов тонких,
С ручкой, с крышкой, с напыленьем.
Вот мы с чем!.. А с чем хотите?..
Я узнаю их по улыбкам, взглядам,
По цвету и покрою их одежд.
Они поют, отравленные ядом
Надежд…
Надеждами отравленные люди,
Их бес попутал, дьявол обольстил.
Они всегда – чужих побед орудье,
Сплошной тротил.
Любой харизматический невежда
Заводит их на подвиг неземной.
Последней умирает их надежда,
Как сказано не мной.
Надо, надо, они говорят, обещать постоянно
Что-нибудь светлое, обещательность не прерывая,
Не давая отчаянью хлынуть с рёвом из крана,
Из лопнувших труб надежды… Надо, сойдя с трамвая,
Исполнять эту роль с подносом: «Надежды подано!»
Небо в алмазах и праздник на нашей улице
Обещать вдохновенно, невинно, возвышенно, подло,
Нести золотые яйца, как положено сказочной курице,
Нести, наконец, дежурство в Академии Обещаний,
В Академии безопасности надежд, отравленных ядом,
Потому что опасно шутить с такими вещами,
Как ни во что неверие масс, которые рядом.
Обещать задушевно, волшебно, быть веселящим газом,
Обещательным обезболивающим во времени без границ, —
Производить при этом, стреляя схватчивым глазом,
Строгий контроль одежды и лиц.
ОБЁРТКА
Дали, украшенный рогами,
Дали, усыпанный деньгами,
Дали, увешанный мозгами,
Дали, помешанный на даме
С глазами стервы полковой,
Дали, чей гений безразмерен,
Бесстыж, мертвецки парфюмерен,
Дали, трясущий головой
С усами жизни половой,
Дали, чьи подлости вдали
Особый блеск приобрели
На всё способного подонка…
Несчастны, кто родить могли
Такого мерзкого ребёнка.
Теперь из-под какой земли
Достанут этого Дали,
Что понял славы суть так тонко?!.
ПО УЛИЦЕ ЗЕЛЁНОЙ
Устал подозреваемый
От слежки постоянной,
И стал подозреваемый
Ходить лицом назад.
Он шёл, как деревянный,
И шёл он, как стеклянный,
По улице зелёной,
Где лампочки висят.
За ним следила публика
С улыбкой нескрываемой,
И вдруг пустилась публика
Ходить лицом назад.
Лицом назад – артисты,
Дантисты и туристы
По улице зелёной,
Где лампочки висят.
Сказал подозреваемый:
– Народ идёт, как пьяный!
И стал подозреваемый
Следить лицом назад
За публикою странной
С походкой деревянной,
Стеклянной, оловянной…
И вдруг – проснулся в ванной,
Где лампочки висят.
ДУРАЦКИЕ ВОПРОСЫ
Да как они могли хватать людей за горло
И намертво душить их голыми руками?
За что?!. Да ни за что!.. Глаза убийц – как свёрла,
Дырявят зал суда, набитый дураками.
Вопросы дураков, чьи близкие убиты,
Лишь веселят убийц, которым нет износа.
Подробности страшны, но тем и знамениты,
Что сказочный кошмар – убийственней вопроса.
Да как они могли носить убитых вещи?
А почему бы нет?.. Размер пришёлся к телу.
А трупы по ночам не снились им зловеще?
Не снились. Снятся вам, слезой пришитым к делу.
А как же пить и есть они могли?!. А просто.
А выйдут – что тогда?.. Какой вопрос дурацкий!
И только сироты душевное расстройство
На зону им пошлёт возмездья пламень адский.
Гляжу, как безумный, на чёрную шаль, —
Никто уже так не напишет, а жаль,
Что нет ни безумца, ни шали…
Кому они оба мешали?!.
Писатели текстов
Не пишут стихов,
А пишут, вот именно,
Тексты стихов, —
Химичат стихимию текста
Стихимики общего места.
Не хуже мы греков, что подняли крик
И древний на новый сменили язык,
Поскольку им жутко мешали
Шедевры, что их украшали.
Теперь новогречески пишут, хоть режь,
Как был этот мир древнегречески свеж,
Какие там страсти дышали…
Кому эти страсти мешали?
О чём говорит новостей винегрет?
Что все – новогреки, а ты – древнегрек,
Твои отломились конечности,
Но возраст прекрасен для вечности!..
Там – славы луга, там легенды слагаются, саги,
Там правды враньё грандиозные вещи творит,
Там гении сходят с ума, чтобы лгать на бумаге,
На струнах, на клавишах, в бронзе… Тех мест фаворит,
И ты изолгался, и твой выдающийся хохот,
И твой ослепительный стиль, и блистательный ум.
Пока излагалась, твоя изолгалась эпоха,
И с ней изолгался тобою наделанный шум.
Твой опыт успешен, – как раз на него полагаться
Пора школярам, потому что с эпохой вдвоём,
Начав это дело, успеют они изолгаться
И стать её правдой – единственной в роде своём.
Летает чайка над морской волной,
Не чувствуя ни грудью, ни спиной,
Что этой замечательной страной
Руководит на голову больной.
Идут слоны купаться в летний зной,
Их внешний вид никак не выдаёт,
Что этой замечательной страной
Неукротимо правит идиот.
Вдыхает зебра воздух травяной,
Не чуя ни ноздрями, ни хвостом,
Что буйный псих руководит страной
И мыслями, и мыслями притом.
У зебры нету мысли ни одной
На этот счёт… Ей незачем плодить
Такие мысли, чтобы психбольной
Её мозгами стал руководить.
И, обратясь жасмина белизной,
Трепещет дух, послание Творца.
Нет у жасмина мысли ни одной
Из тех, что гробят страны и сердца.
НЕ ПРОСПАВШИМ НИЧЕГО
1.
Мы проспали, мы проспали
Исторический момент —
Изумруды рассыпали
Здесь мешками, как цемент,
И лопатами алмазы
Утром дворники гребли,
А в продаже были газы
Вместе с недрами Земли.
Те, кто газы не проспали
В исторический момент,
Те алмазы покупали
Здесь мешками, как цемент.
И они не виноваты,
Что проспали мы струю
И не смотрим их дебаты,
Не читаем интервью,
А проспать предпочитаем
Эту славную семью.
Всё, что даром поимели,
Дай им Боже заклепать, —
Лишь бы только не шумели,
Нам мешая их проспать,
Лишь бы духом не упали,
Когда будет кончен бал,
Если те, кто не проспали,