– Это не так. Ты меня не слушаешь.
– Слушаю. И знаешь, что я слышу? – Придвинувшись ближе, он убрал ей за ухо прядь волос и, гладя ее по щеке, произнес: – Что все это несправедливо по отношению к нам обоим.
Ей хотелось прижаться к нему, забыть обо всем и просто насладиться его близостью, но она напомнила себе, что ее непростое решение продиктовано заботой о благополучии Генри.
Убрав его руку со своего лица, она сказала:
– Нам не следует обсуждать это за два дня до матча. Тебе нужно сосредоточиться на предстоящей игре.
– Сосредоточиться на игре? – повторил он, уставившись на асфальт у себя под ногами. – Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно. И что нет никакого смысла откладывать этот разговор.
– Генри, чего ты добиваешься?
– Я хочу заставить тебя признать, что наши отношения были правильными, настоящими. – Подняв голову, он внимательно посмотрел на Фиону. – Но ты решила их разорвать.
К ее глазам подступили слезы, но она запретила себе проливать их перед Генри.
– Хорошо. Если ты хочешь разрубить этот узел сейчас, мы это сделаем. Я больше не могу оставаться твоей женой. Когда я просыпаюсь каждое утро, меня охватывает страх оттого, что я заболею, и при одной лишь мысли о том, что моя смерть принесет тебе много горя, мое сердце разрывается на части.
Сделав это признание, Фиона нежно погладила Генри по щеке и накрыла его губы своими в прощальном поцелуе.
Глава 12
Генри считал футбол смыслом своей жизни. Так было до его встречи с Фионой. Любовь к ней перевернула его привычный мир и…
Ход его мыслей прервался, когда на него налетел мощный лайнбекер из команды Индианаполиса. Рухнув на поле под неодобрительный рев болельщиков, Генри стиснул зубы от боли в плече.
Так ему и надо, черт побери! Его команда проигрывала по его вине. Он не мог сосредоточиться на игре, не мог вложить в нее душу.
Вокруг него начали собираться его товарищи по команде. На их лицах было разочарование, поскольку он не принес команде трех дополнительных очков после тачдауна.
«Харрикейнс» должна была с легкостью выиграть этот матч, поскольку превосходила команду противника по всем показателям. Все ключевые игроки были здоровы и пребывали в отличной физической форме, но вместо того, чтобы вести с крупным счетом, они пока с трудом удерживали ничейный результат. И в этом был виноват он.
Его взгляд скользнул по трибуне, где сидели жены игроков «Харрикейнс» в майках тех же цветов, что и форма команды. Почему-то он ожидал увидеть там Фиону, хотя прекрасно знал, что она не прилетела в Индианаполис. Два дня назад она сказала ему, что любит его, и именно поэтому они должны расстаться. Ее слова и прощальный поцелуй выбили его из колеи. По сравнению с этим столкновение с мощным соперником было мелочью.
Поднявшись с газона, он стряхнул грязь с плеча и услышал подбадривающие крики болельщиков «Харрикейнс». Они верили в него, не зная, что творится у него в душе.
Только Генри собрался вернуться в игру, как к нему подошли два младших тренера, чтобы увести его с поля.
– Я в порядке, – сказал он, отмахнувшись от них.
– Ты уходишь с поля, Генри, – раздался голос координатора из встроенного переговорного устройства в его шлеме.
– Какого черта? – спросил он одновременно у координатора и младших тренеров. – Я в порядке!
Его брат Демпси, главный тренер команды, стоящий за боковой линией, жестом подозвал его к себе. В следующий момент на поле вышел запасной игрок.
Демпси отправил его на скамейку? Он что, спятил?
Гордость Генри была уязвлена.
– Если ты посадишь меня на скамейку, мы точно проиграем, – сказал он брату, уверенный в том, что сможет принести команде победу.
Поправив свою бейсболку, Демпси серьезно посмотрел на Генри и покачал головой.
– Ты определенно что-нибудь себе сломаешь, если вернешься на поле. Я не допущу, чтобы ты оказался на больничной койке, – произнес его брат, выключив свое переговорное устройство.
– С чего ты взял, что я сегодня получу травму?! – рявкнул Генри, сняв с себя шлем и повернувшись спиной к камерам.
– Мы оба знаем, что с тобой сейчас происходит. Фиона сюда не прилетела, ваш брак вот-вот распадется, и это мешает тебе сосредоточиться на игре, – твердо и спокойно ответил его брат.
– Ничего мне не мешает, черт побери! – крикнул он, чувствуя, как внутри его все кипит от гнева.
Игроки «Харрикейнс», находящиеся поблизости от них, удивленно переглянулись. Генри никогда раньше не позволял себе так открыто проявлять свои эмоции на людях. Более того, никто из команды прежде не позволял себе пререкаться с главным тренером, даже его родственники.
Демпси смерил его испепеляющим взглядом:
– Не ори, как полоумный. Это тебе не задний двор.
Включив свое переговорное устройство, он снова перевел взгляд на поле, где куортербек, сменивший Генри, только что нанес удар по воротам, и команда впервые за матч получила дополнительные очки.
И их принес не он! Зная, что камера сейчас снимает его, Генри заставил себя сдержать чувство горечи.
К нему приблизились кузен и Джокер, закрыв его от камеры своими широкими плечами.
– Отдохни немного, дружище. Мы все тобой гордимся, – подбодрил его Джокер.
– Да, брат. Береги себя. Ты нам всем еще понадобишься, – произнес его кузен с техасским выговором.
Сидя на скамейке, он смотрел, как его команда совершает одну успешную атаку на ворота соперника за другой. Игроки действовали слаженно, словно читали мысли друг друга. Все они были сосредоточены на игре и настроены на победу.
Чем дольше Генри наблюдал за товарищами по команде, тем сильнее убеждался в том, что Демпси принял правильное решение, заменив его. Для него победа в этом сезоне имеет большое значение, поэтому он выпускает на поле тех, кого считает наиболее полезным для команды в данный момент. Сегодня Генри плохо играл. Похоже, он действительно хотел получить травму, чтобы почувствовать хоть что-то, кроме душевного оцепенения.
Ему нужно поскорее собраться с мыслями и приступить к действиям. Потому что в борьбе за спасение его брака с Фионой его некому заменить. Пока он близок к поражению, но ему следует помнить о том, что награда за победу будет бесценной. Ведь речь идет о женщине, которую он любит, и о счастье их обоих.
Фиону переполняло чувство вины.
Ей следовало полететь на матч «Харрикейнс» хотя бы для того, чтобы отблагодарить Генри за помощь во время благотворительного приема в клинике. Чем дольше она сидела одна в саду с миской мороженого, тем больше в этом убеждалась.
Тишину нарушило жужжание ее мобильного телефона, лежащего на столике перед ней. Взяв его, она провела пальцем по экрану, и на нем появилось фото, сделанное во дворе клиники. На снимке была больная девочка в шутовском колпаке вместе со своими родителями. Все трое широко улыбались. Текст под фотографией гласил:
«Мы сами создаем наши воспоминания. Спасибо за чудесный вечер!»
На втором фото девочка была с Генри и Жан-Пьером. Под ним было написано:
«Встреча с футбольными кумирами лучший подарок. Она разослала это фото всем своим друзьям. Еще раз спасибо».
Радость на лицах ребенка и родителей потрясла Фиону до глубины души. Они улыбались вовсе не для того, чтобы себя подбодрить, а искренне наслаждались каждым мгновением радости.
Делали то, что никогда не удавалось ее семье.
Что никогда не удавалось ей самой.
Она ушла от Генри, потому что не знала, сможет ли справиться со страхами Генри. Но пыталась ли она когда-нибудь справиться со своими собственными? Сможет ли она жить в согласии с самой собой, если порвет с Генри, даже не попытавшись обуздать эти страхи?
Проведя пальцем по улыбающимся лицам на фото, Фиона подумала о том, что сама до сих пор не научилась радоваться мелочам. Она постоянно говорила Генри, что по-настоящему сильная, но, возможно, была все-таки недостаточно сильна для того, чтобы жить без оглядки.
Ей пора перестать бояться того, что она повторит судьбу своей матери, а Генри будет убит горем так же, как ее отец.
Сделав профилактические операции, она выбрала для себя другой путь. Это путь надежды. Если она перестанет себя накручивать и решать проблемы по мере их поступления, у нее есть все шансы стать счастливой.
Схватив телефон и сумочку, Фиона помчалась в аэропорт. По дороге она позвонила Джерве и спросила его, может ли она воспользоваться самолетом, принадлежащим Рейно. Он не только разрешил ей это сделать, но и распорядился, чтобы самолет немедленно подготовили к вылету.
Глядя в иллюминатор на удаляющиеся огни взлетной полосы, она думала о том, что большая дружная семья – это лучший подарок судьбы, и не понимала, почему все это время она упрямо отказывалась от помощи родных Генри.
Когда самолет Рейно приземлился в аэропорту Индианаполиса, нервы Фионы были на пределе. Во время полета она смотрела по телевизору оставшуюся часть матча.
Несмотря на то что Генри самостоятельно поднялся после того, как его сбил с ног мощный соперник, его отправили на скамейку запасных. Комментатор сказал, что лидер команды получил небольшое сотрясение мозга, но, скорее всего, тренерский штаб распространил ложную информацию, чтобы скрыть от прессы тот факт, что Генри Рейно плохо играл.
«Харрикейнс» одержала волевую победу благодаря правильной замене, после которой игра команды стала более слаженной. Фиона подозревала, что после своей неудачи Генри пребывает не в лучшем настроении и вряд ли захочет обсуждать ее проблемы, но она не собиралась идти на попятную.
Пилот подвел самолет к концу полосы, рядом с которой находилась парковка для автотранспорта.
«Только бы я успела», – подумала она, посмотрев в иллюминатор. Но если бы команда уже улетела, Джерве сообщил бы об этом пилоту Рейно.
Только она собралась позвонить Джерве, как увидела автобус, подъезжающий к одному из самолетов. Этот автобус был похож на те, на которых команда обычно перемещалась от аэропорта до стадиона и обратно.