Где-то раздается тихий щелчок, я чувствую, как Саша тянет меня за собой, куда-то назад. Кресло… Я сообразила, что произошло, лишь после того, как оказалась у него на коленях, прижатая к его паху. Ого!
— Будешь так елозить на мне, до квартиры не дойдем, — глухой голос доносится откуда-то издалека, я не очень понимаю, что он говорит. Все внимание — на его руках, на горячих обжигающих пальцах, которые уже хозяйничают под свитером. Инстинктивно прижимаюсь к нему сильнее и слышу громкий свистящий выдох.
— Вика…
Его щетина скорее щекочет, чем царапает мою кожу, губы шепчут непристойности, от которых надо бы возмутиться, но вместо этого снова впиваюсь в его рот, жадно и яростно. Словно выпить его хочу. Уже сложно понять, кто кого целует, чья кровь на моих губах. К черту все!
— Я сейчас трахну тебя прямо здесь! — едва отдышавшись, предупреждает Морозов. В его глазах я вижу то, что он еще не успел сказать. Или это мое воображение рисует слишком яркие картинки, от которых сердце перестает биться. — Хочешь этого?
Голова сама опустилась вниз, короткий покорный кивок — и лицо парня озарилось триумфом. Победой.
— Ну тогда ни в какой ресторан мы не пойдем, — довольно шепчет Морозов, нежно сжимая мою грудь под свитером. — Не отпущу…
Руки сами расстегивают его рубашку, мозг не успевает давать команды, кажется, он вообще самоустранился, отдав бразды правления голым инстинктам. Какой пресс… Замираю, не пытаясь скрыть своего восхищения. Я видела его почти полностью обнаженным и всегда знала, что он идеален. Но видеть — одно, а вот трогать, ласкать пальцами кожу, медленно очерчивать ногтем дорожку жестких темных волос, убегающую под ремень джинсов, — это совсем другое.
Он не двигается, затаил дыхание, даже руки убрал с груди, переместив их на мои бедра.
— Расстегни, — тихо просит, глядя мне в глаза, а я как под гипнозом тяну руку к молнии его джинсов.
Толчок. Не сильный, но ощутимый, Морозова откинуло на меня. А я чувствую спиной руль. Не больно, но неприятно. А потом слышу, как где-то хлопнула автомобильная дверь.
— Твою мать! — ругается Морозов, и в его голосе я слышу только злость. — Что за мудак?!
Он быстро пересаживает меня обратно в пассажирское кресло, застегивает пару пуговиц на рубашке, а я смотрю в заднее стекло. Черт! Да в нас въехали! Вижу светлую легковушку и невысокого парня в черной вязаной лыжной шапке.
— Сиди тут. — Морозов уже вылезает из джипа, на ходу поправляя одежду. — Ну че, пацан, где глаза потерял?
Дальше уже не слышу, звукоизоляция в машине превосходная, лишь по активной артикуляции парня понимаю, что он очень нервничает. А кто бы не занервничал, когда тебя вот-вот в бампер собственной машины впечатают?
Морозов велел не выходить, но как сидеть здесь и смотреть, как он распинает какого-то пацана из-за помятого багажника? Еще и врезать может! А ведь никто не пострадал.
Не успела я дверь открыть, как в салон ворвалось все многообразие русских идиом. Прежде не слышала, чтобы Морозов так выражался, да и парень в шапке от моего не отставал. Впрочем, по крайней мере, кулаки в ход еще не пустили.
Я не вижу каких-то серьезных повреждений джипа, а вот капот легковушки менять придется.
— Саш! — окликаю Морозова, который уже более спокойным тоном спрашивает у парня про страховой полис.
— Вик, ты в порядке? — спрашивает он, хотя видно же, что со мной ничего не случилось. — Иди домой, я сам разберусь.
— Вы сейчас будете заполнять документы? Я же в машине была, должна…
— Ты ничего не должна, иди! — фактически приказывает он мне, а я лишь от досады кусаю губы. И сама пока не решила, то ли от того, что он прав и я здесь лишняя, то ли от того, что нас прервали таким безобразным способом. Раздражение Морозова я могу прекрасно понять. С одной стороны. А с другой — на свежем воздухе мозг наконец проснулся и предлагает порадоваться, что то, чего я так хочу, не случилось средь бела дня в машине, припаркованной перед окнами многоэтажного дома. О чем я только думала?
Дома сразу умываюсь холодной водой и окончательно прихожу в себя. Под окнами ничего не изменилось, лишь подъехали две машины, одна из них — ГИБДД. Как-то очень быстро, но, может, это в Москве так. Или Морозов связи какие-нибудь поднял.
Он позвонил в дверь через полчаса, я все это время от окна практически не отходила. Вроде все нормально, но до чего они договорились — я еще не знаю.
— Ты как? Нормально? — первым делом спрашивает он и облокачивается на косяк входной двери.
— Конечно. А ты? Саш, мне так жаль…
— Чего жаль? Тачку или что нас так прервали?
— И то и другое.
— Хороший ответ. За тачку не волнуйся, ну помяли чуток сзади, завтра в сервис отгоню. А вот насчет второго… Считай это репетицией перед премьерой. А сейчас давай собираться. Может, и узнаем, о чем там рыбы-то молчат.
Глава 54
Я уже минут сорок, не меньше, сижу в ванной и тупо пялюсь на свои руки. Никогда, в том числе когда в пятнадцать лет меня первый раз пригласили на свидание, я так не волновалась. Пальцы слегка подрагивают. Ощущение, что этот вечер окажется очень важным, слишком важным. Комплексы по поводу фигуры и того, как я вообще выгляжу, меня не доставали даже в подростковом возрасте. А как вспомню восторг в глазах Морозова… Пожалуй, следует папу предупредить, что ночевать сегодня буду не дома. Пусть не волнуется.
— Вик? Ты там в порядке? — Осторожный стук в дверь и слегка обеспокоенный голос бугая. — Нам уже выезжать надо, но можем и сразу ко мне. Скалкина твоя не в накладе останется. Холодов найдет, чем ее развлечь.
Резко распахиваю дверь. Морозов, понятное дело, переодеваться в ресторан не намерен. Так и поедет в джинсах и рубашке.
— Мы поедем к рыбам, Саша. Молчаливым и, надеюсь, съедобным.
Бугай усмехается и отходит в сторону, неприлично обводя взглядом контуры моего тела.
— Платье нравится? — не выдерживаю я. Что-то нервы совсем стали сдавать рядом с ним.
— Не-ет, а вот то, что под платьем, пожалуй, очень нравится, — словно раздумывая, тянет слова Морозов. — На тебе одежда в принципе лишняя… Ладно, давай собираться.
До центра города доехали довольно быстро, даже раньше, чем нужно было. Ресторан и правда рыбный. Судя по атмосфере и интерьеру, здесь царит средиземноморская кухня. Выбор со смыслом: Скалкина же хочет стать поваром и вроде как думает продолжить обучение в Италии.
Столик заказан на Холодова, но их с Тамарой еще нет. Так что пока просто рассматриваю меню. Интересное местечко. Должно быть вкусно.
— Я тут подумал, Вик, а я ведь много чего о тебе не знаю. — Морозов отложил в сторону винную карту, и теперь все его внимание на мне. — Может, расскажешь?
— Чего не знаешь? — растерянно смотрю на него, не понимая, куда он клонит. — Да тебе, наверное, мама моя все выложила. Даже про бутерброды с индейкой и горчицей.
— Кто был твоим первым парнем? И почему именно он?
Первая мысль — послать его в такой лес, что и на джипе своем поцелованным не доедет. Что за наглость?! Я же его не…
— А ты? Кто у тебя был первым? То есть первой? — Меня никогда не интересовало, что было до меня. И сейчас не особо интересует. Но в случае с Морозовым его прошлое может в любой момент постучаться в двери. Или в окно впрыгнуть.
— Очень смешно, — ухмыляется Морозов. — Это была девушка, и она была… старше.
Бугай неопределенно машет рукой, из чего можно предположить, что это было совращение.
— Проститутка? — уточняю я и тут же слышу возмущенный кашель — Саша подавился водой. Видимо, не вовремя спросила.
— Чего это сразу проститутка? Я похож на того, кто должен платить?
Морозов, кажется, и правда завелся, обо мне больше не спрашивает.
— Дело не в этом, Саш, — спокойно объясняю я. — Просто это же рационально и разумно. Разве нет? Заказать профессионалку, с которой все будет правильно. Разве не так принято в ваших кругах?
Морозом молчит, взгляд его снова становится жестким и цепким. Очень знакомое выражение лица, хорошего не жди.
— Мой первый секс был в школе. Ей было восемнадцать. Не шлюха. И я был в нее влюблен. Первая любовь, ну, или гормоны, если быть честным.
Я представила школьника Морозова, наверняка он и тогда выглядел значительно старше своих лет. Но вряд ли мозги тоже быстрее взрослели.
— А потом?
— Мы с ней встречались три недели. Потом иногда спали по старой дружбе. Затем… тебе подсчитать?
Не думаю, что справишься!
— Не надо!
— У меня было немного официальных девушек, — продолжает он. — Но за секс я никогда не платил. За их капризы платил. Но, ты знаешь, дешевле было бы с профессионалками. А у тебя? Милый вежливый мальчик, который с восхищением носил за тобой портфель и безмолвно смотрел тебе в рот?
— Почти. Мы тоже встречались в школе, и он действительно был моим поклонником, — признаю я, вспоминая очень доброго и хорошего Вову Смирнова. Понятия не имею, где он сейчас.
— Легко догадаться. Наверняка копия твоего папы. Не обязательно внешне, но по характеру — точно.
Что же тебе мой отец покоя не дает все время?!
— Я не знаю всех твоих официальных девушек, но, глядя на Изосимову, скажу честно: злобная стерва.
— Просто на тебя не похожа. — Он пожимает плечами. — Я часто выбирал злобных стерв, кайф от них ловил. У меня не было таких, как ты.
— А у меня — таких, как ты. Всегда нормальные были. Понятные. И предсказуемые.
Чувствую, что завелась, да и Морозов глаза сощурил. Что за фигня? Я что — ревную его к прошлому? Глупость и бред!..
— Если такие нормальные, тогда почему я?
— А почему я?
— Такое ощущение, что никуда не уезжал, — раздается за спиной знакомый насмешливый голос. — Вы по-прежнему хотите прибить друг друга, но пребываете уже… кхм… в другом статусе.
Холодов явно развлекается. По глазам его с чертями вижу: кайф ловит. Скалкина стоит чуть сзади и смущенно улыбается. Нелегко тебе с ним придется. Сомневаюсь, правда, что он того стоит, Тамара.