Работа! Бухтияров! Марат! Да я совсем забыла о нем из-за Морозова. Все из головы вылетело.
— Уверен? Пап, да сколько же там платят, чтобы мы могли жить на эти деньги?! И еще неизвестно, не кинут ли тебя. Ну то есть я, конечно, понимаю, что это начальник дяди Володи…
— Неизвестно, — соглашается папа. — Но я обязательно попробую. Со второго января я там буду. Заказчик очень капризный, точнее, его жена. Но решение он будет принимать только вместе с ней. Дом очень большой, новый. Не обжитой до конца, но их ребенок из-за границы приезжает в конце месяца, ее комната должна быть готова.
— Угу! — Я слегка в шоке от таких новостей. А папа, кажется, оттаял и как заговорил об этом заказе, так и сидит уже минуты три, держа на вилке недоеденную сосиску. — А за эту-то халтуру уже заплатили?
— Сегодня обещали деньги на карту перевести, — довольно сообщает папа и ловит мой скептический взгляд. — Не бойся, меня не обманут. К тому же часть дали наличкой.
И тут же в подтверждение своих слов вытаскивает из кармана брюк свернутые в трубочку купюры.
— Ого! Здесь столько платят за роспись стен? Пап?
— Срочность заказа, к тому же сложность работы. Я посмотрел на сайтах, кто сколько берет за такую работу. В общем, раза в два больше точно.
— А почему этот шеф не нанял крутую фирму какую-нибудь, чтобы закончили? Деньги ведь явно у него есть. А тут незнакомому человеку доверили.
— Вика, ты везде ищешь подвох. — Папа по-прежнему улыбается, но я вижу: мои слова ему совсем не понравились.
— Я ищу логику, пап. Это очень… неожиданно! Но я очень рада за тебя. Вот как никто и никогда.
— Знаю.
Он замолкает, и мне почему-то кажется, что про свою новую работу он мне сегодня больше не расскажет.
Он пьет чай с пряниками и поглядывает в окно. Взгляд задумчивый, и мысли его явно не о том, что он видит сейчас на улице.
— Я хочу тебя еще раз поздравить с поступлением, Вика. Горжусь тобой.
— Спасибо! А я тобой.
— Я предполагаю, что учеба в этом вузе будет отнимать много времени, поэтому давай и правда ты не станешь пока торопиться с работой. Тебе надо втянуться в новый ритм.
— Да у меня пока и нет ничего на примете. Знакомый один только сказал, что, возможно, после Нового года кое-что будет.
— Этот знакомый, я надеюсь, не тот, кто тебя сегодня привез домой?
Папа смотрит на меня слишком пристально. Настолько, что в голове снова возникают не самые радужные мысли.
— Ты вчера с ним долго разговаривал, пап. О чем?
Я не чувствую себя ни в чем виноватой, поэтому спокойно выдерживаю его взгляд. У папы есть вопросы, у меня тоже.
— Неважно, он все равно меня не услышал. Вика, тебе не стоит больше общаться с этим парнем.
Вот так вот сразу. Без предисловий и объяснений. Он ждет моего ответа. И эта тишина дает мне немного времени. Папа не сказал ничего такого, чего я сама ему не говорила. Что не хочу ничего знать ни о мамином новом муже, ни о его сыне. Я сюда приехала, чтобы никого из них не видеть.
— Почему, пап? Из-за того, чей он сын?
— Я никогда не был против твоего общения с маминой новой семьей…
Он встает из-за стола, подходит ближе и продолжает:
— Вика, ты… эмоционально нестабильна рядом с ним.
Папа слишком тщательно подбирал слова, и этого нельзя не заметить. Я прекрасно поняла, что он на самом деле хотел сказать.
— А почему не прямым текстом говоришь, пап?
— А ты готова услышать правду? Судя по твоему виду, нет.
— Вчера был очень важный для меня день. Очень! И только он был рядом со мной. Он… своеобразный парень, бесит жутко, но вчера…
— Вчера закончилось, Вика. Надо жить настоящим.
— Правда? И поэтому ты по сто раз на дню с мамой перезваниваешься или переписываешься?! Это она ведь тебе дала Сашин телефон? Пап, она бросила тебя!
— Вика!
— Что Вика?! Ты жизнь свою положил на нее! А она никогда этого не ценила. Не тебе меня учить отношениям, пап! Прости, пожалуйста. С Морозовым я сама разберусь. Без тебя.
Глава 26
До вечера я пыталась детально разобраться в учебном процессе «Вышки». Понятно, что все не так устроено, как у нас было. Спасибо форумам — много информации, но еще больше обычных сплетен. Непросто вытащить из всего этого действительно важное. Так увлеклась, что даже забыла пообедать, хотя папа перед уходом потушил мясо с цветной капустой. Уже восьмой час, а я все копаюсь в Сети.
Папа уехал к этому заказчику четыре часа назад и с тех пор только сообщение прислал, что добрался. Оказалось, мадам-заказчица усмотрела какую-то недоделку и закатила мужу скандал, а тот сразу же позвонил папе. Мне не очень нравится эта его подработка, подозрительная какая-то.
Ха! Вот и я начала разговаривать, как мать. Сразу же вспомнилась одна из ее последних истерик перед моим поступлением, когда к нам в гости приехал папин студенческий приятель. Известный галерист, кстати. Я на его интервью даже пару раз в Интернете натыкалась. Но маме он очень не понравился. Подозрительный тип, скорее всего, мошенник — такой приговор она вынесла ему тогда. А папин приятель спрашивал у нее, как взять кредит на развитие собственного бизнеса. В общем, больше этот галерист у нас в доме не появлялся. И папа о нем ничего не рассказывал с тех пор.
«Не уподобляйся ей и верь папе!» — говорю сама себе и топаю на кухню поесть. Он взрослый человек, пусть сам решает. За себя.
После того как папа ушел, я несколько раз прокрутила в голове наш короткий разговор про Морозова. Будь у отца внятное обоснование, почему не надо, я бы еще поняла. Он многое мне объяснял, их особенные отношения с мамой, правила, по которым они решили жить, почему именно так… У меня, впрочем, на все это свое мнение было и есть, но, по крайней мере, мы это обсуждали, а здесь… Словно мне тринадцать. Хотя в этом возрасте он позволял мне общаться с теми, с кем я захочу. Но таких было немного.
Бугай папе не нравится, и это явно взаимно. До приезда в Москву я даже помыслить не могла, что стану защищать Морозова. Не скажу, что полностью пересмотрела к нему свое отношение, но его упрямство иногда вызывает уважение и играет мне на руку. И целуется он замечательно. Что бы он ни говорил, ему скоро все это надоест, наш мажорчик спокойно вернется к своему привычному образу жизни. Не останется же он и правда в Москве.
А я останусь. И надо подумать, как жить дальше. Папе в самом деле заплатили приличную сумму, на карту перевели, когда он в коридоре уже одевался. Но отказываться от предложения Бухтиярова я точно пока не стану. Уйти можно всегда. Мамин пример тому подтверждение.
Марат долго не отвечает, я уже решила, что не слышит звонка или очень занят, но он все же ответил.
— Я не очень поняла, если честно, что могу делать в ресторане твоих родителей, — честно признаюсь парню. — Ну разве что официанткой работать.
— Нет, — отвечает он слишком поспешно. — Точно не в зал, Вика. Там нужен особый тип характера. Не твой.
Ну хотя бы без прикрас и экивоков. Кажется, я прекрасно понимаю опасения Бухтиярова.
— В зале могу работать, не переживай. Что делать надо?
— Ты всегда такая прямолинейная, Туева? Всегда, — сам же отвечает на свой вопрос. — Есть вариант в бухгалтерии, вроде как… Вик, точнее расскажу в середине января, после всех праздников. Я понял, что тебе это важно. На связи.
Он отключился быстрее, чем я сама успела нажать на отбой. Похоже, у всех дела перед праздниками. Смотрю, какие дисциплины будут для меня совершенно новыми, а таких я насчитала…
Тук-тук-тук!
— Вика? Ты дома?
Стальная дверь совершенно не глушит бодрый голос моего соседа. Судя по всему, Руслан сейчас в лучшем расположении духа, чем вчера. Видать, не встречал на лестничной клетке больше Витька или его команду.
Я рада немного переключиться и быстро распахиваю входную дверь. Руслан с улыбкой протягивает мне… пирог?
— Я был вчера не очень вежлив, — говорит он виновато. — Пришел извиниться.
— Да ничего, все норм. Я забыла уже…
Действительно, наша сумбурная встреча в подъезде почти стерлась из памяти. Не до Руслана было тогда.
— Можно пройти? Или я не вовремя?
— Заходи, конечно!
На моей кухне Руслан чувствует себя в своей тарелке, явно запомнил после первого раза, где что лежит.
— Ого! Я тебя от ужина не отвлек? — кивает на приготовленную папой еду, а в глазах его читается вопрос: «Сама приготовила?»
— Не отвлек. Это папа сделал. Приехал ко мне на Новый год, но, скорее всего, останется здесь. Я не успела пообедать, — признаюсь я, видя в парне того Руслана, который кормил меня совсем недавно вкусным ужином, а не того, кто вчера сбежал от моих расспросов.
— Понял. Если я помешал, зайду попозже. Не хочу напрашиваться.
Он правда думает, что я его сейчас за дверь выставлю?
— Моя очередь делиться с тобой пищей. Тут на дивизию хватит.
Папа, как обычно, много наготовил, ему на вечер точно останется. Вопрос лишь в том, вернется ли он сегодня ночевать.
— Ты задумчивая сегодня, Вик. Больше обычного, — вдруг произносит парень, который и видел-то меня от силы раза четыре в жизни. — Замороченная. Что-то случилось?
Пока я соображаю, как ответить на такой довольно личный вопрос, он уже ставит на стол кружки с горячим чаем и подвигает ко мне свой пирог:
— Если хочешь чего рассказать, говори. Может, помогу тебе. Ты мне нравишься, — заявляет гость и тут же добавляет: — Сразу видно — человек хороший.
— И как ты успел это разглядеть?
Откусываю сладкое тесто и снова возвращаюсь в то удивительное и спокойное состояние, которое уже переживала в компании Руслана. Полный расслабон. Как он, интересно, так делает?
— С папой… не то чтобы поругалась… Просто не сошлись в одном вопросе, — осторожно поясняю: я совсем не хочу рассказывать малознакомому, хотя и приятному парню про Морозова.
— Ему не нравится твой приятель, да?
— Да. То есть нет. Он не… Мы не… Да как ты узнал? — От проницательности соседа меня аж повело. — Ты наш разговор слышал?