Победа века — страница 5 из 29

От Курской дуги до границы.А. Корзников

Разгром мощных группировок врага в районе Орла, Белгорода и Харькова ослабил фашистскую армию и позволил Центральному, Воронежскому и Степному фронтам продолжить продвижение к Днепру, которое переросло в общее наступление советских войск от Азовского моря до Великих Лук.

Овладев городами Севском и Рыльском, войска Центрального фронта вышли к Десне. В излучине ее, на высоком берегу находился районный центр Новгород-Северский, превращенный гитлеровцами в мощный узел сопротивления. Сначала передовой отряд, а потом и части 162-й стрелковой дивизии на сделанных из бревен и бочек плотах форсировали реку и отвоевали у врага плацдарм на ее западном берегу. Фашистское командование направило сюда подкрепления, но к тому времени на плацдарме уже была наша артиллерия. Сюда переправились другие наши дивизии, в том числе 106-я. Отбив контратаки гитлеровцев, наши войска перешли в наступление и 16 сентября овладели Новгород-Северским. Особо отличившаяся 162-я стрелковая дивизия получила почетное наименование Новгород-Северской.

Форсирование Днепра

Опыт форсирования Десны пригодился воинам Центрального фронта, когда они, преследуя противника, вышли к Днепру там, где в него впадает Припять. На другом берегу Днепра окопались фашистские части, было принято решение с ходу форсировать реку. Для поддержки пехоты, наступавшей у села Любеч, сюда была подтянута 12-я артиллерийская дивизия прорыва. Входившие в состав дивизии 46-я пушечная, 32-я гаубичная и 11-я минометная бригады открыли по переднему краю обороны врага мощный огонь, под прикрытием которого стрелки и автоматчики устремились вперед. Когда пехотинцы подплывали к противоположному берегу, огонь был перенесен в глубину неприятельской обороны. Высадившись на берегу, наши подразделения сразу же двинулись в атаку и отбросили гитлеровцев.

Чтобы лучше управлять огнем, командиры дивизионов, полков и бригад 12-й артдивизии перебрались на отвоеванный плацдарм. Команды на огневые позиции батарей передавали по рации и по проложенным по дну реки телефонным проводам. Несмотря на сильный обстрел, в течение всего боя не покидал наблюдательный пункт командир 11-й минометной бригады полковник Л. А. Колотилов. Опытный артиллерист, он сумел подавить вражеские огневые точки, его бойцы нанесли гитлеровцам большой урон. (За проявленные при форсировании Днепра умение и храбрость Л. А. Колотилов удостоен звания Героя Советского Союза. Войну он закончил в звании генерала, был командиром отдельной тяжелой минометной бригады.)

Вскоре на плацдарме появились 76-миллиметровые орудия: их переправили на плотах, не дожидаясь наведения моста, воины 46-й пушечной бригады. Стреляя прямой наводкой, расчеты пушек помогли пехоте продвинуться дальше. Потом прибыли табельные средства и на западный берег перебралась вся артиллерия. Враг был оттеснен от Днепра на много километров.

Севернее наступали войска Брянского фронта, в составе которого действовала 369-я стрелковая дивизия. В числе первых она форсировала Десну и вышла к реке Сож. На противоположном берегу в белорусском городе Кричеве гитлеровцы приготовились к длительной обороне. Они взорвали все переправы, держали реку под огнем и надеялись остановить здесь советские войска. Уже двое суток лил дождь, размывший дороги и превративший низкий левый берег в болото, и все же части дивизии быстро подошли к Сожу. Передовые подразделения под покровом темноты преодолели водную преграду и захватили плацдарм возле города. Тем временем саперы навели переправы, по которым воины устремились на плацдарм и начали штурм Кричева. Жестокие схватки продолжались весь день 29 сентября, лишь ночью остатки вражеского гарнизона, получившего приказ держаться до последнего солдата, были уничтожены.

«Особый героизм, мужество и отвагу в боях проявил личный состав 369-й Карачевской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора И. В. Хазова, которая своим упорством и стремлением к победе в короткие сроки сломила сопротивление врага, овладела Кричевом и продолжала преследование разбитого противника в западном направлении», — говорится в книге о боевом пути 50-й армии.

Соединения Воронежского фронта, наступавшие на киевском направлении, подошли к Днепру одновременно с передовыми частями Центрального фронта. Немецко-фашистское командование стремилось как можно дольше сдерживать советские войска на подступах к столице Украины, чтобы лучше подготовиться к ее обороне. Оно сосредоточило в районе Прилук и Лубен крупную группировку войск. 18 сентября 2-й танковый корпус и стрелковые части нашей армии выбили фашистов из города Лубны; здесь доблестно сражались южноуральские 99-я танковая и 58-я мотострелковая бригады. Вскоре 2-й танковый корпус был преобразован в 3-й гвардейский. 99-я бригада была переименована в 59-ю гвардейскую танковую, а 58-я мотострелковая — в 28-ю гвардейскую мотострелковую.

8-й гвардейский танковый корпус форсировал Днепр у села Великий Букрин. Южнее к реке пробился 6-й гвардейский танковый корпус с входившей в его состав южноуральской 52-й гвардейской танковой бригадой (бывшей 97-й). Части этого корпуса пересекли Днепр у Селища и вместе с подошедшей пехотой развернули наступление на север, навстречу 8-му гвардейскому танковому корпусу. В результате многодневных боев у врага был отвоеван обширный плацдарм в излучине Днепра, получивший название Букринского.

Трудным был путь к Днепру для войск Степного фронта, наступавших на кременчугском направлении. 5 сентября они овладели Мерефой, при этом отличилась 111-я стрелковая дивизия. 18 сентября был освобожден Миргород, южноуральская 373-я стрелковая дивизия (командир полковник К. И. Сазонов) получила наименование Миргородской.

Продвигаясь дальше, войска Степного фронта с двух сторон обошли Кременчуг. 29 сентября при поддержке огня южноуральской 16-й артиллерийской дивизии прорыва наши пехота и танки выбили из этого крупного узла коммуникаций неприятельские войска и вышли к Днепру.

Передовые части Степного фронта, вскоре переименованного во 2-й Украинский, преодолели Днепр на многих участках и захватили небольшие плацдармы на его западном берегу. Туда переправлялись артиллерия, танки. Завязались напряженные бои, в результате которых мелкие плацдармы слились в один. После сосредоточения здесь крупных сил наших войск плацдарм удалось, несмотря на ожесточенные контратаки противника, значительно расширить. В этих боях участвовали и южноуральские соединения — 96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола, 37-я механизированная бригада, 11-я и 12-я гвардейские механизированные бригады (бывшие 54-я и 55-я), 111-я стрелковая дивизия, получившая за освобождение города Александрия наименование Александрийской.

В отражении натиска неприятельских танковых частей у Новой Праги участвовала 93-я гвардейская стрелковая дивизия. Сотни гвардейцев пали в этих боях, в том числе командир дивизии генерал В. В. Тихомиров.

В районе Днепропетровска Днепр форсировали соединения Юго-Западного фронта, переименованного в 3-й Украинский. На этом направлении действовала и 20-я гвардейская стрелковая дивизия. Переброшенная на юг еще весной 1943 года, она отличилась при освобождении Донбасса, а теперь вместе с другими соединениями наших войск вышла на подступы к городу Марганцу. Фланги 3-го и 2-го Украинского фронтов сомкнулись.

Для дальнейшего наступления на правый берег Днепра было важно овладеть Киевом. В конце октября наша армия ночами производила перегруппировку тяжелой артиллерии и танковых соединений с Букринского плацдарма на Лютежский. 1 ноября пехота и 8-й гвардейский танковый корпус с входившими в него южноуральскими 59-й танковой и 28-й мотострелковой гвардейскими бригадами перешли в наступление с Букринского плацдарма. Чтобы отбить его, фашистское командование ввело в бой резервные войска. Утром 3 ноября после мощной артиллерийской подготовки 38-я армия нанесла удар из района Лютежа в обход Киева с запада. Это явилось полной неожиданностью для неприятеля. К вечеру 4 ноября в бой вступили 6-й гвардейский танковый и другие корпуса 3-й гвардейской танковой армии. Гитлеровцы не выдержали натиска и стали отходить.

К утру 5 ноября 52-я и другие бригады 6-го гвардейского танкового корпуса обошли Киев с запада и, овладев Святошином, перерезали шоссейную дорогу между столицей Украины и Житомиром. Вечером они вышли к лесу, продвигаться по которому в непроглядной темноте было трудно. Тем не менее решили продолжать наступление и ночью, чтобы не дать противнику возможности подтянуть новые силы для обороны крупного транспортного узла Фастова. Танки с включенными фарами и сиренами, ведя огонь на ходу, стремительно атаковали неприятеля. Занявшие оборону по другую сторону Житомирского шоссе танкисты повернули к Фастову. Пока они вели бой на подступах к нему, стрелковые соединения 38-й армии освободили столицу Украины.

Продолжая наступление, войска 1-го Украинского фронта перерезали коммуникации, связывавшие немецкие группы армий «Центр» и «Юг». Гитлер приказал спешно подтянуть в этот район лучшие танковые дивизии и отвоевать Киев. Мощные атаки фашистов потеснили наши части, но захватить Фастов, который оборонял 6-й гвардейский танковый корпус, враги не смогли. Атаки фашистских частей 21 ноября отбила 52-я гвардейская танковая бригада. Наводчик истребительно-противотанковой батареи рядовой А. В. Щербак подбил три танка. За мужество и отвагу в этом и предыдущих боях он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Успешными были действия войск Белорусского фронта (называвшегося прежде Центральным), особенно отличилась входившая в его состав 65-я армия. Она форсировала Днепр у Лоева и создала важный для дальнейшего наступления плацдарм. На направлении главного удара действовала и 106-я дивизия полковника М. М. Власова. Умело сражались и воины-уральцы. Перед 43-м стрелковым полком была поставлена задача отвлечь внимание противника от района, где готовился главный удар. Под прикрытием дымовой завесы лодки с бойцами устремились к противоположному берегу. Гитлеровцы начали обстреливать реку из орудий и пулеметов. Это позволило нашим артиллеристам уточнить расположение вражеских батарей и дзотов и подавить их. После мощной артиллерийской подготовки началось форсирование Днепра, главные силы 106-й сумели расширить плацдарм.

193-я стрелковая дивизия продвигалась к Лоеву, 106-я обходила его с юга. Это вынудило гитлеровцев оставить Лоев. Как и соседнему соединению, 106-й дивизии было присвоено наименование Днепровской.

Овладев Лоевом и другими опорными пунктами противника, 65-я армия развернула наступление по западному берегу Днепра на север, к Речице. 17 ноября Речица была освобождена при участии 162-й стрелковой дивизии под командованием полковника С. И. Черняка.

В августе и сентябре войска Западного и Калининского фронтов окончательно освободили от фашистских оккупантов Смоленщину. Развернутая из челябинской 126-й и пермской 128-й стрелковых бригад 199-я стрелковая дивизия (командир — полковник М. П. Кононенко) первой ворвалась 25 сентября в Смоленск, за что получила наименование Смоленской. В изгнании неприятельских войск с территории Смоленщины активное участие принимала 371-я стрелковая дивизия.

В ноябре и декабре 1943 года войска 1-го Прибалтийского (так назывался Калининский фронт) и вновь организованного 2-го Прибалтийского фронтов предприняли наступление на стыке немецких групп армий «Центр» и «Север». Предпосылки для наступления создала 3-я ударная армия, которая 6 октября овладела Невелем.

Преодолев на узком участке оборону противника, передовые части 3-й Ударной армии вышли в лесисто-озерный район, контролируемый партизанами. После уничтожения вражеских гарнизонов в населенных пунктах советские войска овладели обширной территорией между железными дорогами Невель — Полоцк и Новосокольники — Идрица.

Тяжелые бои в межозерье на подступах к железной дороге, связывающей Новосокольники с Прибалтикой, вел 79-й стрелковый корпус, в состав которого входили две дивизии, штурмовавшие позднее рейхстаг — 171-я и 150-я. 171-я была сформирована в Златоусте из уроженцев Южного Урала. Сотни южноуральцев служили и в 150-й дивизии, которая была скомплектована осенью 1943 года из трех отличившихся в боях стрелковых бригад, две из которых были уральскими.

«Коридор» у Невеля, по которому шло снабжение прорвавшихся в район советских войск, нужно было расширить. Нанеся удар по выступу в районе Езерище — Бычиха, наши соединения окружили и разгромили четыре немецких дивизии. В этой операции участвовала южноуральская 381-я стрелковая дивизия. Она захватила сотни пленных и множество трофеев.

Освободив летом и осенью 1943 года обширную территорию, потеснив немецкие группы армий, отвоевав большой плацдарм за Днепром, изолировав Крым, Советская Армия создала предпосылки для полного изгнания оккупантов из нашей страны и переноса боевых действий за ее границы.

1944 год начался с мощного наступления Советской Армии на Правобережной Украине, у Ленинграда и Новгорода.

Освобождение Украины

Внушительными были победы частей Украинских фронтов. С выходом соединений левого крыла 1-го Украинского фронта на рубеж Ильицы — Жашков оказался охваченным левый фланг немецкой группировки, которая все еще удерживала правый берег Днепра у Канева. 5 января перешел в наступление 2-й Украинский фронт. После упорных боев был освобожден Кировоград. Отличившейся в этой операции 16-й артиллерийской дивизии прорыва под командованием генерала Н. А. Гусарова было присвоено наименование Кировоградской.

28 января ударные группировки двух фронтов, двигаясь навстречу друг другу, соединились в Звенигородке. Девять немецких пехотных дивизий и одна бригада, оборонявшие выступ у Канева, оказались в кольце.

Стремясь спасти окруженные войска, немецко-фашистское командование подтянуло с других участков крупные силы. Ценой больших потерь врагу удалось пробиться к селу Лысянка, от которого до попавших в окружение гитлеровцев оставалось не более 15 километров. Надо было во что бы то ни стало выбить врага из Лысянки. Сделать это вызвался командир 57-й южноуральской мотострелковой бригады полковник П. 3. Шамарин. Ночью без артподготовки его подразделения стремительно двинулись вперед и ворвались в село. Фашисты бежали, бросив исправные танки, орудия, автомашины.

В отражении вражеского наступления немалую роль сыграла 16-я артиллерийская дивизия прорыва. Ее части перебрасывали в наиболее опасные районы. Особенно ожесточенные атаки выдержали артиллеристы 12 февраля. Во время боя у села Водяное командир отделения разведки старший сержант М. С. Кедик с группой бойцов пробрался в расположение противника. Двое суток смельчаки корректировали огонь батарей, нанеся врагу большой урон.

К 14 февраля положение окруженной нашими войсками вражеской группировки стало безнадежным. В этот день части 52-й армии овладели Корсунь-Шевченковским. Остатки вражеских войск, атакуемые со всех сторон, удерживали крохотную территорию юго-западнее этого пункта. Их атаковала 373-я стрелковая дивизия. Опытный артиллерист сержант А. Г. Коробейников метко бил по фашистским танкам и пехоте. Командир пулеметного расчета 1237-го стрелкового полка сержант Н. И. Князев проявил высокое боевое мастерство еще в боях на Калининском фронте, под Миргородом и Черкассами. 15 февраля 1944 года перед ним была поставлена задача выйти в тыл гитлеровцев у села Яблоновка и отрезать им пути отхода. Огонь его пулемета уничтожил около полусотни фашистов. А. Г. Коробейников и Н. И. Князев удостоены звания Героя Советского Союза.

После разгрома неприятельской группировки у Корсунь-Шевченковского 1, 2 и 3-й Украинские фронты перешли в общее наступление. 3-й Украинский фронт получил задачу освободить Криворожский промышленный район. На этом направлении действовали и южноуральские — 20-я гвардейская и 195-я стрелковая — дивизии.

С юго-востока первой прорвалась к Кривому Рогу 20-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала П. Я. Тихонова. В ночь на 22 февраля начался штурм города. 57-й гвардейский полк овладел станцией Мудреная, 55-й и 60-й вели бои на юго-восточной окраине города. Фашисты упорно обороняли каменные здания, особенно церковь, которую блокировала рота капитана И. И. Иванова. После того как артиллеристы заставили замолчать вражеские пулеметы, стрелки бросились вперед и уничтожили гитлеровцев.

22 февраля 20-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с другими соединениями завершила освобождение крупного индустриального центра. За проявленные в боях мужество и отвагу бойцов ей присвоено почетное наименование Криворожской.

Двойной удар по врагу — на Умань и Первомайск — нанесли войска 2-го Украинского фронта. Сокрушив противника, наши танковые и стрелковые соединения овладели 10 марта Уманью. Непосредственное участие в боях за этот город принимали входившая в 3-й танковый корпус 57-я мотострелковая бригада под командованием полковника П. 3. Шамарина и 373-я стрелковая дивизия. 57-я бригада получила почетное наименование Уманской. Передовые отряды 2-го Украинского фронта к 11 марта вышли на Южный Буг у Джулинки и с ходу форсировали его.

Тем временем ударная группировка 1-го Украинского фронта — 3-я гвардейская и 4-я танковая армии, введенные в прорыв в районе Шепетовки, — двигаясь на юг, вышла 7 —11 марта на линию Тарнополь — Проскуров и перерезала железнодорожную магистраль Одесса — Львов. Крупные силы немецкой группы армий «Юг», обойденные с севера и юга войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, оказались под угрозой окружения.

Немецко-фашистское командование нанесло по прорвавшимся советским войскам контрудар силами девяти танковых и пяти пехотных дивизий. На рубеже Тарнополь — Волочинск — Проскуров с 11 до 19 марта шли ожесточенные бои, в которых доблестно сражались воины 6-го и 10-го гвардейских танковых корпусов.

В районе села Романувка, в 18 километрах восточнее Тарнополя, держала оборону 63-я Челябинская гвардейская добровольческая танковая бригада. Гитлеровцы много раз атаковали ее, но каждый раз были вынуждены откатываться назад. Ночью фашистские автоматчики прошли в село и окружили штаб, где хранилось знамя бригады. Находившиеся поблизости разведчики Соколов, Кочемазов, Низамутдинов и другие бросились в рукопашный бой и спасли знамя. Уцелевшие гитлеровцы бежали.

Измотав противника в оборонительных боях, войска 1-го Украинского фронта возобновили наступление. 20 марта 38-я армия освободила Винницу. В боях за этот областной центр участвовала южноуральская 39-я пушечная артиллерийская бригада под командованием полковника С. В. Раковича, за что ей было присвоено наименование Винницкой.

Мощный удар по проскуровской неприятельской группировке нанесла 3-я гвардейская танковая армия. Когда 52-я и другие бригады 6-го гвардейского танкового корпуса, продвигаясь на юг, стали отрезать врагу пути отхода на запад, гитлеровцы оставили 25 марта Проскуров (ныне этот город называется Хмельницком). За образцовое выполнение боевых заданий командования 6-й танковый гвардейский корпус награжден орденом Богдана Хмельницкого. Этой же награды удостоены 52-я и другие бригады корпуса.

Штурм Каменец-Подольского начался вечером 25 марта. Атака была настолько стремительной, что гитлеровцы не успели взорвать мост, электростанцию, промышленные предприятия. Ворвавшиеся в город 63-я и другие бригады 10-го Уральского гвардейского добровольческого танкового корпуса быстро подавили сопротивление основной части фашистского гарнизона. Засевшие в отдельных зданиях группы гитлеровцев были уничтожены на следующий день. Были захвачены 72 исправных танка (в том числе 19 «тигров»), 400 автомашин, большое число пленных. Одних только раненых немцев было захвачено свыше тысячи, им оказали медицинскую помощь.

Овладев Каменец-Подольским, Бучаем, Коломыей и Черновцами, танковые соединения 1-го Украинского фронта отрезали путь на запад группировке противника, отступавшей из Проскурова. Шоссе, по которому двигались вражеские колонны, проходило через Каменец-Подольский и Оринин, обороняемые уральскими танкистами. Воины 63-й и других бригад с 28 марта по 2 апреля отбили десятки неприятельских атак и удержали занятый рубеж. Плечом к плечу рядом с ними сражались партизаны.

Войска 2-го Украинского фронта форсировали Днестр и освободили Северную Молдавию и город Бельцы. В конце марта они вышли к реке Прут, по которой проходила граница СССР с Румынией.

За форсирование Днестра, освобождение Бельцев и выход на государственную границу 373-я стрелковая дивизия была награждена орденом Суворова II степени, 57-я мотострелковая бригада преобразована в 33-ю гвардейскую.

В конце марта войска 3-го Украинского фронта с занятых на западном берегу Южного Буга плацдармов нанесли двойной удар — один по Одессе вдоль побережья Черного моря и второй — по узловой железнодорожной станции Раздельная. С юга к ней подошла 20-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала Н. М. Дрейера, что вынудило гитлеровцев 4 апреля оставить станцию.

В апреле и начале мая 1944 года войска 4-го Украинского фронта Отдельной Приморской армии овладели Крымским полуостровом, разгромив и пленив 17-ю немецкую армию. Путь к Севастополю пехоте прокладывали метким огнем воины сформированной в Челябинской области 56-й пушечной артиллерийской бригады под командованием полковника Ф. Г. Мезенцева.

На северном фланге

В то время, когда войска четырех Украинских фронтов освобождали Правобережную Украину и Крым, войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского нанесли поражение немецкой группе армий «Север», отбросили ее к реке Нарве, Чудскому озеру и городу Пскову.

В разгроме стоявшей у стен Ленинграда Петергофско-Стрельнинской неприятельской группировки принимала участие сформированная на Южном Урале 18-я артиллерийская дивизия прорыва под командованием генерал-майора Б. И. Кознова. Ее части прокладывали путь стрелковым соединениям, которые вели наступление на Красное Село и Гатчину. Артдивизии было присвоено наименование Гатчинской. В дальнейшем она участвовала в освобождении города Кингисеппа.

В составе 59-й армии Волховского фронта, которая вела наступление на Новгород, действовал сформированный в Челябинске 1536-й отдельный тяжелый самоходный артиллерийский полк. Поддерживая танки и пехоту, самоходчики уничтожали вражеские дзоты, орудия, пулеметы. 20 января над древним русским городом взвилось Знамя Победы. За проявленную доблесть и военное мастерство полк был преобразован в 378-й гвардейский, ему было присвоено наименование Новгородского.

59-я армия двинулась к крупному узлу коммуникаций — городу Луге, чтобы соединиться с войсками Ленинградского фронта, наступавшими с севера. Находившейся на правом фланге армии южноуральской 377-й стрелковой дивизии пришлось преодолевать лесные массивы в верховьях реки Луги.

В конце апреля в окрестности Ленинграда прибыла 381-я стрелковая дивизия. Утром 10 июня после мощной артиллерийской и авиационной подготовки подали сигнал начать атаку, и штурмовые группы устремились вперед. Они не останавливались в траншеях (уцелевших неприятельских солдат уничтожали или захватывали в плен бойцы второго эшелона), а продолжали продвигаться к дотам. Одну из штурмовых групп 1263-го стрелкового полка возглавил комсорг батальона младший лейтенант В. Т. Рубченков. Этот воин отличился в боях за Великие Луки, Городок, отважно и инициативно действовал он и теперь. Штурмовая группа атаковала железобетонный дот с оружием, но была остановлена сильным огнем. Комсорг приказал бойцам отвлечь внимание противника, а сам решил ползти в обход. Ему удалось пробраться к доту с тыла и забросать его гранатами.

К 10 часам утра подразделения 1263-го стрелкового полка овладели значительным опорным пунктом Камешки, а к вечеру при поддержке танков форсировали реку Сестра. Продвигавшийся справа 1259-й стрелковый полк не смог сразу преодолеть реку, так как попал под обстрел с фланга. Возглавивший взвод после ранения офицера сержант Г. А. Багаутдинов переправился с бойцами через реку и атаковал с тыла неприятельских солдат, мешавших продвижению полка. Получив ранение, сержант Г. А. Багаутдинов продолжал сражаться. Передовые подразделения двух полков к вечеру 10 июня вышли в район Хиреля.

На следующий день противник усилил сопротивление, и все же наступление наших войск продолжалось. 1261-й полк овладел несколькими опорными пунктами. Во время атаки один из его взводов оказался в критическом положении. Командир был сражен пулей, путь вперед прегражден проволочным заграждением. Каждая минута промедления грозила тяжелыми последствиями. И тогда командир отделения младший сержант Наибиджан Минбаев крикнул: «Взводом командую я! За мной!»

И бросился вперед. Шинели, которые можно было бы бросить на колючую проволоку, бойцы оставили на исходных позициях: стояло лето. Не видя другого выхода, Минбаев лег на густое сплетение проволоки и скомандовал: «Взвод, по мне бегом марш!»

Бойцы один за другим перемахнули через заграждение и выбили противника из траншеи. Минбаев, в изорванных гимнастерке и брюках, в крови, с трудом смог подняться и догнать их. В это время он был ранен. И все же Наибиджан не отправился в тыл, продолжал вести взвод и лично уничтожил полтора десятка гитлеровцев.

С упорными боями советские войска пробивались к реке Вуоксе. У Яюряпя, где имелась паромная переправа, белофинны удерживали на южном берегу несколько скалистых высот. Командир 381-й стрелковой дивизии генерал А. В. Якушев получил приказ выбить неприятеля с высот и форсировать на этом участке Вуоксу. Лобовые атаки противника оказались безуспешными. Тогда подразделения 1259-го стрелкового полка пробрались к берегу и, двигаясь вдоль реки, атаковали засевших на высотах вражеских солдат с тыла. Финны растерялись, этим воспользовались другие наши полки. Дивизия овладела высотами и, переправившись через реку, захватила плацдарм на противоположном берегу.

К 17 июня войска Ленинградского фронта прорвали вражескую оборону, а 20-го освободили Выборг. В боях за него принимала участие 18-я артиллерийская дивизия прорыва.

За прорыв линии Маннергейма 381-я стрелковая дивизия получила почетное наименование Ленинградской, три ее бойца — младший лейтенант В. Т. Рубченков, сержант Г. А. Багаутдинов и младший сержант Н. Минбаев — удостоены звания Героя Советского Союза.

В середине июня, когда линия Маннергейма «трещала» под натиском войск Ленинградского фронта, финское командование перебросило на ее оборону четыре дивизии и одну бригаду из Южной Карелии. 21 июня перешел в наступление Карельский фронт. Части 7-й армии форсировали широкую и бурную Свирь у Лодейного Поля и, прорвав вражескую оборону, двинулись на север. Отличившийся при прорыве обороны на Свири 378-й гвардейский тяжелый самоходный артиллерийский полк был награжден орденом Красного Знамени. Севернее Онежского озера нанесла удар на Медвежьегорском направлении 32-я армия, в которую входила развернутая из южноуральской 65-й морской стрелковой бригады 176-я стрелковая дивизия. 23 июня над Медвежьегорском взвилось Красное знамя. Быстрое продвижение соединений 7-й и 32-й армий вынудило белофиннов оставить 28 июня столицу Карелии — Петрозаводск.

Успешно действовали наши войска в Северной Карелии. На ухтинском направлении наступала южноуральская 367-я стрелковая дивизия. Дорога, вдоль которой она продвигалась, во многих местах была разрушена и минирована, мосты на многочисленных реках взорваны. Леса, болота и озера не давали частям возможности маневрировать. Несмотря на это, дивизия за шесть дней преодолела более ста километров.

С приближением советских солдат к границе сопротивление противника возрастало. Особенно упорно он оборонялся у реки Писта. Первым форсировал ее 1219-й полк, большую помощь ему оказал меткий огонь 928-го артиллерийского полка под командованием полковника Г. Е. Передельского (позднее он станет маршалом артиллерии). С помощью пехотинцев саперы за 40 часов построили через Писту мост длиной в 112 метров. По мосту двинулись артиллерия и обозы, передовые стрелковые подразделения тем временем преодолели реку Войница. Через Войницу мост был сооружен за одну ночь.

1219-й стрелковый полк раньше других в 367-й дивизии достиг государственной границы и, перейдя ее, овладел Юнтусранта — крупным населенным пунктом на территории Финляндии. Пересекли границу на ряде участков и другие наши соединения, действовавшие в Северной Карелии.

25 августа 1944 года правительство Финляндии обратилось к СССР с просьбой начать переговоры о мире. 4 сентября оно заявило о разрыве отношений с Германией. 19 сентября в Москве было подписано соглашение о перемирии.

В Белоруссии и Прибалтике

Важнейшим событием лета 1944 года явился разгром немецкой группы армий «Центр». Прорвав долговременную вражескую оборону от Полоцка до реки Припять, войска 1-го Прибалтийского и трех Белорусских фронтов к концу августа продвинулись на 550–600 километров — враг понес огромные потери. В результате этого грандиозного наступления, в котором участвовали многие южноуральские соединения, были освобождены Белоруссия, большая часть Литвы и часть Латвии; наши войска подошли к границе с Восточной Пруссией и вступили на территорию Польши.

Белорусская операция началась 23 июня силами войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов северо-западнее и южнее Витебска. Соединившись за городом, они окружили крупную группировку гитлеровцев и 26 июня уничтожили ее. В штурме вражеских укреплений в этом районе приняла участие 371-я стрелковая дивизия, которой было присвоено почетное наименование Витебской. Пока здесь шли бои, подвижные соединения 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов вышли к Лепелю и к реке Березине севернее Борисова.

24 июня двойной удар по врагу — из районов Озаричей и Рогачева — с целью окружения и разгрома Бобруйской группировки противника нанесли войска 1-го Белорусского фронта. Со стороны Озаричей наступали 28-я и 65-я армии, которые быстро преодолели неприятельскую оборону. Большую помощь частям 28-й армии оказала 12-я артиллерийская дивизия прорыва. Ее командир генерал М. Н. Курковский и штаб так умело спланировали действия, что после артподготовки по нашей устремившейся в атаку пехоте стреляли лишь отдельные пулеметы и орудия. По рассказам пленных и местных жителей, потери врага от огня советской артиллерии были столь велики, что все население окрестных деревень гитлеровцы мобилизовали на уборку трупов. Кроме того, немцы отправили в свой тыл около 100 автомашин и 200 подвод с ранеными.

После прорыва неприятельской обороны подвижные соединения 1-го Белорусского фронта окружили в Бобруйске и к юго-востоку от него свыше шести дивизий. В разгроме этой группировки участвовала южноуральская 193-я стрелковая дивизия. Вместе со стрелковыми частями Бобруйск освобождала сформированная в Челябинской области 59-я пушечная артиллерийская бригада, которой командовал полковник А. И. Юргелевич.

Во время кровопролитных боев под Витебском и Бобруйском перешел в наступление 2-й Белорусский фронт. Ему пришлось действовать в районе, где гитлеровцы удерживали большой плацдарм на восточном берегу Днепра и превратили расположенные за рекой города Могилев и Шклов в мощные узлы сопротивления.

Вместе с другими соединениями 49-й армии на главном, могилевском направлении действовали южноуральские 199-й и 369-й стрелковые дивизии. Форсировав реку Проню и быстро продвигаясь, усиленный передовой отряд 199-й дивизии первым подошел к Днепру, с ходу преодолел его и обошел Могилев с севера, а потом перерезал дорогу между этим городом и Оршей. Это облегчило разгром крупного Могилевского гарнизона соединениям, подошедшим с востока. Были захвачены тысячи пленных, два немецких генерала. Отличившаяся при штурме города 369-я стрелковая дивизия под командованием полковника П. С. Галайко была награждена орденом Красного Знамени.

У города Шклова к Днепру подошла 70-я стрелковая дивизия, сформированная в 1943 году из двух стрелковых бригад — 47-й южноуральской и 196-й сибирской. Комдив полковник М. М. Колесников без промедления организовал форсирование Днепра. Под прикрытием огня 227-го артиллерийского полка реку преодолел стрелковый батальон майора В. В. Полипаса. За ним последовали другие подразделения 329-го стрелкового полка. 27 июня Шклов был освобожден. За успешное форсирование Днепра и освобождение важного опорного пункта 70-я стрелковая дивизия получила наименование Верхнеднепровской.

Двигаясь навстречу друг другу, подвижные соединения 1-го и 3-го Белорусских фронтов 3 июля вошли в Минск и в короткие сроки освободили его от гитлеровцев. Немецкие войска, находившиеся между Минском и Могилевом, попали в окружение, были взяты в плен и уничтожены. 57600 сдавшихся в Белоруссии гитлеровцев во главе с генералами были доставлены в Москву и проведены по ее улицам.

3-й Белорусский фронт в короткий срок овладел двумя крупнейшими городами Литвы — Вильнюсом и Каунасом. При их освобождении мастерство и героизм проявили воины южноуральской 371-й стрелковой дивизии.

В штурме Вильнюса участвовали бойцы 1231-го стрелкового полка, которым командовал полковник С. П. Мельников. Они продвигались вдоль улицы Костюшко и площади Гедиминаса. Фашисты обороняли все крупные здания, поставили в засады танки и самоходные орудия. Умело расчищал путь пехоте расчет орудия во главе со старшим сержантом Т. Я. Шутиловым; расчет уничтожил несколько пулеметов и поджег самоходное орудие «фердинанд». Особенно отличился Шутилов, когда полк отбивал контратаку фашистских танков. Трижды раненный, он продолжал стрелять. Четвертое ранение оказалось смертельным. Комсомольцу Т. Я. Шутилову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, он похоронен с воинскими почестями в Вильнюсе.

13 июля остатки Вильнюсского гарнизона капитулировали. Было захвачено свыше 5 тысяч пленных. Над древней столицей Литвы взвился красный флаг. За отличия в этих боях 371-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени.

Продолжая наступление, войска 3-го Белорусского фронта вышли к последнему крупному водному рубежу на подступах к Восточной Пруссии — реке Неман — и с ходу форсировали его в нескольких местах. Передовой отряд 371-й стрелковой дивизии, которым командовал майор А. И. Баринов, прорвался к Неману вечером 17 июля у Дарсуениккиса, что северо-западнее Каунаса. Бойцы заметили, что на противоположном берегу окапываются гитлеровцы. А. И. Баринов принял решение атаковать их. По его приказу батарея капитана Ф. П. Савельева с крутого берега открыла огонь. Под прикрытием огня сержант А. М. Ершов с бойцами переплыл на самодельном плоту реку. Разведчики уничтожили нескольких фашистов, а остальных вынудили отойти. Вскоре весь передовой отряд переправился на западный берег Немана. Отряд отбросил немцев, захватил высоту и закрепился на ней.

Затем реку форсировал 1233-й стрелковый полк. Отвоеванный им плацдарм представлял большую опасность для фашистского гарнизона Каунаса: ударом на юг южноуральцы могли отрезать ему пути отхода на запад. Вот почему немецкое командование бросило на 1233-й полк танки и два батальона мотопехоты. Ожесточенные атаки враг вел 18 июля. К тому времени по приказу комдива полковника С. И. Цукарева на плацдарм была переправлена вся артиллерия дивизии. Танки и пехоту противника встретил шквал огня.

Шесть дней 371-я дивизия отражала натиск гитлеровцев и не отошла ни на шаг. Особо отличившиеся при форсировании Немана и в боях за плацдарм капитаны П. И. Пономарев, Ф. П. Савельев, старший сержант С. Д. Березкин, сержанты А. И. Вяткин, А. М. Ершов и рядовой С. Г. Фенько были удостоены звания Героя Советского Союза.

1 августа дивизия вместе с другими соединениями 5-й армии нанесла по врагу решительный удар и освободила Каунас. Боевое знамя южноуральской дивизии украсила вторая награда — орден Суворова II степени.

К советско-польской границе продвигались войска 1-го Белорусского фронта. Соединения его правого крыла, наступавшие севернее Припятских болот, встретили сильное сопротивление противника в районе Слуцка. Находившаяся в передовом отряде 1-го мехкорпуса южноуральская 37-я механизированная бригада под командованием полковника М. М. Куликова уничтожила вражеские заслоны на пути к городу. Один только танковый взвод младшего лейтенанта Н. Р. Рафиева уничтожил четыре противотанковые пушки и захватил три склада с боеприпасами. 37-я мехбригада первой вошла 30 июня в Слуцк, за что ей было присвоено наименование Слуцкой. В дальнейшем за освобождение Белоруссии она была награждена орденом Красного Знамени.

Соединения левого крыла 1-го Белорусского фронта, действовавшие южнее Припятских болот, овладели 6 июля Ковелем — крупнейшим узлом коммуникаций на Западной Украине. К Ковелю они вышли еще в марте и даже обошли с двух сторон, но весенняя распутица помешала овладеть этим городом. Гитлеровцы нанесли контрудар с целью отбросить советские войска к реке Стоход. Большую стойкость в отражении вражеских наступлений проявила южноуральская 165-я стрелковая дивизия под командованием полковника Н. И. Каладзе. Один из взводов был окружен в роще. Командир погиб, взвод возглавил молодой боец Василий Овчинников. Одиннадцать оставшихся в живых солдат обороняли рощу несколько суток. За доблесть, проявленную при освобождении Ковеля, 165-я стрелковая дивизия награждена орденом Красного Знамени.

В середине июля на рава-русском и львовском направлениях перешел в наступление 1-й Украинский фронт. Первая группировка быстро преодолела вражескую оборону, достигла границы с Польшей и перешла ее. На львовском же направлении части 60-й армии смогли пробить в обороне неприятеля лишь узкий «коридор» шириной 4–6 и протяженностью 18 километров. Через него прошли в тыл врага 3-я и 4-я танковые армии.

Наши танковые соединения стремительно двинулись к Львову. Фашистское командование направило к Львову крупные силы войск, и попытка взять его сразу не удалась. 3-я армия стала обходить город с севера, 4-я — с юга. Высланная командиром 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса генералом Е. Е. Беловым разведка установила, что с юга, где местность заболоченная, Львов был прикрыт слабо: гитлеровцы рассчитывали, что наши танки там не пройдут. Они ошиблись. Загатив заболоченные участки бревнами и досками из разобранных амбаров, воины 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады ворвались на южную окраину города.

27 июля Львов был полностью освобожден совместными усилиями танковых, механизированных и подошедших стрелковых соединений. Многим из них, в том числе 10-му гвардейскому Уральскому добровольческому танковому корпусу, было присвоено почетное наименование Львовских. 63-я гвардейская Челябинская танковая бригада была награждена орденом Красного Знамени, ее командиру полковнику М. Г. Фомичеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Высшей награды Родины были удостоены также воины бригады: старший лейтенант Д. М. Потапов, младший лейтенант П. П. Кулешов, старшина Ф. П. Сурков.

В середине июля в наступление пошли 2-й и 3-й Прибалтийские и Ленинградский фронты. 171-я стрелковая дивизия освобождала Идрицу — старинный русский город на Псковщине, за что получила наименование Идрицкой. Вступив вместе с другими соединениями на территорию Латвии, южноуральцы одними из первых преодолели Лубенскую низменность — обширную заболоченную равнину с множеством ручьев, рек и озер. Гитлеровцы рассчитывали остановить здесь наши войска, но их надежды не оправдались. Большая заслуга в этом принадлежала М. А. Ивасику, который с одним из местных жителей скрытыми тропами провел батальон в тыл противника и уничтожил вражескую заставу. Вслед за бойцами батальона сюда двинулись другие подразделения, и фашисты были отброшены.

Челябинская 377-я стрелковая освобождала от гитлеровцев юго-восточные районы Эстонии, а потом город Валгу, за что была удостоена наименования Валгинской. Храбро сражались воины сформированной в Челябинской области 249-й эстонской стрелковой дивизии.

14 сентября правое крыло 1-го Прибалтийского фронта нанесло удар в направлении Риги с юга. Успешно действовала южноуральская 166-я стрелковая дивизия под командованием генерала А. И. Светлякова. В тот же день она овладела городом Бауской и вышла к неширокой, но глубокой реке Мемеле. К ней спешно подтягивались немецкие резервные силы, чтобы не пропустить советские войска дальше. Командир шедшей в авангарде 4-й роты 423-го стрелкового полка старший лейтенант А. Э. Мишинашвили опередил врага. Не ожидая приказа, он преодолел вместе с бойцами водную преграду. Отбросив врага, рота заняла деревни Брунери и Стрели и удерживала их до подхода главных сил. За инициативу и храбрость старшему лейтенанту А. Э. Мишинашвили присвоено звание Героя Советского Союза.

За три дня части 1-го Прибалтийского фронта продвинулись на 50 километров и вышли на подступы к Балдоне и Даугаве. Чтобы удержать Ригу, фашистское командование усилило оборонительные рубежи около города силами отступавших из Эстонии и Восточной Латвии частей. Но выдержать напор войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов врагу не удалось. В освобождении Риги участвовала 377-я стрелковая дивизия под командованием полковника А. М. Картавенко. Она освобождала от гитлеровцев Юрмалу — курортный район на берегу Рижского залива.

В разгроме блокированной в Западной Латвии группы армий «Курляндия», остатки которой капитулировали в конце войны, участвовали сформированные на Южном Урале 166-я и 377-я стрелковые дивизии. Отличившаяся при освобождении Прибалтики и в других сражениях 249-я Эстонская стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и преобразована в 122-ю гвардейскую.

А. Корзников

Освобождение Миргорода.М. Булдаков

К вечеру 16 сентября 1943 года 373-я стрелковая дивизия вышла на ближайшие подступы к Миргороду. К этому времени противник отошел к селу Поповка и стал строить оборонительные заграждения на его восточной окраине. Чтобы не дать ему возможности закрепиться, 17 сентября в 14 часов дивизия перешла в наступление на Поповку. Под сильным огнем противника 1235-й стрелковый полк занял северо-восточную окраину села; 1239-й — юго-восточную; 1237-й, прикрывая двумя батальонами левый фланг дивизии в районе Гаюн-Пащевский, вел разведку в направлении хутора Довгалевка и села Байрак. К 20 часам этот полк освободил хутор Ляхов, а к 22 часам 1235-й и 1239-й полки полностью заняли село.

Поступил приказ комдива полковника К. И. Сазонова атаковать противника, засевшего в Миргороде, не дать ему разрушить хозяйственные и жилые постройки, не допустить насилия над мирными гражданами. 1235-й полк, обходя город справа, наступал с запада — перед ним была поставлена задача выйти на южную окраину; 1239-й шел с севера, чтобы освободить от врага центр города.

На рассвете 18 сентября противника атаковала наша артиллерия, стрелковые полки пошли на штурм Миргорода. Фашисты под напором наших войск отходили. Овладев селом Деркачи, первым (в 10 часов утра) в город ворвался второй батальон 1237-го полка под командованием майора И. Д. Коваля.

Освободив село М. Сорочинцы и хутор Ромодановский, 1239-й полк подошел к окраине города. В скором бою, сбив фашистские заслоны, подразделения третьего батальона (командир С. В. Давыдков) вошли в город и начали занимать квартал за кварталом, продвигаясь к центру. Наконец, полк подошел к взорванному мосту через реку Хорол.

Здесь в парке гитлеровцы устроили засаду. Неожиданно открыли огонь немецкие автоматчики, пулемет бронетранспортера и самоходное орудие. Наша пехота стала обходить парк слева. С самоходкой же и бронетранспортером вступила в бой артиллерия (командир лейтенант Зинченко). Противник, отстреливаясь, отошел к железнодорожному вокзалу и на Хорольский большак.

Наша разведка обнаружила второй мост через Хорол. Переправившись по нему, подразделения 1239-го полка продолжали наступать по улицам города к южной части, где горели станционные постройки и многоэтажная мельница. Благодаря активным действиям жителей и помощи наших частей, зерно и мука были спасены.

К 13 часам 18 сентября город был очищен от гитлеровцев. Женщины, дети, старики, выйдя из укрытий, заполнили улицы, обнимали солдат и офицеров, угощали всем, чем могли, рассказывали о пережитом.

За шесть дней боев (с 12 по 18 сентября) 373-я и 93-я стрелковые дивизии, громя и преследуя 34-ю немецкую пехотную дивизию и остатки 19-й, освободили Миргород и 26 других населенных пунктов.

19 сентября по радио был передан приказ Верховного Главнокомандования, в котором сообщалось, что дивизиям в ознаменование достигнутых успехов присвоено наименование Миргородских. В Москве в честь отличившихся соединений был дан артиллерийский салют.

М. Булдаков, командир 1237-го стрелкового полка, 373-я стрелковая дивизия

Штурм Голубого вала.С. Заволо

В ночь на 11 ноября 1943 года на берег Днепра были доставлены рыбацкие лодки и другие плавсредства из прибрежных сел. Разведчики Кузнецов, Коваленко, Павлов, Алексеенко, Рачков переправились на правый берег около взорванного железнодорожного моста и взяли «языка». На допросе выяснилось, что враг ничего не знает о наших планах.

Чтобы наступление было неожиданным для неприятеля, переправу через Днепр решено было начать без артиллерийской подготовки. Артиллерия должна была открыть огонь, когда враг заметит наши передовые подразделения. Второму батальону было приказано форсировать Днепр в 24.00 в районе Дахновки, выбить неприятеля с правой стороны обороны и, повернув фронт налево, наступать на Сосновку.

Комбат поставил задачу перед каждым подразделением. В 24.00 солдаты и офицеры 4-й стрелковой роты (командир старший лейтенант Энзельдт) были в лодках. Вместе с ними находились командир взвода управления второй артиллерийской батареи младший лейтенант Фурсов, два разведчика, два телефониста и радист с рацией. За 4-й отплыла 5-я рота во главе с младшим лейтенантом Рассохиным, 6-я — под командованием старшего лейтенанта Мухлинина. Вдруг с вражеского берега взвилась ракета, за ней несколько других. Они осветили Днепр и на мгновение — лодки с бойцами 5-й роты, находившиеся недалеко от правого берега. 4-я рота к этому времени выбралась на сушу и залегла там. Артиллерия врага открыла ураганный огонь. Ракета за ракетой взвивались в небо. Наши артиллеристы и минометчики ответили незамедлительно. Вражеские снаряды накрыли 6-ю роту. Много бойцов погибло, был убит и командир роты.

Со стороны Дахновки послышался шум моторов. Позже выяснилось, что фашистское командование перекинуло из резерва в район переправы усиленный пехотный батальон и три штурмовых орудия. Старший лейтенант Энзельдт цветными ракетами показал расположение роты. Это дало возможность артиллеристам и минометчикам более точно вести огонь по врагу и оказать нашим ротам действенную помощь.

На рассвете гитлеровцы перешли в контратаку. Бойцы мужественно оборонялись. Младший лейтенант Фурсов точно корректировал огонь батарей, находящихся на левом берегу, по атакующей пехоте противника. Минометная батарея полка и минрота батальона перенесли огонь на врага. Восемь атак фашистов 13 ноября отразили наши воины. Во время седьмой гитлеровцы начали обходить роты с фланга, на котором находился наблюдательный пункт Фурсова. Вражеским снарядом была повреждена связь с батареей.

Комдив Сазонов приказал перевести 1239-й полк в район села Свидовок на переправу 254-й стрелковой дивизии, выйти на плацдарм и вести наступление вдоль Днепра на Дахновку, продвигаясь к своим подразделениям. Капитану Пронину было приказано продолжать оборонять рубеж, захваченный ротами, имитировать дальнейшую переправу на правый берег, тем самым сковывая врага.

17 ноября основные силы 1239-го полка, усиленные вторым стрелковым батальоном 1235-го, взяли Дахновку. В ночь на 19 ноября полк вошел в Сосновку, а затем отразил несколько яростных контратак врага. На 20 ноября был назначен штурм Черкасс. 1239-й полк с приданными ему подразделениями должен был вести наступление с запада.

В 6 часов утра артиллерия открыла огонь по врагу, пехота пошла в атаку. В это время была обнаружена группировка врага, которая вскоре пошла в контратаку. Дивизион Смиловенко открыл заградогонь. Контратака неприятеля захлебнулась, но бой не утихал. В ночь на 21 ноября майор С. И. Давыдкин перегруппировал полк, а 22-го начался второй штурм Черкасс, но и он не увенчался успехом. Третий штурм был назначен на 26 ноября. Полк вступил в бой во второй половине дня. После артналета штурмовые группы атаковали фашистов, выбили их из траншей и ворвались на окраину города. Вместе с орудиями прямой наводки и минометами они начали продвигаться вперед. Второй батальон 1235-го полка, приданный 1239-му, вместе с ним вел наступление в полосе от улицы Шевченко до Днепра и к 24 часам подошел на левом фланге к гвоздильному заводу, на правом — к улице Пушкина. Другие части также вошли в город. Они начали окружать врага. Завязался бой. 28 ноября окружение завершилось.

В 8 часов 30 минут 12 декабря начался последний штурм Черкасс. Под натиском наших войск враг стал отходить. Бой закончился 14 декабря.

За мужество и отвагу при форсировании Днепра и освобождении Черкасс 492 солдата и офицера 373-й Миргородской дивизии были награждены орденами и медалями. Дивизия удостоена ордена Красного Знамени.

С. Заволо, командир минометной батареи, 373-я стрелковая дивизия

Дорогами Прибалтики.Б. Фазылов

Вспоминаю ожесточенные бои на Волхове в сорок втором. Особенно трудно пришлось при форсировании реки. Политрук Михайлов и 12 бойцов на западном берегу несколько часов отбивали вражеские атаки. В живых остались всего несколько человек. Осколками снаряда был смертельно ранен и сам Михайлов. Но противник так и не смог взять плацдарм.

Парторг батареи противотанкового дивизиона старший сержант Плохотник, сражаясь в боевых порядках пехоты, в упор расстреливал врагов. За два часа уничтожил около 60 фашистов, три станковых пулемета и орудие врага. Будучи раненым, он до конца боя оставался в строю.

Отважно громили врага уральцы в боях за Нарвский плацдарм. Когда гитлеровцам удалось вклиниться между нашей дивизией и соседней, первым принял на себя удар второй батальон 1251-го полка. Подразделение оказалось в трудных условиях, но бойцы сражались мужественно. Когда выбыл из строя комвзвода лейтенант Кондратенко, командование принял сержант Круглов. Бойцы успешно отбили 8 контратак, уничтожив до 50 гитлеровцев. Сержант Макаров, будучи раненым, оставался в бою. Красноармеец Мучин, разнося по окопам боеприпасы, был атакован тремя гитлеровцами и в рукопашной схватке уничтожил их.

Полки были отрезаны от переправы. Тогда батальоны Абашева, Запорожца, Раджабова и Кияненко заняли круговую оборону и в течение трех суток вели бои с превосходящими силами противника. В ночь на 16 марта две группы под командованием майора Борисова вышли на соединение с соседней дивизией. Прорвавшаяся группировка противника была окружена и почти полностью уничтожена.

Бои за плацдарм на западном берегу Нарвы были длительными и кровопролитными. За образцовое выполнение задания командования и мужество многие бойцы дивизии были награждены орденами и медалями. Орденом Красного Знамени — 31 офицер, 15 сержантов и рядовых; орденом Александра Невского — 9 офицеров.

Героически сражались уральцы, освобождая Эстонию. На территории, занятой врагами от линии фронта до побережья Балтийского моря, было множество хорошо оборудованных оборонительных рубежей. Но это не могло остановить наступления советских войск. Уже к сентябрю 1944 года дивизия вышла к реке Вайка, на противоположном, западном, берегу которой находился передний край обороны врага. 13 сентября батальон под командованием капитана Гуськова переправился через реку и захватил плацдарм, на который в ночь на 14 сентября переправились четыре роты.

Утром ударила наша артиллерия. После часовой артподготовки бойцы поднялись в атаку, преодолели лесные завалы, выбили противника из траншей, прорвав вражескую оборону. Неприятель начал отступать. Чтобы отрезать пути его отхода, был создан подвижной отряд под командованием капитана Джавахишвили, в состав отряда вошли батальон пехоты, батарея противотанкового дивизиона и рота саперов. Преодолевая минные поля, разрушенные участки дороги, взорванные мосты, отряд неотступно преследовал противника, прокладывая частям и подразделениям советских войск путь к Рижскому заливу.

За двенадцать дней наступательных боев дивизия прошла более 200 километров. Противник понес большие потери в живой силе и технике. Частями дивизии были освобождены 175 населенных пунктов.

На подступах к Риге немцы оказывали нашим войскам особенно сильное сопротивление. Каждую высоту, каждый дом использовали как оборонительный рубеж. И все же не могли противостоять наступлению уральцев.

Преследуя противника, части дивизии к 13 октября вышли на восточный берег Западной Двины. Бойцы первого батальона 1247-го стрелкового полка под командованием капитана Джавахишвили по обломкам разрушенного моста и на лодках форсировали пролив и овладели северной окраиной столицы Латвии.

Капитаны Грядченко и Попоков водрузили алый стяг Победы на самом высоком здании освобожденного нами района.

Б. Фазылов, парторг батальона, 377-я стрелковая дивизия

Прорыв блокады Ленинграда.А. Боровинских

Бои за реку Волхов носили ожесточенный характер. Населенные пункты на западном берегу реки немецко-фашистские захватчики превратили в мощные опорные сооружения. Части 377-й стрелковой дивизии с 27 ноября 1942 года вели наступательные бои. За две недели были освобождены Кузино, Ульково, Кипрово, Вергеже и Дымно.

Рано утром 2 февраля батальоны 1247-го и 1251-го стрелковых полков под командованием майора М. И. Агафонова и капитана В. И. Ильященко перешли в наступление. Артиллеристы с трудом передвигали орудия по глубокому снегу. Им часто приходилось устанавливать пушки на огневые позиции и вести огонь, поддерживая наступающую пехоту. Подразделения 1247-го стрелкового полка к 6 февраля вышли на рубеж железной дороги Чудово — Новгород, подразделения 1251-го полка находились в трех километрах юго-восточнее деревни Большое Опочивало. За четыре дня боев дивизия продвинулась в глубь вражеской обороны на девять километров, расширив плацдарм. Были уничтожены 50 повозок с боеприпасами и продовольствием, два миномета, большое количество оружия. К 8 февраля батальоны 1251-го полка заняли шоссейную дорогу Чудово— Новгород.

К концу 1942 года дивизия занимала полосу обороны протяженностью 25 километров от деревни Трегубово до деревни Спасская Полисть.

В середине февраля 1943 года началось новое наступление.

…Командир дивизии полковник С. С. Сафронов решил провести разведку боем. Выполнить эту задачу было приказано второму стрелковому батальону под командованием майора М. П. Бобылева. День был солнечный. По проделанным в минных полях и проволочном заграждении проходам воины батальона вместе с пулеметным взводом лейтенанта А. А. Лошкова устремились в атаку на врага. По открытой местности ползли по-пластунски. В неприятельских траншеях завязалась рукопашная схватка.

Пройдя шоссейную дорогу Ленинград — Москва, батальон углубился в расположение противника. Бойцы разгромили вражеский штаб пехотного полка, захватили ценные документы, выяснили нужные сведения о системе обороны и огневых средствах противника и взяли в плен двух гитлеровцев. Батальон выполнил поставленную боевую задачу и начал отходить. Его прикрывал пулеметный взвод.

Гитлеровцы после минометного налета перешли в атаку. Мощным огнем пулеметного взвода они были остановлены. Казалось, бой подходил к концу, но у шоссе неожиданно из вражеского дзота был открыт пулеметный огонь. Иван Бурмистров дал длинную пулеметную очередь по вражескому дзоту; больше стрелять было нечем: кончились патроны. Тогда Иван связал две оставшиеся противотанковые гранаты, пробрался к дзоту и бросился на огневую точку. Раздался мощный взрыв. Путь для батальона был открыт. Так погиб отважный пулеметчик Иван Бурмистров.

Для нанесения удара по гитлеровцам под Новгородом по приказу командира дивизии полковника С. С. Сафронова батальоны 1247-го стрелкового полка должны были первыми вступить в бой и освободить 20 января 1944 года Долгово, а 21 января — станцию Татино.

Третий стрелковый батальон майора И. М. Линовского и лыжный батальон майора В. Ф. Ракова, стремительно атаковав неприятеля, первыми ворвались на окраину Долгова с юга. В юго-западной части вел бой батальон капитана В. Н. Корнейчука, а второй батальон майора М. П. Бобылева, куда входил пулеметный взвод лейтенанта А. А. Лошкова, обойдя населенный пункт с запада, неожиданно для врага ворвался в Долгово. В течение дня фашисты семь раз пытались атаковать подразделения полка, применяли танки и самоходки. В бою за Долгово гитлеровцы потеряли убитыми более 300 солдат и офицеров.

23 января подразделения 1251-го стрелкового полка вместе с отдельным лыжным батальоном майора И. К. Абашева, 384-м отдельным истребительно-противотанковым дивизионом майора С. П. Тарасова и при поддержке трех танков 122-й танковой бригады стремительно атаковали гитлеровцев и освободили крупный населенный пункт Осия.

Батальоны 1249-го стрелкового полка под командованием подполковника П. П. Мухина 24 января вели бои на подступах к вражескому опорному пункту Поддубье. Первыми в это село с юго-востока вошли бойцы отделения 8-й роты. Командир отделения сержант С. М. Черепанов кинулся к крайнему дому, из окна которого строчил вражеский пулемет, и, бросив гранату, уничтожил его. Будучи раненым, он остался в строю. Гитлеровцы начали атаку. Отделение заняло оборону. Его бойцы отбили девять вражеских контратак. После десятой погибли все бойцы, в живых оставался только сержант Черепанов. Около сотни гитлеровцев бросились на него, пытаясь захватить живым, но он метким огнем из автомата расстреливал их, а когда кончились патроны, последней гранатой подорвал себя и окружающих его гитлеровцев. Воины 8-й роты, освободившие Поддубье, обнаружили на поле боя 72 трупа вражеских солдат и офицеров. Сержанту С. М. Черепанову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Боевые события развивались быстро. Преследуя отступающего противника, части дивизии продвигались на запад. 1 февраля 1249-й стрелковый полк под командованием подполковника П. П. Мухина занял населенные пункты Хлупино и Гверездно.

Батальоны 1247-го стрелкового полка освободили село Белое. Во второй половине дня 3 февраля, перебросив из резерва части эсэсовской дивизии, гитлеровцы при поддержке танковых войск нанесли мощный удар по селам Гверездно и Белое. Наши бойцы были вынуждены оставить населенные пункты и занять оборону восточнее их. Измотав вражеские силы, 7 февраля после мощного артиллерийского огня батальоны двух полков вновь заняли села. Преследуя отступающего противника, 12 февраля дивизия вошла в Лугу и соединилась с войсками Ленинградского фронта. Блокада была ликвидирована.

С 20 января по 16 февраля части 377-й стрелковой дивизии освободили 135 населенных пунктов. Было уничтожено более 2500 гитлеровских солдат и офицеров, 5 батарей, 34 орудия, 4 танка, бронетранспортер, 5 складов с боеприпасами.

А. Боровинских, 377-я Валгинская стрелковая дивизия

В головной походной заставе. Израил Куперштейн, Матвей Стрижков.А. Моисеев

52-я гвардейская танковая бригада получила почетное наименование в боях за Фастов. Этот городок был тогда ключом к Киеву. Здесь проходило шоссе из Житомира, главная магистраль снабжения неприятеля. Перерезать его — значило лишить врага боевого обеспечения. Потому-то и поставлена была перед челябинцами задача — надежно оседлать житомирское шоссе. Когда 52-я гвардейская ринулась в прорыв, в головной заставе (три танка) первой шла «тридцатьчетверка» лейтенанта Куперштейна. С 1936 года он был военным, участвовал еще в финской кампании, был опытным танкистом.

Головная походная застава с десантом автоматчиков на танках вошла в прорыв вслед за огневым валом артподготовки. Передовая гитлеровцев была подавлена, через нее удалось пройти без перестрелки. И вот перед бойцами первая тыловая деревня. Паника, беспорядочная стрельба — фашисты их не ждали. И здесь не остановились бойцы: гитлеровцев добьют танковые роты, идущие следом.

Возникла небольшая заминка: на дороге мины, которые не успели закопать вражеские саперы. Десантники растащили их в кюветы. Вперед! Главное — скорость. Важно не дать неприятелю поставить заслон. Без перестрелок сумели пробиться к шоссе Житомир — Киев. Здесь-то и открыли огонь — из орудия и спаренного пулемета, сметая плотные автоколонны неприятеля, следующие в Киев.

Гитлеровцы бросили на головную заставу самоходки новейшей модели — «фердинанды». Они выползли из леса и начали бить по «тридцатьчетверкам». Под их прикрытием двинулись автоматчики, чтобы разбить заставу или, по крайней мере, оттеснить от шоссе, чтобы возобновить движение к Киеву. В орудийной дуэли победили челябинцы. «Фердинанды» горели, автоматчики отступили. Головная застава надежно оседлала шоссе и держалась здесь, пока не подошли батальоны, а затем двинулась вперед.

Утром застава закончила свой марш-бросок в Фастове. Остатки боекомплекта закончились, но тут подоспели основные силы бригады. Застава свое боевое задание выполнила. За этот подвиг командир танка Куперштейн и все члены экипажа (сержант М. Грабеный, сержант В. Бугаев и старший сержант Б. Берестовский) получили звание Героя Советского Союза.

* * *

Механик-водитель Матвей Стрижков попал в челябинскую танковую бригаду перед Курской битвой. Ему повезло: после курсов направили к землякам. Сам он был из Златоуста, работал шофером на заводе, производящем оружие, и имел бронь. На фронт пошел добровольцем. В первых же боях под Курском и Орлом он отличился, был награжден медалью солдатской доблести «За отвагу» и орденом Красной Звезды. За форсирование Днепра награжден вторым орденом Красной Звезды. В боях за Киев, под Святошином, Матвей Стрижков получил тяжелое ранение.

Попытка взять Киев не удалась. Были предприняты рейды во вражеский тыл, обходные маневры для окружения группировки гитлеровцев, нарушения их коммуникаций. Святошин прикрывал Киев на шоссе с фронта. Сюда бросили 52-ю гвардейскую. В головной группе из семи танков первой шла машина, которую вел Матвей Стрижков. Семерых бойцов послали в глубокую разведку боем.

Артиллерия расчистила перед ними проход через вражескую передовую. По ним стреляли, но они проскочили, без потерь и задержки вышли на шоссе, ведущее к Святошину. И сразу же схватка с гитлеровскими танками. В том, что победа осталась за челябинцами-гвардейцами, заслуга механиков-водителей, в том числе Стрижкова. Они уничтожили три танка, подавили две батареи.

Святошин гитлеровцы сделали центром укрепрайона, окружили сплошными минными полями, надолбами, рвами. Лишь по шоссе и можно было проскочить. Понятно, как усиленно охраняли фашисты на шоссе узкий проход — танк едва пройдет. Фронт проходил далеко, и гвардейскую колонну охрана приняла за своих. Пока немцы всматривались в ночную тьму: кто приближается, — идущий первым Стрижков разогнал машину и пошел на таран. Ему удалось столкнуть в ров бронетранспортер, танк и грузовик. Путь был открыт. Не ввязываясь в бой, семь «тридцатьчетверок» рванулись вперед.

По связи фашисты сообщили в город о прорыве советских танков, и их встретила засада. Лишь двум из семи удалось пройти. В их числе была машина Стрижкова, хотя и в нее угодил снаряд.

Задержал гвардейцев взорванный мост над железнодорожной выемкой. Внизу шел эшелон с танками. Начали бить по нему. Эшелон замер. В танках стали взрываться боеприпасы. Спустились вниз, нашли переезд через железную дорогу и, сбив заслон, вышли на городскую окраину. В Святошине их не ждали, серьезного сопротивления бойцы не встретили. Разгромили штаб одной из частей неприятеля, подавили огневые точки и выехали на противоположную окраину. Здесь, поставив машины в круговую оборону, командир группы лейтенант Лохматиков связался по рации с комбригом. Сообщил о сражениях, потерях, местонахождении. Бригаде следовало выступать немедленно, пока гитлеровцы не стянули к шоссе войска.

Ночью их не трогали. На рассвете появилась разведка — танк и бронетранспортер. К десяти часам гитлеровцы подтянули артиллерию и танки. Бой длился целых пять часов. И бойцы уцелели. В этом была заслуга механиков-водителей. Умелый маневр в таком сражении — первое дело.

В час пополудни показались танки родной бригады. Комбриг Курист не терял времени. Бригада заняла Святошин без особых потерь.

Матвей Стрижков остался жив. Тяжело ранило его уже в боях за Фастов. В госпитале узнал: ему, лейтенанту Ф. И. Лохматикову и стрелку-радисту В. А. Верескову присвоено звание Героя Советского Союза. Более года находился Матвей Стрижков в госпитале. И все-таки ему повезло — он встретил Победу в родной бригаде. А 24 июня участвовал в Параде Победы на Красной площади.

А. Моисеев

«О нас узнала вся страна…»

13 января 1943 года 20-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена в тыл на доукомплектование бойцами и боевой техникой. В нее влились до пяти тысяч уральцев, а также курсанты пехотных училищ из уральских городов.

В начале марта дивизия уже на Юго-Западном фронте. С марша ее бросают в бой, поставив задачу оседлать плацдарм на западном берегу реки Северский Донец. Задача была выполнена. В историю боев за Украину эта важнейшая стратегическая точка вошла как залиманский плацдарм — по названию села.

А. Запорожец, командир орудия:

— Я попал в дивизию вместе с пополнением из Камышловского училища. Курсанты были, в основном, челябинцами. Нас сразу бросили в бой. Гитлеровцы захватили недавно освобожденный нашими войсками Харьков и двинулись вперед. Надо было их остановить на Северском Донце. Бои местного значения носили крайне ожесточенный и затяжной характер. Попытки немцев наступать при поддержке танков и авиации, массированных артналетов потерпели неудачу. Но и мы имели большие потери. Буквально через две — три недели в полку осталось 150–170 человек. Погибли все бойцы противотанковой батареи и огневого взвода гаубичной батареи.

В течение почти трех месяцев полк ни на один день не выходил из боя. Очень плохо было с питанием. Кормили, в основном, сухарями. Горячую пищу привозили не чаще одного раза в сутки, — это была каша, сваренная из пшеницы. Скирды этой пшеницы, не обмолоченной с сорок первого года, стояли поблизости от линии фронта, ее-mo и использовали. Обескровленные полки дивизии стояли насмерть — отходить было некуда, переправ на реке Северский Донец в этих местах не было. Питание, боеприпасы, медикаменты привозили ночью на плоту, — он был один на весь полк.

П. Макарон, подполковник в отставке:

— Сколько атак мы отбили за полгода, не перечислишь, но самые ожесточенные схватки были 23–29 марта и 17 июня. О нас узнала вся страна. «Правда» опубликовала статью, нас в ней называли дивизией полковника Тихонова, который нами тогда командовал. Противник всерьез взялся за нас, атаковал с рассвета до темна, а в генеральное наступление пошел 29 марта. Но мы от «языка» узнали о замыслах врага. Ожидая перед атакой массированного удара авиации и артогня, комдив приказал за ночь артиллеристам сменить огневые точки, а пехоте из траншей открыть «усы» в нейтральную зону и затаиться в них. Как и ожидали, на рассвете начался бой. Били с неба и с земли — ад кромешный. Два часа молотили по оставленным позициям: гитлеровцы думали, что сровняли нас с землей. Трудно пришлось: 60 танков пустили на наши окопы, 18 часов шел бой, — но мы выстояли.

Б. Блинов, командир автовзвода:

— Зима сорок третьего на Украине была теплой, снежной и слякотной. Земля совершенно не промерзла. Все проселочные дороги стали непроезжими. Тылы нашей дивизии растянулись от Кривого Рога до Тирасполя более чем на 400 километров. Для подвоза мы использовали бездействующую железную дорогу (она была повреждена отступающими гитлеровцами) как единственную проезжую магистраль. По этому пути на автомобилях перевозились грузы между станциями Вознесенк — Березовка — Ивановка. По грунтовым дорогам проходили автопоезда из трех — четырех автомашин на коротких жестких сцепах, как железнодорожные вагоны. Несмотря на распутицу, боеприпасы и продовольствие доставлялись своевременно.

Следующий водный рубеж, который пришлось форсировать дивизии, — река Южный Буг. Первым переправился на вражеский берег взвод младшего лейтенанта В. X. Корниенко и отвлек на себя противника. В это время в двух километрах западнее основные части успешно форсировали реку. Отличились сержант А. Г. Первухин и младший сержант К. К. Олейник, им было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ожесточенный бой разгорелся за переправу через речку Талитул. Другая схватка завязалась у станции Раздельная. Противник рассек колонну дивизии, чтобы вывести одесскую группировку войск, над которой нависла угроза окружения…

А. Ершов, подполковник в отставке:

— На подходе к Раздельной во второй половине дня гитлеровцы внезапно напали на наш полк. Мы оказались разделенными на две части. Один батальон расположился на станции и занял оборону. В нем были лишь 50–60 стрелков, командный состав полка и разведка. Бойцы отбили две вражеские атаки. Враг хотел захватить станцию, которая была буквально забита эшелонами с боевой техникой и боеприпасами. Вечером и ночью мы в станционном поселке организовали своего рода «мобилизацию» — ходили по всем дворам и предлагали мужчинам призывного возраста явиться на сборный пункт. Таким образом удалось собрать 450 человек, которые пополнили наш батальон, и на другой день мы успешно отбили все атаки. В ночном бою с 6 на 7 апреля противник был полностью разгромлен, и мы начали продвижение на юго-запад. За эту операцию мне вручили орден Красной Звезды.

Ф. Бологое, генерал-майор в отставке:

— Особенно ожесточенными были бои под Яссами в Молдавии. Вот только один героический эпизод тех боев…

Батальоны полка отразили шестую атаку врага. Было подбито уже десять танков, но еще четыре тяжелых танка с ревом и скрежетом надвигались на огневую позицию ефрейтора А. И. Гусева, три двигались в направлении огневой точки ефрейтора К. И. Гуренко. Нависла серьезная опасность для батальона. Танки противника могли уничтожить не успевших окопаться бойцов. Когда первые «тигры» подходили к залегшей цепи, почти одновременно Гусев и Гуренко поднялись во весь рост и с прижатыми к груди тяжелыми гранатами бросились под гусеницы. Оба погибли. Танки, подбитые ими, взорвались и сгорели. Еще три машины уничтожила противотанковая артиллерия, остальные повернули назад.

С криком «ура» батальоны, на чьих глазах совершили бессмертный подвиг гвардейцы (им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза), ринулись в атаку на врага. В рукопашной схватке погиб командир 5-й роты гвардии старший лейтенант И. Т. Филоненко, был ранен командир роты автоматчиков старший лейтенант Г. Ф. Короткий, пали смертью храбрых командиры двух огневых взводов полковой батареи лейтенанты В. П. Михеев и Н. Ф. Сергеев, и все же гвардейцев враг не сумел остановить.

20-я гвардейская стрелковая дивизия

Солдатская доблесть. И. С. Булаенко.А. Ушаков

Градижск. Враг выбит из города и, преследуемый, бежит к Днепру. Где-то в плавнях и на песчаных отмелях слышатся пулеметные очереди. А здесь, в освобожденном городе, к площади спешат оставшиеся в живых жители. Объявляется митинг. Командир вступившего в город полка, подполковник Булаенко, поздравляет всех в этот радостный день. Он говорит:

— Бойцы и командиры 11-го гвардейского воздушно-десантного полка прошли славный боевой путь от героических стен Сталинграда. И они полны решимости и дальше гнать врага с земли Украины до полного ее освобождения!..

Далее полк направляется к Днепру. Перед ними поставлена задача — не ожидая понтонных частей, в кратчайший срок подготовиться к форсированию.

Булаенко собрал командиров подразделений. Из прибрежных кустов они в бинокли наблюдали за островом у противоположного берега.

— По карте можно предположить, что протока между островом и берегом неглубокая… — вслух размышляет Булаенко.

Всегда он старался действовать согласно суворовскому наказу: бей врага не числом, а умением. В Сталинграде командовал стрелковым батальоном. Там приходилось решать задачи, пожалуй, и посложнее. Так, в конце января 1943 года батальон Булаенко брал штурмом трампарк. Людей оставалось совсем мало, но… Однажды на вопрос офицера связи: «Сколько в батальоне людей?» — Булаенко ответил: «Триста семьдесят». — «Позвольте, — возразил офицер, — у вас ведь по списку только тридцать семь». — «Нет, — ответил Булаенко, — триста семьдесят, потому что каждый боец моего батальона заменит десять. Все они прошли через горнило Сталинградской битвы…»

Перед штурмом трампарка комбат провел тщательную подготовку. Здание располагалось на открытом месте при въезде в город. Взвод разведки во главе с младшим лейтенантом Щербининым обнаружил справа и слева от трампарка небольшие овраги, по которым можно было подойти к зданию. Щербинину удалось выявить силы противника. И тогда у Булаенко созрел план. Он создал две штурмовые группы во главе с Амелиным и Ивановым, снабдил их большим запасом ручных и противотанковых гранат.

В условленный час бойцы батальона открыли сильный огонь по трампарку из пулеметов и автоматов, отвлекая внимание на себя. А в это время группы Амелина и Иванова подобрались к зданию и забросали гранатами вражеские пулеметы. Оставшиеся в живых гитлеровцы спустились в подвальное помещение, но и тут их настигли гранаты.

В наградном листе говорилось:

«В ожесточенных боях с немецко-фашистскими захватчиками под Сталинградом батальон под командованием Булаенко нанес противнику огромные потери в живой силе и технике. Взято в плен 1300 солдат и офицеров, захвачено 400 автомашин и другое имущество, уничтожено танков и бронетранспортеров 27. Сам Булаенко, будучи раненым, водил батальон в атаку».

И вот теперь на берегу Днепра командиры поддержали предложение провести форсирование через остров.

…Наступила ночь. На воду была спущена лодка. В нее сели трое: Федор Остроус, Иван Ониченко и Антон Моргун. Командир полка хорошо знал этих испытанных бойцов еще по Сталинграду. Верил — любую задачу выполнят.

Командир полка и офицеры напряженно всматривались в ночную мглу. Какими долгими казались эти минуты! Вдруг с острова донеслись взрывы гранат, автоматные очереди. И все стихло. Что с разведчиками?

Вернулись они под утро, сообщили: на острове небольшой заслон, есть пулемет.

На следующую ночь туда направилась группа в 27 человек с тремя станковыми пулеметами. Ей удалось закрепиться и организовать круговую оборону. Противник не проявлял активности, возможно, полагая, что на участке просто ведется поиск. И. С. Булаенко высадил еще одну группу во главе с комбатом старшим лейтенантом Г. Н. Вахотиным. Саперы и связисты протянули телефонный кабель через реку.

Под покровом ночи полк начал переправу. Помогла предварительная подготовка бойцов: все делалось умело, сноровисто и без шума. А когда подразделения сосредоточились, Булаенко приказал форсировать протоку и захватить плацдарм на другом берегу Днепра.

Завязался жестокий бой, закончившийся рукопашной. Враг отступил, гвардейцы устремились через протоку и захватили плацдарм. На себе перетаскивали пушки. Но едва успели врыть их в песок, немцы пошли в контратаку. Нападение было отражено. Полк Булаенко проложил путь дивизии.

Зимой гвардейцы Булаенко участвовали в ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки врага. Затем полк первым в дивизии форсировал Днестр и Прут.

В боях за Украину и Молдавию гвардейский полк Булаенко взял в плен более 2000 солдат и офицеров противника, уничтожил 24 танка и бронетранспортера. В боях по ликвидации Ясско-Кишиневской группировки немцев — более 300 солдат и офицеров, 35 танков и бронетранспортеров.

Полк успешно форсировал широкий Дунай и прорвал оборону врага севернее города Секешфехервар в Венгрии.

Утром 7 апреля 1945 года после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной подготовки начался штурм Вены. 8 апреля велись кровопролитные бои за важные объекты австрийской столицы: арсенал, механический и газовый заводы, электростанцию. Успешно продвигались вперед подразделения 11-го гвардейского полка.

В наградном листе, подписанном командиром 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, говорится:

«За проявленные мужество и личный героизм в боях за социалистическую Родину с немецко-фашистскими захватчиками, за умелое командование батальоном и полком в сложных боях от Сталинграда до Вены… командир 11-го гвардейского полка гвардии подполковник И. С. Булаенко достоин присвоения звания Героя Советского Союза».

Звание Героя ему было дано 28 апреля 1945 года.

А. Ушаков

Охотник за «тиграми». Николай Худяков.А. Моисеев

Герой Советского Союза истребитель танков Николай Худяков

Чтобы попасть на фронт, Николай Худяков обманул военкомат. Он родился в 1925 году и боялся, что война окончится до его призыва. И «потерял» метрику. В таком случае возраст определялся на глазок, и Николай, крепенький паренек, «повзрослел» сразу на три года. Написал заявление в Уральский танковый корпус и прошел без каких-либо проволочек. Только не в танкисты, а в мотострелковую бригаду.

Николай Худяков стал героем в боях у станции Фридриховка. Танки и самоходные орудия противника атаковали правый фланг 2-го мотострелкового батальона. Сюда и бросили роту противотанковых ружей. Особенно досаждал один «тигр»: подошел на близкое расстояние и бил прямой наводкой. Николай под огнем подполз к танку и выстрелом из противотанкового ружья заклинил башню. Танк вышел из строя. Гитлеровцев, выскочивших из горящей машины, уничтожили из автоматов. Третий танк он подбил на главной улице Фридриховки. Три «тигра» осадили штаб батальона. Николай подполз поближе и перебил гусеницу идущей впереди машины. Танк загородил улицу. Опасность, угрожавшая штабу батальона, была ликвидирована. Экипаж танка Худяков также уничтожил. Всего в боях за Фридриховку он уничтожил около трех десятков оккупантов. В тот же день был дважды ранен, но не пошел в медсанбат, пока не закончилось сражение.

После — госпиталь. Известие о высокой награде: он стал Героем Советского Союза. И снова — фронт. Истребители танков со своими неуклюже длинными ружьями считались на фронте смертниками. Это и понятно: в единоборстве с бронированными громадами они были защищены лишь шинелями. Николай опять был ранен и снова после госпиталя вернулся в родную Унечскую бригаду…

Охотник за «тиграми» погиб в 1944-м. Сверстникам его тогда только начали разносить повестки.

А. Моисеев

Экипаж машины боевой. Танк «Гвардия».А. Моисеев

Этот экипаж Челябинской танковой бригады сформировался еще в Челябинске, отличился уже в первых боях на Курской дуге. Так и именовался — «Гвардейский». Самый бывалый среди четверых — Федор Сурков. Воевал старший сержант и до Отечественной, во время действительной службы участвовал в военных кампаниях. В корпус Сурков записался из стройтреста № 42. Стрелок-радист Александр Марченко был человеком житейски бывалым. Все-таки постарше остальных — ему тридцать. Техник-геодезист, он успел поработать на инженерной должности на Украине, откуда был родом, и на Западной, недавно воссоединившейся, тоже. Отсюда, из Львова, эвакуировался на Южный Урал, вел инженерные изыскания в Магнитогорске и в других местах.

Командир экипажа Александр Дадонов из ленинградцев. Родные его погибли в блокаду. Месть постоянно подхлестывала лейтенанта, делала порой опрометчивым — «старики» подправляли. Он не обижался. Четвертый, башнер-заряжающий Александр Мордвинцев, был невезучим. В первых же боях на Орловщине его изрешетило осколками — хорошо, что жив остался. После госпиталя вернулся в свою бригаду, вместе освобождали Украину. Да у Карпат расхворался опять. Списали Сашу подчистую, и вернулся он в Челябинск, а после освобождения Львова поступил в местный университет.

Когда начали освобождать Украину, при форсировании реки Горынь, как и на Курской дуге, экипаж отличился. Прямым попаданием уничтожил опасное противотанковое орудие Мордвинцев. Марченко начал косить разбегавшийся расчет из пулемета. Ему помогал Сурков и… загнал танк в трясину. В машину полетели гранаты. Кидали издалека, близко не пускал пулемет Марченко. Тогда фашисты подтянули орудие. И быть бы беде, не подоспей на выручку братцы-танкисты. Сбили орудие, разогнали немцев и выволокли машину из болота.

Отличился экипаж и под Каменец-Подольским. На семь суток «Гвардия» превратилась в дот, обороняла узловую высоту. Бригада тогда оторвалась от своих и дралась почти в окружении. Гитлеровцы атаковали наш танк непрерывно, но экипаж выстоял.

21 июля в 18.00 вышли на окраину Львова. Не успели двигатель заглушить, размяться после многочасового марша, остыть, водички свеженькой раздобыть, как Александра Марченко вызвал к себе комбриг Фомичев. Стрелка-радиста сам комбриг так просто не вызовет. А потом Фомичев вызвал и командира танка Александра Дадонова, поставил перед ним боевую задачу:

— Ваш танк должен первым пробиться к центру города. Вы должны поднять над ратушей Красное знамя — символ освобождения Львова. Дорогу будет показывать старшина Марченко.

Марченко хорошо знал Львов: работал здесь перед войной.

Сигнал к выступлению приняли в 24.00. За ночь «Гвардия» с десантом автоматчиков вышла на рубеж атаки — к улице Зеленой, по которой нужно было пробиваться к центру Львова — площади Рынок, где ратуша. Разведка показала, что танкисты подошли незамеченными: спят фашисты, выставлены лишь часовые. Только когда раздавили пушку и подбили два танка, немцы всполошились. Справа появились вражеские танки. А пока разворачивались для атаки, пока развивали скорость, всех пометил снарядами новый башнер Мельниченко.

Бой гремел от темна до темна. Он продолжался и на рассвете. За ночь гитлеровцы поставили заслон на пути к ратуше. Танкисты смяли его, и «Гвардия» выехала на центральную площадь.

Попрощались с Марченко: ему подниматься на ратушу, водружать знамя. Он выполнил приказ — Красное знамя заалело на башне ратуши в рассветном небе, но автоматная очередь срезала его, когда он, радостный, бежал к танку.

На помощь знаменосцу бросился санинструктор батальона Костя Рождественский, но вражеские автоматчики скосили и его. Рождественский после окончания педтехникума учительствовал в сельской школе. В годы войны перешел на Кировский танковый, освоил премудрую наладку станков в цехе нормалей. Отсюда и ушел добровольцем в Уральский корпус. Был танкистом, а потребовалось — стал санинструктором. Не одного челябинца спас Костя на пути к Львову, был отмечен орденом Славы III степени…

Бой за Львов продолжался. Занят центр, но в руках врага еще вокзал, возвышающаяся над городом гора Высокий Замок. На Замок первой пошла «Гвардия». Место Марченко занял Федор Терентьев. Над подступах к высоте завязали бой с вражеской батареей, перекрывшей дорогу. Крепка магнитогорская сталь, не взять ее снарядом. Орудия танкисты уничтожили бы, если бы не прокараулили фаустников, что подобрались за кустами. И когда Дадонов приоткрыл крышку командирского люка для лучшего обзора, по башне ударил фаустпатрон. Взрывом сорвало крышку, осколки посыпались в башню. Был убит молодой командир, ранен в грудь заряжающий Николай Мельниченко.

Суркову удалось вывести танк из-под обстрела. Экипаж имел право ждать ремонта и пополнения. Но «Гвардия» из боя не выходила никогда, всегда билась до последнего. Старший по званию сержант Сурков взял на себя командование экипажем из двоих бойцов.

Противотанковый снаряд ударил в башню, когда Терентьев пулеметными очередями прочесывал кусты, очищая их от фаустников. Осколки врезались Терентьеву в живот, Суркову — в голову. Кровь залила глаза. Пока он помогал Терентьеву вылезти из танка, второй снаряд перебил гусеницу. Цель вражеских артиллеристов была понятна: лишить танк хода и расстрелять в упор. Сделать это они не успели: Сурков сел к орудию. Фашисты сами ему помогали (видно, решили, что с экипажем покончено) — выкатили пушку на прямую наводку. Первым же снарядом Сурков разнес орудийный расчет врага. Когда из-за домов показались гитлеровские солдаты, подпустил их поближе и уложил из спаренного крупнокалиберного пулемета. Тогда на «Гвардию» выпустили «пантеру». Сурков подбил и ее — задымилась. Для надежности приготовился влепить еще снаряд, да не смог — «пантера» напоследок успела ответить.

Снаряды в родном танке рвануло, когда Сурков уже валялся на земле. Он нашел-таки силы выбраться. К его ранам взрывная волна добавила еще и тяжелую контузию. Подобрали его местные жители и, наспех одетого, обожженного, находившегося в беспамятстве, доставили к своим.

Суркова, как и других тяжелораненых, самолетом перебросили в глубокий тыл. В госпитале ему сделали неотложную операцию — вынули из груди несколько осколков, но не все. Два так и носил всю жизнь в легких. Врачи поначалу не надеялись его выходить, но он выжил. А о возвращении в армию и думать запретили.

И все же Сурков вернулся. Говорил, подняло его известие о награждении орденом Золотой Звезды. К тому времени он лежал в Кисловодском госпитале уже четвертый месяц. А однажды услышал по радио свою фамилию: зачитывали Указ о присвоении звания Героя Советского Союза. Не поверил своим ушам, стал искать «Правду», где печатали списки Героев. И верно, прочитал: Сурков Федор Павлович. А еще через день получил сразу две поздравительные телеграммы — из бригады и штаба фронта.

В многодневных боях за Львов экипаж «Гвардии» уничтожил пять танков, самоходное и три противотанковых орудия, бронетранспортер, несколько пулеметов, склад боеприпасов и до сотни гитлеровцев. Павшие члены экипажа и санинструктор Константин Рождественский посмертно были награждены орденами Отечественной войны I степени.

Когда Федор Сурков нагнал родную бригаду в Польше, он нашел своего боевого друга Марченко в строю: его имя получила боевая машина. Суркову присвоили офицерское звание, он стал младшим лейтенантом и зампотехом роты — ведал техническим обеспечением танков. Впрочем, когда путь оказывался непростым, и ему приходилось садиться за рычаги управления. Так было во время последнего марш-броска на помощь восставшей Праге.

Федор Сурков в июне сорок пятого участвовал в Параде Победы на Красной площади. После демобилизации жил в городе славы Уральского корпуса, родной бригады, славы погибших друзей — Львове. Весь экипаж «Гвардии» снова собрался во Львове. Федор Сурков стал его почетным гражданином. Прах Александра Марченко, Александра Дадонова и Константина Рождественского захоронен во Львовском воинском мемориале — Холме Славы. Венчает этот холм бронзовая фигура солдата со знаменем, прообразом которого стал Александр Марченко.

А. Моисеев

Днестровский плацдарм. Георгий Кузнецов.А. Моисеев

Когда началась война, Георгию Кузнецову исполнилось семнадцать. Он учился в горном техникуме в Копейске. Остро требовались рабочие руки, и он пошел на завод слесарем. Летом сорок второго надел форму курсанта пехотного училища.

Через полгода сержант Кузнецов командует отделением станковых пулеметов. Первое ранение, госпиталь, после выписки — «скорострельные» курсы младших лейтенантов. И вот он командир взвода в 55-м полку 20-й гвардейской стрелковой дивизии, среди земляков.

Взвод Кузнецова отважно сражался при освобождении Донбасса и Криворожья, но особо отличился в Молдавии.

У каждой дивизии на боевом пути свой главный рубеж. Таким для 20-й Криворожской стал Днестр. Трудно форсировать водный рубеж, а еще труднее тем, кто идет первым. Днестр первым в дивизии форсировал 55-й полк, а в полку — взвод младшего лейтенанта Георгия Кузнецова. На первом «плавсредстве», с трудом найденной лодке (немцы постарались их все угнать на свою сторону), переправлялся и комвзвода.

Их обнаружили на середине реки, но семерым бойцам и командиру посчастливилось добраться до берега. Первое, что они сделали — подобрались к огневой точке врага и забросали ее гранатами. Трофеем был пулемет, который им очень пригодился. Потому что бой за плацдарм всегда сложен — все силы бросает враг, чтобы уничтожить смельчаков, пока не подоспеет подмога. И очень много значит «лишний» пулемет, если есть к нему патроны. Патронов было несколько ящиков.

Помощь подоспела к вечеру. День держались бойцы. Из окопов фашистам их выбить не удалось. Ночью на берег высадился весь полк, и сразу же началось расширение плацдарма.

Взводу Кузнецова удалось занять и первую, и вторую траншеи противника у шоссе на Бендеры. По выстрелам в темноте стало понятно, что полк отошел к реке. Взводу угрожало окружение. Но Кузнецов приказа об отступлении не давал, он понимал, как важен их плацдарм во вражеской обороне для успеха нового наступления. И когда однополчане начали контратаку, им очень помог этот прорвавшийся вперед взвод, поливавший огнем гитлеровцев с тыла и флангов. За трофейным пулеметом был сам командир.

В наступлении на Бендеры младший лейтенант Кузнецов был ранен. Полк нагнал уже в Югославии. Здесь и узнал, что ему присвоили звание Героя Советского Союза. Произошло это в сентябре 1944 года. Кузнецову было тогда двадцать лет.

После войны Г. Кузнецов вернулся в Копейск. Работал начальником цеха и заместителем директора машиностроительного завода имени С. М. Кирова, избирался секретарем парткома. Последние годы перед выходом на пенсию работал на далекой Камчатке заместителем начальника стройуправления.

А. Моисеев

В артиллерийском заслоне. П. И. Пономарев.А. Моисеев

Когда 371-я Витебская стрелковая дивизия вошла в Литву, в ней уже мало осталось бойцов, которым вручали Красные знамена челябинские станкостроители: в кровопролитных боях их полегло много за три фронтовых года. Тем ценнее опыт ветеранов, одним из которых был капитан П. И. Пономарев, начальник артиллерии 1233-го полка.

Потомственный Златоустовский железнодорожник, он воевал в рядах дивизии со дня ее боевого крещения под Москвой. Прошел до Прибалтики. Был ранен, вернулся в строй, отличился в сражении за Витебск.

Когда 371-я дивизия окружила Вильнюс, фашисты не думали сдаваться. Они рассчитывали на помощь танковых частей из близкой отсюда Пруссии. Артиллеристы Пономарева шли в уличных боях вместе с пехотой — без них стрелкам ходу не было. Фашисты превратили каждый подвал в дот, каждое здание в крепость. Пять дней шли бои, на шестой гитлеровцы решили прорваться. Путь им преградили артиллеристы Пономарева и остановили врага, гарнизон капитулировал. А через три дня брали Каунас. Гитлер приказал умереть, но не пустить русских на левый берег Немана — последний опорный рубеж фашистов перед границей рейха. Не случайно его укрепляли почти три года.

1233-й полк форсировал реку ниже Каунаса. Ударом на юг с этого плацдарма можно было замкнуть город в кольцо. Фашисты бросили на полк мощные силы. После шестидневного боя начальник политотдела написал жене капитана в далекий Златоуст: «Ваш муж, капитан П. И. Пономарев, проявил исключительную стойкость. Артиллерийским огнем он лично уничтожил три танка и 150 гитлеровцев. Благодаря стойкости, проявленной Павлом Ивановичем, занимаемый рубеж мы удержали, что дало возможность частям соединения перейти с этого плацдарма в наступление и одержать победу».

1 августа Каунас освободили. Пятерых уральцев, в том числе и капитана Пономарева, представили к званию Героя Советского Союза. Павлу Ивановичу разрешили пойти в отпуск — съездить на родину, но он отказался. Не мог он уехать в эти дни: полк выходил на государственную границу.

Полк Пономарева занял местечко Гришкабудис — важный стратегический пункт на перекрестке дорог. Две из них шли к границе, до которой было уже рукой подать. Через Гришкабудис рвались в Пруссию остатки фашистских дивизий.

Гитлеровцы пустили на прорыв танки. Наши войска непрерывно атаковали штурмовики с находившихся неподалеку прусских аэродромов. Четыре атаки отбили артиллеристы Пономарева. Во второй он был тяжело ранен в голову. Отправить себя в медсанбат капитан не позволил. Он знал: без него молодым артиллеристам будет трудно. А танки шли напролом. Пятую атаку отбили. И лишь тогда капитан отдал себя в руки врачей. Спасти его уже не смогли.

Златоустовцы чтут память о своем земляке. Его имя носит школа № 26, в школьном музее воинской славы хранятся материалы о герое. В Челябинске одна из улиц носит его имя.

А. Моисеев

Прямой наводкой. Александр Обухов, Сергей Зернин

«“Ваша пушка в отличном состоянии”,— сказал мне недавно командир подразделения после осмотра материальной части. А между тем наша пушка имеет славное боевое прошлое. Мы бьем из нее немцев уже более двух лет.

Герой Советского Союза артиллерист А. В. Обухов

…Истребляя артиллерийским огнем фашистов, мой расчет прошел с боями по полям Смоленщины и Белоруссии. В боях под деревней С. мы отразили контратаку немецких танков и подбили три танка, разгромили два вражеских дзота, уничтожили несколько огневых точек врага. 5350 снарядов — таков счет выпущенных из жерла нашей пушки “гостинцев” гитлеровцам».

Эту заметку под названием «Пушка № 1196» командира орудийного расчета сержанта Обухова опубликовала газета «В атаку» 70-й стрелковой дивизии в марте 1944 года. Случай такой долговечности фронтового орудия не частый. Но обуховская пушка побила и этот рекорд.

Расчет салютовал из нее Победе в мае сорок пятого. От первого до последнего боя командиром расчета был челябинец Александр Обухов.

Осенью 1943 года в одном из боев за Шклов вражеский снаряд накрыл расчет.

Был убит наводчик, контужен Обухов, остальные бойцы ранены. И все-таки, придя в себя, командир расчета успел помочь пехоте, поднявшейся в контратаку. Подавил пулемет и свел счеты с орудием, которое вывело их расчет из строя, за что был награжден медалью «За отвагу».

Под Кёнигсбергом старшина Обухов стал кавалером Золотой Звезды. Вот выписка из наградного листа:

«Командир орудия старшина Обухов с первого дня боев за Кёнигсберг со своим орудием находился на прямой наводке. При прорыве долговременной обороны противника 6 апреля 1945 года уничтожил четыре станковых пулемета и до 30 немцев. 7 апреля 1945 года в боях за опорный пункт Гроссфридрихсберг противник оказал упорное сопротивление… Действуя смело и решительно, несмотря на вражеский обстрел, Обухов разрушил 3 дома с засевшими немцами, уничтожил при этом 3 пулемета и до 20 автоматчиков. В неравном бою он расстрелял из орудия 36 солдат противника, уничтожил 38-миллиметровое орудие. Понеся большие потери, противник начал отступать. Преследуя его и двигаясь с пехотой, орудие Обухова подбило 2 бронетранспортера и 2 орудия…»

На первых выборах в высший орган Советской власти, проводившихся после войны, товарищи по дивизии проголосовали за Обухова. Он стал депутатом Верховного Совета СССР. Демобилизовавшись, Александр Васильевич Обухов закончил лесотехнический техникум, работал лесничим. Челябинцы назвали в честь него улицу в Металлургическом районе города, ведь до войны он работал в Бакалстрое.

Герой Советского Союза артиллерист С. М. Зернин

19 августа 1945 года вместе в Александром Обуховым орден Ленина и Золотую Звезду Героя получил и его боевой товарищ по 227-му артполку, командир орудия сержант Сергей Зернин.

Зернин в 47-й стрелковой бригаде тоже был с дней ее формирования в Челябинске. Уроженец Кусинского района, на действительной службе в тридцатые годы он получил воинскую специальность артиллериста и попал в артдивизион. Когда бригада разворачивалась в дивизию, дивизион вошел в 227-й артполк. От Яхромы и Клина до Восточной Пруссии с соседних позиций громили врага орудия Зернина и Обухова.

В заслоне возле прусского городка Гроссфридрихсберг на шоссе, по которому рвались на запад окруженные в Кёнигсберге гитлеровцы, их орудия тоже стояли неподалеку. Бой продолжался четыре дня. В первый же день расчет Зернина уничтожил два пулемета и более взвода гитлеровцев.

Атаки становились все напряженнее. Особенно тяжело пришлось 9 апреля. Тогда произошло сражение с самоходкой «фердинанд» и вражеской батареей. «Фердинанд» запылал после третьего выстрела, но и орудие Зернина враг обнаружил. Его окружили фонтаны взрывов. Расчет полностью выбыл из строя, командир получил ранение, но продолжал вести огонь — уже один. Ему удалось вывести из боя одно вражеское орудие, остальные подавили товарищи по батарее.

А. Моисеев

«Ваш муж пропал без вести…» Ф. И. Савин.А. Моисеев

Секретарь Тракторозаводского райкома партии Ф. И. Савин добровольцем пошел на фронт. Он пал геройски, выводя полк из окружения

В конце 1936 года состоялась партийная конференция тракторостроителей. Говорилось на ней об успехах и неуспехах завода. Как и по всей стране тогда, клеймили двурушников, перерожденцев, плодящихся день ото дня врагов народа. Призывали к бдительности, ведь классовая борьба, согласно тезису вождя всех времен и народов, на завершающем этапе строительства социализма обостряется. Стоял на повестке дня и оргвопрос. В городе был образован Тракторозаводский район, и нужно было избрать райком.

Мы не знаем, сколько секретарей сменилось в райкоме в первый его, тридцать седьмой год, пока это место не занял выдвиженец ЧТЗ Федор Савин. Он соответствовал всем кадровым меркам того времени. Связями с врагами народа не был запятнан, его биография складывалась у всех на глазах.

22 июня. Солнечно, ни ветерка, жарко. Митинг идет на привычном для тракторостроителей месте — у кузнечного корпуса. На трибуне Савин:

— От имени партийной организации Тракторозаводского района призываем вас, товарищи, к честному, самоотверженному труду каждого на своем посту. Давайте мобилизуем все свои силы, будем давать как можно больше высококачественной продукции, чтобы наша непобедимая Красная Армия ни в чем не нуждалась. А если Советское правительство потребует, то по первому его зову будем готовы встать в ряды Красной Армии…

Он не стал дожидаться, когда его позовут на фронт. Ему, секретарю крупного промышленного района, была обеспечена бронь. Но он считал, что на фронте нужнее. Знал, что просто так не отпустят, и поехал в Свердловск, в штаб военного округа. Там ответили: политработники нужны, но без разрешения обкома взять его не могут. Ему удалось добиться этого разрешения.

И вот он в военной форме со звездой комиссара на рукаве гимнастерки. Три месяца был на высших курсах усовершенствования политсостава. При выпуске был аттестован по всем предметам на «отлично».

Первые его фронтовые месяцы — в политотделе шестой армии. В его обязанности входит организация политработы «среди частей Красной Армии и партизанских отрядов, действующих в тылу противника».

В конце сентября сорок второго года майор Савин получает назначение в политотдел 219-й стрелковой дивизии, где становится заместителем начальника. Судя по его письмам жене, он доволен этим переводом: «Для меня здесь работа во много раз лучше, конкретнее, а главное — с живыми людьми, а это самое главное». Домой, жене, он писал часто, при первой возможности.

А потом в Челябинск пришла горькая весть:

«Гражданке 3. В. Савиной… Ваш муж Федор Иванович Савин, находясь на фронте, пропал без вести в марте 1943 года».

Вот как описывает случившееся сослуживец Ф. Савина по политотделу С. Колесников в письме Зое Васильевне:

«Федор Иванович был прямой и простой человек, проявлявший большую заботу о нас, работниках политотдела, а бывали довольно тяжелые моменты. Не любил засиживаться в политотделе, часто выезжал в подразделения, особенно во время боевых действий.

Во время одной из наступательных операций наш 375-й стрелковый полк попал в тяжелое положение, на его боевые порядки двинулись немецкие танки и самоходные пушки, потеснили часть наших подразделений. В полку в это время был Федор Иванович, он пошел к солдатам, и положение было восстановлено.

Пусть знают его дети, что их отец был достойным воином, сражавшимся за Советскую Родину, это был честный, прямой и большой души человек.

Теперь об обстоятельствах гибели Федора Ивановича. Нам стало известно, что мы в окружении, 2 марта 1943 года, и мы стали готовиться к выходу из него. Утром 3 марта двинулись вперед. Шли под шквальным огнем немецкой артиллерии, под непрерывными бомбежками.

У деревни Шляховка нас начали обстреливать с крыш хат, многие из нашей группы были ранены, командир дивизии дал указание отойти назад. Мы отошли от села в овраг за скирду. Немцы начали обстреливать…

Когда стемнело, мы собрались в районе скирды, но Федора Ивановича не было. Темной ночью мы начали выход, по дороге к нам пристраивались и другие. Вышли из окружения 6 марта.

Я написал Вам о Федоре Ивановиче и вспомнил его как человека, которого нельзя забыть».

Это письмо Зоя Васильевна получила через 20 лет после извещения. Все эти годы майор Савин считался без вести пропавшим. Дочь его Вера Федоровна вскоре после получения этого письма поехала в Шляховое. Она побывала на месте последнего боя отца и у братской могилы бойцов 219-й дивизии, павших во время прорыва из окружения. Похоронено их здесь более четырехсот, опознано лишь пятьдесят шесть.

Через некоторое время дочь комиссара получила подтверждение из местного райвоенкомата:

«Ваш отец Федор Иванович Савин, погибший в ожесточенных боях с немецко-фашистскими захватчиками в 1943 году в районе села Шляховое, захоронен в братской могиле в селе Шляховое Кегичевского района Харьковской области».

А. Моисеев

В снайперских дуэлях. Валентина Лазаренко.В. Марков

«Вражеский снайпер лишь на мгновение приподнялся из окопа и тут же упал, сраженный пулей девушки-бойца Лазаренко» (из армейской газеты).

Фашистский снайпер оказался на редкость назойливым и хитрым. Он все время обстреливал позицию, которую занимала рота капитана Коршуна, оставаясь незамеченным.

— У меня в роте два снайпера, а с одним сладить не могут, — отчитывал капитан Валю Лазаренко и ее подругу Зину Андрианову. Вообще-то капитан и сам понимал, что ополчился на девушек зря: они всего второй день в его роте. — На вашей совести эта «кукушка», младший сержант, — строго посмотрел на Валю капитан.

Вражеский снайпер окопался по другую сторону небольшой речушки на крутом берегу, поросшем кустарником. Девушки долго искали врага, изучили весь противоположный берег, оглядели каждый кустик, но ничего подозрительного не заметили. Но гитлеровец, по-видимому, заметил их и ждал удобного случая, чтобы выстрелить. Два дня он не давал знать о себе, а потом объявился. И это чуть не кончилось трагически для Зины Андриановой.

К снайперам осторожно пробрался капитан Коршун. Зина в это время отдыхала, а за противоположным берегом следила Валя. Первой пригнувшегося капитана заметила Зина. Она привстала, готовясь доложить ему об обстановке. Ее берет чуть приподнялся над бруствером окопа. Тут же его продырявило и сорвало с головы девушки.

Валя по звуку выстрела определила, где примерно расположился вражеский снайпер. Но самого стрелка она не видела. Тогда Лазаренко попросила капитана приподнять над бруствером фуражку.

Фашист «клюнул» на эту хитрость и выстрелил. По чуть затрепетавшим веткам, еле заметному облачку пыли, поднявшемуся после выстрела, Валя точно определила позицию врага. Он, оказывается, очень искусно замаскировался на песчаном пригорке, поросшем негустым кустарником.

Лазаренко стрелять не торопилась, выжидала. Надо было бить наверняка. И такой случай представился.

Неподалеку застрочил пулемет. Пулеметчики — важная для снайперов цель. Фашист, чтобы получше разглядеть, откуда стреляли, на мгновение приподнялся из окопа. Этого было достаточно для Вали. Она выстрелила. Больше позицию, занятую ротой капитана Коршуна, вражеская «кукушка» не обстреливала.

Валентина Лазаренко, победившая в этой «дуэли», была награждена медалью «За отвагу»…

Недалеко от Кёнигсберга подразделениям советских войск, встретившим упорное сопротивление противника, пришлось остановиться. С ходу ворваться в город не удалось. К снайперам пришел командир полка.

— Девушки, у меня к вам просьба — приказать я не могу. В первом батальоне осталась горстка бойцов. Ударят по ним — не удержатся. Помогите. Вот-вот подойдет подкрепление. Итак, нужны добровольцы.

С командиром полка ушли четырнадцать снайперов, среди них и Валя Лазаренко. Только дошли до переднего края, забрались в траншею, как увидели плотные цепи гитлеровцев, атаковавших позиции малочисленного батальона.

Этот бой на всю жизнь остался в памяти Валентины Николаевны. Вспоминаются слова капитана, командира батальона:

— Трудно здесь, девушки, но держитесь. На вас большая надежда, — сказал он и, прижимая раненую руку, побежал к пулеметчикам.

Снайперы сражались отважно. Их пули разили врага. Валя оказалась неподалеку от пулеметного расчета. Казалось, небо разрывается от грохота. Неожиданно замолчал пулемет. И рядом никого, кроме Вали.

Она бросилась к пулемету. Крепко сжав рукоятки, нажала на гашетку — и снова ожил пулемет. Не заметила в горячке, что была ранена. Только чувствовала, как все тяжелеют руки, горит нога. Пришел на помощь капитан.

— Давай, милая, давай, — шептал он, помогая прилаживать одной рукой новую ленту.

Уже теряя сознание, Валя заметила, что бойцов стало больше. Значит, пришло подкрепление.

Очнулась в госпитале. Поправлялась быстро. И здесь она встретила капитана. Он узнал Валентину.

— Настоящий вы боец, товарищ младший сержант, — сказал капитан. — Удержались ведь…

Примерно через месяц Валентина вернулась из госпиталя в родную часть. После дороги ей приказали отдохнуть. Не успела она лечь на дощатый топчан, как в блиндаж, где размещались снайперы, вошел незнакомый майор.

— Здесь поселились снайперы? — спросил он.

— Так точно! — вытянулась перед офицером Валя.

— Я разыскиваю Лазаренко. Не знаете такой?

— Я Лазаренко, — ответила Валя… В этот же день перед строем снайперов Валентине Лазаренко за мужество и отвагу, проявленные в бою под Кёнигсбергом, был вручен орден Красной Звезды.

Был взят Кёнигсберг — столица Пруссии, города Инстербург, Алленбург и другие. Участие Валентины Лазаренко в боях за освобождение этих городов отмечено благодарностями Верховного Главнокомандования, медалью «За взятие Кёнигсберга». Это были последние для Вали бои с немецко-фашистскими оккупантами.

День Победы над фашистской Германией она праздновала уже на Дальнем Востоке. Ей пришлось участвовать в боях с японскими интервентами. После капитуляции Японии Валентина Лазаренко демобилизовалась.

Валентина ушла на фронт от фрезерного станка ЧТЗ. После войны В. Н. Лазаренко-Рогова работала на станции Троицк.

В. Марков

Тридцатилетний комдив. П. А. Куреня.П. Воротнев

1941 год, сентябрь. С раннего утра и до позднего вечера идет учеба бойцов в подразделениях и частях 358-й стрелковой дивизии. А в свободное время, по просьбе местных общественных организаций, они помогают колхозникам убирать хлеб первой военной осени.

Знакомясь со старшим лейтенантом Куреней, назначенным на должность начальника штаба 1189-го стрелкового полка, командир дивизии Усачев спросил:

— С немцами уже воевали?

— Так точно, товарищ полковник, в Эстонии, в составе 16-й дивизии имени Киквидзе был командиром роты. Был ранен, попал в госпиталь, а после назначен сюда.

— Тяжелое ранение?

— Осколок снаряда прошел навылет, в двух сантиметрах от сердца. Спасибо медикам, подштопали.

…Наступление началось в ночь на 9 января 1942 года. После успешного прорыва обороны противника все дивизии и бригады армии продвигались вперед.

К концу января дивизия находилась в подчинении командующего Калининским фронтом генерал-полковника И. С. Конева. Выбить врага из крупного населенного пункта Кресты было поручено двум полкам: 1187-му — майора Куприянова и 1189-му — майора Колодько. По данным разведки, в Крестах находились большие склады с боеприпасами.

После боев за Кресты и Паньково полки Куприянова и Колодько в обход Демидова вышли на подступы к станции Рудня, что стоит на полпути между Смоленском и Витебском, но взять станцию не удалось. Имеющий численное превосходство враг предпринял решительное наступление. Тем временем на станцию Рудня немцы отправляли резервные силы и вели решительные атаки одну за другой. Понеся огромные потери, противник, изменив направление, пошел на деревню Макунино. Там располагались взвод связи, саперный взвод, хозяйственная и санитарная роты 1189-го полка. На командном пункте, в доме на окраине, находился начальник штаба Куреня. Он быстро организовал оборону.

Зазвонил телефон: из штаба дивизии требовали доложить обстановку. Едва Куреня закончил доклад, как мимо окон, пригибаясь, пробежали несколько гитлеровцев. Выскочив на улицу, Куреня и связист Руденко метнули в них гранаты и бросились к своим, на противоположную окраину деревни. Куреня вовремя прибыл сюда. Не выдержав атаки неприятеля, наши солдаты стали в беспорядке отступать.

— Стой! Ни шагу назад! — скомандовал начальник штаба. Куреня быстро восстановил порядок. Однако к вечеру немцам все же удалось захватить деревню. А утром командующий армией генерал Курасов приказал снова занять ее. Выполнить эту задачу силами двух рот было невозможно. Колодько попросил прислать танки. И танки пришли: их было три, под командой капитана Тараховича. На предельной скорости ворвались они в деревню и в упор стали стрелять из пушек по врагу. Фашисты не ожидали такого дерзкого натиска, им пришлось спасаться бегством.

В мае 1942 года немецкое командование поставило перед своими войсками задачу — окружить 4-ю ударную армию, далеко вклинившуюся в их оборонные позиции. Оно сконцентрировало свои силы у озера Бакланова и города Усвяты. Наше командование своевременно разгадало этот замысел и в начале июня отвело основные силы с прежних позиций и сосредоточило их там, откуда противник намеревался нанести главный удар. На прежних рубежах были оставлены два батальона 1189-го стрелкового полка — лейтенанта Диденко и старшего лейтенанта Сапожникова, а также батальон Гусева, который занимал северную часть города Демидова. Они держали участок фронта в 22 километра.

20 июля 1942 года после сильной артподготовки немцы перешли в наступление. Вместе с ординарцем Волковым Куреня весь день ездил от батальона к батальону, от роты к роте, концентрируя их в нужном направлении. Особенно ожесточенные бои пришлось вести за деревню Добрино.

Наблюдательный пункт начальника штаба находился в дзоте, стоявшем на склоне небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривались немецкие атакующие части и наши боевые порядки. Управляя боем, Куреня не заметил, как немцы обошли дзот справа. Это первым заметил Волков. Выскочив из укрытия, Куреня вместе с ординарцем и радистом Волошиным по траншее добежали до лощины, где стояли их лошади, и помчались к своим. Немцы открыли по всадникам артиллерийский огонь, осколком снаряда Куреня был ранен. Ранение оказалось легким, и после перевязки он продолжал выполнять свои обязанности.

К концу третьего дня непрерывных боев батальоны сумели отлично справиться с поставленной задачей и присоединились к своей дивизии. Куреню здесь ожидала новость: ему присвоено звание майора и он назначен командиром 1189-го стрелкового полка.

В местах тех боев находится город Велиж. Решением горисполкома П. А. Курене присвоено звание почетного гражданина этого города.

В последних числах сентября 1943 года 358-я дивизия вступила на белорусскую землю. Впереди был древний город Сураж. Противник вел сильный огонь, и бойцам пришлось по-пластунски ползти три километра. Когда солдаты приготовились к атаке, начался артобстрел, но наши снаряды падали туда, где находились свои. Сюда же посылала свои снаряды и немецкая артиллерия. Куреня немедленно связался по телефону с нашими артиллеристами и добился, чтобы направление обстрела было изменено.

По приказу Курени ночью в Сураж отправилась небольшая группа бойцов во главе с командиром снайперской команды лейтенантом Бороздиным. Открыли огонь артдивизионы майоров Щеглова и Милованова. Это явилось сигналом к атаке для солдат 1189-го стрелкового полка. В ту ночь были захвачены основная, северо-восточная, часть города, мост и плацдарм на противоположном берегу реки Каспля. В первой декаде октября 1943 года по правому берегу Западной Двины сюда подошли другие дивизии 4-й ударной армии, и 15 октября Сураж был освобожден.

После боя Курене вручили пакет: «Курене П. А. Вам лично моим приказом присвоено звание полковника. И. Сталин». Петр Агафонович был награжден вторым орденом Красного Знамени и назначен заместителем командира дивизии. Спустя 17 лет, в 1970 году, исполком Суражского городского Совета присвоил П. А. Курене звание почетного гражданина города.

Бои за Витебск были для 358-й дивизии самым трудным испытанием. Здесь погибло много наших воинов. Убит был и командир 1191-го стрелкового полка полковник Мошкин. По приказу комдива Врублевского Куреня заменил его. В одном из боев был тяжело ранен и сам комдив, он остался в медсанбате дивизии. Командование дивизией он передал Курене. Через несколько дней был ранен, уже в третий раз, и Куреня.

358-я дивизия в боях за Витебск была настолько ослаблена, что 15 апреля 1944 года ее отправили на доукомплектование.

В начале мая 1944 года с новым пополнением дивизия Врублевского была переброшена на Ленинградский фронт. Здесь ей пришлось принять участие в прорыве обороны противника на Выборгском направлении. Район сосредоточения — Стрельна.

Наступление началось утром 10 июня. Советским войскам удалось прорвать оборону белофиннов и начать преследование противника.

11 июня войска Ленинградского фронта заняли более 80 населенных пунктов и вышли на линию Маннергейма. Это была крупная победа, в честь которой Москва салютовала воинам Ленинградского фронта 24-мя артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Генерал-лейтенант В. И. Швецов сообщил Курене:

— Вы, Петр Агафонович, примете дивизию 23-й армии, которой буду командовать я. Знаю вас и не сомневаюсь, что справитесь с обязанностями комдива.

7 июля 1944 года Куреню вызвали в штаб Ленинградского фронта, где он получил назначение на должность командира 281-й стрелковой Любанской дивизии. А затем в штабе 98-го стрелкового корпуса у него состоялся разговор с генерал-лейтенантом Г. И. Анисимовым.

— Сколько вам лет, Куреня? — спросил комкор.

— Тридцать, товарищ генерал-лейтенант, — ответил отважный комдив.

За овладение городом Эльбингом дивизия была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего. Второй раз она получает высокую оценку Сталина за освобождение городов Гнев и Старогард. В приказе от 12 марта 1945 года дивизия Курени была названа среди других соединений, ведущих успешную борьбу с гитлеровцами.

30 марта 281-я стрелковая дивизия овладела юго-восточной частью Данцига (Гданьска), за что была в четвертый раз отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего и награждена орденом Суворова II степени.

В прославленной дивизии под командованием П. А. Курени бесстрашно сражались наши земляки. Среди них радист П. Д. Алексеев (после войны — директор средней школы № 76 Челябинска), командир пулеметного отделения Я. М. Пилипенко (после войны — механик одного из автохозяйств Троицка) и другие.

После выхода в отставку полковник П. А. Куреня жил в Троицке.

П. Воротнев

Десантники.А. Решетников

По постановлению Государственного Комитета Обороны, в начале войны в Уральском военном округе были созданы лыжные батальоны. В течение зимы 1941/42 года только в Челябинске были подготовлены тысячи лыжников.

15-я отдельная лыжная бригада базировалась на окраине города — за рекой Миасс. Лагерь состоял из нескольких сараев, плетенных из ивовых прутьев, обмазанных глиной и крытых дерном. Достраивали мы их сами, сооружали нары, прорубали окна, ставили «буржуйки»…

В жару и слякоть, мороз и снег готовились к боям. Летом, чтобы не прерывать лыжной подготовки, тренировались на… соломе. Да-да, выстилали соломой лыжню и по ней ходили на лыжах как по снегу. Ну а уж зимой были броски на десятки километров!

…И вот мы на фронте. Бологое. Несколько часов назад станцию бомбили. Над путями облако черного дыма. Дальше только в походном строю — на Осташков. Бригада вошла в состав 1-й ударной армии. Где-то впереди, куда мы шли через заносы и оттепели, вела бои 2-я воздушно-десантная дивизия. На ее боевом счету уже был большой десант в тыл врага, длившийся несколько месяцев. Мы пополнили ряды десантников.

Для многих десантников это были первые бои. Ведь они совсем недавно прибыли в дивизию по комсомольскому призыву. Демянская операция для дивизии закончилась неудачей. Хотя и нанесли фашистам значительные потери, истрепали их, но полностью окружить не смогли — гитлеровцы все же вышли из «мешка». После ликвидации Демянского выступа войска Западного и Калининского фронтов очистили от врага Ржево-Вяземский плацдарм, отбросили фашистов на десятки километров.

24 апреля 1943 года наша 2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия двинулась на Орловско-Курскую дугу. Дивизия вошла в состав 18-го гвардейского корпуса.

…5 июля в 2 часа 20 минут тихую летнюю ночь разорвал гул артиллерийской канонады. В нашу землянку ворвался комдив И. Ф. Дударов. Он с радостью сообщил, что проводится артиллерийская контрподготовка по вышедшим на исходные рубежи пехоте, танкам и артиллерии врага. Мы выбежали наружу. Горизонт озарили вспышки артиллерийских залпов. Был такой шум, что, казалось, работает какая-то гигантская молотилка. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.

В 5 часов 30 минут пехота и танки противника под прикрытием огня артиллерии и авиации на 45-километровом фронте атаковали полосу обороны нашей 13-й армии и примыкавшие к ней фланги 70-й и 48-й армий…

Схватка была жестокая. Огонь по машинам противника прямой наводкой открыла наша артиллерия и бронебойщики из противотанковых ружей. Минометный и ружейно-пулеметный огонь велся по пехоте врага. Десантники вступили в единоборство с фашистскими танками.

К вечеру я насчитал более двух десятков сгоревших машин — их сожгли на позициях только одного батальона.

За Курскую битву получил свою первую награду наш земляк — минометчик А. И. Минин. Уходил он на войну из Бредов и вернулся туда в сорок седьмом. А на Курской дуге заслужил медаль «За отвагу».

Взводу автоматчиков, которому придали расчет сержанта Минина, приказали выйти на окраину станции Поныри, овладеть возвышенностью, закрепиться на ней и, открыв огонь, способствовать продвижению батальона. На гребне высоты гитлеровцы оборудовали мощный дот с металлическим колпаком. Рядом минометное гнездо, система ходов сообщения, стрелковые ячейки. Все это обнесено проволочным заграждением. Впереди минное поле. Надеясь на неприступность своих сооружений, гитлеровцы у подножия высоты в районе минных полей не выставили боевого охранения. Сюда и направились десантники.

Саперы прорезали в минных полях проходы, сняли проволочные заграждения. В них тотчас прошли автоматчики. Вслед за ними подтянули свое орудие солдаты из расчета Минина.

Семь дней не смолкал бой. Расчет сержанта Минина обрушил шквал огня на вражеские укрепления. Фашисты много раз штурмовали высоту, стараясь вернуть утраченные позиции, но бойцы выстояли, не дрогнули.

Три станковых пулемета, один миномет, пятнадцать гитлеровцев во главе с офицером были захвачены советскими воинами.

Наш земляк тогда только начинал счет боевым наградам. За форсирование Днепра Александр Иванович получил орден Славы III степени, за минометную «дуэль», за единоборство с «тиграми» — орден Славы II степени, а в Чехословакии, где расчет Минина атаковал гитлеровцев с тыла, Александру Ивановичу вручили орден Славы I степени. Полным кавалером ордена Славы вернулся он в родное село…

…Почти месяц мы стояли в обороне, пока снова не получили приказ: «Наступать!» Наступать по февральским раскисшим дорогам. Казатин, Шепетовка, Грицев… В это время мы получили задачу взять Проскуров и выполнили ее. На следующий же день после приказа пошли в атаку. Бои были тяжелые. Но нам помогли гвардейцы-минометчики. Вечером 25 марта Проскуров был освобожден от фашистов. А наша 2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия стала называться Проскуровской.

Каждый день боев приближал нас к Карпатам. Корпус занял оборону в районе реки Прут, городов Коломыя, Косов, Куты. Штаб нашего соединения расположился в Коломые.

…Ранним утром загрохотали пушки. После артналета солдаты захватили склоны ближайших высот. Было очень трудно: прошли дожди, бойцы скользили по глинистым откосам, сползали вниз и снова карабкались в гору. Гвардейцы 2-й дивизии штурмовали Маковицу, да неудачно — противник сбил их. И так продолжалось почти неделю: штурм — отступление, атака — и снова вниз. И все же 4-й полк нашей дивизии закрепился в селе. Затем освободили несколько населенных пунктов. Потом снова были оборона, передышка. На горных дорогах отстали тылы, а без них какой бой? И все время командиры не переставали тренировать бойцов, готовить к новым атакам на кручах и перевалах.

Заняв господствующие высоты, части двинулись на юг. У Рахова встретили сильное сопротивление врага. Но соединение обошло город. Маневр через горный хребет — и гитлеровцы были выбиты из Рахова. Фашисты были отброшены на юго-запад. 23 октября наши войска освободили Хуст и через два дня вышли в Венгерскую долину. Главные силы корпуса двинулись на Мукачево и Чоп. 26 октября город Мукачево был освобожден, через несколько дней враг был выбит из Чопа.

На другой день приказом Верховного Главнокомандующего 17-й гвардейский корпус получил наименование Карпатского, а 4-й и 5-й воздушно-десантные полки, в которых сражалось много бывших лыжников-челябинцев, — Мукачевского. Почетное наименование Ужгородского получил мой 7-й гвардейский воздушно-десантный полк. Здесь тоже отличились многие челябинцы.

Командир артиллерийского взвода Аркадий Пшеничников был награжден орденами Отечественной войны двух степеней и Красной Звезды. Гвардии старший сержант Юлия Компанистова (Пшеничникова) отмечена двумя орденами Красной Звезды. Отмечены боевыми наградами шофер автороты И. Ф. Васильченко; комсорг 7-го полка старший лейтенант В. Ф. Карманов; командир разведывательной роты М. Б. Бай- тенов; командир роты М. П. Лахип; парторг артдивизиона М. Н. Пашнин; разведчик-артиллерист М. В. Шилкин; заместитель командира лыжной бригады В. Н. Клешнев; М. А. Коротких, Н. А. Пилявин, Н. Г. Шумилов, П. И. Говорухин, П. Ф. Турсуков и многие другие.

А. Решетников, гвардии майор, 2-я воздушно-десантная дивизия

«Ты с нами всегда!» А. И. Грязнов.В. Белобородов

Свято хранят магнитогорцы память о нем. Они сложили песню:

Горячее сердце, горячее слово

Не старят ни дни, ни года.

Мы слышим, Алеша, шаги твои снова,

Ты рядом, ты с нами всегда!

Смотрит человек в гимнастерке и военной фуражке с фотографии в музейном стенде. Твердой решимостью полон его взгляд. Таким его знали те, с кем шагал он по дорогам войны. А магнитогорцам он запомнился другим — в брезентовой спецовке и войлочной шляпе, с веселой искоркой в глазах.

Коммунисты избрали его секретарем райкома партии. И на фронте он был душой батальона. Из осажденного Ленинграда, где встретил свое сорокалетие, писал в Магнитогорск:

«Мне кажется, я неплохо прожил. По крайней мере, честно. Совесть меня не мучает. Никогда я не оставался на задворках, не искал легкого хлеба, легкой жизни. Всегда был в тех местах, которые партия, мой народ считали главными…

Я не жалел себя и не жалею. Я люблю рабочих людей, люблю бойцов, готов отдать им всего себя без остатка. В этом вижу радость и счастье».

К труду Алексей привык с детства. Не сладким оно было. В школу ходил только три зимы. А потом отец, волочильщик сталепроволочного завода в Белорецке, вынужден был отдать десятилетнего мальчонку на поденщину.

Позже хорошую закалку получил Грязнов на боевых кораблях Балтийского флота. Там в июне 1926 года он стал коммунистом и дал боевым товарищам слово: так служить народу, чтобы совесть всегда была чиста.

Словно желая наверстать упущенное, жадно тянулся Алексей к знаниям. Учился на курсах сталеваров, работа подручного была освоена успешно.

1936 год стал по-настоящему счастливым для Алексея. В один из июльских дней вышел он как всегда на работу. Не успел принять смену от первого подручного, как подошел мастер:

— Принимай седьмую печь. Сталеваром будешь.

Сбылась заветная мечта! Работал старательно, вопреки сомнениям некоторых с делом справлялся. И не только на седьмой печи — на любом агрегате.

На комбинате одна за другой вступали в строй новые мартеновские печи. Хозяйство сталеплавильщиков решили разделить на два самостоятельных цеха. В одном партийным организатором избрали Грязнова. Доверие людей радовало его. Но понимал, что ответственность легла на плечи большая. Теперь с него двойной спрос — и за людей, и за работу.

Пришлось Грязнову на время расстаться с мартеновской печью: его избрали секретарем райкома партии. Когда удавалось выкроить часок-другой, шел в цех, надевал спецовку и становился к печи. Потом снова вернулся в цех.

В автобиографии, написанной в 1938 году, отметил:

«Имею свой рекорд — дал плавку за 6 часов 30 минут. Из сталеваров на работу в райком выдвинут пленумом осенью 1937 года. Я страшно полюбил профессию сталевара и хотел работать у печи, у огня».

Грязнов не довольствовался привычным для сталевара кругом обязанностей. Он зорко присматривался к работе мастеров, расспрашивал их о технологии доводки плавки. Часто засиживался в цеховой технической библиотеке, знакомился с новыми книгами по сталеплавильному производству.

— Предложение у меня есть, — сказал он как-то на сменном рапорте. — Надо сталеваров самих учить вести плавку с начала до конца. Пусть обходятся без няньки-мастера.

Вскоре, по примеру Грязнова, многие сталевары начали овладевать наукой управления тепловым режимом печей, самостоятельно производить расчет шихтовки, вникать в тонкости сложного процесса плавки. Сам инициатор нового метода работал отлично. Но постоянно проверял себя. Звонил в лабораторию, советовался с инженерами.

А вскоре Наркомат черной металлургии СССР принял решение: «Поддержать инициативу сталевара Магнитогорского комбината товарища Грязнова о совмещении профессий сталевара и о переходе на новую систему работы — сталевар-мастер».

Наступил грозный 1941 год.

Недаром говорили уральцы, что огневой рубеж у мартена — тот же фронт. Каждый второй снаряд, тысячи танков в дни войны были сделаны из магнитогорского металла. Мартеновцы перешли на выплавку броневой и бронебойной стали. Сутками несли вахту.

Алексей понимал, что сталевар в этот грозный час — тот же боец. Но сердце подсказывало: его место там, на боевой линии огня.

Он не сразу попал на фронт. Сначала ему, бывшему моряку, пришлось отправиться на Тихоокеанский флот. Море Алексей полюбил еще в молодости, когда проходил срочную службу в Кронштадте.

Но все-таки главный рубеж пролег не здесь. Судьба страны решалась на земле Подмосковья, у стен Ленинграда. Рапорт за рапортом писал Грязнов, просил командование перевести его в действующую армию.

Наконец ходатайство удовлетворено. Он — комиссар батальона в частях, которым вверена судьба героического города на Неве. Стойко держались ленинградцы. Неимоверные усилия прилагали бойцы, чтобы прорвать блокаду…

Перед батальоном была поставлена задача: овладеть противоположным берегом Невы в районе 8-й ГЭС, занятой немцами. Вся местность простреливается, лес повален снарядами, трудно сгруппироваться для решительного штурма. Многие полегли под шквальным огнем на льду реки. Комиссар первым выбежал к берегу, крикнул: «За мной!» Бойцы с винтовками наперевес — вслед за ним.

Только укрылись под берегом — новый приказ: занять траншеи. И снова повел Грязнов бойцов за собой: «Батальон, вперед!» Первым перелез через проволочное заграждение. Вот и траншея. Но тут раздались автоматные очереди. Грязнов присмотрелся, выстрелил — и немецкий автоматчик замолк. Путь по траншее был открыт.

В том бою Грязнов был ранен. Потерял сознание…

В госпитале врач сказал:

— Вы счастливый. Чуть левее прошла бы пуля — задела бы сердце.

Выздоравливал он медленно. Только летом вызвали на комиссию. Рука действовала плохо: сгибались лишь два пальца. А как похолодает на улице — рука словно чужая.

Грязнов попросил комиссию отправить его на фронт.

— Послушайте, товарищ Грязнов! — сказал председатель комиссии. — Возвращайтесь на комбинат. Правда, с больной рукой работать сталеваром трудно, но мастером в цехе можете быть.

Алексей промолчал, задетый за живое. Молчали и члены комиссии. Они поняли его, и он им был за это благодарен. И вот с радостью сообщил домой, что его рекомендовали на краткосрочные фронтовые курсы, готовящие командиров батальонов. Это решение ему по сердцу. Уверен, что сможет командовать батальоном.

Дома получили письмо, лаконичное, как телеграмма:

«Ленинград. Балтийский вокзал. 1 августа 1944 г.

Здравствуйте, Клава и Галочка! Еще раз крепко вас целую и обнимаю. Ну, пожелайте мне еще раз удачного боя. Готов опять драться. Будьте здоровы, мои дорогие.

Ваш Алексей».

Это было последнее письмо Алексея Грязнова, которое пришло в Магнитогорск…

По первой тревоге, открыто и честно

Ты шел, не сгибаясь, вперед.

Так поется в песне об Алексее Грязнове. Насмерть стоял батальон Грязнова у деревни Пикасилла в Эстонии в сентябре 1944 года. Пикасилла — по-русски значит «большой мост». Течет под мостом река. Растут на ее берегах большие деревья. Поднимешь голову — верхушек не видно. И дорогу с обеих сторон обступили леса. Тяжело было нашим войскам вести здесь наступление. Целый месяц гремели бои. Фашисты решили задержать стремительное продвижение войск Ленинградского фронта.

Батальон Грязнова — в самом пекле. Он должен отвлечь внимание противника и привлечь на себя вражеские контратаки. В тысячный раз разорвался снаряд. Попавший в грудь осколок оказался роковым…

Память об А. Н. Грязнове хранит песня, в честь него была названа улица в Магнитогорске. Земляки поставили сталевару-воину памятник.

В. Белобородов

Гвардии фотостаршина. А. Г. Ходов.И. Диденко

Пожалуй, из всех фронтовиков, каких я хорошо знаю и помню, самую ценную реликвию военных лет сохранил до наших дней гвардии старшина запаса Аркадий Ходов, фотокорреспондент газеты «Челябинский рабочий».

Это фотографии, повествующие о боевом пути одного из прославленных танковых корпусов, его героях.

В тридцать девятом году он поступил на работу в «Челябинский рабочий». Но недолго ходовские снимки украшали газетные полосы. Время было тревожное, и Аркадий ушел служить в Красную Армию. На фронте Ходов не был специальным фотокорреспондентом. Он занимал в боевом отделении танка место артиллериста. Но всю войну не расставался с подарком брата — фотоаппаратом. И нередко в танковой атаке вслед за выстрелом из пушки Ходов тут же, отбрасывая со звоном крышку люка, под свист вражеских пуль высовывался по пояс из башни и производил еще один меткий выстрел — «ФЭДом».

Через всю войну Аркадий Георгиевич прошел на танке, с пистолетом и фотоаппаратом в руках. Он сделал сотни, тысячи неповторимых снимков, которым нет цены. В годы Великой Отечественной войны снимки Ходова наглядно, зримо прославляли наше боевое оружие, мужество и отвагу советских воинов, отличившихся на полях сражений.

Фронтовые снимки Ходова стали иллюстрациями в книгах советских полководцев, экспонатами исторических музеев. Его фотографии напоминают, как нелегко досталась советским людям победа, воскрешают память о тех, кто завоевал ее в жестокой битве с фашизмом.

Вот первые два снимка, сделанные в тревожном сорок первом и тяжелом сорок втором годах. Примечательна их история.

…Начальник политотдела 112-й танковой дивизии полковой комиссар Шалунов, выступая перед бойцами, назвал имена отличившихся в бою танкистов-южноуральцев: старшего лейтенанта Василия Ивановича Макшанцева, техника-лейтенанта Василия Ивановича Похлебаева и старшины Николая Ивановича Гаева.

— Сегодня эти отважные воины снова идут на выполнение ответственного задания командования дивизии. Мы уверены, что они выполнят его с честью.

На этой беседе присутствовал и Ходов. Он разыскал своих земляков, тут же сделал снимок и отправил его в «Челябинский рабочий».

…Танковый экипаж Василия Макшанцева выиграл поединок с восемнадцатью танками врага. Продвижение противника в сторону Москвы было задержано на пять часов. Но танк застрял. Ночью гитлеровцы решили эвакуировать «КВ» в свой тыл. К этому времени механик-водитель и радист-пулеметчик устранили неисправности в машине. Не выдавая себя, они молча наблюдали, как враги старательно крепили трос к их машине. «Крепите, крепите, да получше, — шептал Похлебаев, — посмотрим, чья возьмет!» Василий хорошо знал силу своего могучего танка.

В тот момент, когда немецкие тягачи уже были готовы двигаться в путь, Похлебаев открыл вентиль воздушного баллона. Машина ожила. Ровно зарокотал двигатель. Немецкие солдаты, не понимая, что случилось, повыскакивали из кабин тягачей. А тем временем Похлебаев, включив передачу и плавно опустив рычаг сцепления, нажал до отказа на педаль подачи топлива. Советский танк вместе с тягачом устремился к своим позициям. Когда Василий Иванович привел на передовую свою машину, на ней оказалось 133 вмятины от вражеских снарядов!

Снимки военных лет А. Ходова, которые публиковались в «Челябинском рабочем», были самым дорогим подарком для родных и близких его боевых товарищей. Каждая такая фотография вызывала и радость, и законную гордость. И не только родных и близких. Вот что по этому поводу говорилось в одной из заметок, напечатанных в газете:

«В прошлом сотрудник нашей редакции, фотокорреспондент тов. А. Ходов находится сейчас в рядах действующей армии. Часть, в которой он служит, за выполнение правительственных заданий награждена орденом Красного Знамени. Вместе с тов. Ходовым служат в этой части и другие челябинцы. Это храбрые бойцы и командиры, неоднократно отмеченные командованием.

Мы публикуем новые снимки нашего фотокорреспондента тов. Ходова. Слева направо: командир тяжелых танков орденоносец старший лейтенант Макшанцев Василий Иванович. До войны тов. Макшанцев работал заведующим базой Саткинского отделения Челябторга. С начала пребывания на фронте тов. Макшанцев участвовал более чем в 50 танковых боях, уничтожил 15 танков, 7 противотанковых орудий и несколько сотен солдат и офицеров.

В центре — бывший водитель Юрюзанского лесозавода, ныне техник-лейтенант Похлебаев Василий Иванович. Только в последнем бою тов. Похлебаев уничтожил 5 танков противника и до 100 вражеских солдат и офицеров.

Крайний справа — бывший тракторист, старшина, командир орудия тяжелого танка тов. Гаев Николай Иванович. Отлично овладев орудием, тов. Гаев только в последних боях уничтожил 5 дзотов, 4 танка, 3 противотанковых орудия, несколько пулеметных точек и до роты вражеских солдат.

Слава героям-фронтовикам — нашим землякам!»

Июль 1943 года. Впереди Курская битва. Стоят, готовые ринуться вперед, замаскированные танки. А вот уже на снимке мы видим, что от грозного «тигра» осталась на поле боя лишь груда бесформенного металла. Сделал этот снимок А. Ходов сразу же после танковой атаки врага. За участие в Курской битве Аркадий Ходов награжден медалью «За боевые заслуги».

Апрель 1944 года. Войска 1-го Украинского фронта вышли к Восточным Карпатам. Многострадальный край свободен от оккупантов. Из лесов, из землянок тянутся к советским танкистам местные жители — дети, женщины, старики. Сколько волнующих встреч! В одном из сел в районе города Черновцы советских воинов хлебом и солью встретил бывший унтер-офицер русской армии, Георгиевский кавалер. В годы первой мировой войны за героизм, проявленный в боях с немцами, он был награжден тремя Георгиевскими крестами. На снимке Ходова вы видите его беседующим с бойцами 44-й гвардейской танковой бригады.

— Счастья вам, боевой удачи, родные, — напутствовал русский патриот советских воинов.

К тому времени А. Ходов был награжден второй медалью — «За отвагу». Он был удостоен ее за успешное форсирование реки Днестр.

Когда Ходов ступил на немецкую землю, его грудь уже украшали две боевые медали и два ордена — Красной Звезды и Отечественной войны II степени.

Апрель 1945 года. Советская Армия громит врага в его собственном логове. Бойцы гвардейской 44-й танковой бригады ведут упорные бои за кварталы Берлина. На здании фольксштурма в предместии Карлсхорст развевается Красное знамя. Его лично водрузил начальник политотдела бригады В. Т. Помазаев. Вместе с начальником политотдела на крышу забрался и Аркадий Ходов, чтобы навсегда увековечить этот памятный момент.

Окончилась война. Гвардии старшина Аркадий Ходов снял танкистскую форму. Но верный фронтовой товарищ — фотоаппарат — остался с ним на всю жизнь. Аркадий Георгиевич вернулся в «Челябинский рабочий» и четыре десятилетия был бессменным фотокором газеты. «Гвардии фотостаршина» — уважительно называли его товарищи по журналистскому строю.

И. Диденко

Пакет из штаба. Н. И. Тузов.В. Дробышевский

Третий батальон 568-го стрелкового полка, в котором служил Тузов, форсировал Десну, затем Сож. После боев на реке Сож и появилась на гимнастерке Николая медаль «За отвагу». Потом, в октябре 1943 года, была переправа через Днепр.

Непроглядная темень. Холод и сырость словно пропитывали тело. Подкрепившись сухим пайком (в тот раз им оказался хлеб с сахаром), солдаты и офицеры поползли к берегу. Там их ждали подготовленные саперами плоты и рыбачьи лодки. Оставалось дождаться условленного сигнала — первого залпа «катюш».

Огненные полосы залпа прочертили небо, когда чуть забрезжил рассвет. Тут же ударили наши пушки. Бревенчатый плотик с пулеметным расчетом, в котором Николай был наводчиком, отчалил от берега первым. За ним сразу же отплыли еще пять плотов; на двух разместился взвод автоматчиков, на трех других — взвод противотанковых ружей (ПТР). Тогда и началось то, что впоследствии участники переправы называли пеклом.

В то утро с трех плотов на правый берег высадилось лишь около трех десятков смельчаков — четверо пулеметчиков из расчета погибшего Егорикова и взвод автоматчиков.

Рассвело. Первая немецкая траншея проходила прямо по краю высокого берега. Нельзя было медлить ни секунды. И командир автоматчиков сразу повел мокрых, смертельно уставших людей в атаку. Они бежали к окопам врага вверх по берегу.

Возможно, сыграло свою роль хриплое, яростное «ура», с которым солдаты кинулись в траншею. Возможно, гитлеровцы просто не ожидали столь дерзкого броска. Но так или иначе фашисты оказались выбитыми из первой траншеи.

Утром ни одному человеку из батальона больше не удалось переправиться через Днепр. Надо было во что бы то ни стало удержаться в захваченной траншее и, когда основные силы батальона начнут переправу, — помочь огнем. Задача была тяжелой, и автоматчики с надеждой посматривали на станковый пулемет.

Обязанности второго номера у Тузова выполнял сибиряк Семен Кривенко.

…Пулемет перегревался. Воду для него приносили с реки во фляжках. Один за другим замертво падали на дно траншеи автоматчики. Погибли оба подносчика патронов. А оставшиеся в живых все стреляли и стреляли. Они забыли о том, что голодны, не задумывались над своим положением. Приказ командира — стоять насмерть! — воспринимался как самое естественное требование. Отбивая четвертую, пятую, шестую атаки, Тузов и его товарищи думали только об одном: надо не подпустить фашистов к своему окопу, продержаться до ночи. Тогда возобновится переправа…

После того как была отбита шестая атака, бойцов в траншее осталось немногим больше десятка, в их числе — Николай Тузов и Семен Кривенко. Серый ветреный день сменила темная холодная ночь. И переправа через Днепр возобновилась. К защитникам траншеи пробился весь третий батальон. К утру оттеснили немцев километра на два. Наступление продолжалось и днем.

Фашистская пуля пробила Николаю ногу. Помощник командира взвода отдал приказ:

— В медсанбат.

Но командир батальона сказал:

— Пулемет есть, а пулеметчиков больше нет…

И Тузов оставался у пулемета весь вечер и ночь, пока батальон закреплялся на захваченном рубеже. На рассвете Николая вместе с пулеметом засыпало землей: разорвался немецкий снаряд.

Как разворачивались события после этого, он не знал. Очнулся в палатке медсанбата. А через месяц из госпиталя попал в другую воинскую часть.

Рассказывая о пережитом в те двое памятных суток, Тузов воскрешал в памяти мельчайшие подробности. Его собеседник — взводный — облокотился на стол, задумчиво посмотрел в окно и сказал не то сам себе, не то Николаю:

— А за это все-таки должна выйти награда. — И, повернувшись к солдату, добавил: — Номер полевой почты помнишь?

Тузов помнил номер полевой почты своей прежней части. И младший лейтенант в тот же день отправил ее командиру письмо. Письмо содержало единственный вопрос: не награжден ли пулеметчик Николай Тузов за бои на правом берегу Днепра?

Через несколько дней почтальон вручил Николаю аккуратный пакет из плотной белой бумаги. Такое письмо, конечно, не могло прийти из родного села Губернского Челябинской области. Оттуда шли письма, где адрес был написан либо чернилами, либо химическим карандашом. А белоснежную поверхность пакета украшали строчки, напечатанные на машинке. Солдат оторвал краешек плотного конверта и вынул сложенный вдвое листок. Штаб 568-го стрелкового полка сообщал о том, что ему, Николаю Тузову, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 октября 1943 года присвоено звание Героя Советского Союза…

В 1947 году Николай Иосифович Тузов, уже старший сержант, демобилизовался и вернулся в родное село.

В. Дробышевский

Машинист бронепоезда. Анатолий Потапенко.Г. Королев

…Москва встретила их сурово. Район одного из вокзалов стал базой для бронепоездов, прибывших с Урала. Дивизион назвали «Отдельный уральский 38-й дивизион».

На боевое задание они отправились с наступлением темноты, ноябрьским вечером. Стучат на стыках колеса. Впереди бронепоезд № 1. Ведет его машинист Югов, подручным — Потапенко. Бронепоезд № 2 где-то позади, он страхует первый. Мало ли что может случиться в бою.

Из боевой рубки, что над машинным отделением, послышалась команда:

— Полный вперед!

— Есть полный вперед! — отвечает Югов.

Бронепоезд легко рванулся вперед, в темноту. Четко застучали на стыках рельсов колеса. Анатолий, не выпуская из рук лопаты, не удержался, припал к броневому иллюминатору. Разбирало тревожное любопытство, ведь шли в первый бой.

Бронепоезд приближался к передовой, однако за окном ничего страшного и опасного не было. Луч света, пробивавшийся сквозь узкую щель затемнителей фар, скользил по набегавшим навстречу рельсам. А где-то далеко за темным бором мигали станционные огоньки. Пока все было очень похоже на его прежние поездки — от Челябинска до Златоуста и обратно. Раздалась команда: «Тихий!»

— Есть тихий! — почему-то тоже тихо ответил Югов и перевел регулятор на малый пар. Бронепоезд сразу сбавил ход. Югов еще раз перевел регулятор, поезд пошел спокойнее. Он медленно подходил к мигающей огнями станции. Свет передних фар погас. Глухой вздыхающий шум неторопливо работающих поршней едва был слышен в густой морозной тишине. По команде старшины Югова, Анатолий, отложив лопату в сторону, перешел к броневому иллюминатору, что с левой стороны, и пристально стал всматриваться вперед.

Все ближе огни железнодорожной станции. Наметанным глазом Анатолий определил, что перед ними большой железнодорожный узел, его пути забиты составами, а какими, как ни старался, не разглядел…

Послышалась команда: «Стоп!»

— Есть стоп! — тихо и чуть напряженно произнес Югов. И в ту же секунду ударило башенное орудие. Вздрогнул бронепоезд, вздрогнула ночная зимняя тишина и разорвалась яростным эхом. Это было своего рода сигналом. Сразу же с зенитных площадок застучали пулеметы. Бешеный, плотный огонь слали они в сторону врага. Немцы молчали, застигнутые врасплох.

И вдруг что-то с треском лопнуло и заполыхало, огромным красно-желтым заревом охватив полнеба. В нескольких местах загорелись составы с горючим. Стало удивительно светло.

— Танки, танки горят! — над самым ухом Анатолия зло и радостно закричал Михаил, кочегар. — Даем прикурить!

…Прошло немало лет, а первый бой, ставший для Анатолия Потапенко боевым крещением, ярко помнит он и сейчас. Это был самый успешный бой в его фронтовой жизни. Тогда у немцев сгорели два эшелона с танками и несколько составов с горючим.

…Гулко забарабанили по броне осколки. И тотчас послышалась команда: «Задний ход!»

Бронепоезд ушел от артобстрела. Когда наступило утро, он уже был далеко. Теперь его было не узнать — зеленая гора веток, еловых лап. Маскировкой были заняты все: автоматчики, ремонтники путей, артиллеристы, пулеметчики. Работали в поте лица. Не так-то просто скрыть бронированную махину — паровоз и девять вагонов.

Затем отправились в лес заготавливать дрова. Уголь на вес золота. Бронепоезд на нем работает только тогда, когда в бою: от дров много искр.

Впереди новая напряженная «ночная смена»…

Наступило лето 1943 года. Позади сотни километров пройденных стальных магистралей. Поезд идет по курской земле.

…Бронепоезд содрогался от каждого орудийного выстрела. Такого трудного боя Анатолий что-то не припомнит. Он приник к прибору наблюдения. В небе гудели немецкие самолеты — целая туча. Часто забили зенитки бронепоезда. «Юнкерсы», отогнанные яростным огнем, уходили в сторону.

Наступила тишина. Открыв двери кабины, машинисты жадно вдыхали пряный запах ржаного поля…

В небе послышался новый рокот. Снова налет. И тяжелый грохот моторов со стороны станции.

— «Тигры» обходят бронепоезд! Полный назад!..

В это время раздался мощный взрыв. Машинное отделение окутал дым. Анатолий увидел, что Югов схватился за сердце и стал медленно оседать на пол. Он кинулся к нему.

— Полный назад! Почему не выполняете команду? — закричал командир бронепоезда. — Кто у реверса?

— Сержант Потапенко.

— Где Югов?

— Убит, товарищ майор!

— Полный назад!.. Отставить! Приказываю покинуть бронепоезд.

Анатолию показалось, что он ослышался. «Как?» — переспросил.

— Выполняйте приказание! Уходите на левую сторону, в рожь.

Новый оглушительный взрыв качнул паровоз. В ту же минуту Анатолий услышал, как забурлила текущая из котла вода.

— Миша, прыгай! За мной, на левую сторону.

Кубарем скатились под насыпь. Бросились в густую рожь. В последний момент Потапенко оглянулся: позади бронепоезда, метрах в двадцати, увидел развороченное полотно дороги.

Оставшиеся в живых бойцы 38-го дивизиона были отправлены в Москву. Анатолий получил направление: «Сержант Потапенко назначается машинистом бронепоезда № 1». Он думал тогда: «Сумею ли я быть в бою таким же, как дядя Володя?»

— У реверса сержант Потапенко, — каждый раз докладывал он новому командиру бронепоезда, когда заступал на смену. Рядом с ним — новые боевые товарищи: тезка и земляк Толя Алексеев и кочегар Саша Акакиев. Они сдружились, сработались. Понимали друг друга с полуслова.

И вот румынская земля, город Плоешти. Эскадрилья пикирующих бомбардировщиков обрушилась на бронепоезд. Страшный удар словно бросил Анатолия в бездну. Он очнулся, ударившись о землю. Адская боль в ногах и руках. Будто чугуном налита голова. Когда открыл глаза, увидел, что бронепаровоз разваливается на части. Мелькнула мысль: «Прямое попадание бомбы» — и снова тяжелый туман. Потом госпитали: бухарестский, грозненский… Ноги и руки в гипсе. Семь осколков в теле. Долгие месяцы борьбы со смертью. И вот одиннадцать госпитальных месяцев позади. На Анатолии новое, с иголочки, обмундирование, под мышкой новенькие костыли. Его направили на восстановление Сталинграда.

Вот что писала в те дни «Сталинградская правда»:

«Каждое утро на паровоз поднимается с костылями в руках молодой человек в солдатской гимнастерке…»

Так продолжалось целых два года. Каждое утро бывший машинист бронепоезда челябинец Анатолий Потапенко так начинал свой трудовой день. Это было очень нелегко. Парни из экипажа сделали ему скамеечку — одна нога у Анатолия короче на четыре сантиметра. Всю смену он простаивал у реверса. Его паровоз расчищал завалы, завозил прибывшее оборудование, строительные материалы.

Прошел еще год. Наконец врачи разрешили ему ходить без костылей. Потапенко вернулся на родной Урал и стал водить мирные эшелоны.

Г. Королев

Дороги солдата.Б. Пинегин

В 1942 году я закончил Челябинское ремесленное училище связи № 14. Мы, монтеры-линейщики, следили за исправностью линий. Скоро мои ребята-однокашники забузили: наши бьются насмерть под Сталинградом, будем и мы проситься на фронт. И вот мы пишем в военкомат одно заявление за другим. В конце концов добились своего: троих, в том числе и меня, в январе 1943 года призвали. Но вместо Сталинграда я попал в челябинские Красные казармы, на снайперские курсы.

Помню, выводил нас старшина для занятий на Миасс, к зданию, на месте которого сейчас находится филармония. В руках у нас снайперские винтовки. Мороз порядочный. Мы лежим на льду (тогда к мосту свозили глыбы льда с тротуаров). И ноги до того заколевают, что начинаешь стучать ботинками по льду. Старшина ворчит: «Не шевелись, ты же убитый. Снайпер должен без движения лежать час, надо будет — два!» Было нам по 17 лет, и очень хотелось попасть на фронт, бить проклятого врага.

Как-то утром старшина выстроил нашу группу и скомандовал: «У кого восемь классов и больше — выйти из строя!» Оказалось нас человек восемь. Так мы попали в Урюпинское пехотное училище, эвакуированное в Пермь. Через шесть месяцев мы — добровольцы — в составе маршевой роты в новеньком обмундировании были направлены под Курск.

В это время под Курск из-под Сталинграда пришла 75-я гвардейская стрелковая дивизия. Почетное наименование она заслужила там. В нее нас и включили. Я смотрел на бойцов-гвардейцев, как на старших братьев, и равнялся на них во всем. С этой дивизией и прошагал не одну сотню километров по Украине. Продвигались мы, в основном, вдоль железной дороги, форсировали реки под бомбежками и обстрелами.

А начиналось все так. Наши войска взяли Орел и Белгород. С боями мы продвинулись километров на сто пятьдесят в направлении Сумской, затем Черниговской областей, участвовали в тяжелых боях под Бахмачом. Хорошо помню свой первый бой. Бежим по кукурузному полю, кругом свистят пули. Все бегут — и я бегу. Все стреляют — и я стреляю. Вперед!

В Нежин наш полк ворвался первым. Москва салютовала в честь нашей дивизии, она стала называться Бахмачско-Нежинской.

В числе первых мы подошли к Днепру. Сейчас места, где шло форсирование, затопило морем. Нам пришлось переправляться два раза. Вот здесь было трудно. Противоположный берег высокий, с него все пристреляно. А на нашем только кустарник да камыш. Мы начали готовиться к переправе. Раздобыли лодки, штук пятнадцать. Саперы разбирали старые домишки в ближних деревнях, сбивали плоты из бревен и досок.

Под утро — на реке еще туман — командир приглушенным голосом строго повторил наказ: не курить, не разговаривать, грести тихо. И скомандовал: вывести лодки и плоты из камыша.

На плоту нас было восемь человек. В центре — батальонный миномет. Плот, конечно, дал осадку и двигался не очень ходко, хотя мы гребли изо всех сил — палками, досками, прикладами, касками. Под прикрытием тумана проплыли не меньше половины реки. Тишина. Уже кое-где стали различать высокую стену берега. Но, видимо, те, кто уже переправился, обнаружили себя. И началось! Река закипела. Разрывы снарядов поднимали огромные столбы воды.

Метрах в тридцати — сорока от берега наш плот перевернуло и разбило. Я ухватился за бревно. Оно было скользким, а в руке вещмешок, в нем патроны, гранаты. Я еле добрался до берега. Только почувствовал почву под ногами — бегом вперед. С меня течет вода, а надо уйти как можно дальше от берега, чтобы не убили. Начинается атака. Но у врага все пристреляно. Приходится окапываться. Песок осыпается, в уши, в нос лезет. А плацдарм надо занять. Артиллерия с того берега расчищает нам путь, беспрерывно бьет по высоким огневым точкам. Но продвигаемся медленно, оружие-то у нас только легкое. Двое суток мы отбивали бешеные атаки врага. Наконец во фланг вышли другие части, и мы сломали сопротивление.

И вот тут меня контузило. Рядом ударила мина из немецкого шестиствольного — с оглушительным треском. И дальше — провал. Сколько я лежал — два, три часа, а может, сутки — в воронке от снаряда, засыпанный полностью, не знаю. Меня вытащили солдаты из соседней части. Видят — автомат, потянули, а ремень у меня был намотан на руку… Не слышу ничего, только по губам вижу — они что-то говорят. Отвели меня в медсанбат. Дня три там побыл. Вот тогда-то и вспомнил, что в день переправы мне исполнилось 18 лет. Немножко стал слышать — и в бой! Попал я уже в другую часть. Это была 322-я гвардейская стрелковая дивизия. Смяли мы днепровскую оборону. Памятны мне и тяжелые бои за Киев, ночной штурм горящего города. Особенно яростное сопротивление — не меньшее, чем на Днепре, — встретили мы под Житомиром. Запомнился Радомышль. Только мы приготовимся, фашист идет в наступление: контратаковал ежечасно, танки шли большими группами. Здесь меня царапнуло осколком в грудь.

…Когда первый раз Тарнополь взяли, там оказалось около 700 машин. Мы захватили огромные склады с оружием, продовольствием. А 11 марта ранним утром враг нас контратаковал, обойдя город с фланга. Завязался ожесточенный бой.

Заменив связиста, я побежал восстанавливать связь и был ранен разрывной пулей в правую ногу. Помню, увез меня на подводе прямо из боя пожилой дядька с бородой. Забросал меня соломой на телеге и помчал. А кругом стрельба, грохот.

Из медсанбата я был переправлен в тыл, в город Кирсанов Тамбовской области. Гипс наложили. Пробыл я там до июня. Постепенно стали восстанавливаться нервы, двигаться пальцы: медсестра по нескольку раз в день заставляла выполнять упражнения. Наконец сняли гипс, и я с палочкой явился на комиссию. Меня направили в запасной полк. Теперь я был не пригоден для пехоты. Многих тогда посылали учиться. Какая у тебя специальность — неважно; какую надо, по такой и готовили. В то время, видимо, требовались стрелки-радисты на штурмовик ИЛ-2. И я попал в школу воздушных стрелков. Был очень рад этому. У меня, бывшего пехотинца, любовное отношение к летчикам. Сколько раз они спасали нас от фашистских бомб и танков!

Проучились мы до февраля 1945 года, получили новую технику и поехали на фронт, под Будапешт. Однако первое время я летал нечасто. Пилоты предпочитали опытных, обстрелянных радистов.

Наши войска вынудили немцев оставить Будапешт. И фашисты озверели. Они стянули всю технику, какую могли, свои новейшие танки — «королевские тигры», самоходные орудия «фердинанд» — и нанесли удар по Секешфехервару. Вот когда началась для нас работа! Не раз я слышал, как пехотинцы прямо с командного пункта просили: «Товарищи, срочно, срочно вылетайте еще, помогите!» И мы летали по многу раз в день, загрузив свой «летающий танк» противотанковыми авиабомбами.

День Победы встретили в деревне Гетцендорф, в 18 километрах от Вены, в помещичьем имении. Там размещалась вся наша первая эскадрилья. В полутора километрах — аэродром. Ночью 9 мая там началась стрельба. Что случилось? Кто-то услышал слово «капитуляция» на немецком языке — приемники-то у нас у каждого были на тумбочках.

Ребята стали обниматься. Утром пришел «батя», горячо поздравил и разрешил праздновать Победу. А рано утром 10 мая мы получили приказ срочно вылетать в Чехословакию. Там в горах особая фашистская дивизия отказалась капитулировать.

Потом мы отчистили, отдраили и зачехлили все самолеты. Нам дали отдых. Первое время удивлялись тишине. Выходишь утром — кругом зелень и такое спокойствие. В канале купались, ездили в Венский лес.

Солдатская судьба переменчива. Шла война с Японией. Нас стали перебазировать на восток. Но до станции назначения мы не доехали: война закончилась. И в Румынии эшелоны разгрузили. Там я служил еще некоторое время.

У меня сохранилось командировочное предписание:

«Всем военным патрулям и комендатуре. Гвардии младшему сержанту Пинегину Б. В. разрешается хождение по городу Бузэу в любое время суток. Имеет право задерживать всех подозрительных лиц гражданских, военных и проч….»

И хотя это был 1946 год, приходилось идти под пули. Мы разгромили там фашистскую группу и захватили пулемет, — у меня сохранился документ:

«…Сдал в военную комендатуру города немецкий пулемет. Комендант г. Бузэу ст. л-т Фокин».

Потом я служил в Одессе. Здесь готовили стрелков, пилотов. Была напряженная учебная работа — полеты, прыжки с парашютом. И только в ноябре 1950 года приехал домой. Поступил в Управление Южно-Уральской железной дороги, где занимался ремонтом поездной радиосвязи до выхода на пенсию.

Б. Пинегин

Освобождение Европы. 1944–1945