– Когда нужно, я буду рядом.
– Покой и отдых, и она выздоровеет.
– Спасибо вам, – поблагодарила я.
– Сейчас она немного поспит. Я сегодня же пришлю в гостиницу еще лекарств и зайду завтра, посмотрю, как она. Думаю, что сейчас ей нужнее всего отдых. Это успокоит ее мысли. Вы будете давать ей лекарства, которые я пришлю. По одной пилюле раз в день перед сном. Будьте внимательны. Две таблетки могут быть опасны для здоровья. Больше – могут привести к смерти. Следите за тем, чтобы она сама не могла их взять. Сейчас она, похоже, утратила интерес ко всему. Вечером дайте ей одну пилюлю, этого хватит для крепкого сна.
Когда доктор ушел, я поднялась к Фелисити. Она лежала очень тихо, с закрытыми глазами, поэтому я оставила ее и спустилась вниз. Мильтон все еще не ушел.
– Ну что? – спросил он.
– Она, похоже, успокоилась. Но я ужасно волнуюсь. Она очень плохо выглядит.
– Мне показалось, что ей может стать совсем плохо. Но не волнуйтесь. Нортон знает свое дело. Нам повезло, что он поселился у нас на острове. Он уже давно порывается вернуться домой, но мы все уговариваем его остаться. Он творит настоящие чудеса. Даже аборигены считают его знахарем и чуть ли не магом.
– Спасибо, что вы откликнулись.
– Дорогая Анналиса, я всегда к вашим услугам.
Я улыбнулась. Сейчас он казался другим, мягким, даже почти нежным. Меня влекло к нему, но это был не тот безрассудный восторг, который я иногда испытывала, а нечто более глубокое.
– Присядьте на минуту, – попросил он. – Нельзя, чтобы это положение подорвало и ваши силы. Вы должны быть сильной женщиной, утешительницей, исцелительницей, хорошей сиделкой. Мне кажется, вам будет лучше переехать ко мне.
– Я должна остаться здесь.
– Там вам будет намного удобнее… и Фелисити тоже.
– Нет, я должна остаться.
– Вы говорите это так твердо, что я понимаю: вы настроены очень решительно. Вы сильная женщина.
– Да, наверное, и простите меня, что я такая неблагодарная.
– Давайте будем откровенными. Я знаю, что вы ко мне не поедете. Во-первых, вы хотите продолжать поиски, и, во-вторых, это было бы не comme il faut[8]. Устои здесь не так тверды, как в старушке Англии. Вам кажется, что мне нельзя доверять, но, раз уж мы решили говорить откровенно, я открою вам тайну. Я не такой.
Я засмеялась и поняла, что это произошло со мной впервые с той минуты, когда я вошла в комнату Фелисити и застала ее в оцепенении.
– Присядьте, – повторил он. – Давайте посмотрим на гавань… Знаете, суета там, внизу, нагонит на вас сон.
– Да, – согласилась я. – Это действительно убаюкивает. Простите, что я вас втянула в это. Мне нужно было вызвать доктора. Наверное, я оторвала вас от работы.
– Для меня настоящее удовольствие откликнуться на ваш призыв.
Я лишь пожала плечами на это замечание. Сейчас было не время для пустых разговоров.
Он сразу посерьезнел.
– Знайте, что, если у вас беда, я всегда помогу.
– Я очень вам благодарна.
– Когда-нибудь, – сказал он, – вашей благодарности мне станет мало.
– Прошу вас, не сейчас…
– Я лишь констатировал факт. Я вижу, как вы взволнованы. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Все вполне очевидно. Она была там, когда он упал и убил себя.
Я кивнула, а затем выпалила:
– Дело не только в этом. Это был только конец. Все началось раньше…
Он посмотрел на меня с удивлением.
Потом, из-за того, что я была так взвинчена, из-за того, что чувствовала, что должна заставить его понять, я рассказала все… О прибытии в дом, о миссис Макен, о тех страшных ночах, которые пережила Фелисити в спальне с балконом, об участии миссис Макен, о вялости и беспрекословности Фелисити, о том, как она сдерживала чувства, которыми не смела делиться даже со мной.
– О нем давно ходила дурная слава. Выпивка. Женщины. Но кто обращает внимание на слухи?
– В данном случае любые слухи можно назвать обоснованными.
Я рассказала ему о пистолетах и о том, как однажды ночью он пришел ко мне в спальню и я угрожала его застрелить.
– Господи Боже! – вырвалось у него.
– Я тогда и правда была готова сделать это, – сказала я. – Я никогда никого не убивала, но тогда… его убила бы. Я сказала, что выстрелю ему в ногу… сделаю его калекой… И это испугало его. Он видел, что я не шучу и что не промахнусь.
– Если бы я знал…
– Что бы вы могли сделать?
– Я бы не позволил вам поехать к нему.
– Могла ли я оставить Фелисити? Она такая хрупкая, такая слабая. Она не смогла бы о себе позаботиться, и все же…
Он сказал:
– Той ночью… на балконе…
– Говорят, он целился в каторжников.
– А никаких каторжников не было?
– Не знаю. Я думаю, она больше не смогла терпеть. Завязалась борьба, пистолет выскользнул из рук и упал на землю.
– Неудивительно, что она в таком состоянии. Я рад, что вы привезли ее сюда. Мы вместе о ней позаботимся.
У меня задрожали губы. Я произнесла:
– Я так рада, что мы здесь… с вами. Не знаю, как и отблагодарить вас.
– Вы уже это сделали, – сказал он. – Таким образом, который значит для меня больше, чем что бы то ни было.
Несколько минут мы сидели, молча глядя на гавань. Но я почти не видела ее. Я снова находилась в том доме. Я опять переживала все это. Я никогда не смогу этого забыть. Насколько сильнее все это должно было отразиться на Фелисити!
Пришел помощник доктора с лекарствами. Я отнесла их в свой номер и спрятала в один из ящиков, рядом с картой.
Потом я пошла к Фелисити и посидела рядом с ней несколько минут. Она мирно спала.
Когда я спустилась, Мильтон еще не ушел.
– Она спит, – сказала я.
Он кивнул.
– Это для нее сейчас самое лучшее. Мы вместе пообедаем, а потом я пошлю вас отдыхать. Здесь без полуденного отдыха нельзя. В разгар дня здесь слишком жарко для всего, кроме сна. От двух часов до четырех все замирает. Вечером я приеду, проверю, как вы.
– Спасибо… Спасибо вам, – сказала я.
Съесть я смогла только один маленький фрукт. Состояние Фелисити меня потрясло. Пустота у нее в глазах тревожила меня больше всего.
Мильтон, кажется, понял, что происходит со мной. Он пытался отвлечь меня рассказами о своем острове, о плантации, о привычках и обычаях его обитателей. Иногда ему удавалось заставить меня слегка улыбнуться, и все это время меня переполняло чувство благодарности.
Я все спрашивала себя, что бы я делала, если бы его здесь не было. Когда он уехал, я пошла в свой номер, сначала заглянув к Фелисити. Она лежала на спине с закрытыми глазами с выражением покоя на лице.
Заснуть я не могла. Я снова и снова прокручивала в голове разнообразные возможности. Что, если она на самом деле заболела? Что, если она утратила рассудок? Что мне делать? Ведь я отвечала за нее. Но неизменно приходила мысль, от которой мне становилось спокойнее: он рядом, он поможет.
Думая о нем, я смогла немного вздремнуть.
Фелисити проспала весь день. Вечером, на закате, я пришла к ней в номер и села у ее кровати. Она открыла глаза и слабо улыбнулась мне.
– Я устала… так устала, – тихо промолвила она.
– Вам нужно отдыхать, – сказала я ей. – Спите столько, сколько спится.
Она снова улыбнулась и закрыла глаза.
Я спустилась вниз. Мильтон был там. Он спросил о Фелисити, и я ответила, что она все время спит.
– Ей это нужно, – произнес он.
Мы пообедали вместе в гостинице. Там было тихо, но он все время что-то оживленно рассказывал, и так, слово за слово, вечер подошел к концу. Пожелав мне спокойной ночи, он взял меня за руки и нежно поцеловал в щеку.
– Помните, если вам станет страшно, просто позовите меня.
Я поднялась в свой номер и стала смотреть в окно, как он скачет прочь. Он повернулся, приложил пальцы к губам и послал мне воздушный поцелуй.
Я улыбнулась и помахала в ответ. Потом он скрылся из виду.
Я вошла в номер Фелисити.
– Сейчас вечер? – спросила она.
– Да.
– Я боюсь ночи.
– Здесь, на Карибе, вам нечего бояться.
– Мне снятся… кошмары.
– Помните, я в соседнем номере. Здесь тонкие стены. Просто постучите, если проснетесь… и я приду.
– Да… Я постучу. Вы так добры ко мне, Анналиса.
– Пустяки… Я присматриваю за вами и надеюсь, у меня это неплохо получается.
Я уложила ее и опустила москитную сетку.
– Я как будто взаперти, – сказала она. – Так же, как тогда…
– Сейчас вы далеко оттуда. Все это осталось позади. Здесь все по-другому. И помните, я за стеной.
Я нежно поцеловала ее и посидела рядом, пока она не заснула. Потом пошла к себе. Я действительно очень устала.
Наверное, было часа два, когда меня разбудил стук в стену. Я встала и, торопливо накинув пеньюар, пошла в номер Фелисити.
Она сидела на кровати и водила по комнате дикими глазами.
– Нет, нет, – стонала она.
– Все хорошо! – воскликнула я. – Я услышала стук. Я здесь. Опять что-то приснилось?
– Он приходил… – запинаясь, пробормотала она. – Виски…. Я чувствовала запах. Я ненавижу виски из-за… из-за…
– Послушайте, – твердо сказала я. – Все это осталось в прошлом. Вы должны забыть. Как только вы это сделаете, все пройдет. Здесь, на острове, столько дел. Здесь очень весело, правда. Мильтон готов помочь нам. Нужно только, чтобы вы поправились. Доктор сказал, вам нужно принимать таблетки, по одной в день на ночь. Наверное, нужно было дать вам одну, прежде чем я ушла к себе, но вы так мирно спали. Она поможет заснуть. Вам будут сниться хорошие сны.
Я сходила к себе за пилюлей. Она послушно проглотила ее.
– Я здесь… на Карибе, правда? Вы со мной, а он умер… умер. Он лежал там весь в крови….
– Он умер, – сказала я. – И похоронен. Его больше нет. Он уже никогда не будет мучить вас. Его нет, а мы здесь, и это главное.
Она вымолвила:
– Да.
– Теперь ложитесь, закройте глаза. Я побуду с вами, пока вы не заснете.