— Ну а я о чем! — довольно восклицает Морозов, тыча пальцем в иномарку. — Он тебя хотя бы предупредил? Может, там еще кто есть?!
О том, что папин гусь уже запекся, нам сообщают волшебные запахи мяса еще в подъезде. Первым их учуял Морозов, замер на несколько минут, а затем, улыбнувшись, бодро взбежал по ступенькам на второй этаж. И к тому моменту, как я поднялась на лестничную площадку, он уже здоровался с папой.
— С праздником! Заходите!
Кухня хорошо проглядывается из коридора, и, как только папа отошел в сторону, я увидела Алену, шустро нарезающую овощи в салат.
— Добрый вечер, ребята! — Она отвлекается от готовки и, улыбаясь, подходит к нам. — Твой папа пригласил меня на ужин, Вика. Я тут помогаю немного. Раздевайтесь.
Вроде нет ничего такого в ее словах. Все предельно вежливо и доброжелательно, но в голосе чувствуются хозяйские нотки. Что за черт?!
— Добрый вечер. Меня зовут Александр! — представляется Морозов и пожимает протянутую ладонь. — С Рождеством!
Глава 66
За столом тесно, кухня не рассчитана на то, чтобы вместить в себя четырех взрослых человек. Я сижу, прижатая к Морозову, который, несмотря на явный дефицит пространства, чувствует себя весьма комфортно. Это только меня немного смущает молодая женщина, которая уверенными движениями накладывает на тарелку винегрет, Саша с ней быстро подружился и даже перешел на «ты». В основном эти двое и разговаривают за столом, а мы с папой слушаем.
— Мне вон тот, нет, следующий кусок положи, пожалуйста.
Папин гусь пошел на ура, бугай уже половину прикончил. Пожалуй, и мне нужно себе кусочек отхватить, а то ведь все съест. А за папу можно не беспокоиться: Алена ему первому отрезала часть грудки. Сидит, ест себе спокойно, словно так и надо. Такое ощущение, что они не первый раз так ужинают.
— Давайте я вам тарелку для костей поставлю? Так удобнее будет.
Она и правда чувствует себя здесь совершенно свободно, про себя тоже не забывает, не кудахчет вокруг нас, не пытается из кожи вон лезть, чтобы показать себя. Я нечасто встречала таких уверенных в себе женщин. У мамы уверенность немного другого толка, агрессивная, что ли.
— Красивый кулон, Вика. Не видел его у тебя прежде. — Папа выглядит расслабленным и каким-то умиротворенным. Но взгляд у него сейчас внимательный.
— Сашин подарок. На Рождество, пап.
Ловлю себя на том, что касаюсь пальцами кулона.
— Дорогая подвеска, — Алена выносит вердикт, едва бросив взгляд на украшение. — И бриллианты довольно крупные для небольшого кулона.
Чувствую на себе удивленный папин взгляд, но почему-то именно сейчас мне захотелось разделаться со своей порцией рождественского гуся.
— Для моей девушки все самое лучшее, — самодовольно заявляет Морозов, явно почувствовавший себя польщенным. — У нас даже подарки совпали. Вика мне тоже звезду подарила. Вот так вот.
— И где же твоя звезда? — внезапно спрашивает папа. Действительно, где?
Морозов молча отводит рукав толстовки и показывает золотой браслет, на котором висит мой скромный кулон. Глазам не верю, не ожидала, что он и в самом деле будет его носить на себе. Надеялась, что в лучшем случае на ключницу повесит, а тут… Приятно!
— Вот так, не сговариваясь? — удивляется Алена, разглядывая мой подарок на руке Саши. — А вы давно встречаетесь?
— С Нового года, — быстро отвечает Морозов. — А вы?
Я чуть не подавилась, когда до меня дошло, что именно он имеет в виду. Алена промолчала, но ответил папа:
— Мы не встречаемся, Саша. Мы с Аленой хорошие знакомые, к тому же она мой заказчик. Еще вопросы есть?
Вопросы у Морозова определенно были, но он в кои-то веки решил промолчать.
— А ты увлекаешься живописью, Вика? — Алену, похоже, ни капли не задело любопытство бугая. — Не думала пойти по папиным стопам?
— Не думала, у меня совсем другие интересы. А вы? Папа говорил, что вы из-за границы откуда-то приехали. Надолго?
Папа смотрит на меня слишком пристально, и я понимаю, что ему не нравится наше с Морозовым внимание к Алене. Ну извини, пап. Ты сам ее позвал.
— Не знаю пока. У меня в Германии жених. Все пытаюсь уговорить его переехать в Россию, но пока безуспешно. Если не получится, то буду здесь наездами.
Жених? Морозов откровенно недоверчиво смотрит на девушку, не забывая при этом дожевывать последний кусок гусятины. Неужели нам обоим просто показалось, что между папой и этой Аленой что-то есть?
— Замуж, значит, собираетесь, — зачем-то уточняет бугай и тут же получает от меня пинок под столом. — Поздравляю!
— Спасибо, Саш. Еще винегрета хочешь?
Несмотря на неловкость, ситуация забавная. Морозов нарвался на своего двойника: Алену эту и захочешь — не смутишь. Непробиваемая за внешней доброжелательностью.
— Мы вчера с Сашей над Москвой летали. На вертолете, — неожиданно для самой себя признаюсь я. — Незабываемые впечатления.
— На вертолете? Ты же не любишь высоту, Вик.
— Уже полюбила, — влезает в разговор Морозов, словно хочет папе что-то доказать. — Все хорошо, Олег Владимирович! Это было безопасно и очень круто. Да, Ален, еще пару ложек положи, пожалуйста.
— Пап, Саша, оказывается, хороший фотограф. Такие снимки получились шикарные! Мы сегодня полдня разбирали фотки.
Отец недоверчиво улыбается, но молчит. А потом сообщает, что в ближайшие пару дней будет очень поздно возвращаться домой. Потому что работы слишком много.
— Спасибо Алене, что возит меня туда и обратно, — папа с искренней благодарностью смотрит на девушку. — Иначе бы за полночь возвращался.
— У нас есть гостевые спальни, ты всегда можешь остаться. А работы действительно много. Вика, поможешь мне тарелки убрать?
Я и не заметила, что мы уже все съели, от папиного гуся, как и ожидалось, не осталось ровным счетом ничего, кроме костей.
Саша с папой, тихо переговариваясь, перемещаются из кухни в комнату, а я вспоминаю, как сегодня днем происходило нечто подобное в самом центре Москвы. Но, конечно, никакого разговора «по душам», как с мамой, у нас с Аленой не состоялось. Информация о том, что у нее есть жених, полностью перевернула все мое представление об их отношениях с папой. Мы с Морозовым просто лохи слепые.
— Твой папа очень хороший человек, — ни с того ни с сего говорит Алена, расставляя чистые тарелки. — Тебе с ним очень повезло.
— Знаю.
Обсуждать с ней папу совершенно не хочется. Какой в этом смысл? У нее жених имеется. Понятно, что рядом с папой она не задержится. От этой мысли в душу приходит разочарование. Мне, оказывается, неприятно, что Алена — всего лишь временная знакомая. После сегодняшней встречи с мамой я как никогда хочу, чтобы у папы кто-то наконец появился. Кто-то достойный его и навсегда. Ему всего сорок пять. Многие мужчины в этом возрасте только задумываются о семье.
— Давай чайник поставим, у нас еще пирог с капустой есть, — прерывает мои размышления Алена.
— Мне кажется, все наелись. Но, окей, давай поставим.
— Я вижу твоего парня впервые, но уверена — он не откажется поужинать еще раз. Поздравляю! Сильный мужчина. Таких сейчас нечасто встретишь, — Алена произносит все это с такой обезоруживающей улыбкой, что меня даже не коробит от того, что малознакомая женщина дает оценку моему парню.
— Спасибо!
Время приближается к одиннадцати, чай выпит, пирог остается недоеденным. Морозов откровенно поглядывает на часы, давая понять, что нам давно пора.
— Вика, ты сегодня дома останешься? — У папы, конечно, потрясающее чутье.
— Нет. Мы с Сашей сейчас обратно поедем, только вещи возьму кое-какие. — Я спиной почувствовала, как сидящий рядом Морозов расслабился и завел руки за голову. — Я завтра днем дома буду.
— Ну тогда собирайтесь. Напиши мне, когда до дома доберетесь. И еще, Вик, ты забудь, что тебе мама сегодня говорила.
— Почему? — спрашивает бугай, как будто папины слова относились и к нему.
— Она тебе и дальше по каждому вопросу будет звонить, пап?
— Вряд ли. А забудь, потому что ты лучше знаешь, что тебе нужно, чем мама. Да и чем я — тоже.
Глава 67
— Я ему по-прежнему не нравлюсь. Ничего не изменилось. Наверное, всегда так будет.
Это первые слова Морозова с того момента, как мы сели в его машину и отправились обратно в студию на Остоженку.
— Почему ты так думаешь, Саш? Разве папа дал повод?
Я уверена, что бугай не ошибся, легкая неприязнь все равно нет-нет, а проскальзывала во время ужина, причем взаимная, если уж совсем быть объективной. Однако мне интересно, что именно заметил Морозов. Он так усердно поедал гуся, казалось, остальное его мало заботит. Но это, конечно, иллюзия. Мой боксер очень наблюдателен.
— А ты разве сама не заметила? — Он удивленно поглядывает на меня и продолжает: — Во-первых, твоего папу слегка перекосило, когда я стал расспрашивать его Алену…
— Она не его, прости, что перебиваю. Мы ошиблись.
— Мы не ошиблись, и она его. Можем поспорить.
— Поспорить? На что?
— О-о-о! — В голосе Морозова слышится неподдельное воодушевление. — Есть много, чего я хочу с тобой попробовать, но ты можешь не согласиться. А вот если проспоришь…
На его лице блуждает похабная улыбка, настолько неприличная, что помимо воли мое воображение заработало слишком стремительно, пришлось себя одернуть. Все-таки бугай плохо на меня влияет.
— Не проспорю. Но все же?
Несколько странно обсуждать с Сашей личную жизнь папы. Еще несколько дней назад мы с бугаем чуть серьезно не поругались из-за его скользких шуток, но сейчас я хочу разобраться в том, что происходит. И Морозов может помочь. А еще я, видимо, стала явно больше ему доверять. Мало кто знает обо мне столько, сколько он узнал всего за несколько недель. Даже немного страшновато.
— Она ему очень нравится, — тоном эксперта произносит Саша, а я уже пожалела, что спросила. — Это я тебе как мужик скажу. Да и Алена своего не упустит. Не знаю, что там за жених, но он скоро исчезнет. Ну что? Спорить будем?