— Чего тебе надо?
— Я Морозов. Мы с тобой вчера разговаривали. — Она молчит, но хотя бы не ушла. Может, шанс еще есть. — Нам надо было раньше познакомиться, все-таки теперь одна семья.
— Что? Семья? Саш, что происходит-то? — Сзади раздался нервный голос Гали. — Она тебе кто?
Потерял тогда несколько драгоценных минут, чтобы утихомирить Изосимову. Но Вика не уходила. И я был ей за это благодарен.
— Слушай, ты прости, что так все…
— Мы не семья. И никогда ею не будем. Так чего тебе надо?
— Есть предложение. От него не сможешь отказаться даже ты.
Глава 17
— Давно ты в него влюбилась?
Что? Что! Как…
— Пап, ты что? Влюбилась? Я? В… бу… Морозова?
Очень хочу рассмеяться, весело, беззаботно. Шутка ведь, неудачная, конечно, но все же шутка. Но папа смотрит как-то слишком серьезно. И обеспокоенно. Похоже, он и правда так считает. Что за бред?!
— А это не так, Вика? Я ошибся?
— Разумеется! Да как вообще тебе такое в голову пришло? — Хорошо, что он не спорит, просто молча слушает, и я сама немного отхожу от шока. — Я и Морозов… Да я его терпеть не могу! Не знаю, как от него отвязаться. Это же очевидно! И он тоже…
— А как вы познакомились, Вик? Мама говорила, что там какое-то недоразумение произошло.
Пфф! Недоразумение?!
— Пап, давай потом, я все расскажу, но у меня реально ничего нет. Давай я сейчас быстро в магазин схожу, а ты пока отдыхай. Хорошо?
— Пойдем вместе.
— Не стоит. Ты еще все здесь изучишь, успеешь. Просто я сама хочу.
Он не спорит, только спрашивает про деньги, достаточно ли их у меня. И просит, чтобы не тащила полные пакеты, потому что завтра он сам здесь со всем разберется.
Никогда не убегаю от проблем, и скрывать мне нечего. Просто хочу побыть одна, пусть всего полчаса. Мы с папой никогда не врем друг другу. Маме — легко, за это даже стыдно никогда не было, но она никогда мне не задавала таких вопросов. Думаю, ей даже в голову не придет попытаться залезть ко мне в душу.
Когда мы с ним познакомились… хороший вопрос.
Полгода назад это случилось. Уже шла весенняя сессия, экзамены. Все как в бреду было. Жизнь рухнула в момент. Папин звонок, что мама ушла, неудачная попытка поговорить с ней, жуткая смерть преподавателя, старушка Кононич потом несколько ночей снилась, затем еще разбирательство в деканате…
Помню, как после, кажется, экзамена по истории зашла в туалет. У раковин толпились какие-то девчонки, пришлось даже немного подождать, чтобы лицо сполоснуть.
— Она с ним уже полгода. Я им и двух недель не давала.
— Изосимова цену себе знает. Она не стала бы с ним на пару раз…
Слушаю бессмысленную болтовню местных сплетниц, понятия не имею, о ком они говорят. Да и плевать. Выйду отсюда через три минуты и все забуду. Так, надо папе позвонить…
— Полгода! Это она с ним, а он со всеми. Вчера бабу какую-то подвозил к «Рио», а Элька видела Морозова с двумя эскортницами в клубе, так что…
— Видела в «Инсте» его в плавках? Прямо мачо. Его бы и на трех шалав хватило.
Девчонки продолжали что-то обсуждать, я их уже не слушала. В голове крутились слова о Морозове. Наверняка тот самый. Папа сказал, что мы учимся в одном вузе, только сын банкира старше, то ли на год, то ли на два. Местная золотая молодежь. Безмозглый качок, прожигающий отцовские деньги. У нас таких в вузе хватает. Ни одной самостоятельно написанной курсовой или контрольной, зато учатся без особых проблем. Морозов явно из этой категории.
Вечером посмотрела его фотки. Да, так и есть. Под два метра здоровый лось и, похоже, вот-вот в маразм впадет. По крайней мере, рубашку постоянно забывает застегнуть. Так, ничего особенного. Просто безмозглый качок.
А через несколько дней случайно столкнулась с ним на выходе из универа. Толкнул меня и даже не заметил. На улице тепло, но народу мало — середина дня, многие уже разошлись, к тому же конец сессии. Только одна компания и тусовалась. Да еще несколько первокурсников в сквере перед универом.
— Санек! Иди сюда! — зовет кто-то, затем дружный гогот заглушает слова Морозова. Да мне какое дело? У меня через полчаса очередная «душевная» беседа в деканате… Достали! Я отхожу подальше от Морозова и его приятелей. Их там пять человек: три парня и две девчонки. Одна — та самая Галя, в «Инсте» у Морозова ее многовато.
Скамейка свободная, можно отдохнуть и спокойно музыку послушать. Сажусь и закрываю глаза. То, что Морозов так близко, совершенно не смущает. Наверняка он даже не знает, кто я. И это неплохо.
Я не сразу тогда поняла, что случилось, просто кто-то начал кричать. Так громко, что я услышала, несмотря на наушники. Кричала эта самая Галя. Вторая девчонка лежала на асфальте. Похоже, ей плохо стало. Парни засуетились. Один в универ побежал, другой стал звонить, наверное, скорую вызывать. А сынок банкира над девушкой склонился. Я не знала, нужна ли моя помощь и что вообще происходит, но ноги сами встали и пошли к Морозову.
Он крепко держал девушку за руки. Она дергалась и, кажется, совсем не контролировала себя. Я читала про эпилепсию, но припадок видела впервые. Почему-то ни секунды не сомневалась, что это он.
— Ей надо челюсти разжать! — крикнул парень, который звонил кому-то по телефону.
Все происходило так стремительно, что я едва успевала осознавать события. Просто стояла невдалеке, будто ожидая, что меня позовут и скажут что-то сделать. Я только потом поняла, что просто в ступоре каком-то находилась все это время.
— Не надо, — сказал Морозов, платком вытер с губ девушки выступившую слюну… Сейчас он не выглядел бессмысленным качком. Кажется, он единственный знал, что нужно делать и как. А еще был спокоен. Не безразличен, а именно спокоен. Наверное, неплохо оказаться с ним рядом в случае опасности. То есть хорошо, что он здесь. Потому что больше желающих помочь не видно. Я, как и еще несколько человек, просто стоим с открытыми ртами, и все.
Припадок закончился так же быстро, как и начался. Подбежали какие-то люди, закрыли девушку от меня и других таких же ротозеев. Через пару минут подъехала скорая.
— О, нет! Я не переношу больницы! Жутко боюсь их! — Слышу сквозь обрывки других разговоров голос Гали.
— Санек, да обошлось все. К ней сейчас в больницу родаки приедут. — А это уже мужской голос.
Что они там решают? Кто с этой девушкой поедет в скорой?
Вроде и правда все обошлось, вон ее в машину уже отвели. Но я все равно не ухожу, мне почему-то хочется услышать Морозова. А он что скажет?
— Я дождусь ее родителей. Все. Поехал.
Он прошел мимо меня, снова не заметив. Сосредоточенный, серьезный и… В общем, так пустоголовые папины сынки не выглядят. Он один поехал с той девчонкой. Всем остальным то ли некогда было, то ли еще что. Галя с парнями минуты через три после скорой разъехались каждый на своей машине.
В сквере перед универом почти никого не осталось.
Тогда я подумала, что ошиблась. И Морозов нормальный парень. Стыдно стало за свою предубежденность. Да, он мне понравился! Моя очень большая ошибка! И я за нее поплатилась.
— Де-е-евушка, ау-у! Вы платить будете? — Бойкий голос продавщицы заставляет вернуться в настоящее и вспомнить, что я не около универа стою и на дворе отнюдь не июнь.
— Да, конечно. Пожалуйста.
Отдаю деньги и медленно выхожу из магазина. По дороге еще раз рассматриваю содержимое пакетов. Нормально, еды хватит. На сегодня и на утро точно. А там папа сам решит, что нужно покупать.
Папа… Ему я этого не расскажу. Ведь он спрашивал, как мы познакомились. А это уже другая история…
— Ого! Ну ты и накупила! Не надо было столько брать. Или ты голодная? Вика?
— Я вообще не хочу есть, пап. Это тебе все.
Сажусь на табуретку и смотрю, как папа молча и очень быстро разбирает пакеты, мгновенно сориентировавшись на незнакомой кухне. Сразу вспомнился вчерашний вечер с Русланом. У них правда есть схожие черты.
— Ты не рассказала, как вы с Морозовым познакомились, — папа напоминает о своем вопросе, но я больше не растеряюсь. Я готова.
— Он позвонил мне в начале семестра, в сентябре. Представился, попросил о встрече, — спокойным тоном начинаю рассказывать папе эту историю. — Сказал, дело есть.
— Дело?
— Я сама удивилась. Пап, давай помогу.
— Не надо. Рассказывай.
— Мы встретились. Он… вел себя как нормальный. Сказал, что давно хотел познакомиться, но не знал, как подойти.
— А потом узнал и подошел? — В папиных словах зазвучала неприкрытая ирония. И я понимаю: Морозов ему не понравился.
— Сказал, что помочь захотел, да и повод представился. Нам тогда задали написать реферат по социологии повседневности. Провести исследование. До конца сентября надо сдать. Я не знаю, как он пронюхал об этом, хотя это и не секрет никакой. Рассказал, что на следующий день будет большое закрытое мероприятие с участием бизнесменов и их детей. И я смогу прийти туда, понаблюдать за ними, а потом написать работу. Никаких других студентов туда не пустят. Так что реферат у меня будет уникальным.
— Он был так убедителен? Вик, ты же во всем всегда подвох ищешь? — Папа удивленно поглядывает на меня, не забывая нарезать ветчину. — Или ты просто хотела ему поверить?
Иногда этот самый тихий и безобидный человек из всех, кого я знаю, может быть безжалостным.
— Он… не показался мне тогда таким уж… Да, я ему поверила! И я растерялась, папа! Он мне сунул в руки красивое приглашение, сказал, что его там, скорее всего, не будет. И что я ему ничем не обязана.
— А на самом деле?
— Да так все и было. Пафосное сборище для предпринимателей и их детей. Просто в соседнем зале была другая программа. Тоже с детьми, кстати. Но там была мама. Со своим… ну ты понял. Я не сразу ее увидела, а она меня ждала.
— Он тебя обманул.
— Разумеется, обманул! Я бы в жизни не пошла туда, где она! Да он этого и не стал отрицать, когда на следующий день я нашла его в универе.