— На правду не обижаются, — на тон тише буркнул Сергей. — Хочешь быть счастливой — плюй на чужие проблемы.
— Ты так и делаешь?
— Именно.
— А вот и неправда. Эльмира тебе никто, а ты её ищешь.
— Может, я драгоценности ищу, — невесело усмехнулся молодой человек. — И мы сейчас говорим не обо мне.
— Ну да, почему-то мы всё время обсуждаем только меня. Причём в весьма негативном свете.
— Уж какой есть. — Заметив, что её глаза перестали подозрительно блестеть, Сергей вздохнул с облегчением и позволил себе немного расслабиться.
Раздражать Яну дурацкими претензиями ему вовсе не нравилось, но удержаться от этого никак не получалось. Её отношение к Александру возмущало до глубины души и вызывало непреодолимое желание наговорить каких-нибудь гадостей. Молодой человек, привыкший оценивать свои ощущения достаточно трезво, не раз ловил себя на мысли, что не отказался бы быть на месте её друга и получать хотя бы часть того тепла, которое она готова предоставить ему. Хорошо, что он ничего не понимает, а то дело могло бы закончиться совсем плачевно.
Дом Геннадия Яковлевича не удавалось найти довольно долго. Явившись по нужному адресу, молодые люди обнаружили заросший сухостоем участок, на котором с одинаковым комфортом размещались голые безжизненные деревья, каменные оградки, отдалённо напоминающие знаменитый Стоунхендж, и развалины старой постройки — очевидно, когда-то она была заселена. Обойдя ближайшие дома, они смогли убедиться, что с предназначением последней здорово ошиблись: соседи уверяли, что Геннадий Яковлевич обитает там и сейчас.
Безмерно удивившись, Сергей первым прошёл на участок, обломал несколько сухих сучьев, чтобы Яне было легче идти, с трудом обнаружив вход, постучал в полуразвалившийся косяк и позвал хозяина по имени. Сразу стало ясно, что гости здесь — редкость. Геннадий Яковлевич показался из глубин своего нестандартного жилища, недоумённо нахмурился и, ничего не спрашивая, попросил визитёров удалиться.
— Мы — по делу, — хмуро буркнул молодой человек, сообразив, что из старика придётся вытягивать каждое слово.
Собственно, назвать Геннадия стариком было сложно. Судя по датам, ему должно было быть ближе к семидесяти, однако в высоком статном мужчине угадывался сильный и моложавый человек. Обманчивое впечатление, которое он сначала произвёл на Сергея, создавали глаза — мутные, бегающие и заросшие густыми белёсыми бровями. Глаза не просто старика, а сумасшедшего, вынужденного скрываться от людей.
— Неважно.
— Но…
Тяжёлая покосившаяся дверь захлопнулась прямо перед ними, и сразу после этого раздались быстрые удаляющиеся шаги.
— По-моему, мы напрасно пришли.
— А по-моему, быть невменяемым очень выгодно, — разозлилась Яна. — Нет уж, я вытащу из него правду.
— Как, интересно знать?
— Очень просто. — Девушка набрала в лёгкие побольше воздуха и завопила что было мочи: — Полиция! Грабят!!! Люди, помогите! Пожалуйста, скорее! Мне нужна помощь!
На последних словах Яна закашлялась и сделала вынужденный перерыв.
— Ты чего? — оторопел Сергей.
— Не мешай, дурак. Полиция!!!
В домах по соседству захлопали двери и окна, народ начал заинтересованно выглядывать на улицу, но на помощь почему-то не спешил. Зато в жилище Геннадия Яковлевича наметились перемены: там что-то падало, скрипело и шуршало, ясно показывая, что происходящее хозяину совсем не нравится. Яна снова сделала глубокий вдох, и тут до молодого человека дошло.
— Туристку грабят! — завопил он. — Люди, что ж это делается?! Разбой средь бела дня!
— Менее художественно, пожалуйста, — негромко попросила девушка. — Твоя отсебятина совершенно ни к чему.
— А ты визжишь, как пожарная сирена, — не остался в долгу Сергей. — Народ тебя боится больше, чем грабителей.
— Чего надо? — На пороге наконец показался Геннадий Яковлевич, для которого и предназначался спектакль. Яна тут же замолчала и мило улыбнулась.
— Мы пришли поговорить о девочке Миле, в убийстве которой вас долго подозревали.
— Проходите, — тихо буркнул Геннадий Яковлевич, но было ясно, что гостям он совсем не рад.
Внутреннее убранство жилища производило ещё более тягостное впечатление, чем его внешний вид. Кругом были свалены коробки, жестянки, какие-то старые книги, отдельные части мебели; у стены стояли мутные стёкла и полуразвалившиеся кирпичи. Чувствовалось, что нужны они для будущего ремонта, к которому хозяин усиленно готовится. Сесть было некуда, поэтому молодые люди встали у двери, и Сергей вовремя удержал Яну от опрометчивого желания к ней прислониться.
— Это вы её убили? — напрямую спросил он, не зная, с чего начать. — С нами можете быть откровенны, мы никому не скажем.
— Нет.
— Знаете кто?
— Нет.
— Какие у вас вообще были отношения?
Геннадий Яковлевич тяжело вздохнул, поджал сухие губы и неожиданно признался:
— Эта история всю жизнь мне сломала. У нас же не город, а большая деревня — если один раз в чём-то себя запятнаешь, вовек не отмоешься, даже через поколения будут помнить.
— Но вас же оправдали, — наивно заметила девушка.
— А душок остался. И всю жизнь за мной ходит. Надо было уехать в молодости, а я глупый был, думал, со временем всё забудется.
— Где вы были в момент её смерти?
— Яблоки воровал, — нисколько не смущаясь, сообщил Геннадий Яковлевич. — Я с тремя дружками был, так что свидетелей предостаточно. Обвинения с меня быстро сняли.
— А почему вас тогда подозревали?
— Мы с Милой близко дружили, следователь думал, что она мне про ценности те рассказывала. И про побег.
— А она не рассказывала?
— Почему же? Знать-то я знал, а только не убивал её.
Яна молчаливо воззрилась на Геннадия. В его слова хотелось верить, однако было в нём что-то, что заставляло сомневаться. Тем не менее три свидетеля — это более чем достаточно. Дело было в начале шестидесятых — тогда и старшеклассники были другие, и милиция работала как надо. Если у следователя были серьёзные сомнения, он бы так или иначе призвал его к ответу.
Поскольку больше спрашивать у подозреваемого было нечего, молодые люди вежливо откланялись и с удовольствием вышли на улицу, где уже собралась толпа жаждущих зрелища граждан.
— Ложная тревога, — просветил Сергей. — Нам всё вернули.
— А мы полицию хотели вызвать, — очень расстроенным голосом сказал кто-то.
— Хотели — вызывайте. Двадцать первый век на дворе, а человек в таких условиях живёт. Стыдно должно быть, — непонятно к кому обращаясь, заявил Сергей.
— Вы что думаете, его не пытались переселить? — возмущённо осведомилась одна из женщин. — Как будто нам такое соседство очень приятно. Сидит старый хрыч в своей развалюхе и помрёт там один, а переезжать всё равно не будет.
— Ну не будет так не будет, — примирительно сказала Яна. — Извините, нам идти пора.
Она схватила Сергея за руку и потащила его в глухой переулок, где можно было скрыться от любопытных глаз.
— Ты что тут революцию устраиваешь?
— Кто-то должен, — огрызнулся молодой человек. — Папаша твоего возлюбленного совсем сбрендил: центр города, рядом древняя достопримечательность, а по соседству — полубомж и наркопритон. Очень мило, туристы так и повалят.
— Ты же не знаешь, что их привлекает, — усмехнулась Яна. — Что думаешь насчёт Геннадия?
— Я склонен ему верить.
— А я нет, — твёрдо сказала девушка. — Что-то мне в нём не нравится.
— Кроме запаха и манер?
— Хватит ёрничать, я серьёзно. Он ведь даже не отрицает, что знал о побеге и драгоценностях.
— Вот виновный как раз и стал бы отрицать.
— Не факт. Может, он пытался усыпить нашу бдительность. Алиби предоставили его друзья, это не считается.
— Ты посмотри, как он живёт. Разве человек, заполучивший кучу драгоценностей, вёл бы такое существование?
— Ну не знаю, — насупилась Яна. — Всё равно он мне не нравится. Я бы поговорила со следователем.
— Вряд ли он ещё жив. А если и жив — уж точно не в ясном уме.
— Ты недооцениваешь ветеранов сыска.
— Ты тоже. Иначе доверяла бы ему. Раз Геннадия Яковлевича отпустили, он невиновен.
— Посмотрю я на твою физиономию, когда докажу обратное, — упёрлась девушка.
— На что спорим? — загорелся Сергей.
— Мне от тебя вроде бы ничего не надо. Хотя подожди. Купишь Димке современную коляску, чтобы он сам мог перемещаться по городу. И ещё пандус на лестницу.
— Когда с неба падала, крылья потеряла? — нахмурился молодой человек. — Неужели нельзя было попросить что-нибудь для себя?
— В этом у нас ты мастер, — скривилась Яна.
— Ах так? Тогда, если выиграю я…
— Что? В голову ничего не приходит?
— Хотел тебя пожалеть, но теперь не буду. В общем, когда ты проиграешь, усыновишь Диму.
— Чего?! — Рот открылся сам собой и отчаянно не желал закрываться. — У него вообще-то опекунша есть.
— Мы оба понимаем, что вряд ли её найдём. А мальчишка к тебе уже привязался, так что…
Яна побагровела и принялась придумывать толковую отмазку, но почему-то не преуспела. Предложение казалось совершенно сумасбродным и невыполнимым.
— Так что? — прищурился Сергей. — По рукам? Или ты не настолько веришь в свою интуицию?
— По рукам, — с трудом выдавила девушка, решив, что в случае чего просто уедет и забудет обо всех обещаниях. — Но спорить на ребёнка — это последнее, что ты мог придумать.
— Поверь, далеко не последнее. У меня на твой счёт были и более интересные планы.
Яна ещё больше покраснела, но вдаваться в подробности благоразумно не стала.
— Куда теперь? — как ни в чём не бывало осведомился Сергей.
— Ты — куда хочешь. А у меня своё собственное расследование, и посторонние личности мне совершенно ни к чему.
— Так и быть, — улыбнулся молодой человек. — Я тоже наведу кое-какие справки и поговорю со следователем, если он ещё жив. Тебя бы тоже с собой пригласил, но…
— Обойдусь, — сердито буркнула Яна. — Ты без своих денег ни на что не способен.