— Будешь копаться, я тебя подтолкну, — ласково пообещала девушка. — Спуск получится моментальный.
— Это ещё кто кого подтолкнёт, — пробурчал подросток и первым двинулся к тропинке.
Утро началось с заунывной головной боли, которая плавно переходила в мигрень. Поняв, что накануне пострадали не только конечности, Яна ощупала саднящие виски, убедилась, что кости целы, и, приняв таблетку, побрела в душ.
С каждым днём её внешность становилась всё интереснее: к подсохшим порезам прибавились свежие ранки, синяки, гематомы и поломанные ногти. Порадовавшись, что это великолепие находится по крайней мере не на лице, девушка надела чёрную водолазку с высоким горлом, закрывавшим пострадавшую шею, и клетчатую мини-юбку в тон. Позавтракав, она вышла из дома и нос к носу столкнулась с Сергеем, который нёс в руке её измазанную глиной сумку.
— Засосы маскируем? — мрачновато пошутил он, хотя сам выглядел немногим лучше.
— Не отстанешь — скоро паранджу надену.
— Я бы на это посмотрел. Сумку вернуть?
Девушка попыталась выхватить из его рук своё имущество, но потерпела фиаско.
— Не так быстро. Я тут проинспектировал её содержимое и с удивлением вынужден констатировать, что ты неплохо продвинулась.
— Ты рылся в моей сумке?!
— Не просто рылся, а обыскал её самым тщательным образом. Где наныкала фотку Милы? Мне для этого пришлось поднимать архив, договариваться, чтобы выделили служащего…
— Это потому что сам ты ни на что не способен.
— Нет, это потому что мне не сопутствует фантастическое везение, иначе как которым объяснить твои подвижки невозможно. Короче, к старику идём вместе.
— С чего бы вдруг?
— С того, что я могу сходить и один, а на месте предложить ему заманчивую взятку, чтобы он не стал с тобой разговаривать.
— Это нечестно.
— В борьбе с тобой все средства хороши.
Яна всё-таки завладела сумкой, извлекла оттуда фотографию и прочитала адрес.
— Я не знаю, где это.
— А я уже выяснил. — Сергей галантно предложил ей свой локоть, получил решительный отказ и, пожав плечами, двинулся вдоль набережной. — Можешь присоединиться, если хочешь.
Скрипнув зубами, девушка постояла в нерешительности, а потом последовала за ним, демонстративно отставая на пару шагов. Со стороны наверняка казалось, что известного художника допекает невоспитанная поклонница, и это раздражало почище его поведения.
Вскоре молодой человек свернул на тенистую аллею, пересёк её наискосок и выбрался к приземистому кирпичному домишке на несколько квартир. Дверь подъезда была гостеприимно распахнута, а нужной квартиры — наоборот — заперта на все замки.
Пока Яна безуспешно нажимала на молчавший звонок, Сергей принялся колотить в обитый дерматином косяк. Через некоторое время распахнулась дверь напротив, и здоровенный небритый детина коротко поинтересовался целью их визита.
— Мы к Прокофьеву.
— И что, он, по-вашему, встанет на отрезанные ноги и к двери рванёт? Лежачий он.
— Но кто-то за ним ухаживает?
— Внучка с работы вернётся после пяти, тогда и приходите. — Сосед с шумом захлопнул дверь и, судя по звукам, удалился от неё на приличное расстояние.
— Что будем делать? — спросила Яна.
— Придём после пяти, — спокойно пожал плечами молодой человек. — А сейчас можем купить мороженого и устроиться на какой-нибудь лавочке.
— Это после вчерашнего-то? Ты даже не извинился.
— А с чего мне извиняться за правду? Ты помешалась на своём Александре и не замечаешь никого вокруг. А между тем…
— Город населяют достойнейшие экземпляры, — издевательски закончила девушка.
— Ну, один-то точно есть.
— Ага, и намерения у него самые благородные.
— Хочешь, чтобы я тебя под венец позвал? В принципе, можно, но ты ведь идёшь в комплекте с ребёнком, причём характер у обоих прегадостный…
— Ни с кем я не иду, — разозлилась Яна. — Что ты меня доводишь постоянно? Заняться нечем?
— Я бы занялся, но ты почему-то против.
Девушка с ненавистью пнула его в голень и, чётко печатая шаг, направилась в неизвестном для себя направлении. Он постоял, улыбаясь и глядя ей вслед, а потом медленно двинулся прочь.
Весь день Яна посвятила безуспешным попыткам оторвать подопечного от дурацкой химии. Она уже всерьёз жалела, что отыскала злосчастную колбу и тем более разрешила мальчишке ставить свои эксперименты. Его увлечённость была вполне понятной, но уже смахивала на паранойю, а потому несколько напрягала. Дима наотрез отказывался отрываться от книг, говорил что-то о несправедливом отношении к науке и её ярчайшему представителю и снова утыкался в учебники.
Махнув на него рукой, девушка приготовила ужин и отправилась к последнему подозреваемому. Сергей уже обретался возле подъезда, явно её поджидая.
— Надеялась, что ты не появишься, — хмуро буркнула Яна.
— Я тоже много на что надеюсь, — ухмыльнулся молодой человек. — Но пока облом за обломом.
— Привыкай, с годами это будет всё чаще.
Они поднялись к квартире Прокофьева и позвонили в дверь, которую довольно быстро открыла невысокая молодая женщина. На вид ей было чуть за тридцать, но, скорее всего, возраст убавляла болезненная худоба — до того заметная, что кожа отдавала синевой. Чувствовалось, что уход за дедом она переносит непросто.
— Мы к Прокофьеву.
— Зачем? — удивилась женщина.
— Поговорить.
— Но дедушка никого не принимает.
— Почему? Мы бы его развлекли.
— Он плохо говорит и почти ничего не соображает. Вы уверены, что вам нужен именно он? Может, я помогу?
— Не поможете, — отрезала Яна, аккуратно просачиваясь между хозяйкой и косяком. Сергей последовал за ней.
Комнату старика было очень легко найти по запаху, которым была пропитана вся квартира. Чудовищная смесь старости, гниения и немытого человеческого тела моментально просачивалась в лёгкие и вышибала слезу. Больше всего запах был сконцентрирован возле маленькой тёмной комнатушки, в которую девушка и вошла без всякого спроса.
Старик лежал на кровати, укрытый пожелтевшим, давно не стиранным одеялом, и молча смотрел в потолок. От этого взгляда у Яны моментально зашевелились волосы — столько в нём было отчаяния, безнадёжности и пустоты.
Почувствовав её состояние, Сергей осторожно отодвинул девушку в угол, а сам присел на краешек кровати.
— Добрый день, мы пришли поговорить об убийстве Милы, в котором подозревали вашего друга Геннадия Яковлевича. Вы дали показания, обеспечившие ему алиби.
Прокофьев моргнул, но было неясно, понимает ли он, о чём идёт речь. Яна даже засомневалась, что он вообще может слышать. Внучка старика застыла в дверях, не решаясь вмешиваться, но явно этого желая. Девушка одарила её таким взглядом, что хозяйка квартиры невольно отступила в коридор. Сергей между тем продолжал:
— Вы с друзьями утверждали, что во время убийства воровали яблоки. Это правда?
Старик ничего не ответил, но Яне показалось, что в его глазах появилось какое-то осмысленное выражение. Она приблизилась к Прокофьеву и тихо произнесла:
— Если девушку убили вы, сейчас самое время в этом признаться. Людской суд вам уже не грозит, а высший к тем, кто исповедовался, относится лояльнее.
— Нечего подталкивать человека к признанию, — сквозь зубы потребовал Сергей. — Видишь, он ни в чём не виноват.
— А ты не мешай, — разозлилась девушка. — Может, ему надо собраться с мыслями, обдумать всё как следует…
— Что тут думать, когда Милу прикончил кто-то другой?
— Хватит ему подсказывать.
— Оставили…
— Просто ты не можешь свыкнуться с мыслью о своём поражении, — упёрся Сергей.
— Зато с мыслью о твоём я свыкнусь запросто.
— Оставили…
— И не жаль ведь мальчишку… Что?!
Молодые люди одновременно повернулись к Прокофьеву, который силился что-то произнести. Сухие губы двигались по какой-то неестественной траектории, в глазах показались слёзы.
— Вы его расстраиваете, — возмутилась внучка.
— А вы не слишком-то хорошо ухаживаете…
— Что оставили? — подалась вперёд Яна.
— Его… Меня, — еле слышно прошептал старик и замолчал.
Сколько молодые люди ни ждали подробностей, их так и не последовало. Они пробовали задавать наводящие вопросы, напоминали Прокофьеву о его словах, даже трясли его за плечи, но всё было напрасно. Старик будто бы провалился в какой-то одному ему видимый мир, и окружающие для него просто перестали существовать.
— Это надолго, — просветила хозяйка. — Он так целыми днями лежит, вам повезло, что хоть чего-то от него добились.
— Спасибо, — расстроенно сказала Яна. — И это… Извините нас.
Она прошествовала к выходу, увлекая за собой Сергея, который ещё на что-то надеялся.
На улице было жарко и душно, но девушка зябко ёжилась, не в силах отойти от визита. Прокофьева было безумно жаль, однако если это он лишил жизни Милу, то вроде бы всё правильно, всё по заслугам. Молодой человек пребывал примерно в таком же состоянии и сумрачно глядел себе под ноги, решая, как отнестись к откровениям старика.
— Думаешь, это что-то значит?
— Вполне возможно, — ответил Сергей. — Только вряд ли мы когда-нибудь сумеем понять.
— Кто мог его оставить? — не унималась Яна. — Что, если дружки, которые убили Милу?
— И где оставили?
— Мне-то откуда знать? Вопрос был очень ясным — он ли пристукнул девчонку. Ответ, похоже, вполне нормальный, адекватный, только мы не можем сообразить, о чём речь.
— Навестим его как-нибудь ещё, — безразлично пожал плечами молодой человек. — Но я не думаю, что это что-то даст. Тем более что Прокофьев невиновен.
— Ну почему ты так уверен?
— Просто знаю людей. Убийство произошло в начале шестидесятых, тогда молодёжь была совсем другой. Это сейчас дети жестоки и озлоблены, а в то время…
— Молодёжь всегда одинаковая, — перебила Яна. — И дети сейчас нормальные, хоть на Димку посмотри. Уж кому как не ему надо было озлобиться, но нет — спокойный серьёзный парень, который думает о будущем и пытается справиться с настоящим.