«Война нас не убила»
В 1941 году я окончил девять классов, и в знак поощрения меня направили в Москву – чтобы посмотрел, какие там есть возможности для дальнейшей учебы. Это было 18 июня, а через четыре дня началась война. Мне было 17 лет. Я сразу решил пойти на фронт.
Но не брали – молод. Что делать?
Обратился за помощью к дяде, жившему в Москве. Он работал шофером, возил какого-то начальника в НКВД. И он отвел меня учиться в спецшколу возле Курского вокзала. Август и сентябрь я там учился. Начались бомбежки. Нас эвакуировали в Прокопьевск.
Там я закончил спецшколу и был переведен в Красноярское артучилище. Девять месяцев учебы – и я стал лейтенантом. Хорошо помню, как на мою форму пришивали погоны. Это было счастье!
И вот нас везут в какой-то город. Я не понимал, какой: весь он был разрушен, одни трубы торчат. Это, оказывается, был Сталинград.
Там нас начали разбирать по частям. Меня направили в Третий гвардейский сталинградский корпус. На реке Миус он отражал атаки немцев, и у меня было два наводчика, помогавших подбивать фашистские танки.
Хорошо помню, как пошли в наступление. Когда всё это рассказываешь, трудно передать, что такое прорыв фронта. Сотни орудий одновременно открывают шквальный огонь, и кругом, кажется, не остается ничего живого.
И вот на пятый или седьмой день наступления мы попали под минометный обстрел. Командир батареи говорит: меня вызывают в штаб бригады, я должен уехать, а вечером вернусь.
Наступил вечер. Стемнело. Я пошел обходить орудия, и вдруг часовой говорит: товарищ лейтенант, немцы! И точно – на той стороне железной дороги, в деревне я увидел фрицев. Сколько лет прошло, а я вижу, как сейчас: на расстоянии около ста метров от нас бегут три немца с автоматами. Залп из одного орудия, второго, третьего… И мы их смолотили. Но их батарея нас засекла. Началась перестрелка.
И вдруг я чувствую: что-то горячее расползается по груди. Но стараюсь внимания не обращать. Так мы лесом ушли к нашей части. Это было мое боевое крещение.
Потом оказалось, что осколок попал мне под лопатку и не дошел два сантиметра до грудной клетки. Нагноения не было, и это удивительно. Так я с ним и хожу все эти годы. Чтобы его оттуда достать, надо лопатку сверлить. А зачем это нужно, если не беспокоит?
Через несколько дней я вернулся в свой взвод. Вскоре нас перебросили в район Курска. Знаменитая Курская дуга. Поставили на ночную оборону аэродрома для «кукурузников». Цели пристреляны. Двое суток дежурства у орудий. Все обошлось – поехали дальше. И так мы дошли до Белоруссии. Направление как раз на мою деревню. Всего 30 километров до нее оставалось!
Так хотелось! Но нельзя. У меня был солдат Емченко, все просил: товарищ лейтенант, мне до дому всего 12 километров, разрешите сбегать! Я говорю – нельзя, поймают, скажут, что дезертир! – Не поймают, товарищ лейтенант! – Иди, говорю. Через два дня вернулся… А я остался. Пошли мы оттуда на Минск и на Вильнюс. Бои шли серьезные. Я сидел в огневой точке и вел артобстрел. Немцам мы там дали жару.
Потом вышел наш корпус к морю и окружил Курляндскую группировку. Была задача ее ликвидировать. А там было много войск, дорога узкая, кругом лес и море, и мы попали в окружение. Обязаны его прорвать.
В первую же ночь я пошел в командный пункт. Стоят пушки на упорах, сверху на них сидят солдаты. Ну, и я сел. Помню, пароль был – буссоль, а отзыв – Бийск. Сказал, сел. Потом говорю – ребята, дайте-ка я сумку свою полевую здесь поставлю. И встал на мгновенье. А солдат в это время – чирк – прикурил. И получилось, что моя фигура оказалась освещенной в ночной темноте.
И тут грянул выстрел! Один, другой. Прицельно по мне. Упал и понять не могу, что случилось. Потом смотрю – нога вся в крови. Сквозное пулевое ранение. Вот здесь пуля вошла, вот здесь вышла, и как она кость и сосуды нигде не задела – загадка. А если б попало по кости и сосудам – все, массивное кровотечение, гангрена и мучительная смерть. Опять мне повезло.
Отвезли меня в госпиталь в Ивановскую область, в Кинешму. Там снимали «Бесприданницу». Получилась у меня трофическая язва – и никак не заживает. Там, в Иваново, мне и пришло известие, что война закончилась.
К счастью, в моей деревне тоже почти все остались живы – и дед, и бабушка, и мама. Только тетя, мамина сестра, учительница, погибла. Она передавала записки партизанам. Немцы ее поймали и расстреляли…
Подготовила к публикации Наталия Лескова.
Константин ЧеркасскийБронепоезд «Московский метрополитен»
Известно, что станции московского метро во время войны стали отличными бомбоубежищами для тысяч людей. Вряд ли наши молодые современники знают, что там же располагались многие мирные учреждения, продолжавшие работать и под бомбами: от них на одной из станций метро укрывалась, например, библиотека.
А вот история бронепоезда «Московский метрополитен» известна немногим, хотя она полна драматизма и подлинного героизма.
Бронепоезд был в 1943 году построен на деньги, собранные работниками метрополитена. Был это типовой для своего времени бронепоезд (типа «БП-43»): бронированный паровоз (типа «Ов») с командным пунктом на тендере, окруженный четырьмя бронеплощадками – двумя зенитными и двумя артиллеристскими с башнями от танков Т-34 и пулеметами для кругового обстрела. Были и платформы прикрытия с аварийным комплектом конструкций пути. Все это делало бронепоезд мощным и грозным орудием. Его тут же направили на главный участок фронта – на Курскую дугу.
Немцы хотели окружить большую группу наших армий, сосредоточенных на образовавшемся в районе Курска выступе, – они жаждали реванша за поражение под Сталинградом. Советское командование, закрепившись у Курска, планировало наступать в направлении Орла и Белгорода. К июлю заметного преимущества в силах тут не было ни у одной из сторон. Ставка решила перейти к обороне и, измотав противника, продолжить наступление. Вот на этом оборонительном этапе свою роль и сыграли два бронепоезда отдельного 60-го дивизиона бронепоездов: бронепоезд № 737 и «Московский метрополитен», укомплектованный в основном работниками московского метро, ушедшими на фронт (их было 58 в составе экипажа). Наш бронепоезд должен был прикрывать участок железной дороги «Сажное» – «Гостищево» – «Беломостное».
5 июля немецко-фашистские войска перешли в наступление. Три дня на своем участке «Московский метрополитен» сдерживал врага, уничтожил четыре самолета, шесть тяжелых танков и самоходных установок немецких войск, подавил огонь десяти минометных батарей. Немецко-фашистские войска так и не смогли перерезать железнодорожную линию в этом районе. Успешно начатое наступление захлебывалось. Немецкое командование уже понимало, что именно бронепоезда ставят под угрозу всю наступательную операцию.
И тут у «Московского метрополитена» подошли к концу боеприпасы. Командир, капитан Есин, решил отойти к станции «Беленихино», к составу обеспечения, но немцы начали жесточайшую бомбардировку железнодорожной линии. Массированный артобстрел, ковровая бомбардировка с воздуха вывели из строя значительную часть пути. Добраться до «Беленихино» невозможно. Более того, «Московский метрополитен» был лишен возможности маневра и не мог больше уходить из-под ударов противника. Вся надежда оставалась на мощь брони.
Использовав последние боеприпасы, экипаж уничтожил бронепоезд и отошел в тыл. Однако силы в этом поединке потеряли и немцы: они так и не смогли продвинуться далеко в тыл на этом участке.
К середине июля в район Курской битвы был переброшен стратегический резерв из-под Воронежа, и 15 июля 1943 года Красная армия перешла в наступление. 5 августа она освободила Курск и Белгород. Победа на Курской дуге завершила коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны.
Много позже, в шестидесятые годы, в месте последнего боя, который вел «Московский метрополитен», электрифицировали железнодорожную линию «Белгород – Курск». Около переезда в южном створе станции «Сажное» надо было спилить вековой дуб, который мешал строительству. Сделать это так и не удалось: самая мощная техника оказалась бессильной. Ствол дерева был буквально нашпигован осколками вражеских снарядов, обрушенных когда-то на наш бронепоезд.
Так он и стоит – свидетель, участник, памятник того тяжкого боя…
«ЗС» 05/2005
Яков Циммерман«Душа обязана трудиться»
Яков Циммерман, 2020 год
Яков Саулович Циммерман – заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор, основатель знаменитой пермской научной гастроэнтерологической школы, лауреат многочисленных престижных премий, автор более 700 публикаций, в том числе руководств и монографий, по которым до сих пор учатся студенты медицинских вузов. Он энергичен, обладает прекрасной памятью, подвижен, легко вскакивает с места, забыв про трость, может часами читать собственные стихи, многократно издававшиеся различными литературными альманахами, – прекрасные, надо сказать, стихи! А прерывается, бросив на слушателя быстрый, пронзительный взгляд: «Ну, и хватит с вас. Вы устали».
Всё это кажется невероятным, учитывая возраст Якова Сауловича – 96 лет. Рядом с ним по жизни уже 73 года шагает Августа Васильевна, супруга. Основная часть стихов посвящена именно ей. Акушер-гинеколог по профессии, она обладает твердым, волевым характером. «Он – куда мягче», – говорит Августа Васильевна.
Яков Саулович – автор воспоминаний о Великой Отечественной войне «Военная судьба сугубо штатского молодого человека», которую он прошел от начала и до конца, и именно благодаря войне медицина стала его судьбой.
– Яков Саулович, вы родились на Украине, потом жили в Ижевске. Как туда попали?
– Мой отец в 1936‐м году был арестован, осужден на 10 лет как враг народа. Он был замом председателя Киевского горисполкома. Сослали его на каменоломню на Дальний Восток. А нас с мамой выслали как семью врага народа, мы не имели права жить в столице республики. Нам предложили несколько городов на выбор, и мы выбрали Ижевск. Нам сказали, что там есть высшие учебные заведения. Надо сказать, что через 20 лет, в 1956‐м году, отец был реабилитирован, восстановлен в партии с сохранением непрерывного партийного стажа. Получил почетный знак «50 лет КПСС». Его вернули в Киев. Дали квартиру. Чешскую мебель. Обставили всё. Он состоял в совете старых большевиков. И умер в 1975 году в возрасте 81 года. Его хоронили, как старого большевика, с большими почестями. Но 20 лет я был сыном врага народа.