— Это ты, Мирон? — спросил кто-то.
— Угу, — промычал Егоров и включил фонарь.
Токмаков из-за спины майора ударил веером из «шмайсера».
— Оружие, руки! — крикнул Грязновский и бросился на полураздетого человека, рванувшегося к столу.
Они покатились по полу. Стол упал, и что-то больно ударило Грязновского по руке, но он, не обращая внимания на боль, продолжал выкручивать руку противнику и заломил ее так, что человек закричал от боли хрипло и натуженно. В комнате кто-то стрелял, со звоном летело оконное стекло. Кто-то стонал тонко и жалобно.
Наконец вспыхнул свет фонаря.
— Товарищ майор, — позвал Токмаков.
— Я здесь, посвети.
— У нас двое раненых.
— А бандиты?
— Трех на месте. Одного взяли.
— Помоги связать. Так, — Грязновский встал. — Подними его. Посвети-ка.
— Это Музыка, — сказал из темноты Егоров, — отгулял, атаман.
Грязновский, обходя трупы, вышел на крыльцо. Где-то, километрах в пяти, ударил и замолк пулемет. Там начиналась операция по ликвидации банды.