Улыбаясь мне…
Это письма снегов лежат
За окном во сне,
За окном, плывущим, летящим
На узел связи,
Где лиственны письма к спящим
В европах азий.
Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт…
В титане – кипяток, на палубе – веселье,
Никто там никого на помощь не зовёт,
Не хлещет океан в пробоины и щели.
Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт…
Его непотопляемая слава —
Такой обмен веществ и жанра переплёт,
Чудовищно свежа их звёздная оправа.
Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт…
Титановая нить пластична и могуча,
Она прошила путь, где струнами поёт,
Где айсберг не пробьёт паркет благополучья.
Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт…
Там вальсы, там любовь, там льётся свет в посуду.
А ты закрой глаза – он виден отовсюду.
И строфы катастроф – такой плывущий плод.
ЧАЙНИК
Чайник, найденный мною на станции
между рельсами в сорок пятом,
изумительно скособоченный, с чёрной ручкой
и с пузиком цвета рельсов, —
в моём ли он вкусе?.. Ещё бы!
Я нашла его в восемь лет,
возвращаясь с востока на запад,
с тех пор мои вкусы менялись,
и я разлюбила многое,
но только не этот чайник,
живёт который на книжной полке.
Нашла ли я в нём себя, —
спрашивает профессор общего места,
изучающий вкус покупателя
и психологию органов творчества.
Нашла ли я в этом чайнике,
изумительно скособоченном,
с пузиком цвета рельсов,
нечто зарытое в тайных глубинах
моего подсознания?
И почему все другие чайники
оттуда его не вытеснили?
А, может быть, он их вытеснил
и вытеснять продолжает?..
Страшным я говорю ему шёпотом:
– Чайник, найденный мною на станции,
между рельсами, в сорок пятом, —
кто мог бы его подбросить ребёнку,
едущему с востока на запад
в дощатом вагоне?
Только Ангел!.. Только Ангел-хранитель
способен подбросить ребёнку чайник
на станции, где дают кипяток.
И, если вам ничего такого
никогда не подбросил Ангел…
Вы меня понимаете?..
Разве можно себя найти
не в том, что подбросил Ангел?
Он выдыхает: – Да-а-а?..
Он выдыхает: – Да-а-а!
Я очень вам благода-а-а-рен,
вы подбросили мне идею,
теперь мне легко найти
научную литературу,
которая подтвержда-а-а-ет,
и убежда-а-а-ет, и вынужда-а-а-ет
признать, что – да-а-а!
Голубой мешочек птицы,
Собранный у клюва,
Серебрится-золотится
В небе стеклодува.
А в листве блестят слезницы,
Что следят за нами —
Композиторами птицы
В облаков панаме.
Мы прозрачны, как страницы
В небе стеклодува,
Где дыхания границы
Собраны у клюва,
И звенит мешочек птицы
Одухотворённо,
Его адрес – дней крупицы
В царстве почтальона.
Когда берёшь их дивные интриги
Холодной ночью в тёплую кровать,
Почти в любой мечтает кто-то книге
Пастушкой беззаботной побывать.
Такая вот волшебная петрушка,
Вакансия, где козьим молоком
Питается кудрявая пастушка,
Умыв лицо хрустальным родником.
И у неё к тому же дивный голос,
Она поёт, как в опере звезда,
Чтоб сердце принца звонко раскололось,
К ногам пастушки выпав из гнезда.
Само собой – её пасётся стадо,
Плодится и несётся на убой.
Ей, беззаботной, ничего не надо,
Она бессмертна – что само собой.
Она, как всё бессмертное, бесстыдна,
Себя даёт подробно разглядеть,
Чем принц и занят, но его не видно, —
Великое не может похудеть!..
ПЕЙЗАЖ С АККОРДЕОНОМ
В лепнине синих гор белели ветряки,
Жилища и стада, и зелень пламенела
Под куполом зеркал космической реки,
Которой плыл закат, – потом взошла Венера,
В лепнине синих гор произошёл обмен,
Мгновенный переток теней, оттенков, складок,
Там хлопок облаков объехал камни стен,
Ощупал, облизал, и этот мёд был сладок,
А ветер был солён, его аккордеон
На публику играл, где место проходное
И слышно до небес, и ты вознаграждён
За улыбанье слёз, сплотивших остальное.
ЛАНДЫШЕЙ СТАКАН
Кусок железа стал портретом —
Кого, чего?.. Молчи об этом.
Тебе ли, гулкий истукан,
Я ставлю ландышей стакан?..
Такая разве я кретинка,
Чтоб видеть жизни тёплый след
Внутри железного ботинка,
Железных брюк?.. Искать примет
Живого сходства с тем, что было,
Когда и пело, и любило
Диковинное существо,
Способное на волшебство,
Пока всё связанное с ним
Не стало местом проходным?..
Несходство – лучше, чем обманка,
Чьё сходство давит хуже танка
И рвёт сосуды тех, кто знал
Дыхания оригинал.
Его я знала долго, близко,
Ты всех лишён его примет,
Ты – не любовная записка,
Ты – объявленье «хода нет!»,
Но также нет – и слава Богу —
Того, что шло с ушами в ногу
И было вроде инструмента
Для струн наглядных, им одним
Доверье – счесть тебя родным…
С такой наглядностью родным,
Пока в железе монумента
Не станешь местом проходным.
На это проходное место
Жених приходит и невеста,
Сюда приносят всё подряд —
Бутылку, фотоаппарат,
Цветы, закуску, сигареты,
Соль анекдота, яблонь дым…
Как хорошо быть молодым —
Младенцев делают портреты
В обнимку с местом проходным!
Пусть месят, месят это тесто
Потомки наших могикан!
Тебе, о проходное место,
Я ставлю ландышей стакан.
Я здесь плыву в ковчеге Ноя,
В ночных арбатских сквозняках,
К тебе, о место проходное,
Со склянкой ландышей в руках.
И там, где звёзд гляжу на дно я,
Видна мне вечность в облаках —
Такое место проходное…
Со склянкой ландышей в руках.
Пока я собираю урожай
В предчувствии холодного предзимья,
Ты с нею поживи, ты с нею поезжай, —
Она так молода и носит моё имя.
В обнимку по волнам, в обнимку по траве
Ты странствуй с ней, гуляй, свободу пей, как воду.
Она так молода и с ветром в голове,
И, путь когда закрыт, идёт по небосводу.
Потраться заодно на фотоаппарат,
Пробел у нас большой по части любованья, —
Не упусти момент и щёлкай всё подряд,
Включая банный день и приступ рисованья.
Ты с нею в переход отправься петь, шутя,
Таская на плече её аккордеончик,
И фейскую страну, и ваше с ней дитя,
Что вам же языка показывает кончик.
Ты с нею поплыви, на всё махнув рукой,
Туда, где ночь нежна, когда в морском купании —
Большой секрет для маленькой, для голенькой такой,
Большой секрет для голенькой, для маленькой такой компании.
Эти песни были с прелестью,
С хмелем, с тем ещё подмигом!..
С околесицей и смелостью,
Не нарысканной по книгам.
Дичь такая откровенная
Свищет ветром по оврагам,
Где черёмуха, как пленная,
Ходит ночью с белым флагом.
Здесь была страна помешана,
Никого не узнавала…
Лира в небе так подвешена —
Чтоб ничто не доставало.
Полторы картины Ван Гога,
Купленные до гибели,
Это весьма убого
Для справедливой прибыли.
Но это же очень много
Для места, куда вы прибыли…
Справедливость – из каталога
После гибели, после гибели.
Вы прибыли вместо прибыли,
А ему вставать неохота!
Так зубы, которые выбили,
Возвращаются из похода.
ЧЕМ ПАХНЕТ ЛОШАДЬ
Чем пахнет лошадь? Роскошью надменной
Или смиренной нищетой в глуши?
Бегами? Страстью? Властью? Чем? Военной
Кампанией?.. Попробуй, опиши!
Чем пахнет лошадь? Цирком с джигитовкой?
Глазами и губами? Соком трав?
Конюшней царской? Байроном? Подковкой —
На счастье? Живописью? Жутью переправ?
Чем пахнет лошадь? Шорами, кнутами?
Похищенными девами? Овсом?
Ездой Истории, озвученной следами
Её копыт? Давильным колесом?
Чем пахнет лошадь?!. Лошадью, которой
Здесь пахнет всё, что пахнет лошадьми, —
Все книги, все дороги, все просторы, —
Все эти древности, пропахшие людьми.
ПОЭТЫ СЛОВ НЕ ПИШ