Оказавшись в эвакуации в Свердловске, профессора кафедры электронных и ионных приборов, Николай Александрович Капцов, Григорий Вениаминович Спивак и Эфраим Менделевич Рейхрудель помогли решить крупную производственную проблему города. Там не могли наладить круглосуточную работу промышленных предприятий, в том числе оборонных, так как в темное время суток для освещения помещений не хватало ламп накаливания. Московские физики создали в городе цех по регенерации перегоревших ламп. В результате свердловские предприятия перешли на круглосуточную трехсменную работу. За оказанную помощь от Управления местной промышленности города Свердловска в адрес Московского университета была направлена благодарность. После войны профессора Н. А. Капцов, Г. В. Спивак и Э. М. Рейхрудель были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Профессорам были присвоены почетные звания «Заслуженный деятель науки РСФСР». Профессор Рейхрудель стал лауреатом двух Государственных премий.
В начале войны, работая в Казани, профессор Сергей Николаевич Ржевкин занимался вопросами гидроакустики. Он разрабатывал способы борьбы с акустическими минами, для чего изучал шумы речных судов. Им велись работы по созданию звукоизолированных кабин для военно-морских судов. В тот же период Ржевкин написал книгу «Ухо на разведке», которая использовалась в качестве учебного пособия в военных училищах. Вернувшись из эвакуации в Москву, ученый создал в 1944 году на физическом факультете новую кафедру акустики. Здесь он развернул работы по изучению шумов самолетов и разработке способов их подавления. В проведении этих работ приняли участие Калерия Андреевна Велижанина и Виктор Иванович Шестаков. После войны профессор Ржевкин, доценты Велижанина и Шестаков были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Сергею Николаевичу было присвоено звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР».
Профессор Евгений Иванович Кондорский и доцент Михаил Александрович Грабовский занимались созданием средств защиты кораблей военно-морского флота от мин и торпед противника. Кондорским, а также профессорами Романом Владимировичем Телесниным и Николаем Львовичем Брюхатовым были сконструированы и внедрены в производство приборы для авиационной промышленности и производства бронебойных снарядов.
Академиком АН СССР Василием Владимировичем Шулейкиным (в то время членом-корреспондентом) была разработана теория морских переправ.
Ее результаты были использованы при прокладке автомобильной «Дороги жизни» по льду Ладожского озера – дороги, связывавшей окруженный немцами Ленинград с «Большой землей». Им был создан прибор для определения высоты навигационных знаков и огней на берегах, так называемый баронивелир. Во время войны Шулейкин успешно занимался также вопросами штурманского и гидрографического вооружения.
В научной лаборатории Вадима Леонидовича Левшина были впервые синтезированы кристаллофосфоры, дающие вспышки под действием инфракрасного излучения. Бинокли с помещенными внутри них кристаллофосфорными экранами позволяли осуществлять ночное видение. Такие бинокли были приняты на вооружение в Красной армии. За работы по созданию кристаллофосфорных биноклей Левшин и принимавшие участие в работе сотрудники лаборатории в 1947 году были удостоены премии АН СССР имени Л. И. Мандельштама.
В военные годы на кафедре магнетизма под руководством профессора Николая Сергеевича Акулова при участии Михаила Вульфовича Дехтяра и Дмитрия Ивановича Волкова были созданы дефектоскопы, позволявшие обнаруживать невидимые дефекты деталей машин. Кроме того, коллективом кафедры были разработаны приборы контроля качества термообработки деталей, выпускаемых на машиностроительных предприятиях страны. Дехтяр сконструировал и внедрил в производство прибор для сортировки сталей при производстве корпусов бронебойных снарядов.
В течение многих лет академик АН СССР Дмитрий Владимирович Скобельцын возглавлял Научно-исследовательский институт ядерной физики МГУ. Во время войны ему удалось на основе своих предшествующих исследований в области космических лучей разработать приборы для обнаружения самолетов. Под его руководством группой сотрудников в составе Олега Николаевича Вавилова, Владимира Иосифовича Векслера и Николая Алексеевича Добро-тина был также сконструирован прибор для контроля клапанов авиационных моторов с помощью рентгеновских лучей. А для определения толщины стволов стрелкового оружия Добротин и Илья Михайлович Франк использовали гамма-лучи.
Такой вклад внесли ученые физического факультета Московского университета в дело победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Борис Николаевич Швилкин, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник кафедры физики полимеров и кристаллов Физического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.
Николай Колачевский, Андрей ЗабродскийИнституты Академии наук СССР – фронту
– С началом Великой Отечественной войны Физический институт переехал из Москвы в Казань и до своей реэвакуации осенью 1943 года располагался в помещении Физического практикума Казанского университета. Вся работа института была подчинена тогда военной тематике. Лаборатория люминесценции разработала и внедрила в производство светящиеся составы для авиационных приборов и инфракрасные бинокли. Лаборатория атомного ядра предложила военной промышленности рентгеноскопические приборы для контроля клапанов авиационных двигателей и гамма-толщиномеры для проверки качества стволов орудий. В Лаборатории диэлектриков научились готовить высокопрочную температурно-стабильную керамику для радиоконденсаторов и передали ее технологию промышленности. Фактически эти работы заложили основы отечественного производства керамических конденсаторов. Найденные методы металлизации бумаги также были использованы промышленностью для изготовления бумажных конденсаторов.
Акустики ФИАН работали по заданию Военно-морского флота на Черном и Балтийском морях, дистанционно обезвреживая бесконтактные акустические мины. Теоретики ФИАН разработали электродинамическую теорию слоистых магнитных антенных сердечников и теорию распространения радиоволн вдоль реальной земной поверхности, которая позволила с высокой точностью определять положение наземных и надводных объектов.
Специалисты по колебаниям создали новые типы чувствительных самолетных антенн. Оптическая лаборатория передала металлургическим, авиационным и танковым заводам экспресс-методы и переносные приборы (стилоскопы) для спектрального анализа состава сталей и сплавов. Госпитали получили новый стереоскопический прибор для анализа рентгеновских снимков.
Однако фундаментальные научные исследования не прекращались даже в суровые военные годы. По возвращении ФИАН осенью 1943 года в Москву заработал теоретический семинар под руководством И. Е. Тамма[15]. В 1944 году В. И. Векслером[16] был предложен, а Е. Л. Фейнбергом[17] теоретически обоснован так называемый «принцип автофазировки» ускоренных релятивистских заряженных частиц, сделавший возможным создание современных ускорителей высокой энергии. В тот период ускорительная тематика стала основной «точкой роста» ФИАН. Были последовательно введены в строй электронные синхротроны и протонный ускоритель, который стал моделью будущего Дубнинского синхрофазотрона и позднее был преобразован в электронный синхротрон. После этого в ФИАН начались интенсивные исследования фотоядерных и фотомезонных процессов.
Были продолжены эксперименты с космическими лучами – тогда единственным источником частиц очень высокой энергии. Интерес к подобным исследованиям усилился в связи с Советским атомным проектом. Еще в 1944 году состоялась первая Памирская экспедиция, возглавленная В. И. Векслером, а двумя годами позже на Памире была сооружена высокогорная научная станция ФИАН по изучению космических лучей. Эти исследования ознаменовались выдающимися результатами – открытием ядерно-каскадного процесса, вызываемого первичными космическими частицами в атмосфере Земли.
– Блокада – особая страница в истории ФТИ, Ленинграда и ленинградцев, к которой относишься с трепетом и благоговением. В первые месяцы войны половина мужской части ЛФТИ добровольно или по призыву ушла в Ленинградское ополчение и действующую армию. Из второй половины 70 сотрудников во главе с А. Ф. Иоффе[18] были эвакуированы в Казань, а 103 человека во главе с Павлом Павловичем Кобеко[19], которого называли «блокадным директором», осталось в окруженном городе. В 1941–1943 годах город потерял от голода половину населения, а ЛФТИ – лишь одного человека! Почему? Тому было две причины.
Кобеко, будучи специалистом по химической физике, разработал технологию очистки запасенных в Институте для ремонта натуральной олифы и масляных красок, чтобы их можно было употреблять в пищу. Получился весьма калорийный продукт. Потом стали очищать олифу и краски, которые привозили и с других предприятий города. Очищенными их возвращали обратно. А еще Павел Павлович вместо типичной для института лабораторной структуры организовал в блокадном Физтехе систему мастерских по очистке масел и красок, размагничиванию кораблей, производству гидрофобной земли и тому подобное, что позволило снабжать физтеховцев продовольствием уже по рабочим карточкам.
Зачем была нужна гидрофобная земля, которая не впитывала воду? Очень просто. На производ