— Нет.
— А жаль. Столько идей требуют практической реализации…
— Не сомневаюсь, у меня тоже полно идей. Но вообще разговор был о другом. О чем вы, кстати, с ним говорили, когда мы с Аленой посуду мыли?
— О тебе, конечно. О ком еще? Но надо отдать ему должное, — задумчиво продолжает Морозов, поворачивая на Садовое кольцо, — он не пытался до меня донести, что я не достоин его дочери.
— А что тогда?
— Ты раньше не была такой любопытной. Вик, это наше с ним дело, извини. — В голосе его, правда, извинениями и не пахнет. — Он меня на дух не переносит, но не стал тебе по ушам ездить. Чумовой предок. Не ожидал.
— Папа всегда дает людям проявить себя. Он даже особо не запрещал мне ничего, когда я была маленькой. Представь, мама ругалась, говорила, что если дать мне свободу, то я обязательно вляпаюсь во что-нибудь нелегальное. А он смеялся и возражал: «Почему перестать человека ограничивать — это значит, что он обязательно начнет делать что-то плохое? Ты такого невысокого мнения о нашей дочери?»
Саша молчит, да и я больше не желаю продолжать тему. Родителей на сегодня более чем достаточно. Праздник получился слишком семейный. Хочу выбросить все это из головы и ощущать момент, да просто кайф ловить от того, что парень, которого я люблю, со мной. И у нас впереди вся ночь. Много-много ночей.
— Идем?
Морозов уже припарковался во дворе, но сам не торопится выходить из машины. Уткнулся в телефон и хмурится.
— Нет, ничего серьезного, — он отвечает на невысказанный вопрос. — Просто отцу отвечу по завтрашней встрече.
В последний момент сдерживаю себя, хотя вопросы уже рвутся на волю, но нет. Сегодня больше никаких серьезных разговоров.
— Наконец-то! Одни!
Он с такой силой захлопывает дверь, что не удивлюсь, если это услышали наши соседи.
Его руки помогают раздеться, да так, что уже через минуту на мне не остается ровным счетом ничего.
— Помоги мне. — У него хрипловатый голос, я слышу в нем нетерпение, но Морозов не двигается. Даже не пытается снять с себя одежду.
Помочь? Да без проблем! Его свитер летит на пол, туда же, куда только что приземлился мой лифчик.
Он больше не ждет, молча берет мою руку и кладет ее на свой пресс. Ничего лишнего — только рельефные мышцы под гладкой кожей.
— Нравится? — Его губы блуждают по моей шее, пальцы ласкают грудь.
О, да! Нравится — слишком скромное слово для моих ощущений. Восемь. Их восемь. Четко очерченных кубиков пресса. Самая приятная арифметика в моей жизни. С его губ срывается глухой стон, когда мои пальцы медленно поглаживают ширинку джинсов.
— К черту! — Он резко отводит мои руки от себя и, подхватив меня под ягодицы, несет на кровать. Шипит что-то совсем неприличное в ухо, но все, что я могу сейчас сделать, — это заткнуть его рот поцелуем. Я и правда слишком медлю…
— …Я до сих пор до конца не понимаю, как сдержался, когда ты ночевала у меня первый раз.
— Неужели?
Третий час ночи, сил никаких уже не осталось, я практически сплю на плече Морозова. Все откровения так и хочется отложить до утра, но Саша рассказывает очень интересные вещи. Так что гоню сон прочь. Он прежде не говорил о том, как менялось его ко мне отношение.
— Наверное, страх помог. Ты бы меня к себе больше не подпустила. Упертая слишком, сама по себе всегда. Никто тебе не нужен… И это был бы эпикфейл.
— Почему?
— Не важно. Уже неважно. — Он лениво гладит мой живот, сам такой расслабленный, витающий где-то в своих мыслях.
— Ты говорил, что я тебе далеко не сразу понравилась.
— Не сразу, но я быстро понял свою ошибку. — Морозов ухмыляется, явно припоминая что-то очень забавное. — На самом деле еще до приезда в Москву. А здесь только убедился, что отпускать тебя нельзя.
— Нельзя?
— Ага. Не хочу повторять ошибку отца.
От этой фразы в груди у родился холодок и сразу вспомнились слова уже моего папы. Про Морозова-старшего. Что не умеет проигрывать и что такие, как он, не терпят и не забывают своих осечек. И что это не любовь.
— Ты был настойчив. Очень.
— Не признаю отказов, — соглашается Морозов, заставляя меня нервничать еще больше. — Особенно от тех, кто мне очень дорог.
— Дорог?
— Вика, ты даже не представляешь, какая ты дорогая девушка. — Он внезапно рассмеялся, но как-то не слишком весело. — Самая дорогая.
Глава 68
— Ты решил остаться в Москве? Санек, у нас уговор вроде. Забыл?
— Помню, Лех. Буду через пару дней в городе, но недолго.
— А потом что? Обратно? Тебе там медом, говорят, намазано. Галку встретил вчера…
— Хорошо встретил?
— Ага. Утешил. Так это правда, значит, про сестру?
Будь Жаров передо мной сейчас живьем, а не в телефонной трубке, получил бы в лоб. Иногда не знает, где тормоза.
— Она мне не сестра, Лех.
— Понял. Ну как будешь в городе, звони. Пересечемся.
Конечно, пересечемся. Сейчас так точно. Леха Жаров — давний приятель, на год старше меня, в магистратуре учится. Один из крупных клиентов нашего банка, не он, конечно, но бизнес там семейный — сеть супермаркетов, и у Лехи в нем тоже доля есть. А после вчерашнего разговора с отцом встреча с другом может оказаться нелишней.
Глаз цепляет незнакомый предмет на столе. Расческа. Женская, конечно. Вика забыла, когда собиралась в свои выселки под названием Южное Бутово. Два часа как отвез ее, а уже скучаю.
«Ты увяз в ней. Выбирайся!» Отец быстро просек фишку, но кто мог знать, что он окажется против. Только я не понял пока, кто в этом дуэте солирует — он или Ольга. Мачеха с каждым днем раскрывает новые грани. Еще и на мое место претендует. Вот тут, конечно, зря. И это еще кто из нас, папа, в людях не умеет разбираться?
Телефон гудит новым входящим звонком. На этот раз Эльмар. Ему-то что?
— Здарова, бро! Что-то давно видно тебя не было. Заедешь сегодня?
— Соскучился?
В трубке раздается легкий смешок, на заднем фоне кто-то матерится. Рабочие будни бизнесмена средней руки. Но Эльмар далеко пойдет. Ему только двадцать семь. Если не пристрелят или не посадят, то через пару-тройку лет он обзаведется каким-нибудь респектабельным торговым центром, а то и чем покрупнее.
— Еще как. Заезжай, если время будет. Отдохнешь, расслабишься.
— Не сегодня. Сегодня отдаю сыновий долг. Сам понимаешь, это превыше всего.
— Что-то не слышу радости в твоем голосе, Санек. А про приезд бати твоего с новой женой я наслышан.
Я даже знаю от кого. Элеонора вряд ли оценила такой рождественский подарок, но будет терпеть и ждать, как преданная собака, чтобы ей кость бросили. Отец точно может сделать ее акционером. А еще она работала под началом у Ольги…
— Заеду сегодня. Через час буду.
— Ну давай.
Он даже не пытался скрыть облегчение в голосе. Видать, пригорело где-то. Мы с Эльмаром не друзья, у него их нет. Только бизнес-интересы. Единственный человек, которого он любит и ради которого может впрячься в любую движуху, — это его старшая сестра. Элеонора. Интересно, она уже в курсе, что Ольга хочет ее задвинуть?
Да плевать. Все равно в конечном итоге мое это место. Осталось только совместить банк с Викой.
В руках кручу ее расческу, представляя, что она рядом, со мной, а не в своем «кукуево» готовится к завтрашним занятиям. И ведь обещала днем позвонить…
Сам себя перехитрил, идиот. Нельзя было впрягаться в эту историю на эмоциях.
«Ты даже со вздорной девчонкой справиться не можешь! Думаешь, я позволю тебе занять место Элеоноры?» Отец минут пятнадцать орал матом после того, как я лажанулся с Викой в сентябре. И зарубил мне тогда стажировку в Штатах, которую я полгода ждал! Из-за нее. Думал, найду в универе, по стенке размажу дуреху. Но отец, как чувствовал, запретил даже думать в ту сторону. Обижу — лишусь банка. Или московский филиал, или Вика. Как и сейчас, но уже в зеркальном отражении.
К пяти приезжаю в клуб. Эльмар ждет меня. Напряжен, даже пальцы чуть подрагивают. Что случилось-то?
— Налоговая третий день сидит с проверкой, — выдыхает Башаров, едва пожав мне руку. — Столько всего затребовали, у меня бухгалтерия на ушах стоит. И не только она.
— Так выходные же…
— Саша, — Эльмар смотрит на меня, как на идиота, да я и сам понял, что хрень ляпнул. — Тебе еще учиться и учиться. Я в твои годы…
— …мог бы уже пару раз присесть. Чего звал? На проверку пожаловаться? Ну так…
— Ты садись, я дверь пока закрою.
Он раздражен, и тут что-то еще есть, помимо налоговой. И зачем ему я? Уже пожалел, что сюда приехал. Лучше бы к ужину с «випами» подготовился. Листаю в телефоне фотки спящей Вики. У меня их тут десятки. Как маньяк полчаса ее фотографировал, пока она не проснулась. И потом тоже. В следующий раз надо будет камеру подготовить.
— …Ты слушаешь меня? Шура? Оторвись ты от мобилы! А кто это у тебя?
— Слушаю и слышу. Ты чего хотел? — Телефон уже исчез во внутреннем кармане пиджака, на что Башаров многозначительно ухмыляется. Да пошел ты!
— Ты вроде как круги вокруг банка нарезаешь. И в Москве поэтому решил остаться. Слушай, ты же богатый парень, чего те неймется? Сиди спокойно, пили дивиденды и баб трахай на Лазурном берегу. Зачем тебе этот геморрой?
А хорошо так Элеонору бомбануло, раз братана дернула. Для нее не секрет, что я хочу ее место. Более того, она даже готовить меня на него будет. И уступит, когда придет время. Все уже согласовано, обиженной Элеонора потом точно не останется.
— Сестра нервничает? — прямо спрашиваю Башарова. У меня нет времени хороводы водить, скоро к отцу ехать на ужин. Там Ольга еще будет, наверняка доставать станет из-за Вики. Не будь она ее дочерью, вообще проблемы бы не было.
— Нервничает, — быстро соглашается Эльмар. — Не любит она, когда за ее спиной правила игры меняются, а она крайней остается.
— Не понял.
— Тут птички знающие напели, что твоя новая мама нацелилась тебя подвинуть.
Попытка засчитана, но нет. Стравить меня с мачехой не получится. Я не претендую сейчас на кресло Элеоноры, она мне не угроза сейчас, а вот твоей сестре…