Истаявшей в костре
Мучительных страданий.
Мне снится иногда
Прозрачная вода,
Текучий мир свиданий,
Тончайших струй витьё,
А там – лицо её,
Пронизанное светом,
С улыбкой молодой —
Лицо под той водой,
Но плоти нет при этом…
Её прекрасный лик
Ласкает солнца блик,
И нега благодати
Запечатлелась в нём.
Но плачу я огнём
И прожигаю платье.
Прилетала сестра моя – голубка,
Неземного окраса с позолотой,
Прилетала её хрупкая дымка,
На балконное перильце садилась,
Я давала ей белого хлеба,
А над Киевом плакало небо,
И была там бела, как стена, я.
Ешь, голубка, сестра моя родная, —
Год как нет тебя, лицо твоё снится,
А душа твоя – птица прозрачная,
Хрупкая дымка с позолотой, —
Обижают её жирные голуби,
Отнимают у неё пропитание,
И одно у меня утешение —
Ты мне снишься, сестра моя, голубка,
Я во сне тебя вижу на балконе,
Обливаюсь во сне я слезами
И кормлю тебя хлебом из ладони,
Из ладони, спящей с открытыми глазами.
Человек устал бояться… У него пропала речь,
У него пропала память, он не курит и не пьёт,
Никаких привычек вредных, не способны мысли течь,
Тихо капельница каплет в тонкой кожи переплёт.
Человек устал стремиться… Никого не узнавая,
Тайным зрением во мраке ищет вечность – мать с отцом,
И совсем иначе видит то, над чем ты, завывая,
Видишь только смертный ужас, маску путая с лицом.
Помолись за человека, за его последний выдох, —
Чтоб из плоти лёгкий выход был душе на этом свете.
И запомни – там, где вечность, речи нет о внешних видах,
Там не выглядят… И смерти не бывает после смерти.
ПОЭТКА
Ни в мраморе, ни в бронзе не хочу,
Амбиций мелких нет в моей природе,
Такие глыбы мне не по плечу,
Тем более, когда их пошлость в моде.
Нет, от меня вы не дождётесь никогда
Таких припадков тошнотворной лести,
Как вопли, что взойдёт моя звезда
Посмертно и воздастся мне по чести.
С какой мне стати в эту лживопись впадать,
Надежды светом озаряя людоедство?
Нет, не подам я вам надежды благодать,
Что мне воздастся за прекрасное поэтство.
С какой мне стати вдруг впадать в такую бесь?..
Я – не концерт и потому боюсь оваций,
Боюсь панически всего, что входит в смесь
Музейных комплексов, чтоб там обосноваться.
Ни славы блеск, ни бешеный успех
Не внятны мне как зажигательные средства.
Поэтка, я поэтствую для тех,
Кто мне, живьём, люблями платит за поэтство.
Ни в мраморе, ни в бронзе не хочу, —
Когда истаю, не нужна мне эта глыба.
Люблями в храме ты зажги тогда свечу
И, хлеба нищему подав, скажи спасибо.
Ссученный, раскрученный,
тусовками окученный,
критикой, политикой,
трещотками озвученный,
свитою увитый,
всего же неприятней —
на заказ убитый
этой холуятней,
вписанной в программу
гробовых объятий,
в оперу и драму
скучных хрестоматий…
Из таких вот штучек
шьётся слава, детка.
Не хоти, мой внучек,
иметь такого предка.
КОЛОДЕЦ
Апрельской вербы серебро
На прутьях красных.
Здесь гласных полное ведро,
Ведро согласных.
Распахнуто в подземный хлад
Окно колодца,
И там до слёз мне кто-то рад, —
Как сладко пьётся!..
Как сладко пьётся в глубине,
Где всхлип отрады,
И трепет в каплющей струне,
И капель взгляды,
Когда целуется ведро
С нутром колодца
И брёвен каждое ребро
Поётся, пьётся.
Душа колодца дышит мглой,
Она слезится,
Воды зеркален каждый слой,
Там льются лица.
В подземном царстве нет зеркал,
Зеркален кладезь,
Где бездна черпает вокал,
С ведром наладясь…
Сижу меж окном и стенкой,
Окурком пишу портрет.
Закипает морозной пенкой
У меня за окном рассвет.
Из портрета выходит парень,
Пить мне даёт и есть.
Этот парень мне благодарен
За то, что мы оба здесь.
А лицо его так прекрасно,
А плоть его так стройна,
А искусство моё опасно —
Вдруг я очнусь одна?..
Хожу за ним – как волна,
Привязанная к луне.
Когда засыпаю лицом к стене,
Он целует глаза на моей спине.
Ночами август ярок и прохладен,
Над морем льются звёздные дожди,
Зелёный свет стеклянных виноградин
Горит листвы узорной посреди.
Ты всех моложе, всех великолепней,
Любимей всех, талантливее всех,
Увенчаны легендой, мифом, сплетней
Твоя судьба, твой блеск, твой сладкий грех.
А с набережной пахнет эвкалиптом,
Там в чебуречной общество не спит
За столиком, сухим вином облитым,
Где мачта бреда гнётся и скрипит.
На этой мачте закипают флаги
Надежд на извержение чудес,
Поскольку силой накачались маги
И август ночью звёзды льёт с небес.
Продли блаженство, невесомость плоти,
Плывя сквозь ливни звёздные времён,
В оконном издавайся переплёте,
Где ты любим безумно и влюблён.
А там, где мы сходили с корабля
Блаженства, отнимающего речь
По случаю бесстыдства словаря,
Способного действительность облечь, —
Там предстояло всё начать с нуля
И выдохнуть начальную строку
Из дырочки, которая ля-ля
У флейты и у ёжика в боку…
И выдохнуть блаженство и тоску,
И знать, что нам подмигивает глаз,
Огнём сверлящий дырочку в боку,
Чтоб нечто нам насвистывать про нас.
NIL ADMIRARI[1]
Кто может быть в чём-то уверен?..
Никто. Никогда. И ни в чём.
«Два капитана», Каверин,
Заложники, зал обречён.
Тут был бы Шекспир правомерен,
Но рок – этот жуткий мирок —
Проплачен теперь палачом
И просто заводится сзади ключом
От куклы, возлюбленной зверем.
Я сочиню тебе скандал,
И ты проснёшься знаменитым, —
Всё то, чем ты не обладал,
Возьмёшь скандалом, как магнитом,
И выйдет, что не зря страдал
Ты от безвестности, бесславья, —
Такой я сочиню скандал,
Сюжета блёстки озаглавя.
Зачем друзей ты раскидал?
Для них для всех с доставкой на дом
Я сочиню такой скандал,
Что золотым он будет кладом, —
Ещё никто не обладал
Таким богатством справедливым!..
Я сочиню тебе скандал
На зависть гибельно стыдливым,
На зависть тем, кто разгадал,
Что связан фрукт с навозной кучей.
Я сочиню тебе скандал —
Твоей судьбы счастливый случай.
Глаза небесные и волосы ржаные,
И спим на разных мы теперь материках…
Лет через тридцать наши связи кружевные
Откроются в моих черновиках,
В картинах, спрятанных в местечки потайные.
Ищи внимательно, поройся в облаках, —
И плюй на то, что говорят иные…
Это – Ангел и его птичка,
Их заслоняет куст,
С неба льётся водичка,
Вагон электрички пуст,
Не считая куста и птички
У Ангела на плече.
Свет отключён в электричке,
Еду всю ночь при свече.
Множество совпадений,
Падений, с дождём совместных.
Станции сновидений
В окнах плывут небесных.
Куст из вагона вышел,
В дожде совпадений купается.
Сквозь куст – не виден, но слышен —
Ангел мне улыбается,
Птичке даёт он вишен.
Чего и сколько
РЕМА
Кто всё успел, тот зря потратил время,
Блаженной праздности угробив Божий дар.
Есть небо с облаками в теореме,
Где над земным летит воздушный шар.
И никаких в том небе доказательств,
Что надо жить, не в облаках паря,
А всё успеть по части ательств-ятельств…
Кто всё успел – потратил время зря.
Уж если тема, так должна быть рема,
Она же – новость, проще говоря.
Кто всё успел – классическая тема,
А рема – что потратил время зря.
Три яруса рабов гребут в триреме