Одна из основополагающих военных истин гласит: наступающая сторона должна иметь значительное превосходство в силах, чтобы суметь преодолеть сопротивление обороны противника и развить успех. Летом и осенью 1941 года вермахт пробивался на восток, в глубь России, имея гигантское превосходство в людях и технике.
В поход на Москву командование вермахта двинуло 38 процентов пехотных и 64 процента танковых и моторизованных соединений из общего количества войск на советско-германском фронте. Эти части понесли в боях тяжелые потери, но далеко еще не потеряли своей силы. 11 Советская Армия одержала победу под Москвой, численно уступая вермахту! Вот каким было соотношение сил в начале декабря. Немцы имели под Москвой 800 тысяч человек против 720 тысяч у нас (на 80 тысяч больше), 14000 орудий и минометов против 3985 у нас (на 6015 больше), 1000 танков против 720 у нас (на 280 больше). Лишь по авиации мы превосходили немцев почти вдвое.
К концу декабря 1941 года немецкие армии были отброшены от Москвы на запад на 100–250 километров. Пытаясь спасти положение, командование вермахта спешно перебрасывало на восток, нередко используя для этого авиацию, свежие части с запада. Однако потери вермахта росли, и к концу декабря они составляли свыше 120 тысяч человек, около 4 тысяч орудий и минометов, 1300 танков.
11 декабря, когда шла первая еще неделя советского контрнаступления, в речи перед рейхстагом, продолжая дудеть в старую пропагандистскую дудку, Гитлер заявил: «Сегодня я стою во главе сильнейшей армии мира, могущественнейшей авиации и гордого флота…» А 20 декабря Гальдер записывает в «Дневник» – вернемся к нему в последний раз – очередное высказывание фюрера: «Противник не располагает превосходством в силах: это приказ!» Послевоенный немецкий издатель «Дневника» сделал к этой записи красноречивое примечание: «Войскам нужно было в приказном порядке внушать чувство превосходства». Это «сильнейшей»-то армии мира?
Разгром немцев под Москвой стал началом коренного поворота в ходе войны. Он стал как бы прелюдией, дальней предысторией Сталинграда и нашей победы в мае 1945 года.
Успехи советских войск на всем фронте зимой 1941–1942 годов определили дальнейшее развитие событий. К весне 1942 года вермахт сумел, хотя и не полностью, залечить полученные раны. Но теперь ему противостояла армия, закалившаяся в боях, выросшая численно и вооруженная современной техникой. И гитлеровские генералы уже не могли, как в начале войны, двинуть войска вперед сразу по всем стратегическим направлениям в поисках решительной и быстрой победы. Они выбрали для наступления южный фланг – и это решение привело их в Сталинград.
«ЗС» 03/1973
Алексей КузнецовЗа строкой учебника
Вряд ли какое-либо издание или средство массовой информации могут конкурировать в деле формирования базовых исторических представлений со школьными учебниками истории. Как же сегодня оценивают ленд-лиз самые распространенные учебники истории ХХ века?
Российский школьник «проходит» историю Великой Отечественной войны дважды, в 9-м и 11-м классах. В девятом классе в учебнике А. Данилова, Л. Косулиной и М. Брандта он вообще не встретит прямого упоминания о ленд-лизе. Все, о чем пойдет ниже речь в данной статье, уместилось у авторов в две фразы: «В сентябре 1941 года в Москве прошла первая конференция представителей трех держав, на которой были обсуждены вопросы расширения военно-технической помощи Великобритании и США Советскому Союзу… После вступления США в войну против Японии и Германии (декабрь 1941 г.) военное сотрудничество США с СССР еще более расширилось».
В 11-м классе словосочетание «ленд-лиз» уже появляется, при этом два самых массовых школьных учебника пишут о нем одинаково подробно (один абзац) и в практически тождественных выражениях: «Бесспорно, что союзники оказывали СССР помощь, в частности, осуществляя поставки по ленд-лизу. К примеру, каждый десятый самолет в Красной армии был иностранного производства. Большую роль сыграло снабжение Советского Союза автотранспортом, снаряжением и продовольствием. В то же время в целом подобные поставки составляли не более 4 % общего объема производства в СССР. При этом график поставок нередко срывался… В солдатском обиходе «вторым фронтом» иронично называли американскую тушенку» (учебник под ред. Н. Загладина). Вторит ему и учебник А. Данилова и А. Филиппова: «В общей сложности за все годы войны эти поставки составили всего около 4 % аналогичной военной продукции, произведенной в СССР. Но по ряду видов промышленной продукции эта помощь была весьма существенной…». И дальше – также про неравномерность поставок. В методическом же пособии для учителей А. Данилов расставляет акценты более прицельно:
«Освещая проблемы ленд-лиза, следует отметить, что он действительно сыграл крайне важную роль для нашей страны в конце 1941 – начале 1942 годов, когда враг стоял у ворот Москвы, а перестройка экономики на военный лад, а также эвакуация промышленного потенциала из прифронтовых районов не были завершены. Однако здесь же целесообразно показать незначительный удельный вес помощи по ленд-лизу в общем объеме производства вооружений в СССР. Кроме того, нельзя не упомянуть, каким образом произошло прекращение поставок по ленд-лизу в мае 1945 года и как американцы на этом этапе пытались превратить ленд-лиз в инструмент политического давления на СССР в польском вопросе. Это в значительной степени девальвирует саму идею такой помощи».
Разумеется, речь не идет о случайном совпадении точек зрения нескольких историков и методистов. По процитированным пособиям, прошедшим экспертизу двух академий – РАН и РАО, – и рекомендованным к использованию в средней школе, обучается на сегодняшний момент по меньшей мере 95 % девяти- и одиннадцатиклассников.
Таким образом, современный российский школьник продолжает усваивать примерно то же отношение к ленд-лизу, что и его родители в 1980-е, а также бабушки и дедушки в 1950-е. Оно основывается на трех тезисах: 1) объем помощи был незначительным; 2) график и объем поставок в самые тяжелые годы не выдерживался; и 3) сама помощь была небескорыстной. Вывод же из всего этого может быть только один: мы бы выиграли войну и сами, без посторонней помощи, так что и нечего об этой помощи особенно распространяться…
Так ли это?
Один из самых устойчивых мифов о ленд-лизе рождается в начале «холодной войны». Его автором является тогдашний председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский. В своей книге «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», увидевшей свет в 1948 году, он утверждал, что «…если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 %». Это утверждение было подхвачено всеми послевоенными советскими трудами, в которых в той или иной степени затрагивалась тема союзнических поставок. Так, например, каноническая «Краткая история Великой Отечественной войны», выдержавшая полдюжины переизданий, утверждала, что «СССР получил во время войны по ленд-лизу некоторые виды вооружения, а также важные для народного хозяйства машины, оборудование, материалы, …однако в целом эта помощь не была сколько-нибудь значительной и никак не могла оказать решающего влияния на ход Великой Отечественной войны… Общий объем поставок составил около 4 % советского военного производства».
Вознесенский не указывает методики подсчета. Усомниться в его цифре заставляет уже хотя бы то обстоятельство, что оценка доли поставок столь разнообразной продукции, как сырье, продовольствие, оборудование, транспортные средства и вооружение (всего несколько сот наименований!) может быть осуществлена только в пересчете на деньги, а ввиду невозможности конвертировать тогдашний советский рубль в доллар эта задача представляется нерешаемой.
Мы имеем возможность сопоставлять лишь производственные показатели по отдельным видам продукции. Эта методика не позволит нам оценить общее соотношение поставленного по ленд-лизу и произведенного в СССР, да и представление о доле поставок отдельных видов товаров по отношению к объему советского производства также выйдет в ряде случаев небезупречным из-за разных качественных показателей (например, октановое число автомобильного бензина западного производства было выше, чем у советского топлива, а «полуторки» и «студебеккеры», проходя по общей позиции «грузовые автомобили», чрезвычайно разнятся по целому ряду существенных показателей). Тем не менее, это дает нам некоторое представление о действительной роли ленд-лиза.
Рассмотрим отдельные показатели. По состоянию на 22 июня 1941 года в Красной армии имелось более 270 тыс. автомобилей различных марок. За годы войны вооруженные силы получили около 450 тыс. автомобилей, при этом почти две трети (63,4 %) – импортного производства, в подавляющем большинстве – американского. В результате в конце войны каждый третий автомобиль был импортным (а каждый одиннадцатый – трофейным). По некоторым позициям американская продукция просто не имела аналогов в СССР. Как, например, памятные всем фронтовикам грузовики «студебеккер» и «додж 3/4» – практически решившие проблему подвижности артиллерии средних калибров, а также легендарных «Катюш» (во второй половине войны большинство реактивных установок монтировались на «студебеккерах»). То есть по одному из важнейших показателей – автомобильному парку Красной армии, обеспечивавшему выполнение таких задач, как транспортировка артиллерии, подвоз боеприпасов, эвакуация раненых и множество других, вклад союзников на порядок весомее пресловутых «четырех процентов». Подтверждением этому являются слова маршала Г. К. Жукова, сказанные в неформальной обстановке: «Без американских «студебеккеров» нам не на чем было бы таскать нашу артиллерию. Да они в значительной мере вообще обеспечивали наш фронтовой транспорт». О том же (и тоже, разумеется, в неформальной обстановке) говорил и нарком внешней торговли А. И. Микоян, непосредственно отвечавший в советском руководстве за ленд-лиз: «…Или возьмем поставки автомобилей. Ведь мы получили, насколько помню, с учетом потерь в пути около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа «студебеккер», «форд», легковые «виллисы» и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колесах, и каких колесах! В результате повысилась ее маневренность, и заметно возросли темпы наступления». Подчеркивает это в своих воспоминаниях и Н. С. Хрущев: «Почти вся наша артиллерия была на американской тяге. Как-то, уже после см