Когда он радостно распахнул дверь столовой, то увидел перед собой офицеров своей маленькой армии, которых ранее пригласил на ужин. Они сидели на подвернувшихся под руку ящиках и стульях, расставив ноги и расстегнув жилеты. Каждый держал в руке стакан, на сундуке стояли в ряд пустые бутылки. Едва завидев входящего генерала, они вскочили на ноги и встали по стойке смирно.
— Добрый вечер, господа, — произнес Бейль и с упреком обратился к ординарцу: — Лоррен, я просил занять этих господ на время ожидания. Но я не говорил, что их нужно напоить! Откуда все эти бутылки?
— Из погреба, мой генерал, из погреба графа Шлыкова, если я правильно помню его фамилию. Там еще много осталось! Когда граф Шлыков поспешно покидал город, он распорядился сгрузить в повозки все, что было перед домом, но оставил без внимания то, что за ним, на противоположной стороне двора, где кладовые ломились от провизии.
— И откуда ты почерпнул эти сведения?
— От кухарки, мой генерал!
— Так здесь еще и кухарка есть?
— Да, она француженка, из Лотарингии, как и я. Это она приготовила сегодня ужин. Только она просит, чтобы мы взяли ее с собой.
— Как ее зовут?
— Мари-Тереза. Больше мне ничего не известно.
Офицеры привели свой внешний вид в порядок, застегнули воротники и жилеты. С покрасневшими от выпитого глазами они ожидали распоряжений.
— Садитесь, господа, — сказал им генерал Бейль. — Потрудитесь разыскать стулья. Полковник Арриги сядет напротив меня, остальные — где пожелают. Мы начнем с ужина, а потом обсудим наши планы. Лоррен, налейте мне выпить! Я хочу пить, и мне нужно наверстать упущенное! И откройте окно, здесь душно!
Когда ставни распахнули, в комнату ворвался ветерок, свежий, хотя над домами виднелись отсветы распространявшихся пожаров.
Франсуа Бейля это не волновало. Мысленно он был во Франции. Все его товарищи молоды и беззаботны, как и он сам, красивый дом, где они сидят, вполне мог бы находиться где-нибудь в Авиньоне, а московский пожар — всего лишь костер в лесу!
— Можешь подавать, — сказал он ординарцу. — А мы с вами, господа, давайте будем обращаться друг к другу на «ты», поскольку нам предстоит принять совместное участие в одном забавном приключении.
Вошла кухарка Мари-Тереза и поставила на стол нечто вроде яичного пирога. На вид ей было около двадцати пяти лет, светлые волосы были заплетены в косы и уложены поверх ушей, на русский манер. Ее тонкая талия, округлость бедер, угадывавшаяся под серым сукном длинной юбки, будили желание в мужчинах, давно лишенных женского общества.
Ужин проходил, словно праздник. Все рассказывали о происшествиях, случавшихся с ними по пути в Москву. Лошади полковника 3-го драгунского полка отравились во время проливных дождей, которые обрушились на французскую армию сразу после переправы через Неман. Как, чем? Каждый высказал свое мнение. Лоррен беспрерывно наполнял стаканы, спрашивая только: «Красное или белое?» Франсуа Бейль узнал на этикетке название одного из лучших виноградников Бордо. За яичным пирогом последовала речная рыба. Жадные мужские руки то и дело норовили очутиться на талии Мари-Терезы, когда та подходила к столу и собравшиеся, по крайней мере те из них, кому посчастливилось раздобыть стул, откидывались назад, на его спинку. Спустилась ночь. Лоррен и Мари-Тереза разыскали в задней части дома свечи, которые были расставлены по комнате и разливали вокруг себя дрожащий свет. Под радостные возгласы сотрапезников появились бутылки из-под шампанского, обернутые в золоченую бумагу. Кавалеристы предложили свои услуги, отбивая горлышки саблями. Генерал Бейль встал.
— Становится поздно, — сказал он, — Лоррен, освободите стол, нам нужно поработать!
— У кого-нибудь из вас есть карта Москвы? — спросил Бейль.
Офицеры расположились вокруг стола, опершись на него локтями. Их было десять человек: помощник Бейля полковник Антуан Арриги, четыре капитана артиллерийских батарей, граф Веровский, командовавший польскими уланами, полковник Эмери де Вильфор, под начало которого был поставлен 3-й драгунский полк, и трое командиров пехотных батальонов — Фрежо, Шмидт и барон Гренбер, командовавший швейцарцами.
— Да, — ответил Веровский. — Я принес карту, которую обнаружил на стене дворца генерал-губернатора. Взял ее на память.
Он сходил в переднюю за старательно сложенным листом бумаги.
— Вот, — сказал Веровский, разворачивая карту. — К сожалению, все надписи и названия улиц сделаны кириллицей.
— Это неважно.
Бейль, поблагодарив его, указал пальцем:
— Вот это коричневое пятно посередине — Кремль. А зеленым цветом, должно быть, отмечены сады?
— Да, — подтвердил Веровский, — и здесь можно ясно различить три московских кольца.
— Это дает нам общее представление. Мы должны занять это пространство, заставив русских поверить, будто являемся многочисленным арьергардом Великой армии. Поэтому нам нужно будет производить много шума и показываться повсюду. Тогда их шпионы не будут знать, что им сообщать.
— Если нам удастся их схватить, что с ними делать? — спросил Фрежо.
Генерал Бейль поразмыслил некоторое время.
— Если будете уверены, что это действительно шпионы, — а я не знаю, как вы сможете в этом удостовериться, — расстреливать.
На мгновение прикрыв глаза, он представил страшную картину: невнятные мольбы, вопли ужаса.
— Поджигателей отпускайте на все четыре стороны! Хотят сжечь Москву дотла — их дело. Мы же уйдем отсюда через три дня. Это они будут спать в пепле вместо кроватей! Разумеется, если они приблизятся к месту нашего расположения, стреляйте в них издалека.
Ординарец Лоррен принялся сметать крошки со стола паркетной щеткой, которую обнаружил в кухонном чулане, и расставлять перед офицерами шаровидные стаканы с гербом графа Шлыкова, чтобы налить в них коньяк из хозяйского погреба.
Генерал Бейль уточнял диспозицию, водя пальцем по карте. Москву он поделил на два участка — северо-восточный под командованием Веровского и юго-западный, вверенный Вильфору. В распоряжение каждого передавались кавалерийский эскадрон, артиллерийская батарея и пехотный батальон. Оставшийся пехотный батальон и две артиллерийские батареи он предполагал разместить поблизости от Кремля под командованием Арриги. Сам Бейль решил обосноваться на Соборной площади, внутри Кремля, в палатке, где его всегда можно будет застать. Принимать пищу и ночевать он собирался во дворце Шлыкова.
«В компании Мари-Терезы», — вздохнул про себя полковник Веровский.
— Днем вам нужно будет усилить конные патрули и приказать пехоте маршировать по улицам. Постарайтесь вновь занять места расквартирования Великой армии, оставленные ею, разместив там ваших людей, и ищите повсюду продовольствие и фураж, которые понадобятся нам на обратном пути. А если завидите неприятельские отряды, воспользуйтесь случаем и дайте несколько пушечных залпов, — заключил Франсуа Бейль озабоченным голосом. — Это наделает шума в городе!
— Какие будут приказания на тот случай, если нас атакует русская армия? — спросил полковник Вильфор.
Он держался очень прямо и носил тонкие черные усы. Дисциплина, которую он завел в своем драгунском полку, славилась на всю армию. Выходец из аристократической перигорской семьи, Вильфор смотрел на полковника Веровского и на неаполитанского короля как на выскочек, хотя сам был ничуть не выше их.
— Все будет зависеть от численности неприятеля, — ответил ему Бейль. — Если наткнетесь на разъезд, окружите его и уничтожьте всех до последнего солдата, чтобы ни один информатор не смог ускользнуть. Если же их отряд будет более многочисленным, тотчас же отправьте гонца к Арриги, и он решит, какие следует принять меры. В любом случае подготовьте свои войска к отходу через три дня на рассвете. И я хотел бы еще раз напомнить, — заключил он, — чтобы вы хорошенько позаботились о лошадях, они нам очень пригодятся на обратном пути. Еще две вещи. Полковник Веровский, не могли бы вы поискать среди ваших унтер-офицеров тех, кто хоть как-нибудь говорит по-русски, и приставить их к каждому из ваших коллег, чтобы они могли, по крайней мере, разбирать названия улиц? Вы получите их обратно после отправления, когда нам больше не будет нужды что-либо читать! Наконец, прикажите разложить костры в местах вашего расквартирования, большие костры, которые мы разожжем перед самым отходом. Действуйте решительно! Все должно сгореть дотла! Не тронем только церкви и Кремль. Теперь, Лоррен, налей нам кофе.
Без всякого приглашения Фрежо затянул застольную песню. Это была бургундская мелодия, хорошо известная в Великой армии. Офицеры подхватили мотив хором, и их голоса зазвучали среди русской ночи.
Два дня миновали благополучно.
Патрули кружили по городу и стреляли в отдаленные силуэты, не попадая в них. На второй день небольшой отряд казаков, совершавший вылазку в северных кварталах, был застигнут врасплох польскими уланами, которые вырезали всех до единого.
Но на третий день в четыре часа дня на Красную площадь галопом ворвался всадник, лихорадочно разыскивая пост командующего, полковника Арриги.
— Русские! Русские вошли в город! — в смятении кричал он.
Арриги подумал, что речь идет о русском отряде, пересекающем город с запада на восток, вероятно, с целью нагнать армейский корпус Мюрата.
Он тотчас начал действовать по намеченному плану. Три артиллерийские батареи, поставленные на больших улицах в северной части города, открыли огонь по показавшимся русским кавалеристам. Батареи прикрывали швейцарские и баварские пехотинцы. Польские уланы сделали несколько вылазок, прощупывая неприятельские позиции, но были вынуждены избегать контакта.
Антуан Арриги написал приказ на листке бумаги, передав его гонцу:
— Доставь это тотчас полковнику Веровскому. Ты знаешь, где он находится?
Пока гонец удалялся галопом, Арриги отправился к Бейлю в Кремль и поставил его в известность об отданных им приказах.