– Реймонд меня удивляет. Это он тебя подстрекает, да? Я-то думала, он сделает все, чтобы задержать тебя здесь.
– Реймонд понимает меня. Он знает, что я не смогу быть счастлива, пока не узнаю правду. Филипп – часть меня. Вы должны понять это, бабушка. Мы всегда были вместе. Я не могу просто выбросить его из своей жизни, не зная, где он, что с ним.
– А ты не думаешь, что я чувствую то же самое? Или только у тебя есть чувства?
– Я знаю, бабушка, – сказала я. – Но я выясню, я вернусь, и, когда я вернусь, мы с Реймондом поженимся. Он все понимает. Поэтому и помогает мне.
– Я не хочу потерять вас обоих.
– Не потеряете, бабушка. Я вернусь. Может, еще Филиппа с собой привезу.
– По-твоему, он что, прячется от нас?
– Я не знаю, бабушка. Но собираюсь выяснить. Попытайтесь понять. У вас теперь есть Ян…
– Хм. Как видно, теперь следующей придется мне в Австралию отправляться. Как я узнаю, случись вдруг что-то с тобой?
– Бабушка, это всего лишь путешествие. Множество людей их совершает. Я буду с Фелисити и мисс Картрайт. И мне придется вернуться домой, когда мисс Картрайт будет возвращаться.
Не могу сказать, что бабушка М всецело одобрила этот прожект, но по крайней мере она смирилась.
После первой встречи я стала чаще видеться с Фелисити и мисс Картрайт и, мне казалось, неплохо изучила мисс Картрайт. Она была из тех прямолинейных, самоуверенных женщин, которые столь колоритны, что превращаются в некий комический персонаж. Я даже догадывалась, что она скажет, до того как та открывала рот.
С Фелисити дело обстояло иначе. На первый взгляд она казалась смирной и довольно скучной. Но я не была уверена, что это впечатление соответствует действительности. Я чувствовала, что она скрывает какие-то тайны. Хотелось бы мне знать, какие.
Я размышляла о том, что мне делать, когда я окажусь в Сиднее. Вероятно, мне пришлось бы сопровождать их до того места, которое они называли в разговорах «хозяйством» и которое, как я вскоре узнала, находилось в Новом Южном Уэльсе, в нескольких милях от Сиднея. Там, очевидно, мне пришлось бы пожить какое-то время, до тех пор, пока мисс Картрайт не будет готова возвращаться. Но что я там могла найти? Очень маловероятно, чтобы жених Фелисити знал Филиппа. На такое совпадение можно было не рассчитывать.
И все же я плыла в Австралию, охваченная непоколебимой уверенностью, что что-нибудь меня направит. Я все еще думала об Анне Алисе, и меня не покидало странное ощущение, что она наблюдает за мной, помогает в пути, хочет, чтобы я туда приплыла.
Бабушка с Реймондом и Яном приехали в Тильбюри проводить нас. Было приятно видеть, как Ян обнял бабушку, словно утешая. Губы ее были плотно сжаты, неодобрительно и одновременно чтобы не выдать волнения. Но в душе я знала, что она все понимает и что в моем возрасте, если бы подвернулась такая возможность, она бы поступила так же, как я.
У меня ни на миг не возникло мысли, что она верит в успех моего предприятия, но она понимала, что я должна была что-то делать. Я не могла бездействовать. Я должна была попытаться, и если я не преуспею, то вернусь домой и уж потом, если и не смогу обо всем забыть, то по крайней мере буду знать, что сделала все, что в моих силах, и должна принять данность.
Надо сказать, я была рада, когда прозвучали последние прощальные слова. Расставание всегда рождает боль. Отправляясь в путь, ты чувствуешь, какое настроение создают все те, кто находится вокруг тебя – родители, сыновья, дочери, любимые. И ты чувствуешь волнение тех, кто покидает дом и отправляется в неизвестность… Даже если они сами избрали этот путь.
Реймонд крепко сжал мои руки и сказал:
– Когда вы вернетесь…
– Да, когда я вернусь, – повторила я.
– Это будет скоро.
– Кто знает, может, и не очень.
– Я буду встречать.
– Да… Пожалуйста, встретьте меня. И спасибо вам, Реймонд. Спасибо за все, что вы для меня сделали.
Я прижалась к нему на миг, потом снова поцеловала бабушку и Яна и, не оборачиваясь, поднялась по трапу на борт.
Ну и шум! Какая суматоха повсюду! Матросы бегали по всему кораблю как будто совершенно беспорядочно. Доносились приказы, гудели сирены.
Фелисити и мисс Картрайт заняли одну каюту. Я поселилась в соседней вместе с молодой австралийкой, путешествовавшей с родителями.
Осмотрев маленькое помещение, которое должно было стать моим домом на несколько недель, я попыталась представить, как здесь будут проходить мои дни. Из мебели в каюте имелось две койки, туалетный столик, несколько полок и шкаф. Вскоре появилась моя попутчица, рослая девица, загорелая, с густыми и жесткими волосами, примерно моего возраста и довольно свободная в общении.
Она сказала:
– Здравствуйте. Так мы, значит, соседями будем, да? Тесновато здесь, да, но что поделать, будем обживаться. Не против, если я займу верхнюю койку? Не люблю я, когда через меня кто-то карабкается наверх.
Я сказала, что совершенно не против.
– Надеюсь, у вас багажа не много, – прибавила она. – Тут и так развернуться негде. Меня зовут Мэйзи Уинчелл. Папа с мамой поселились дальше по коридору в нескольких каютах от нас. Мы торгуем шерстью. А вы зачем плывете? Дайте угадаю. Собираетесь выйти замуж. Угадала? Какой-то австралиец приплыл в Англию подыскать жену и нашел вас.
– Абсолютно неправильно, – ответила я. – Хотя я путешествую с подругой, которая в самом деле плывет с этой целью. Меня зовут Анналиса Мэллори.
– Ух ты, мне нравится! Анналиса! Зовите меня Мэйзи. Меня все так называют, и вам придется научиться обходиться со мной без всяких глупых церемоний.
– Я готова к этому, Мэйзи.
Она одобрительно кивнула, и мы разделили между собой место в комоде, на полках и в шкафу.
После этого я пошла в соседнюю каюту проверить, как дела у Фелисити с мисс Картрайт.
Мисс Картрайт жаловалась на тесноту, но Фелисити сказала, что это даже удобно, потому что так ее чемоданы, набитые нужными вещами, будут всегда под рукой.
В столовую мы вышли вместе.
Людей там было немного. Капитана мы не увидели, что неудивительно, рассудила я, потому что он в ту минуту наверняка находился на мостике и выводил корабль из порта. Мы были слишком взволнованны, чтобы есть, хотя суп выглядел очень аппетитно.
Я заметила, что один из сидевших рядом с нами мужчин наблюдает за нами. Мужчина обращал на себя внимание своим ростом. Он был наверняка выше шести футов и имел соответствующей ширины плечи. В его взгляде читалась до поры до времени сдерживаемая дерзость, что мне не понравилось, поскольку он явно заинтересовался нашей компанией. Его очень светлые волосы имели оттенок, который бывает у людей, проводящих много времени на открытом воздухе. На смуглом лице неожиданно ярко горели голубые глаза. Когда я натыкалась на его взгляд (чего невозможно было избежать, потому что каждый раз, поднимая глаза, я видела, что он смотрит прямо на меня), он улыбался.
Мне приходилось опускать глаза или смотреть в сторону.
Мисс Картрайт сказала, что суп недостаточно теплый и остается только надеяться, что мы тут не отравимся. Она слышала, что на кораблях всегда плохо готовят.
Фелисити разговаривала мало. Она была очень бледна. Несомненно, приготовления к путешествию отняли у нее много сил, и то, что она покинула дом ради человека, с которым была знакома всего месяц до того, как решила выйти за него замуж, для нее было серьезным шагом.
Когда мы уходили из столовой, здоровяк все еще сидел на своем месте, и нам пришлось пройти рядом с ним.
Он сказал:
– До свидания.
Не оставалось ничего другого, кроме как ответить, и я произнесла:
– До свидания.
– А я думал, нам предстоит веселая ночка, – прибавил он.
Я кивнула и поспешила уйти.
– Какая дерзость! – возмутилась мисс Картрайт, когда мы оказались в коридоре. – Обращаться к нам таким тоном! Да еще говорить о какой-то веселой ночке!
– Может быть, он просто хотел показаться приветливым, – заметила я.
– Думаю, капитан или кто-то из офицеров должен представить нас тем, кого мы должны знать.
– Вряд ли это будет так официально, – ответила я. – Но поживем – увидим.
Попрощавшись с ними, я сказала, что хочу пойти в свою каюту разбирать вещи.
Что я и сделала. Пока я возилась с чемоданом, вернулась Мэйзи. Она подтвердила всеобщее мнение, что море будет неспокойным.
– Подождите, мы еще выйдем в залив, – усмехнулась она.
– Вы, должно быть, опытный путешественник.
– Папа плавает каждые два года или около того. Я уже говорила, мы шерстью занимаемся. У нас хозяйство к югу от Мельбурна. Мама плавает с ним, и я не разрешаю им оставлять меня одну. Я люблю бывать на нашей родине.
– Вам нравится путешествовать?
– Да. Но домой возвращаться тоже неплохо… Там можно расслабиться и почувствовать себя свободно.
– Вы находите нас слишком чопорными?
Мэйзи посмотрела на меня и рассмеялась.
– А вы-то сами как думаете?
Потом она начала рассказывать про их «собственность» у Мельбурна.
Я сказала:
– Я должна познакомить вас с мисс Дерринг. Я путешествую с ней и с ее тетей. Так вот, она собирается выйти замуж за владельца одного такого хозяйства недалеко от Сиднея.
– О, это в Новом Южном Уэльсе, а мы в Виктории.
Я рассмеялась вместе с ней.
– Что правда, то правда, – сказала я. – В гостях хорошо, но дома лучше.
Я подумала, что мы с ней прекрасно поладим.
Они были правы, ночь оказалась бурной. Я проснулась оттого, что чуть не вылетела из койки.
– Это еще ничего, бывает и похуже, – раздался сверху веселый голос Мэйзи. – Жаль, что так рано началось. Те, кто первый раз, еще не успели научиться бороться с морской болезнью.
– А оно приходит в определенное время… это умение?
– Для кого-то да, а кто-то так и не может научиться. Кому-то дано быть моряком, а кому-то нет. Надеюсь, вы из первых. Просто попробуйте забыть о качке. Вот и весь секрет. Свежий воздух тоже помогает… Я устала. Спокойной ночи. Сегодня нашу колыбельку хорошо качает.