КОГДА БУДЕТ ПОХОРОНЕН ПОСЛЕДНИЙ СОЛДАТ?
Неоконченная война
Поначалу познакомим читателя с официальными данными о потерях Красной Армии в Великой Отечественной войне.
Общие безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил составили 11 000 444 100 человек. При определении демографических потерь военнослужащих число безвозвратных потерь списочного состава уменьшено на количество оказавшихся живыми после войны — 1 836 000 человек, вернувшихся из плена — 939 700 человек, вторично призванных на освобожденной территории, ранее числившихся пропавшими без вести. Таким образом, потери армии определены в 8 668 400 человек.
Большую часть занимают без вести пропавшие. По документам — 5 059 000 пропало без вести. Не все они попали в плен. Результаты исследования архивных документов немецкого военного командования подтверждают, что около 450 500 000 военнослужащих из этого числа — погибли, остались на оккупированной территории, попали к партизанам, а 4 599 000 оказались в немецком плену, из которых только 1 836 000 вернулись после войны на родину. Остальные погибли, а около 200 000 эмигрировали».[118]
Войну закончили 12,5 миллиона солдат и офицеров. К 64-й годовщине Победы, в 2009 году, в живых осталось всего 900 000 — по всем республикам бывшего Советского Союза. Из них 450 000 проживает в России. В Москве — находится 274 000 ветеранов. Но среди них лишь 47 000 бывших фронтовиков. О чем свидетельствуют приведенные цифры? С каждым годом уменьшается количество фронтовиков. К 70-летию Победы в России их останется, к сожалению, совсем мало. А кто же остальные, так называемые ветераны, которые не вошли в 47 000 бывших фронтовиков? Мне было странно видеть 9 мая в телепередаче о военном параде в Омске далеко не пожилых людей, идущих в колонне ветеранов. Между тем средний возраст истинных фронтовиков уже достиг 85 лет.[119]
Хотя после окончания Великой Отечественной войны прошло почти 65 лет, больше одного миллиона погибших солдат и офицеров до сих пор не погребено.[120] Государство не выполнило своего прямого долга перед защитниками Отечества — не захоронило их по-людски. И это стало трагедией не только миллионов их матерей и отцов, братьев и сестер, детей, внуков и правнуков, но и трагедией всей Красной Армии.
Издавна известно, что, «пока не похоронен последний солдат, война считается не законченной». Однако такого позора история России не знала.
Останки погибших и незахороненных воинов лежат в лесных массивах, у речушек и ручьев, в низменных болотах, на месте исчезнувших деревень. Ищут и находят простреленные каски, полусгнившие пулеметные ленты, ржавые саперные лопатки, консервные банки и рядом человеческие кости, прикрытые землей и листвой. Множество патронов, гильзы, винтовочные штыки, солдатские останки находят в заброшенных и полузасыпанных блиндажах и окопах, в огромных бомбовых воронках, на просеках и у большаков, они валяются в придорожных канавах. Их находят на местах былых сражений, в лесистых оврагах и у озер, в предгорных лощинах. Так просто и долго лежат под небольшим слоем земли черепа и кости. Еще в первые послевоенные годы по рукам ходило четверостишье Ивана Переверзева:
О, Родина, не на погосте,
В высоком граде или рядом с ним,
Народа праведные кости,
Валяются по всей земле.
Во время войны, как правило, хоронили в плащ-палатках, присыпали хорошими ветками и небольшим слоем земли. В землю втыкали дощечку или невысокий деревянный столбик и записывали на дощечке химическим карандашом фамилию, имя и отчество погибшего воина, год его рождения, домашний адрес, указывали место и день гибели, район, где находится могила.
Многие места прошлых боев до настоящего времени так и не приведены в полной мере в порядок, не очищены от снарядов и мин, что нередко приводит к человеческим жертвам.
По сведениям Военно-мемориального центра Министерства обороны России насчитывается около 30 тыс. воинских захоронений на российской земле, где покоится более семи миллионов солдат и офицеров Красной Армии. Из них известны имена только двух с половиной миллионов человек,[121] остальные похоронены безымянными.[122]
Память о павших — это земное человеческое чувство. Оно всегда благородно и свято. Как не может понять страна, что ее долг состоит не только в том, чтобы отметить День Победы и в чествовании ветеранов — 9 мая, но и еще и в том, чтобы по-человечески предать земле всех павших воинов. Часто становится не по себе, когда после ежегодной помпезности и сказанных по случаю Дня Победы громких слов думаешь о том, что до сих пор по лесам, степям и полям валяются кости моих современников.
И еще один печальный факт:
«Большинство воинских захоронений, мемориалов, памятников находится на западе страны, в так называемых отдаленных регионах, — говорит начальник управления по увековечению памяти генерал-майор Александр Кирилин, — поэтому средств на их восстановление нет».
Некоторые захоронения остаются на обезлюдевших территориях. Создавались эти памятники сразу после войны, в 40–50-е годы прошлого века, часто из гипса, мраморной крошки — материалов недолговечных. А те, что были созданы из металла, — разворованы в 90-е. Даже известный в мире памятник Солдату-Освободителю в Трептов-парке в Берлине едва не рухнул, настолько за 60 лет его съела ржа. Но главное заключается не в ветхости ранее сделанного. Вот что на этот счет говорят поисковики:
Похоронили, сделали могилы, простреленные каски положили вокруг. Но приезжаешь через месяц-другой и уже не в состоянии найти могилу, потому что лебеда выросла по грудь. Никому нет дела. Чаще мерзость запустения. В 2005 году, в связи с 60-летием Победы, власти обратили внимание на воинские кладбища, они стали более ухоженными.
Российское правительство ежегодно выделяет полтора миллиона долларов на восстановление и уход за воинскими захоронениями. К сожалению, это слишком мало. Германское правительство ежегодно тратит на эти цели в 20 раз больше средств.
«Никто не забыт» (слова из песни)
Во второй половине 60-х годов в Советском Союзе родилось движение уникальное для тоталитарного государства. Школьники старших классов, студенты, молодые рабочие добровольно объединялись в отряды и в свободное время ехали на места бывших сражений, причем многие годы ездили за свой счет.
Как правило, и это естественно, начало этого движения связано с фронтовиками, чудом оставшимися в живых. Их постоянно мучила мысль, что их многие товарищи-однополчане остались незахороненными, что часто их останки лежат на бывших полях боев никому не нужными. И никто о них не заботится. Где-то появлялись обелиски, братские могилы, но повсюду, где проходила проклятая война, русская земля была усеяна незахороненными останками погибших воинов.
Чаще всего эти энтузиасты в одиночку старались обратить внимание государства на кошмарную беду. Стучались в двери кабинетов партийных и государственных чиновников, писали письма во все инстанции, задавая один и тот же вопрос: почему, хотя прошло немало лет, их боевые товарищи не захоронены, как могло такое произойти? Попытки пробудить партийную и государственную совесть, как правило, заканчивались пустой демагогией. Фронтовое поколение долго, очень долго избавлялось от веры в партийную и советскую власть. Но, уставшие от бесполезных хлопот, многие люди поняли, что рассчитывать они могут только на себя.
Фронтовики вовлекали молодежь в движение поисковиков — как называли юношей и девушек, которые занимались поиском останков погибших. Фактически это их дети, внуки и правнуки… Ныне из отдельных разрозненных отрядов, в современной России возникла целая армия поисковиков, основным принципом которой стали слова: «Мы ищем не кости, а людей».
Молодежь глубоко убеждена, что она делает важное и нужное дело, сохраняет историю. Поисковики стараются вернуть из небытия имена и судьбы «без вести пропавших».
В 2004 году был создан Союз поисковых объединений — самое массовое молодежное объединение в России. Оно включает в себя свыше 100 тыс. энтузиастов, патриотов из десяти республиканских, краевых и областных поисковых организаций.[123]
Широко известны имена героев войны — Александра Матросова, Зои Космодемьянской. Но что мы знаем о судьбе солдат, чьи подвиги принадлежат земле, залитой их кровью? Прошли годы, и новое поколение молодежи восстанавливает правду войны, правду о тех, кого считают «пропавшими без вести». Поиск незахороненных защитников Отечества стал главным смыслом жизни многих молодых граждан России.
Труд поисковиков — это не только тяжелая физическая работа, но и серьезные психологические переживания, в которых слились и преодоление страха, и понимание своей ответственности перед живыми и мертвыми, радость от успешного поиска и горечь неудач.
«Кто они, эти погибшие, для нас? Точнее «кто» или «что», люди или вещи?» — спрашивают себя ребята-поисковики. Острее всего это противоречие. В ней, в работе, каждый человек проходит по грани, отделяющей мир и отношения людей от мира неодушевленных предметов. Постоянно, изо дня в день, встречаясь с тем, во что превращается погибший 50 лет тому назад человек, поисковик привыкает иметь дело с предметами, ни на миг не забывая притом, что это были люди. Противоречивость сознания преследует их постоянно.
«Как мне казалось, — пишет шестнадцатилетняя девушка, — я с самого начала понимала, что это — люди, жившие когда-то, но все-таки это было не то. В самый последний день раскопа я на секундочку задумалась о том, что я обмываю в реке. Это же были кости людей, которые, в общем-то, были не намного старше меня. Эти люди жили на земле, но сейчас их уже нет. И в этот момент я уже не могла продолжать работу. Я сидела так не больше трех минут, но эти три минуты показались мне очень длинными».
А вот иное восприятие поиска восемнадцатилетней студентки: «Иногда было жутко. Когда представляла, что эти руки и ноги болели, что этим мозгом человек думал… О чем думали и вспоминали парни в последние минуты жизни?»
Сознание нормальных по своему нравственному развитию ребят не может уйти от противоречий. Есть, конечно, и другие — те, кто равнодушно разбивает человеческий череп, потому что не дорос до ощущения беспокойства и тревоги, хотя бы безотчетной, при виде частицы чужой смерти. Это равнодушие — залог безразличия к чужой жизни.
До 1988 года поисковая работа проводилась не связанными друг с другом группами энтузиастов, своими силами и средствами. Редкие спонсорские взносы, а чаще личные средства участников позволяли проводить экспедиции небольшого масштаба и, как правило, без всякого официального разрешения, на свой страх и риск.
В марте 1988 года в Калуге состоялся первый Всесоюзный сбор руководителей поисковых отрядов. Был создан Координационный совет, который возглавил бывший фронтовик, журналист Ю.М.Иконников. В районе Мясного Бора были проведены экспедиции «Долина» и «Снежный десант». В них участвовало 850 человек из 15 городов Союза. На войсковом кладбище перезахоронили 3500 человек.
Впервые масштаб поисковых работ заставил власть обратить на себя внимание. Впервые Министерство обороны оказало существенную и целенаправленную помощь энтузиастам имуществом и снаряжением.
Работы 1988 года в Новгородской области позволили определить место проведения Вахты Памяти 1989 года. Это помпезное мероприятие ранее проводилось в городах у величественных мемориалов, под руководством партийных, комсомольских органов и армии.
Считалось, что тем самым сполна отдается дань всем погибшим. И вдруг осенью 1988 года в лексиконе функционеров появилось прежде неизвестное им название Мясной Бор. Результат совместной работы сотен поисковиков ошеломлял своей неожиданностью и трагизмом. Было решено очередную Всесоюзную Вахту Памяти 1989 года провести именно в Новгородской области, у деревни Мясной Бор.
Поисковые работы проводились не только в Новгородской области. В поисковом обследовании нуждались 50 областей бывшего Союза, и особенно Смоленская, Брянская, Калужская, Тверская (Калининская), Ленинградская, Мурманская, Псковская, Курская, Витебская, Калининградская и другие области.
В апреле 1989 года 1500 человек поисковиков съехались в Мясной Бор. За 10 дней работы было поднято и перезахоронено 3400 человек, установлено 89 имен. Вахта Памяти 1990 года проводилась в Смоленской области. Тысяча двести поисковиков перезахоронили 3320 бойцов, погибших в вяземских окружениях 1941–1942 годов, в Сычевской операции 1942–1943 годов, установили за десять дней работы 52 имени. Далее, в 1991 году Вахта Памяти проводилась в Тверской области. Поисковые работы продолжались и дальше. Окрепнувшие материально и морально поисковые объединения взяли на себя проведение новых масштабных экспедиций. Окрепли навыки и опыт поисковиков. В одном только Мясном Бору поисковики захоронили более 30 тыс. солдат и командиров.
К 50-й годовщине Победы интерес государства к поисковой работе возрос. В 1989–1990 годах поисковикам стали выделять средства на проведение их экспедиций. Генеральный штаб издал Директиву о том, чем армия должна помогать поисковикам: «…передавать поисковым формированиям выслужившее сроки обмундирование и снаряжение…» Жаль, что читатель не может представить, как оно выглядит!
«Вряд ли удастся похоронить всех: слишком большую цену мы заплатили за Победу, да и времени прошло немало, но все, что в наших силах, мы постараемся сделать, правда, завершать работу придется уже следующим поколениям», — говорят поисковики.
Приведем несколько конкретных сообщений из сайта News.com за 2007 год.
В Мурманской области в Долине Славы в субботу прошло торжественное перезахоронение останков 130 воинов Полярной дивизии, имена десяти из которых установлены. В числе перезахороненных — советский летчик Дмитрий Шатюк, останки которого были найдены норвежцами в разбившемся на территории Норвегии самолете. Самолет подняли из болота. Останки летчика были доставлены в Мурманскую область.
Во время войны в Долине Славы, расположенной в 80 километрах от Мурманска на западном берегу Кольского залива, шли самые ожесточенные бои за Кольское Заполярье. В Долине до сих пор сохранились следы фашистских укреплений и окопов, а также блиндажей советских войск. Всего на территории Мурманской области погибло 72 тыс. советских воинов, тогда как за 32 года поисковых работ в Долине Славы перезахоронили около 15 тыс.
Вот еще одно сообщение.
Поисковики обнаружили девять братских могил. Здесь же была найдена отдельная могила, в которой был похоронен командир 267-й сводной дивизии — кавалер двух орденов Красного Знамени полковник Андрей Кудряшов. Он погиб 17 декабря 1942 года во время проведения операции «Малый Сатурн». Даже в могиле комдив сжимал в одной руке саблю, в другой — компас. В ходе поисковых работ члены отряда «Дон» нашли останки 65 советских солдат.
Всего несколько строк, но они открывают одну из печальных страниц войны, ставшей известной благодаря письмам поисковиков.
В апреле 1942 года, после непродуманного приказа Ставки овладеть городом Вязьма, три дивизии 33-й армии, под командованием генерал-лейтенанта Ефремова, оказались окруженными северо-западнее Юхнова. Большими группами и группками, по двое-трое, бойцы пытались выйти в район устья реки Воря и выше по течению Угры, где 43-я армия пыталась пробить коридор с целью вывода окруженных. Но немцы встречали их везде плотным огнем. Прорваться было невозможно.
Батальон 43-й армии, неся огромные потери, устилая Угру и прибрежные леса телами русских солдат, также не мог прорваться к подразделениям 33-й армии. Изголодавшиеся, уставшие бойцы шли на отчаянный шаг: связывая бревна, они спускали плотики на воду и ложились на них. У некоторых не было сил на поиск бревен, и они просто ложились на проплывающие льдины (река только вскрылась ото льда).
Была середина апреля, стояла холодная ветреная погода. Люди старалися лежать неподвижно в своих мокрых насквозь шинелях и гимнастерках. Те пять-шесть часов, которые предстояло пробыть на плотике, выдержать было неимоверно трудно, но им пришлось перенести не только пытку холодом. Слева и справа по берегам располагались немецкие траншеи, и противник быстро сообразил, что неподвижно лежавшие на льдинах и плотах тела не трупы, а отчаявшиеся «Иваны», и они живы. Началась охота. До мишеней было метров сто. Немцы развлекались, из траншей доносились взрывы хохота, а русские солдаты были обречены на смерть. И они умирали, не в силах ничего изменить.
Сколько их было — точно никто не знает. Их было много, сотни. Известно, что охота длилась около недели. Несколько человек были сняты с льдин еле живыми в расположении 53-й дивизии 43-й армии. Пройдя через СМЕРШ, они были возвращены в строй. А остальные? Где их останки? Большинство тел остались в реке. Течение гнало их вниз и прибивало к островкам.
Был один большой остров, находящийся вблизи от КП 53-й дивизии 43-й армии, к которому прибивало много тел. Остров был сфотографирован в конце апреля 1942 года. Эту фотографию изучили и, зная примерное его расположение, начали поиск. Результаты были невелики, но интересны. Сначала наткнулись на осколки глиняной посуды, глубже нашли выточенное из камня и просверленное в центре рыболовное грузило. У нас возникли подозрения о большом возрасте находок. При дальнейшем углублении ребята нашли осколок кости человека. Осколок скуловой кости был угольно-черного цвета и снаружи, и на разломе. Можно предположить, что находки связаны со временами Великого противостояния на Угре. Но не было ничего, что бы указывало на то, что мы искали. «Острова смерти» не было.
На следующий год поиск был продолжен. Сейчас на краю поля стоит большой черный крест, а рядом похоронены полторы тысячи солдат, останки которых были найдены в окрестных лесах поисковиками историко-архивно-го института. Так, постепенно, поисковики восстанавливали страницу за страницей правду о прошедшей войне, и в этом, пожалуй, состоит огромная их заслуга.
Часто поисковикам задают такой вопрос: «Почему при столь большом количестве найденных останков погибших воинов не удается установить их имена, а значит — не найти их близких?»
Думаю, здесь три главные причины. Во-первых, прошло слишком много времени со дня гибели людей, и оно стерло многие человеческие следы. Во-вторых, в сентябре 1942 года народный комиссар обороны издал приказ № 376 «О снятии медальонов со снабжения Красной Армии». Почему появился, по сути, абсурдный приказ, я попытался выяснить, но не сумел.
Припомним, что многие солдаты не спешили пользоваться «смертником», так в солдатской среде называли медальоны. Особенно старые солдаты считали, что «смертник» он и есть «смертник», несущий человеку погибель. Я на войне также никогда не носил медальона. Насколько я помню, медальоны не имели герметического закрытия. Поэтому цена их была невелика. Как правило, по мнению поисковиков, даже найденные медальоны часто солдаты использовали для хранения ниток, иголок, небольших фотографий, карандашей, кусочков мыла.
Познакомим читателя с одной историей из жизни поисковиков. Три года назад многообещающий журналист Балаковской телекомпании Саратовской области Олег Ерохин даже предположить не мог, что когда-нибудь станет поисковиком. Всю его жизнь изменила последняя воля бабушки. Умирая, Мария Федоровна рассказала внуку о загадочном исчезновении его деда в 1942 году. Одни считали, что Федора Пирогова сразила шальная пуля, другие — что он попал в плен и стал шпионом. «Твой дед всегда был честным человеком, — перед смертью сказала Олегу бабушка. — Я знаю, что он погиб как герой. Найди его могилу и похорони моего любимого вместе со мной».
Ерохин связался со своей знакомой, работающей в поисковой группе под Новосибирском. «А слабо тебе снять о нас фильм!», — сказала она Олегу, и тот, не задумываясь, согласился. Отсняв киноленту о поисковиках, Ерохин сам вскоре стал в их ряды.
«Никогда не забуду, как поисковики отыскали дочь одного из погибших, — рассказывает Ерохин. — Пропавшего без вести отца этой сельчанки считали предателем. Для нее это было просто как клеймо. Когда мы рассказали этой женщине, как погиб ее отец, и показали его могилу, она заплакала. И все село пришло к ней просить прощения».
В Саратовскую область Олег вернулся другим человеком. Он создал поисковую группу под названием «Набат» и ее возглавил.
«А знаете, раньше ведь поисковые работы власти не приветствовали, — говорит Олег, — на них было негласное табу наложено. Считалось, что всех погибших с честью уже похоронили. Остальные — либо бывшие узники, либо предатели. Но люди продолжали находить на усеянных костями полях и, висящие на деревьях, останки парашютистов. Они хотели объяснений».
После всего пережитого Ерохин стал принимать рьяное участие в поисках погибших солдат и сделал немало открытий.
Недавно поисковик Олег Ерохин обнаружил останки 20-летнего солдата. Его личность была установлена по обычной алюминиевой ложке, где парнишка нацарапал свое имя и данные. Найденная ложка пробита пулей. На ней было нацарапано: «Терентьев В.П.». Олег выяснил, что этот рядовой призывался из Ленинградской области. Он нашел родственников солдата, чтобы сообщить им — Терентьев не предатель, он погиб, защищая Родину!
«А как же твой дед? — напоминала ему мама. — Ты стольких человек нашел, а он-то до сих пор непонятно где лежит?» И Олег с головой ушел в поиски деда. Но найти его следы оказалось практически невозможно.
«Я знал только, что дедушка — уроженец Кабардино-Балкарии, — рассказывает Ерохин. — Стал копать дальше — тупик! Данные из тамошнего военкомата были безвозвратно утеряны или уничтожены. Обратился в ФСБ. Там мне сказали: «Будьте мужественны и готовы к тому, что ваш дед в списках предателей».
Искать «фонды» по Пирогову Олегу посоветовали в архивах НКВД. Было предположение, что дед Ерохина попал в плен, а потом под его именем в российскую армию внедрился сотрудник германских спецслужб. Но Олег в это не верил, как не верила и его бабушка. Он добрался до энкавэдэшных архивов. В списке из 38 человек имени своего деда Ерохин не обнаружил. Тогда он построил собственную гипотезу. Вычислил все полки, которые призывали в тот момент из Кабардино-Балкарии. Шаг за шагом собирал о них информацию. Один из этих полков во время войны отправили на Украину. Тут Ерохин вспомнил, что однажды бабушка рассказывала, как ехала в Россию с Украины с годовалой дочкой. Он поднял архивы «украинского» полка и нашел имя Пирогова!
Оказалось, дед Олега попал в понтонно-мостовой батальон, расквартированный в хуторе Скиты под нынешним Волгоградом. Он служил на переправе понтонером и исчез 13 мая 1942 года. Но Ерохин сумел отыскать в полковом архиве еще одно боевое донесение — от 16 августа этого же года. В нем значилось, что простреленное тело Федора Пирогова вытащили из реки. 13 мая он погиб во время бомбежки, и тело унесло течением. К берегу останки солдата прибило только 16 августа. Но Пирогова смогли опознать. Так Олег доказал, что его дед не был предателем, а защищал Родину и погиб с честью. «Захоронили его даже не в могиле, а так, в близлежащей воронке», — говорит Ерохин. — Открытие Олега Ерохина повергло в шок всю его семью.
В последние годы Министерство обороны России выделило в помощь поисковикам в Ленинградском военном округе целый батальон. Почему только один, а не два, три? Почему сразу же после войны армия не послала на поиск останков погибших целые полки? Почему православная церковь осталась в стороне от этого благородного, святого дела? Если ответить на эти «почему» трудно в сталинское время, то затем сам Бог велел это свершить.
По сведениям Министерства обороны России, как сообщил полковник Игорь Пресняков, на 20 апреля 2009 года там хранится около миллиона наград, не врученных в свое время фронтовикам. Многие из них уже умерли, либо трудно было установить их новое место жительства. Всего за прошедшее время после войны нашли 253 ветерана, которым вручили 256 наград… Вопиюще уникальный факт!..[124]
Два кладбища — одна война
Разные кладбища. На одном захоронены советские воины, на другом — покоятся солдаты вермахта. Сборные немецкие кладбища появились в России через 45 лет после окончания Второй мировой войны — в 90-е годы прошлого столетия. В следующие десять лет было открыто 25 немецких кладбищ.[125]
Вот одно из них, о котором следует рассказать. На огромном поле площадью пять гектаров в ста километрах от Санкт-Петербурга, рядом с деревней Сологубовкой, созданы кладбище на 40 тыс. захоронений и парк Мира. Открытие этого, пожалуй, самого крупного захоронения бывших противников состоялось 9 сентября 2000 года.[126]
В центре на погосте установили огромных размеров крест. Такой же стоит на русских военных кладбищах в Германии. Чуть в стороне возведен гранитный монумент женщины с младенцем — работа немецкого скульптора Ирены фон Ляйстнер. Ее жених пропал без вести на Восточном фронте.
Осенью 41-го года фашисты вошли в Сологубовку и издали указ: «Пребывание посторонних лиц на территории деревни запрещено. О появлении посторонних докладывать в комендатуру».
В той деревне жила женщина, мать четверых детей, Ульяна Фенагина. Однажды вечером к ней в дом постучался незнакомец и попросился переночевать. Он был русским. Под страхом смертной казни она пустила его в дом, одела, накормила… А наутро он пошел и сдал ее в комендатуру. Это был наш предатель, который работал на гестапо.
Свидетели того времени вспоминали, что Ульяне в тюрьму приносили дочку, которую она кормила грудью. Потом женщину на глазах у всей деревни расстреляли. Через несколько дней от голода умерла ее девочка. История убийства Ульяны Фенагиной, как факт военного преступления, прозвучала на Нюрнбергском процессе.
В Храме Успения Божией Матери, в Сологубовке, во время войны располагался госпиталь. Сотни немецких солдат приняли смерть в церковном подвале. Сегодня там, где когда-то стояли нары для раненых, установили стеллажи с «Книгами памяти», куда занесены имена всех погибших в России немцев.
Успенскую церковь в Сологубовке восстановили только в 2003 году на средства граждан Германии. Настоятелем храма стал отец Вячеслав Харинов. С тех пор его не устают обвинять в том, что он ходит с кадилом меж могил иноверцев, а в подвалах храма ведет «Книги жизни» фашистских захватчиков.
В ответ на эти замечания священник заявляет: «Как следует относиться к врагу после войны? Что такое церковное миротворчество? Я считаю, что война, — говорит Харинов, — самая непримиримая форма греховной нетерпимости к человеку. Эту нетерпимость легко спровоцировать на уровне взаимоотношений двух государств или народов: «убей немца», «цыгане — недочеловеки». В Церковном миротворчестве — внешняя сторона не столь важна, как в светском.
В каждом человеке враждуют страсти, его ломают грехи — и в этом главная причина всех войн. Важно выявить не только недопустимую сторону войны, но и ее безнравственную, греховную природу.
Моя позиция в отношении павших немцев есть не более, но и не менее чем позиция христианина. Тело усопшего надо предать земле, кем бы он ни был. Можно, конечно, останки врага «высечь», расстрелять, поджечь напалмом, распылить, уничтожить даже на мельчайшие атомы. Но все равно Господь созовет всех в Судный день, поставит перед Собой, и каждый будет держать перед Ним ответ. Зачем нам пытаться заменить собой Господа Бога? Недопустимо языческое отношение к телу любого человека: и душа, и тело каждого живущего созданы Богом с равной любовью.
У человека есть определенный этический запас прочности, и если его нарушить, то наступают необратимые последствия. Человеку, который видел зверства, никогда эмоционально не примириться с врагом. И тогда остается только уповать на свои волю и разум, на мистическое ощущение необходимости достижения мира в своем сердце.
Прощать трудно. Но прощение — не значит примирение со злом. Надо уметь быть мужественным и смелым, говорить и о бессмысленных зверствах немцев, и о неоправданной жестокости наших солдат.
Немцы приезжают в Сологубовку и плачут на могилах своих соотечественников. Я вместе с нашими ветеранами войны объехал русские воинские кладбища в Германии. Мы убедились, что могилы наших солдат находятся в очень хорошем состоянии. То есть немцев самим кладбищем не удивишь. Их больше трогает то, что мы можем простить, что есть место, где они могут помянуть своих родственников. Приезжают совершенно разные люди. Приезжал один монах, замечательный человек, просто старец, сразу видно, что человек честной светлой жизни. Он приехал, чтобы найти брата. И выяснилась потрясающая история. Оказывается, его брат был глубоко религиозным человеком и мечтал о монашестве, но его погнали, как пушечное мясо, на Восточный фронт. А у моего собеседника были совершенно другие жизненные планы. Смерть брата изменила всю его жизнь, он понял, что должен что-то сделать за него. Стал ближе к Церкви. И в конце концов принял монашеский постриг. «Я монах, потому что мой брат не сумел это сделать», — говорил он. Он плакал, когда нашел могилу брата.
Немецкое кладбище и парк Мира в Сологубовке — это миротворческий проект между Россией и Германией, осуществленный на деньги обычных людей. И это самое важное!
Трагедия войны и этические проблемы, связанные с ней, открылись для меня по-настоящему, когда я начал заниматься сологубовским храмом. Немцы собирались взорвать церковь, чтобы проложить дорогу напрямую к кладбищу. Мне пришлось отстаивать храм (в то время это были фактически руины), но вместе с тем убеждать в необходимости устройства немецкого кладбища. Я говорил немцам, что через 50 лет кладбище будет заброшено, если не отметить это место, восстановив храм как памятник примирения двух народов. Поводом к совместному восстановлению храма послужило еще и то, что немцы были причастны к разрушению его во время войны.
Примирение над могилами
Нельзя никак обойти историю рождения немецкого кладбища во Ржеве. Прошли годы, прежде чем удалось его создать. Против организации кладбища выступали бывшие партийные функционеры. Они устраивали митинги, обращались к властям, писали гнусные листовки, вовлекали в антинемецкие настроения часть ветеранов. Однако добиться своей цели не смогли.
Выжившие противники объединяются, чтобы почтить погибших 60 лет назад. Немецкий офицер Эрнст-Мартин Райн и его однополчане из Восточной Вестфалии участвовали в кровопролитных боях подо Ржевом. Жертвы с обеих сторон были колоссальные: десятки тысяч павших, раненых и пропавших без вести. Тогда однополчане посчитали Райна погибшим. Но много десятилетий спустя, случайно узнав, что их командир выжил в войне и в плену, они пригласили его присоединиться к созданному в 1977 году фронтовому товариществу. А в последних числах сентября 2002 года ветераны во главе с Эрнстом-Мартином Райном вновь посетили поля былых сражений. На этот раз для участия в открытии скромного немецкого кладбища.[127]
В мае 1992 года Эрих Форнхольт из Гютерслоэ направил в Совет ветеранов войны города Ржева письмо, в котором были следующие слова: «Мы хотим протянуть вам руку примирения. Через взаимное знакомство и обмен мнениями мы должны укреплять мир». Так завязалась переписка. Спустя год состоялась первая встреча во Ржеве. Нелегко было немцам слушать рассказы о страданиях, перенесенных гражданским русским населением, оказавшимся в оккупации. Вместе с тем им поведали и о том, как немецкие солдаты спасли ту или иную семью от неминуемой голодной смерти. Откровения о пережитом способствовали лучшему взаимопониманию.
Воодушевленные положительным результатом двух поездок в Россию, члены товарищества и ряда других обществ создали в январе 1995 года Попечительский комитет «Ржев», избрав Эрнста-Мартина Райна его главой. Со временем к работе комитета подключились представители послевоенных поколений, прежде всего педагоги и врачи. Обмен делегациями стал двусторонним. Гости из Ржева — ветераны войны, учителя немецкого языка, школьники, врачи, историки — неоднократно посещали Гютерслоэ, Дельн, Бонн, другие города. Впечатления от этих поездок изменяли мировосприятие россиян.
Молодежный обмен и межшкольное сотрудничество легли в основу партнерских связей между Ржевом и Гютерслоэ. Многие учителя немецкого языка из российских школ приняли участие в методических семинарах в Германии, а их лучшие ученики — на занятиях в немецких школах.
Попечительский комитет собрал и доставил в ржевские школы учебные пособия, книги и мебель на несколько десятков тысяч евро.[128]
Ежегодно устраивался немецко-русский молодежный лагерь подо Ржевом. Финансировал его Немецкий народный союз по уходу за воинскими захоронениями.
В рамках гуманитарной помощи Попечительский комитет доставил в ржевские больницы медицинское оборудование, перевязочные материалы, шприцы на двести с лишним тысяч евро.
В 2002 году во Ржеве появилось немецкое кладбище. На его открытии выступил Эрнст-Мартин Райн, который сказал: «Мы долго ждали этого дня, мы — немцы, выжившие в Ржевской битве. Близкие погибших, находящиеся среди нас, благодарны судьбе, что дожили до дня освящения кладбища.
От имени Попечительского комитета «Ржев» он поблагодарил всех русских друзей, которые, восприняв идею примирения и мира, до сегодняшнего дня поддерживают ее, не поддаваясь нападкам и обвинениям противников. «Большинство наших товарищей погибло здесь, — сказал Райн. — Ни крест, ни камень не напоминают сегодня о них. С сегодняшнего дня христианский крест должен хранить это воспоминание. Когда они воевали, они не знали, какие преступления в тылу совершаются по отношению к русским людям. Эти невообразимые преступления были издевательством над традициями и культурой вашей страны. Нам стыдно за это… Бывая здесь, мы вновь вспоминаем красноармейцев, атакующих наши позиции, сотнями, часто волнами за волной, падающих ранеными или убитыми под нашим автоматным и артиллерийским огнем. Именно эти сцены из прошлого укрепили в нас желание поиска путей общения и примирения с противником, с которым мы когда-то воевали. Эти воспоминания как раз и дают нам силы для нашей совместной работы…»
У перекрестка близ деревни Бардюттингсдорф, неподалеку от города Гютерслоэ, стоит указатель: «К Ржевскому памятнику!» Крестьянин Карл Нихус-Оберманн воздвиг на своей земле памятник павшим товарищам из своего 58-го полка и бойцам из семи советских стрелковых дивизий, дислоцированных напротив его полка. После совместного возложения венка русский ветеран подошел к немецкому ветерану и сказал: «Мы стреляли друг в друга. Сейчас мы стары, и нам осталось мало жить. Будем же работать вместе, чтобы такое не повторилось!»
То, о чем я собираюсь рассказать дальше, сама по себе удивительная история из жизни войны во Ржеве.
Трудно представить солдата вермахта среди развалин города Ржева в разгар боев с блокнотом и карандашом в руках. Но такой солдат был. Художник Франц-Иозеф Лангер запечатлел войну в своих картинах, письмах жене и дневниках. В мае — июне 1997 года в выставочном зале города Ржева состоялась презентация восьмидесяти шести работ Лангера. В них художник показал Ржев в период немецкой оккупации. Эта выставка вызвала огромный интерес у горожан, особенно у пожилых. Некоторые приносили живые цветы и клали их рядом с картинами.
Франц-Иозеф Лангер как художник был обязан воспевать в своем творчестве победоносный поход на Восток. Но с согласия командира он рисовал не тотальные сцены, а пейзажи и простые русские лица. Ведь это тоже портрет войны: взрослые и дети, пленные и гражданские, лица, отражающие тяготы войны, боль унижений, надежду на будущее.
На картинах Лангера сохранились виды города, израненного войной. Вот полуразрушенная церковь, рядом кладбище, косые кресты, рвущиеся вверх сквозь покрывало снега. Вот печные трубы разрушенных домов, устремлены в небо! Прочь от бренной земли, от войны, от ужаса и смерти, которые сеют люди в униформах. Лангер рисовал не от случая к случаю, не только в перерывах между боями, но и под обстрелами советской артиллерии и бомбардировкой авиации. В письмах жене он писал, что пейзаж и виды города постоянно меняются. Только он сделает набросок какого-нибудь строения, а оно уже разрушено. Рисовал он постоянно. Выбор был один: рисовать или убивать с оружием в руках. Поэтому он просил в своих письмах к жене высылать ему побольше карандашей и красок. Ему приходилось терпеть зависть и неприязнь товарищей из-за своего привилегированного положения.
Воинская часть, в которой служил Лангер, была окружена летом 1944 года под Бобруйском и полностью разгромлена. Художника плен миновал. Еще в апреле он был направлен на родину, где в нескольких городах состоялись выставки его картин. Так творчество спасло ему жизнь.
Письма, дневники и картины Лангера могли бы остаться неизвестными для послевоенных поколений, если бы не воля случая. Его сын Ганс-Петер обнаружил их под половицами отцовского дома во время ремонта. Сам художник не дожил до своей первой выставки во Ржеве.
Что же представляет собой Мемориал немецким солдатам во Ржеве? Речь идет о территории, которая хоть и расположена в городской черте, но находится за кирпичным заводом и бензоколонкой… Его размеры — 287 на 100 метров. В центре площадки, обнесенной невысокой оградой, установлен металлический крест.
В 1998 году Ассоциация «Военные мемориалы» и Немецкий народный союз совместно проводили в Ржеве выставку под девизом «Примирение над могилами». На этой российско-германской выставке были продемонстрированы фотографии аналогичных «объединенных немецких кладбищ», построенных в России. Был там представлен и уже готовый план немецкого кладбища во Ржеве. Выставку посещали жители города, приходили и ветераны, и представители молодежных организаций.
«Имеем ли мы право возложить цветы и на ваши могилы?» Ничто не может лучше охарактеризовать нормализацию немецко-русских отношений в понимании людей, чем этот вопрос пары молодоженов в день освящения немецкого кладбища во Ржеве 28 сентября 2002 года…
Одно из крупных немецких захоронений недавно открыли на пяти гектарах земли в Гагаринском и Смоленском районах области, где во время войны погибло более 120 тыс. командиров и солдат вермахта. Кладбище это открывалось с невероятным трудом из-за протестов местных жителей, в памяти которых остались заметные следы возмущения зверствами нацистов. Именно в Гагаринском районе в годы оккупации фашисты построили восемь концлагерей. В 1943 году, в деревне Чертово заживо были сожжены 439 мирных жителей. В бывшем Кармановском районе, ныне Гагаринском, в деревне Леушино, немецкие солдаты сожгли всю деревню.[129]
Еще об одном крупном сборном немецком кладбище — на Курской дуге. Вермахт здесь понес огромные потери — более 200 тыс. солдат.[130] В Курской области у деревни Беседино открыто кладбище немецких солдат. Сюда свезли останки всех немецких солдат, захороненных в Орловской, Воронежской, Тульской и Брянской областях.
Немцы обычно хоронят останки своих погибших солдат в картонных коробках размером 50x80 см. В каждую коробку кладут останки одного погибшего. В России поисковики хоронят в гробах останки погибших, вплоть до десяти в одном гробу. Когда немецкие вояки были «хозяевами» оккупированной земли, на снимках военных лет можно увидеть их кладбища — березовые кресты в наших городах и поселках, на наших полях! Эти захоронения с немецкой аккуратностью были перенесены ими на штабные карты и планы, жестко привязаны к местности. Согласно инструкциям при отступлении почти все немецкие кладбища ими были снесены, сровнены с землей. Для сохранности, как это ни парадоксально! По этому поводу был издан специальный приказ немецкого командования. Но стоит им сегодня услышать: «Восстанавливайте ваши кладбища!» — и по своим картам и планам они их незамедлительно найдут и восстановят, если это понадобится.
Сколько же погибло советских воинов в Великой Отечественной войне? Вопрос этот давно уже висит в воздухе. Многих историков он, как говорят, затрагивает за живое. Они все чаще критикуют официальные данные 1993 года. Россия создала специальную комиссию, чтобы попытаться уточнить воинские потери, сделать окончательные данные.
По мнению Министерства обороны России, вряд ли стоит ожидать больших расхождений новых и предыдущих данных.[131] Думаю, что российские генералы сильно ошибаются. Об этом свидетельствуют многочисленные факты, прежде всего, связанные с деятельностью поисковиков. В России только по Смоленской и Тверской областям ежегодно (за последние годы) число найденных поисковиками погибших воинов в годы войны, а также по архивным данным увеличится на 5–6 тыс.[132] Все чаще и чаще историки называют иные цифры погибших в Великой Отечественной войне.
Могилы русских солдат — их много по всему миру
Российские (советские) захоронения — последствия Второй мировой войны — расположены в 49 государствах. С некоторыми из них (Германия, Австрия, Венгрия, Испания, Монголия, Польша, Румыния, Словакия, Финляндия, Чехия, Япония) — подписаны соглашения о взаимном поддержании мемориалов, кладбищ или братских могил в надлежащем состоянии.
Соглашения эти включают в себя — исследование архивных документов, раскрывающих судьбы военнослужащих, погибших на полях сражений или умерших в плену, перезахоронение останков, уход за захоронениями на кладбищах. На эти страны приходится 95 процентов всех военных захоронений. Как же соблюдается названное соглашение? Естественно, прежде всего, пойдет речь о Германии. На немецкой земле захоронено более 500 тыс. офицеров и солдат Красной Армии.[133]
Наши ветераны были поражены — все погосты находились в идеальном состоянии. Известно, что даже во времена Гитлера немцы не трогали русских захоронений. Более того, многие из них хоронили наших солдат и даже оставляли их имена на деревянных крестах. Мы видели эти старые могилы. На них до сих пор сохранились надписи «неизвестный», «солдат Гончаренко» или просто «солдат Иван».
Память не измеряется в денежных единицах. Но средства, выделяемые проигравшей в войне страной на содержание военных мемориалов, впечатляют. На уход за военными могилами немецкое правительство ежегодно тратит 25 миллионов евро, из них один миллион только на содержание мемориалов в Берлине в Трептов-парке, в Тиргартене и в Панкове. В том, что эти средства расходуются по назначению, легко убедиться, посетив Германию.
В самом центре Берлина, с непосредственным выходом к Бранденбургским воротам и зданию Рейхстага, на высоком постаменте стоит восьмиметровая скульптура солдата Красной Армии. Тесаный гранит и мрамор сводчатых колонн мемориала с выбитыми на них именами советских солдат были взяты из разрушенного здания канцелярии рейха. В композиции — два советских танка, они охраняют вход в мемориал, на территории которого покоятся 2500 воинов…
Другой советский памятник находится в Национальном Парке в Шенхольцер Хайде в районе Панков. Бронзовая скульптурная композиция представляет советский народ, борющийся и скорбящий. В конце парка — памятник российской Матери Земле, оплакивающей своих сыновей, за ним — обелиск с залом почета в цокольном этаже. В земле этого парка лежат останки 13 200 советских солдат…
И, наконец, самый известный из советских мемориалов в столице ФРГ — бронзовый солдат с опущенным мечом, держащий на руках ребенка. На купольном своде мавзолея под ним мозаикой выложена надпись: «Слава погибшим за советский народ!» Есть там и такие слова: «Слава и благодарность героям Советского Союза, павшим в борьбе против фашизма. Мы принимаем знамя, которое они передали нам». 65 лет немцы не подвергают цензуре эти строки и приносят цветы к подножию памятника русскому солдату.
Огромная роль в поисках погибших, их достойных захоронений, содержание могил и кладбищ, мемориалов принадлежит Народному Союзу Германии по уходу за военными могилами, основанному в 1919 году, 90 лет назад. Сегодня эта общественная организация насчитывает около полутора миллиона человек. Многие из них на общественных началах, в качестве любителей-волонтеров, в свободное время ухаживают за кладбищем.
Ключевой лозунг Народного Союза в переводе на русский звучит так: «Примирение над могилами павших — работа во имя мира». Подтверждение искренности этих слов — аккуратные, ухоженные воинские захоронения советских солдат на всей территории Германии. Вы не встретите здесь заросших травой в человеческий рост, заброшенных солдатских могил со стертыми временем надписями, похожих на свалку кладбищ и изуродованных вандалами надгробий. Давно ставшие пустым звуком для многих бывших» советских» людей слова «никто не забыт и ничто не забыто» немцы понимают буквально. Одинаково бережно ухаживают за «своими» и «чужими» могилами и возлагают на них в дни памяти цветы. Национальность погибших здесь не имеет значения. Могилы жертв войны защищаются в Германии законом под особым грифом — «Хранить вечно».
Национальные и интернациональные молодежные лагеря, участники которых ухаживают за солдатскими захоронениями, ежегодно собирают тысячи молодых людей из Германии и других стран Европы. Всего на территории Германии существует 3600 кладбищ.
С 1996 года в ФРГ ведется работа по созданию «Книги памяти». В первом ее издании, вышедшем в 2002 году, и во втором, в 2004 году, — имена и судьбы 60 тыс. советских офицеров, прошедших немецкий плен. Сейчас готовится третье издание с именами более 900 тыс. советских солдат и сержантов. Это даст возможность установить до 80 % точных мест захоронения советских военнопленных, покоящихся в немецкой земле. Финансируют проект правительство Германии и Народный Союз. Вот лишь один из крохотных эпизодов солдатской судьбы, увековеченной в «Книге памяти».
Деятельность Народного Союза Германии всего лишь на 10 % финансируется из госбюджета, основные же средства поступают от добровольных сборов и пожертвований граждан.[134]
Власти Германии решили открыть исследователям и историкам один из крупнейших в мире архивов личных документов 17,5 млн жертв нацизма. Доступ к этому архиву в соответствии с Боннскими соглашениями 1955 года был закрыт на 60 лет, но теперь это решение будет пересмотрено. Архив состоит из различных документов, которые нацисты педантично составляли и собирали в концентрационных лагерях, а также в местах принудительных работ пленных и депортированных людей. В этом фонде находятся также послевоенные документы союзных властей о беженцах. До сих пор эти документы использовал только Международный Красный Крест для оказания помощи тем, кто ищет родственников, связь с которыми прервалась во время Второй мировой войны.
С 1945 года с помощью архива[135] в Бад Аролсен Красный Крест ответил более чем на 11 млн запросов из 62 стран. Их присылали родственники людей, пропавших при нацистах, а также использовались для того, чтобы помочь подневольным рабочим получить компенсацию.
Первые публикации рассказывают о невероятных зверствах нацистов. Один пример. В Книге смерти (Totenbuh), которую вели в концлагере Маутхаузен в Австрии, с особой пунктуальностью описывается подарок коменданта лагеря Гитлеру по случаю дня рождения фюрера 20 апреля 1942 года. Для казни в честь «великого события» было специально отобрано три сотни русских заключенных. Каждого заключенного подвергали так называемому Genickshuss — выстрелу в затылок из пистолета, приставленного к основанию черепа, единственной пулей. В каждой строчке списка казненных педантично указаны имя и номер заключенного, дата и место его рождения.
Один из документов посвящен тяжкой участи Катрины, француженки, арестованной гестапо за жалобу на то, что власти подвергли ее принудительной стерилизации после рождения «цветного незаконнорожденного ребенка».
Есть также история 31-летней медсестры, которую заставили носить желтую «звезду Давида» — метку для евреев. «Эта женщина — наполовину еврейка, она жила со своим арийским другом. Признает, что у них были сексуальные отношения», — говорится в документе. Женщина исчезла после того, как ее отправили в концлагерь Равенсбрюк.[136]
В ФРГ, в Вестфалии, есть маленький городок Штукенброк. Недалеко от него на территории братского кладбища стоит скромный монумент, под которым покоится прах 65 тыс. советских военнопленных, погибших в лагере уничтожения Шталаг-326. Сколько городков и поселков стали известны миру в результате такого страшного соседства! Освенцим, Бухенвальд, Дахау, Маутхаузен, Саласпилс, Штукенбрюк…[137]
Среди всех европейских стран в Польше находится больше всего могил советских военнослужащих: почти 1,2 млн могил солдат и офицеров Красной Армии, а также военнопленных и советских граждан, угнанных на принудительные работы. В Польше — 648 воинских кладбищ. В Болеславце (бывший город Бунслау) похоронены советские и российские воины двух эпох. В центре кладбища, где покоятся 718 Героев Советского Союза и офицеров, погибших в конце войны, высится памятник русскому полководцу Михаилу Кутузову. Он умер в этом городе в 1813 году — во время войны России с Наполеоном.
В Польше созданы и новые мемориальные кладбища, открытые на месте гибели десятков тысяч советских военнопленных на северо-востоке страны, у поселков Богуше и Косувка. Ведутся работы по поиску мест захоронения российских воинов, погибших в предыдущих военных конфликтах, в частности, почти 700 кладбищ времен Первой мировой войны, кладбища периода Наполеоновских войн. Всего, полагают специалисты, в польской земле захоронен прах около 2,5 млн российских и советских подданных и граждан. Около Лодзи, в шести километрах от города, в братской могиле покоится 4 тыс. человек, из них известен только один.
Поляки — убежденные католики. Их вера не позволяла оставлять погибших незахороненными. В дни поминовения усопших они над каждой могилой жгут свечи — десятки, сотни свечей.
Из Польши отправимся на север Европы — в Норвегию и Финляндию. Как народ одних стран хранит память о погибших русских воинах.
В октябре 2004 года в Норвегии широко отмечалось 60-летие освобождения Восточного Финнмарка от нацистов. В результате жестоких боев во время Петсамо-Киркенес-ской операции советские войска выбили фашистов из Сер-Варангера и создали условия для передачи власти законному норвежскому правительству. Остальная часть Норвегии была освобождена много позже: последние немецкие солдаты сдались союзникам в мае 1945 года. 25 октября, вдень освобождения Киркенеса, к памятнику советским воинам, установленному на мемориальном кладбище Вестре Гравлюнн в Осло, возлагались венки, а официальные лица произносили подобающие моменту речи.
Историк Марианне Неерланн Сулейм изучила и изложила в своей докторской диссертации «Советские военнопленные в Норвегии в 1941–1945 годах — численность, организация и репатриация», опубликованной в 2005 году. Она установила, что в Норвегии находилось 93 318 советских военнопленных, распределенных в концлагерях по всей стране. По большей части это были попавшие в плен солдаты Красной Армии, пригнанные из других стран, но среди узников было и около 9 тыс. гражданских лиц, в том числе старики, женщины и дети. В результате голода и рабского труда, 13 тыс. человек погибли. Цифры жертв огромны, но все же они намного ниже, чем в концлагерях на территории Польши. В этом большая заслуга норвежцев: они приносили «русским» пленникам еду, невзирая на запреты и даже угрозу расстрела.
Погибших советских военнопленных, а позднее — павших в боях за освобождение Норвегии солдат и офицеров хоронили на церковных дворах, местных кладбищах, вблизи возводимых немцами военных и гражданских объектов, часто даже на невозделанных землях и в труднодоступных горных районах.
Весной 1951 года большинство захоронений от Киркенеса до Бреннейсунна были перенесены в одну братскую могилу. На острове Хьетта был установлен обелиск и разбит парк; в братской могиле захоронили 7551 человека, из которых опознаны только 823.
В историографии Финляндии сложился устойчивый образ страны, проводившей самостоятельную от нацистской Германии политику. Как считалось, финны, в отличие от норвежцев, не выдавали немцам своих евреев и весьма гуманно обращались с военнопленными. Те восемь евреев, которые были депортированы, просили в Финляндии политического убежища и являлись иностранцами. За этот случай Финляндия извинилась перед евреями всего мира и финансировала строительство кибуца Ядха-Шмона («Память о восьми») в Израиле. Однако в ноябре 2003 года финский писатель, историк и журналист Элина Сана подвергла сомнению официальную версию событий. Как писала Сана в своей книге «Высланные. Депортации из Финляндии в гестапо», во время Второй мировой войны Суоми передала Германии 2892 советских военнопленных, среди которых было 75 евреев. Большинство из этих выданных были расстреляны или умерли в немецких концлагерях.
Сана отметила, что финское правительство проявляло излишнее рвение в выдаче военнопленных, «перевыполняя» планы, спущенные нацистами. Исследования Сана были основаны на данных финских и немецких военных архивов, а также на сведениях, собранных в беседах с оставшимися в живых депортированными или их родственниками. Как выяснилось, финны обменивали советских военнопленных на захваченных немцами представителей финно-угорских народов. Кроме того, Сана выяснила, что из 64 тыс. пленных, томившихся в финских концлагерях, погибла почти треть; такой процент потерь только чуть-чуть не дотягивает до «образцовых» нацистских лагерей смерти.
Финские власти выделили 2 млн евро на проведение трехлетнего исследовательского проекта, который возглавил генеральный директор Национального архива страны Юсси Нуортева. О начале работы комиссии Нуортева официально объявил в 2005 году в Иерусалиме. Он отметил, что анализ нескольких тысяч документов о военнопленных потребует кропотливой работы и займет много времени.
На официальном сайте Национального архива содержится информация о том, что проект предусматривает не только изучение судеб военнопленных, выданных Германии и содержавшихся в финских лагерях. Проект должен прояснить и судьбы тех, кто после войны был передан советским властям. Но даже после окончания работы над проектом нельзя говорить о том, что списки всех жертв депортации будут опубликованы. В 2005 году Комиссия по защите информации и персональных данных приняла решение о невозможности публикации списков выданных нацистам лиц из-за «чувствительного характера» этих документов.
То, что новая историография задевает чувства многих финнов, — бесспорный факт. Однако попытки сохранить позитивный образ страны любой ценой вряд ли увенчаются успехом.
Еще пример.
В Нидерландах захоронено 865 советских солдат. Советское Поле Славы (Russisch Ereveld) — так называют это уникальное захоронение. Хотя официально оно находится на территории города Леусден (Leusden), принято считать, что кладбище принадлежит городу Амерсфоорту, как это и было с 1947 года, когда оно было образовано, до недавней смены официальных границ города.
Кладбище состоит из трех групп захоронений. С 1941 по 1945 год в городе Амерсфоорт (Amersfoort) находился немецкий Камп Амерсфоорт (Kamp Amersfoort). Из 35 000 человек, прошедших через этот лагерь, 101 военнопленный был из Советского Союза. 24 солдата умерли от голода, истязаний и истощения, оставшиеся 77 были расстреляны 9 апреля 1942 года. Впоследствии, 28 марта 1946 года, они были с почестями перезахоронены на кладбище Рустхоф, недалеко от лагеря Амерсфоорт.
В 1947 году с Военного Американского кладбища (д. Маргратен, Нидерланды) в г. Амерсфоорт был перезахоронен 691 советский солдат. Эти солдаты — бывшие военнопленные немецких лагерей, освобожденные войсками США и умершие в госпиталях от болезней и истощения. Их перезахоронение имело место по инициативе американцев, которые после окончания войны перенесли всех неамериканцев в другие места. В городе Амерсфоорт было самое крупное захоронение советских солдат в Нидерландах, поэтому оно и стало местом перезахоронения всех советских солдат с кладбища в Маргратене.
Третью группу составляли 73 бывших военнопленных, добровольно или принудительно состоявших на немецкой службе или находившихся на работах. Они погибли и были захоронены в различных частях Голландии, а позднее перезахоронены в Амерсфоорте.
18 ноября 1948 года Русское Мемориальное кладбище было официально открыто. В 1956 году Министерство обороны Нидерландов передало этот Мемориал в ведение Фонда Военных Захоронений (Oorlogsgravenstichting). В 1962 году простые именные таблички были заменены надгробными камнями из известняка с выгравированными надписями.
4 мая 1975 года на Русском Мемориальном кладбище был установлен обелиск. Монумент изготовлен в Советском Союзе из белого армянского мрамора. Он представляет собой десятиметровую колонну с надписью: «Слава Героям. Воинам Советской Армии, погибшим в борьбе с немецкими захватчиками в период 1941–1945 годов». Многие из захороненных здесь считаются на родине пропавшими без вести.
В 1998 году голландский журналист Ремко Рейдинг получил предложение от главного редактора газеты, в которой он работал, попробовать разыскать родственников захороненных в Леусдене солдат. То, что началось для Ремко как журналистское расследование, стало его моральным долгом. Он понимал, что если он сейчас не доведет дело до конца, то это не случится уже никогда.
Ремко и его жена Ирина ведут поиск по двум направлениям: выявление дополнительной информации о захороненных солдатах из архивов и непосредственный поиск родственников тех, о ком дополнительная информация уже известна.[138]
Годы проходят. Увы! Вызов времени не бросишь! Еще живых ветеранов становится все меньше. С тревогой и болью припоминают они кошмар военного времени. Забыть его невозможно до последнего часа.
Мир вокруг нас находится в постоянном движении, но крепость человеческой души остается постоянной. Современное поколение обладает многими новыми правами. Но у него нет права забывать о том, что сделали те люди, кто сражался и погиб, защищая Родину.
Сохранилась строка поэта Роберта Рождественского:
Вспомним всех поименно,
Горем вспомним своим.
Это нужно не мертвым!
Это нужно живым!
Сказано прекрасно! Но это надо не только живым, но и мертвым! Не правда ли?