не выдержал испытаний.
– Закономерный результат, – подумал конструктор. – Танк строился по принципу машины-оборотня, чтобы в зависимости от условий местности двигаться то на гусеницах, то на колесах. Но ходовая часть таких танков неизбежно получается очень сложной и в итоге – ненадежной…
Решение начальника СКБ-2 – не возвращаться больше к машинам на колесно-гусеничном ходу, а сосредоточить усилия на доводке чисто гусеничного танка «Т-28», который завод по-прежнему выпускал. Тем более что по вооружению «Т-28» оставался сильнейшим в мире.
Вопрос «колеса плюс гусеницы» или «только гусеницы» тогда был далеко не простым. Многие танкисты высказывались, как это ни странно звучит сегодня, за первый вариант.
Спор решила практика, хотя и не сразу. Весной 1938 года деятельность СКБ-2 вступила в новую фазу. Кировцам впервые поручили создать своими силами новую боевую машину. Речь шла о тяжелом танке с толстой противоснарядной броней.
Еще в начале тридцатых годов армии главных капиталистических стран не имели противотанковой артиллерии. Но ко времени боев в Испании положение изменилось: появились 37 – 47-миллимет-ровые противотанковые пушки, снаряды которых пробивали броню толщиной до 55 миллиметров. Задание, полученное кировцами, помимо усиления брони танка, предусматривало и увеличение его огневой мощи.
Как и «Т-28», он должен был быть трехбашенным. Сказывалось прочно сложившееся в те годы убеждение, что огневая мощь достигается установкой нескольких пушек и пулеметов. И для них делали две, три или даже пять башен. Численность экипажа составляла семь-восемь, а то и одиннадцать человек. Объем машины угрожающе рос, она получалась слишком высокой и выглядела внушительно. Нередко ее даже называли сухопутным крейсером. В иных статьях проскальзывала мысль, что такой «крейсер» должен не столько хорошо двигаться и стрелять, сколько устрашать своим видом.
Конструкторы понимали, что если и дальше идти по этому пути, то машина утратит одно из своих неотъемлемых качеств – маневренность.
Прикидывая свои варианты, Духов пришел к мысли, что лучше отказаться от лишних башен. Мощное орудие в одной башне – вот что нужно! За счет веса снятых пушечно-пулеметных колпаков можно усилить броню.
Но больше всего Духова привлекало, что однобашенный танк перестанет быть этаким бронированным и неповоротливым слоном.
На предстоящем заседании Комитета Обороны должны были обсуждать проект трехбашенного танка (в честь Сергея Мироновича Кирова его назвали «СМК»).
В модельной мастерской сделали небольшой деревянный макет будущей машины. Башни на макете легко снимались.
Момент был чрезвычайно ответственный. Решалась судьба не только конкретной разработки, а целого направления в танкостроении.
Решением Комитета Обороны кировцам поручили построить в металле опытный экземпляр «СМК» с двумя башнями, а также однобашенный танк. Незамедлительно в составе СКБ-2 сформировали еще одну группу во главе с Н. Л. Духовым, назначенным ведущим конструктором проекта однобашенной тяжелой машины.
Шли последние дни 1938 года, когда Николай Леонидович представил разработанный им общий технический проект танка. После удаления двух башен получился уже вовсе не «слон», а довольно компактная машина. При весе 40 тонн толщина брони составляла 75 миллиметров. Этого было вполне достаточно, чтобы противостоять снарядам вражеских танковых и противотанковых пушек.
«Рассказывать о Духове – значит прежде всего вспомнить историю создания прославленного танка КВ», – говорил один из участников проектирования первых советских тяжелых боевых машин, генерал-лейтенант-инженер П. К. Ворошилов.
История создания танка «КВ»… Чем же она примечательна, чем интересна? Прежде всего, машина кировцев не имела за рубежом ни себе подобных, ни даже отдаленных прототипов. Это кажется чудом, особенно если учесть, что на заводе никогда раньше не было опытного танкового производства. И вот построены первые образцы совершенно новых танков «КВ» и «СМК».
Если смотреть со стороны, и в самом деле, как будто чудо произошло. Опытное производство наладили в том самом втором механосборочном цехе, где делали и серийную продукцию. В огромной степени это заслуга потомственного рабочего-краснопутиловца К. Е. Титова.
Сборка первых экземпляров «КВ» и «СМК» приближалась к концу, когда пришла весть о нападении фашистской Германии на Польшу. Началась вторая мировая война.
После короткого заводского пробега танки погрузили на железнодорожные платформы и направили на подмосковный полигон. Трасса, по которой предстояло пройти опытным машинам, была довольно сложной: широкие рвы, эскарпы, контрэскарпы, крутые подъемы. Вместе с водителями-испытателями в Москву выехали начальник СКВ-2 Котин, ведущие конструкторы Духов и Ермолаев.
Глухой рокот моторов возвестил о начавшемся соревновании двух стальных первенцев Кировского завода.
В обе машины проектировщики внесли много нового, даже неизвестного зарубежному танкостроению, но при испытании они показали себя неодинаково. Двухбашенный «СМК» весил более 55 тонн, имел семь человек экипажа. Вести громоздкий танк водителю было тяжело. Командиру непросто давалось управление стрельбой. Ведь в каждой из двух башен было по пушке, да еще в комплект вооружения входили три пулемета.
Однобашенный «КВ» сразу обратил на себя внимание удивительной для тяжелых машин маневренностью. Он легко преодолел трехметровый ров и крутой подъем, огонь его 76-миллиметровой пушки разметал учебные цели. Преимуществом «КВ» был и дизельный мотор, тогда как на «СМК» стоял бензиновый.
Первым отечественным танком противоснарядного бронирования, принятым на вооружение Красной Армии, стал «КВ». Ни одна армия мира в тот момент не имела подобной боевой машины. Испытания образцов «КВ» и «СМК» продолжались на фронте, во время войны с Финляндией. В декабре танк «КВ» несколько раз ходил в атаку. Финская З7-миллиметровая пушка «Борфос» оказалась бессильной против его брони.
С началом 1940 года дел у Николая Леонидовича прибавилось: его назначили заместителем начальника СКБ-2. Завод приступил к серийному выпуску танков «КВ».
В нюне 1940 года правительство приняло решение о налаживании производства танков «КВ» на Челябинском тракторном заводе.
Челябинский тракторный строился с учетом того, чтобы в случае необходимости перевести его на производство танков и артиллерийских тягачей.
В Ленинград приехали уральцы: опытный конструктор М. Ф. Балжи, технологи А. Ю. Божко и С. И. Самородов, инженер Н. Д. Швелидзе. Беседуя с ними, Николай Леонидович сразу оценил преимущества организации труда на ЧТЗ.
Там основательность подготовки производственных операций давно стала законом. Челябинцы не жалели времени на выпуск приспособлений, инструмента, моделей и штампов, но зато обходились без высококвалифицированных рабочих-универсалов. Словом, на ЧТЗ действовали законы массового производства, тогда как силу кировцев составляло умение быстро освоить малознакомое, трудоемкое изделие и давать его относительно небольшими сериями.
И все же учиться пока приходилось тракторостроителям. Ведь речь шла о выпуске танков, а их молодой еще Челябинский завод никогда не делал.
Кировцы понимали – начнись война, танков потребуется много. Сколько именно – тогда еще не представляли себе. В 1940 году начался выпуск машины «КВ», и программа в каждом последующем месяце была больше, чем в предыдущем.
В протоколе заседания парткома Кировского завода от 2 апреля 1941 года есть запись, в которой отразилось главное для конструктора событие той предвоенной весны:
«Решение партийной организации СКБ-2 утвердить – принять тов. Духова Н. Л. в члены ВКП(б)».
Когда грянула война, Духов сразу же получил направление в Челябинск. Постановления Партии и Правительства предусматривали резкое увеличение производства танков. К этому делу привлекались новые заводы. На Челябинский тракторный, как и намечалось в 1940 году, была возложена организация выпуска тяжелых машин «КВ». Теперь Николаю Леонидовичу предстояло возглавить на ЧТЗ коллектив конструкторов-танкостроителей.
Как скоро удастся наладить танковое производство на ЧТЗ? Не помешают ли немецкие бомбардировки работе кировцев в Ленинграде? А харьковчане – справятся ли они с увеличенной программой выпуска дизель-моторов? Духов тогда не мог знать, что всего лишь через три месяца оба завода будут эвакуированы в Челябинск, куда шел его эшелон.
23 июля 1941 года Николай Леонидович приступил к исполнению обязанностей главного конструктора танкового производства на ЧТЗ. Источник основных трудностей он увидел не на самом ЧТ3, а на предприятиях, которым предстояло изготовлять танковые корпуса и башни.
Еще 29 июня 1941 года знаменитый на всю страну Уралмашзавод получил распоряжение из Москвы: освоить выпуск корпусов и башен для танков «КВ», в августе дать челябинцам первую партию этой, продукции.
– Технология изготовления корпусов требовала ни мало ни много семисот станков, отличных от тех, которыми располагал довоенный Уралмаш, – говорит бригадир зуборезчиков Герой Социалистического Труда А. И. Храмцов.
Семьсот станков! Огромная цифра. И Духов сделал все от него зависящее, чтобы помочь заводу, – предложил упрощенные стыковые соединения броневых листов.
Новинка держала проверку под градом артиллерийских снарядов. И выдержала! Как потом рассказывал своим коллегам Николай Леонидович, свою идею он хорошенько продумал еще в поезде по пути в Челябинск.
Побывал Духов и на Магнитогорском металлургическом комбинате, который также выполнял правительственное задание по выплавке броневой стали, изготовлению корпусов и башен танков. Там уже действовала прибывшая из Ленинграда бригада «броне-бюро». В ее составе были ижорцы и кировцы. Они работали вместе с металлургами Магнитки. Главный конструктор ЧТЗ приехал вовремя: на заводе как раз приступили к освоению броневого литья. Несколько дней Николай Леонидович провел в литейном цехе, пока не убедился, что с танковыми башнями все будет в порядке.