– Возьмите экипаж до гостиницы, – посоветовал Уильям Грэнвилл. – Это недалеко.
Я была слишком взволнована тогда, чтобы обращать внимание на город. Мысли лезли в голову одна тревожнее другой. Что нашло на Фелисити, когда она принимала предложение этого толстяка? Для меня было очевидно, что она не любила его. Но это было ее решение и не моего ума дело. Она согласилась на это, так что, вероятно, ей этого хотелось. Я думала и о том, что скоро мне предстоит попрощаться с Мильтоном Харрингтоном, и я не вполне представляла, какие чувства это у меня вызовет. Мне будет не хватать возможности встречаться с ним запросто, не боясь косых взглядов, я буду скучать по словесным баталиям, которые, я уверена, были приятны нам обоим. Будущее наших отношений виделось мне туманным.
Но я вернусь в Сидней и сяду на корабль до Карибы. Там, пока я буду пытаться что-то узнать о Филиппе, вероятно, увижу и Мильтона Харрингтона. Я призналась себе, что буду ждать этого с нетерпением.
И все же меня одолевали тревожные мысли о Фелисити. Она была в шаге от брака с мужчиной, который был ей безразличен, и теперь, увидев его, я поняла почему. Какая невообразимая сила заставила ее согласиться на этот брак? Почему она посчитала, что, если ее отверг тот, другой мужчина, нужно согласиться на первого, кто подвернется? Может быть, она испугалась, что повторит судьбу мисс Картрайт и останется старой девой? В любом случае, ее решение было безумием, и у меня создалось очень сильное впечатление, что теперь она сожалеет о нем. Но даже сейчас было не поздно все исправить. Она еще не вышла замуж.
Мы вышли через лабиринт узких улочек на оживленный проспект и в скором времени уже были в гостинице с алыми бархатными портьерами, богатыми красными коврами и обилием начищенной меди.
Я обратила внимание, что к Мильтону Харрингтону служащие гостиницы относились с большим почтением. Кажется, они его хорошо знали.
– Я для них выгодный клиент. Всегда здесь останавливаюсь, когда бываю в Сиднее, – шепнул он мне и добавил обычным голосом: – Давайте соберемся все вместе перед обедом на аперитив.
Уильям Грэнвилл сказал, что это замечательная мысль.
Договорившись о встрече, мы разошлись по номерам. У нас с Фелисити оказались соседние номера.
Зайдя к себе, я осмотрелась. Высокие потолки, массивная мебель, окно, выходящее на улицу. Убранство не отличалось от зала: тяжелые красные шторы, перехваченные толстыми медными кольцами. Здесь пахло чистотой, и это было приятно.
Я несколько растерялась, ведь я оказалась в невообразимой дали от дома, преследуя довольно туманные цели, и, похоже, была близка к их достижению, хотя это оставалось под вопросом. Сначала нужно было разобраться с Фелисити. Брак был неизбежен, и я не могла без содрогания думать о том, чем это могло для нее обернуться. Ее жених сразу мне не понравился. Слишком многое в нем настораживало. Он был похож… Какое бы слово подобрать?.. На пропойцу? Нет, это слишком сильно, но что-то около того. Для меня взгляд, которым он окинул меня в порту, был оскорбительным… Но лишь немного. Внешне он был довольно любезен. Встреча с Фелисити, кажется, действительно его обрадовала. Не ошиблась ли я? Неразумно судить о людях по одной встрече! Так что главные мои опасения были вызваны самой Фелисити… и, разумеется, Мильтоном Харрингтоном. Меня начало порядком раздражать, что этот человек постоянно вторгался в мои мысли. Умение появляться там, где его не ждут, похоже, было его характерной особенностью. Или все же его ждали? Почему я чувствую на сердце тяжесть, когда думаю о том, что он скоро, в среду, сядет на корабль и уплывет?
Нужно выбросить из головы все эти второстепенной важности вопросы и сосредоточиться на главной цели. Я нахожусь здесь для того, чтобы выяснить, что произошло с Филиппом. Когда ответ появится, я вернусь домой, выйду за Реймонда и буду жить счастливо.
Я разобрала маленький чемодан, умылась и переоделась. Как только я покончила с этим, в дверь постучала Фелисити.
– О, простите… Вы готовы?
– Да, входите. Как ваш номер?
– Такой же, как этот.
– По-моему, здесь довольно уютно.
Этот разговор ни о чем нужен был, чтобы скрыть неловкость. Мы обе боялись заговорить о том, что на самом деле было у нас на уме.
– Уильям, кажется, был очень рад вас видеть, – наконец просто сказала я.
– Да, – ответила она.
– Наверняка вам все это покажется захватывающе интересным.
Она неуверенно кивнула.
Я обняла ее и поцеловала. Она на миг прижалась ко мне.
– Вы же поедете с нами в хозяйство?
– Если вы этого хотите… ненадолго. Но, мне кажется, Уильям не захочет в свой медовый месяц видеть дома постороннего человека.
– Вы обещали приехать.
– Я знаю, и приеду… на недельку. За это время вы освоитесь.
Это, кажется, ее утешило.
В дверь постучали. Вошла горничная и сообщила, что ее прислали проводить нас вниз к джентльменам.
На следующее утро, проснувшись, я увидела искрящиеся лучи солнечного света, бьющие в номер через окно.
Несколько секунд я лежала неподвижно, напоминая себе, что нахожусь в Сиднее и что поиски начались. Сегодня я попытаюсь разыскать Дэвида Гатриджа. Я вспомнила, что слышала какие-то разговоры об Австралийской ботанической ассоциации. Дэвид наверняка был связан с ними. Кто знает, вдруг мне неслыханно повезет и я найду его там прямо сейчас.
Как бы то ни было, с чего-то нужно начинать.
Мои мысли вернулись ко вчерашнему вечеру. Мы выпили аперитив, после чего нам подали обед – огромные куски жареного мяса, которые понравились мужчинам, но нам с Фелисити показались слишком большими.
– У нас в Австралии у всех хороший аппетит, – сказал Уильям Грэнвилл. – Это из-за того, что мы много бываем на свежем воздухе.
Я заметила, что пил он со смаком, а когда выпил, в нем произошла перемена. Он взял руку Фелисити, похлопал по ней и положил себе на бедро. Фелисити было крайне неловко.
Мильтон Харрингтон взял на себя ведение разговора и стал рассказывать про Австралию. Говорил он долго, и я узнала, что Уильям Грэнвилл жил здесь уже двадцать лет. Насколько я поняла, ему было около тридцати восьми, хотя выглядел он значительно старше.
– Завтра утром, милые леди, первым делом вам нужно будет купить большие широкополые шляпы, – сказал Мильтон. – Не так ли, Грэнвилл? Нельзя допустить, чтобы их нежная кожа обгорела в первый же день. Поверьте, австралийское солнце может натворить больших бед.
– Завтра пойдем в магазин, Анналиса, – сказала Фелисити.
Вечер мне показался испорченным, и Мильтон Харрингтон понял это. С великим удовольствием я вернулась в свой номер. Я думала, Фелисити зайдет ко мне, когда все лягут спать, но она не пришла. Впрочем, я даже обрадовалась. Мне, конечно, хотелось ее утешить, но на самом деле я ничего не могла для нее сделать, кроме как посоветовать вернуться со мной в Англию.
Но как я могла? Это было ее решение.
Тем не менее я находилась в Сиднее, куда мечтала попасть. Я отругала себя за то, что чуть не забыла о цели своего путешествия и начала отвлекаться на другие вопросы.
Утром, одевшись, я постучалась к Фелисити.
Она еще не встала.
– У меня болит голова, – сказала она. – Наверное, я полежу еще немного.
– Я могу сходить распорядиться, чтобы вам прислали что-нибудь.
Она с мольбой во взгляде посмотрела на меня, и я решила, что она сейчас скажет что-либо насчет того, что передумала. Я не торопила ее, понимая, что она должна это сделать по своей воле.
Я спустилась в столовую, попросила послать наверх кофе с бутербродами и заказала то же самое себе. Официант, кажется, был разочарован, что я не заказала бифштекс, похоже, излюбленное местное блюдо.
Позавтракав, я спросила у управляющего, не знает ли он, где найти Австралийскую ботаническую ассоциацию, и тот, не задумываясь, ответил, что это на Джордж-стрит.
Я поинтересовалась, как туда добраться. Придется ли ехать? Нет, объяснил он мне, это в десяти минутах ходьбы от гостиницы.
Выяснив, как туда пройти, я вернулась в номер, надеясь, что не встречу ни Уильяма Грэнвилла, ни Мильтона Харрингтона. Мне совершенно не хотелось объяснять им свои намерения. Теперь, когда я вышла на след, меня охватила жажда действий.
Хоть утренний воздух был бодрящим, я не сомневалась, что днем наступит жара. Мне вспомнился совет Мильтона купить широкополые шляпы для защиты от солнца. От наших городских шляпок здесь и впрямь было мало толку.
«Позже, – подумала я. – Сперва Дэвид Гатридж».
Найти ботаническую ассоциацию не составило труда. Увидев на двери соответствующую табличку, я вошла. Вахтер посмотрел на меня с приветливой улыбкой.
– Доброе утро, – поздоровалась я. – Не могли бы вы мне помочь? Я ищу мистера Дэвида Гатриджа.
Он озадаченно поднял брови.
– Думаю, у нас нет никого с таким именем.
– Правильно. Он из Англии, был здесь почти два года назад. Мистер Гатридж ботаник, и я решила, что он должен был связываться с вами. Я надеялась на то, что вы поможете мне его найти.
– Английская экспедиция два года назад, говорите? Подождите минутку, я посмотрю, нет ли кого-нибудь, кто мог бы вам помочь. Прошу, присаживайтесь.
Я села и принялась ждать. От волнения у меня закружилась голова. Неужели я на краю открытия?
Через некоторое время молодой человек вернулся.
– Пройдемте с мной.
Я встала и последовала за ним. Остановившись у стеклянной двери, он открыл ее и отошел в сторонку, пропуская меня.
Из-за письменного стола мне навстречу поднялся человек.
– Доброе утро.
Мы пожали руки.
– Насколько я понял, вы спрашиваете о мистере Дэвиде Гатридже.
– Да. Мне известно, что он прибыл сюда с экспедицией некоторое время назад.
– Года два назад.
– Да. Я подумала, у него здесь мог быть кабинет, и решила, что вы, наверное, сможете указать его адрес.
– Почта на его имя действительно приходит сюда, но сейчас он не в Сиднее.