– Ты опаздывала на мероприятие вовсе не потому, что у тебя сломалась машина. Ты лгала мне всю неделю.
– Я защищала тебя и твою частную жизнь от вмешательства прессы.
Обводя взглядом комнату, Генри думал о тех временах, когда они с Фионой были счастливы, несмотря на все трудности. Неужели все это было красивой сказкой, придуманной им самим? Неужели они так и не научились друг другу доверять? Неужели за пределами спальни их ничто не связывало?
Он понял, что ему лучше покинуть комнату, пока они не наговорили друг другу лишнего.
– Ясно, – сказал он, поднявшись. – Пойду принесу тебе пузырь со льдом.
Каждый шаг Фионы отзывался болью в груди и плече, но она все-таки заставила себя спуститься на первый этаж. Проходя по коридору, она остановилась у огромного зеркала в резной оправе и посмотрела на свое отражение. То, что она увидела, ей не понравилось. Ее лицо было бледным, волосы выглядели неопрятно, поскольку она собрала их в хвост, не расчесав. На ней была чистая футболка с ярким рисунком, но она все равно казалась себе тенью той женщины, которая радовалась как ребенок, когда несколько лет назад купила это уникальное зеркало на блошином рынке.
Сжимая в руке пластиковую коробочку с остатками мороженого, Фиона пошла дальше по коридору. Когда она завернула за угол, к горлу подступила тошнота. Это было побочное действие обезболивающего.
Подождав, когда ее желудок успокоится, она вошла в кухню и увидела Генри. Стоя к ней спиной, он готовил пузырь со льдом, поглядывая на экран телевизора, по которому шли светские новости.
На экране появилась фотография, изображающая Генри с юной блондинкой. Девушка бесстыдно прижималась к нему и целовала его в щеку. Фиона сказала себе, что это фото ничего не значит. Что некоторые фанатки ведут себя слишком нагло. Что Генри никогда не давал ей повода сомневаться в его верности.
Несмотря на это, ее охватила печаль. Может, эта фотография и не имеет никакого значения, но что будет, когда они с Генри разведутся? Вряд ли такой привлекательный и успешный мужчина, как он, будет долго оставаться один. Когда он влюбится в другую женщину, развлекательные СМИ сделают из этого сенсацию.
Словно почувствовав на себе ее взгляд, Генри повернулся и, указывая на экран, смущенно пробормотал:
– Это не то…
– Я знаю, – перебила его она, прислонившись к одному из шкафчиков.
– Правда? Ты доверяешь мне даже сейчас?
– Я уверена, что, пока ты женат на мне, ты не будешь спать с другими женщинами.
Генри хороший человек и заслуживает намного больше того, что может ему дать она. Ей больно его отпускать, но удерживать его рядом с собой было бы несправедливо по отношению к нему.
– Спасибо за доверие. – Плечи Генри немного расслабились, но она ни на секунду не поверила, что он простил ее за то, что она не сказала ему о своем визите к доктору и о биопсии.
– Меня восхищает твоя честность как на игровом поле, так и в жизни.
– Ни одну женщину я не желал так сильно, как тебя. И я всегда буду тебя желать.
К глазам Фионы подступили слезы, и она обхватила себя руками, словно защищаясь.
– Но я не та женщина, на которой ты женился.
Генри подошел к ней, заключил ее в объятия и прошептал ей на ухо:
– Ты такая же красивая, как и раньше. Мое влечение к тебе не прошло, несмотря ни на что.
– Даже несмотря на все операции?
– Даже несмотря на них, – ответил он, глядя ей в глаза.
Фионе хотелось ему поверить, но на ее теле остались напоминания о том, что оно никогда уже не будет прежним.
– А как же шрамы? Даже лучшие пластические хирурги не могут полностью их убрать. Кроме того, даже если в этот раз все будет хорошо, всегда может появиться новая шишка, и, кто знает, сколько еще раз придется мне делать биопсию и какими будут результаты.
– Я женился на тебе не только из-за красивой внешности. Гораздо важнее для меня были твои внутренние качества. Надеюсь, что я тоже прежде всего заинтересовал тебя как личность, – сказал он, гладя ее по спине теплыми ладонями. – Даже если бы не было реконструктивных операций, я бы все равно тебя желал, и ты прекрасно это знаешь.
– Я знаю. Именно поэтому мне трудно от тебя отказаться.
– Тогда не отказывайся. – Приподняв ее подбородок, Генри нежно коснулся губами ее губ.
Поддавшись минутной слабости, Фиона позволила себе раствориться в этом поцелуе, насладиться близостью Генри, теплом его тела, его мускусным запахом. В его сильных руках она могла ненадолго забыть о страхах и тревогах, которые были ее постоянными спутниками в последнее время. Она так по нему соскучилась, хотя они совсем недавно провели вместе незабываемую ночь.
Вцепившись в его футболку, она запустила язык в глубь его рта, но он вдруг прервал поцелуй и положил руки ей на плечи.
– Осторожнее, Фиона, – прошептал он, нежно коснувшись губами уголка ее рта, затем щеки.
Он не отстранился, но все же что-то было не так в том, как он ее держал. Его прикосновения были слишком легкими, словно он боялся сделать ей больно.
– Генри? Что происходит? – спросила она, отклонившись назад. – Ты обращаешься со мной как с хрупкой фарфоровой вазой. Точно так же ты со мной обращался, когда я восстанавливалась после операций.
– По-моему, это вполне естественно. Тебе только что сделали биопсию, место прокола еще не зажило, и ты принимаешь обезболивающее. Как я, черт побери, должен с тобой обращаться?
В глубине его глаз было столько душевной боли, что у нее перехватило дыхание. Перед ее внутренним взором возник образ отца, сидящего в кресле. Раскрытая газета, в края которой он вцепился, была перевернута, по его лицу текли слезы. Бабушка и тетя вывели ее из комнаты, тщетно пытаясь успокоить. Когда она училась в колледже, они умерли от той же болезни, что и ее мать. Мужья всех трех женщин выглядели опустошенными на их похоронах. Что будет с Генри, если она… когда она…
Фиона не могла мыслить здраво. Ей казалось, что она вот-вот рассыплется на осколки.
Охваченная паникой, она надавила ладонью ему на грудь.
– Думаю, тебе сегодня следует переночевать в доме твоей семьи.
Генри глубоко вдохнул. Его губы сжались в тонкую линию, и лицо теперь напоминало маску, за которой были спрятаны все эмоции. Прежде она много раз видела подобную реакцию с его стороны. Он надевал эту маску стоического спокойствия, когда хотел защитить ее от чего-то, что может причинить ей боль.
Отойдя от Фионы, Генри сложил руки на груди:
– Мы все еще муж и жена, и я не оставлю тебя здесь одну, пока ты испытываешь боль.
Этот взгляд был ей тоже хорошо знаком. Когда он так смотрел на своих соперников на игровом поле, они понимали, что победы им не видать, как своих ушей.
Следующий день Фиона решила провести вне дома. Она подумала, что это поможет ей отвлечься от своих проблем.
Генри рано утром уехал на тренировку. Он заглянул к ней в комнату только для того, чтобы сказать ей, что нанял для нее на целый день машину с шофером на тот случай, если она соберется куда-то поехать. Его тон был решительным, не терпящим возражений, и она не стала спорить. Своими попытками защитить его от боли она причиняла ему боль и не знала, что с этим делать. Именно поэтому она поднялась с постели, только когда он вышел из дома.
Сейчас она отдыхала вместе с Эрикой и Аделаидой у огромного бассейна, находящегося рядом с главным особняком семьи Рейно. Кроме них там было несколько жен игроков «Харрикейнс».
Фиона подумала, что сможет там развеяться, но наблюдать за красивыми смеющимися женщинами оказалось нелегко. Все они были здоровыми и счастливыми. В отличие от нее.
На улице уже установилась осенняя погода, но, поскольку вода в бассейне подогревалась, купаться в нем было комфортно, несмотря на прохладный бриз.
Фиона смотрела на солнечные блики, танцующие на поверхности воды. Ее грудь все еще болела после биопсии, но она не подавала виду. На ней было свободное темно-синее платье с запахом на груди.
– Нам нужно съездить в город за нижним бельем, – озорно улыбнулась Аделаида, спустившись на первую ступеньку бассейна.
– Что?
Предложение подруги застигло Фиону врасплох.
Примерять нижнее белье в ее состоянии весьма проблематично.
– Невесте нужны новые кружевные трусики, – продолжила Аделаида, вертя ступней в воде. – За ланч плачу я.
– Я с каждым днем становлюсь все больше и больше, – звонко рассмеялась Эрика. – Я не смогу долго носить сексуальное кружевное белье.
Выйдя из бассейна, Аделаида села рядом с Эрикой и подмигнула ей:
– Если ты будешь все делать правильно, Демпси будет срывать его с тебя. Так что тебе лучше как следует запастись красивым нижним бельем.
На бледной коже Эрики проступил легкий румянец.
– Я носила сексуальные кружевные трусики на протяжении всей беременности, – сказала рыжеволосая Мейси, жена одного из защитников, потягивая минеральную воду. – Когда я надевала в дополнение к ним чулки, мой муж сходил с ума от желания.
– У меня тоже есть свой маленький секрет, – призналась Аделаида. – Демпси возбуждается, когда я надеваю черные босоножки с тонкими ремешками. Это работает безотказно. Я начинаю думать, что они волшебные.
Рассмеявшись, Эрика положила ладонь себе на живот.
– Фиона, а твоему мужчине какая одежда на тебе больше всего нравится?
Аделаида перевела взгляд на Фиону и вопросительно подняла брови.
Что ей следует на это сказать? Она отчаянно пыталась найти ответ, но на ум ничего не приходило.
Из-за стресса Фиона очень похудела за последние несколько месяцев. Одежда стала на ней висеть, и сегодня это сыграло с ней злую шутку.
Не придумав ответ, она пожала плечами. При этом левая половина драпированного корсажа соскользнула с ее плеча, обнажив бесшовный эластичный бюстгальтер, повязку из пластыря и край шрама под грудью.
Женщины вмиг замолчали и в ужасе уставились на ее грудь.
Лгать не имело смысла, да и вряд ли она смогла бы придумать правдоподобное объяснение.