— Эля работала с Ольгой и знает ее вдоль и поперек. Кликуха у той в отделе была — Каток. Раскатать любого могла: что подчиненного, что клиента… В общем, Сань, у вас там семейные отношения, конечно, все дела, но через два года она тебе этот филиал не отдаст.
— Ты в гадалки решил заделаться? Тебе-то что? И не Ольга решает, кому и что отдавать. Это не ее банк.
— Ты вроде как весной должен пойти к Элеоноре в помощники. Хочешь с мачехой поработать? Не советую.
Мне уже надоело слушать эту хрень. Я был об Элеоноре лучшего мнения. Она так испугалась Ольгу, что думает настроить меня против нее? Не понимает, что отец никогда не посадит жену на бизнес?
— Откуда информация, что Ольга вообще на что-то претендует? Еще раз: решает не она.
— Уверен? Ладно, не мое дело. Я тебя предупредил, а дальше сам решай.
Его отвлекает телефон, тут же кто-то начинает стучать в запертую дверь кабинета. Жизнь не стоит на месте… А мне валить надо. Но прокатился точно не зря. Если уже Элеонора в курсе Олиных амбиций, да еще и так напряглась, значит, скоро и отец узнает. И кое-кто получит щелчком по носу.
На Тверской и в соседних переулках, как обычно, не припарковаться, кружу уже минут двадцать. Хорошо, хоть заранее приехал, опоздать на такую встречу нельзя. Формально это дружеский ужин с двумя очень крупными клиентами, настолько крупными, что все важные вопросы они решают напрямую с отцом. В итоге паркуюсь в ста метрах от ресторана. Повезло. Но этого мало.
Ее номер уже две недели как в быстром наборе под цифрой «1».
— Привет! — отвечает она со второго гудка. Очень хочу верить, что ждала моего звонка. Но ведь не признается никогда, даже если это и так. — Как дела?
— Пожелай мне победы, Вик. — Я вижу, как в ресторан заходят Ольга с отцом. — Она мне сегодня очень пригодится.
— Чего? Победы? Над кем? — В ее голосе слышу недоумение, но у меня нет времени объяснять.
— Просто скажи, что у меня все получится.
— У тебя точно все получится, Морозов. Даже больше. Только лоб себе по дороге не расшиби. Приятного ужина!
— Если бы я хотел приятного ужина, то был бы сейчас рядом с тобой. Это бизнес, понимаешь? Важная встреча.
— Очень хорошо понимаю. Поэтому и желаю тебе не расшибить лоб. Позвони мне, когда все закончится, хорошо?
— Скучаешь? — Губы сами растягиваются в дурацкой улыбке, и на миг из головы вылетают все мысли о предстоящей встрече.
— Скучаю! — признает она и отключается. А я еще несколько секунд слушаю короткие гудки в телефоне.
— Саша, Александр! — Отцовский возглас выводит из состояния легкого ступора. — Ты вовремя, молодец.
Они стоят с Ольгой у гардероба, уже успели отдать верхнюю одежду. Мачеха улыбается, но в глазах ее лихорадочный блеск. Волнуется?
— Пока мы не сели за стол, тебе надо кое-что знать. Оля будет консультировать Элеонору, да, пока просто консультировать, — он с нажимом повторяет это слово, глядя на жену, — по вопросам кредитования юрлиц. Наши с тобой договоренности остаются в силе. Если, конечно, ты сделаешь то, что я просил.
Глава 69
Пять утра. Формально утро, но за окном такая темень, что хочется натянуть одеяло на голову и снова заснуть. Вот только сон совсем не идет ко мне. Столько мыслей в голове, поэтому, наверное, и сны тяжелые снились…
А вот папа еще спит, я слышу его ровное дыхание. С тех пор как Алена стала за ним заезжать по утрам, ему не нужно вставать слишком рано. Вчера домой вернулся тоже не особенно поздно и застал конец нашего телефонного разговора с Морозовым. Я потом до ночи прокручивала в голове все, что сказал Саша. Он был расстроен, пытался хохмить, но голос был слишком обеспокоенным. Он никогда не скрывал своих намерений и не парился, что в этом банке его особо никто не ждал с распростертыми объятиями. В конце концов, он акционер и единственный сын хозяина банка. Я думала, там все давно решено и лишь вопрос времени, когда Морозов-младший сядет в карьерный лифт и помчится на нем ввысь.
Вчера я вытаскивала из него чуть ли не клещами информацию о том, что произошло. Мама времени зря не теряет. Все, как я и говорила: рвется в бой и хочет, оказывается, не просто работать в Москве, а возглавить этот самый московский филиал, который Морозов уже считал своим. Он изо всех сил вчера держался, но я чувствовала его злость, а еще то, что он явно не намерен сдаваться. Такое ощущение, что вдвоем они там не смогут ужиться. Похоже, только сейчас Морозов стал понимать, какая у него мачеха. Меня же все происходящее не очень удивляет. Ну разве только то, что Константин позволил ей работать, хотя раньше категорически был против.
Прикрываю глаза и пытаюсь прогнать из головы мысли. Я слишком близко воспринимаю чужие проблемы. Не чужие, тут же поправляю себя, это проблемы моего парня. Как же было бы легко, не будь он маминым пасынком. Но тогда мы бы вряд ли вообще познакомились. Вчера мне очень хотелось все рассказать папе, но Морозов отдельно попросил не вмешивать его во все это.
Прячу под одеялом телефон и листаю наши с ним фотки. Такие беззаботные…
— Вик, если ты проснулась, включай свет. — До меня доносится мягкий папин голос. — Я уже не сплю.
На часах всего лишь полшестого, но нам обоим понятно: больше сегодня не заснем. Так что сначала в душ, а потом чай. Может, он хотя бы немного взбодрит и выгонит из головы переживания.
Папа успел одеться и готовит завтрак, когда я выползаю из ванной. Душ не принес легкости, зато помог окончательно проснуться.
— Ты так рано встала из-за того, что у тебя сегодня первый день в новом вузе?
— В том числе, — отвечаю я. — Немного волнуюсь. Честно говоря, не понимаю, чего ждать. Я там никого не знаю.
— У тебя в девять первая пара, так?
Молча киваю и вдыхаю аромат черного чая с чабрецом и мятой. На плите жарятся сырники. Помню, как много лет назад, тоже утром, застала родителей на кухне. Папа готовил сырники и успокаивал маму. Вся в слезах, она жаловалась на своего начальника — тот ни свет ни заря позвонил ей и устроил разнос. Не знаю, почему вспомнила этот момент. Может, потому что мама теперь не выходит из головы еще и из-за того, что вчера сообщил Саша?
— У меня занятия в девять. Морозов обещал приехать в полвосьмого и отвезти на пары. Сегодня у всей страны первый рабочий день — представляю, какие будут пробки. Надеюсь, успеем.
— Он тебя расстроил чем-то вчера?
— Не он. Мама рвется в банк своего мужа. Ты знал об этом?
Он неопределенно пожимает плечами, молча переворачивает сырники, а я терпеливо жду ответа.
— Мама твоя никогда не будет сидеть дома, она очень деятельная.
— Бывают домохозяйки очень деятельные.
— Почему тебя это волнует?
Я обещала Морозову не посвящать папу в подробности, но мне очень нужен его совет. Ведь он как никто знает маму.
— Она хочет занять место в банке, которое Константин уже пообещал сыну.
— Издержки семейного бизнеса, — ухмыляется папа. — Вик, я не знаю, что тебе сказать. Ну разве что, получив желаемое, мама может успокоиться на некоторое время и перестанет переживать, что ты встречаешься не с тем парнем.
— На некоторое?
— Слушай, мама — это мама, она вряд ли изменится. Карьера и бизнес всегда будут для нее на первом месте, Костику еще предстоит это понять. Но ты сама понимаешь, что Саша тоже очень амбициозен? И к чему это может привести?
Он больше ничего не говорит, просто накладывает на тарелку горячие сырники и пододвигает сметану.
— Что я окажусь для него на втором месте? Или на третьем? Четвертом? Ты об этом, пап?
— Думаешь, я ошибаюсь?
— Не знаю. Мы с ним только начали встречаться. Все очень зыбко. Но я точно знаю, что не смогу так, как ты с мамой. Не смогу вот так любить и знать, что я не самая главная для него.
— Не сомневаюсь. Ты больше характером в маму пошла. Не в меня, Вика. Помни об этом, когда снова будешь ее ругать. А сейчас кушай. Приятного аппетита.
Да уж! Умеешь ты, папа, поставить все с ног на голову!
Морозов, как и обещал, приехал в полвосьмого, небритый и с красными от бессонницы глазами.
— Ты завтракал? У нас есть немного времени?
— Нет. И не хочу. Вика, собирайся, нам надо ехать.
Крайне неприятно осознавать, что в дурном настроении твоего парня виновата твоя же мать. А ты и сделать ничего не можешь.
Дороги пустые, и, вопреки моим опасениям, мы добираемся до центра минут за сорок.
В машине Морозов, судя по виду, успокоился немного, но я по-прежнему не понимаю, что у него на душе.
— Во сколько ты сегодня заканчиваешь?
— После двух должна освободиться, а там не знаю. Первый день все-таки.
Он откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. И тут же вздрагивает, ощущая мое прикосновение к своей руке.
— Саш, ты мне вчера не все рассказал, верно? Что еще произошло на том ужине? Я тебя никогда таким прежде не видела.
— Скажи, что будешь рядом. — Он с такой силой сжимает мою ладонь, что я невольно морщусь от боли. — Что бы ни произошло, ты будешь на моей стороне. Что бы я ни сделал.
— Что ты придумал?
Впервые в голову пришел вопрос, как далеко Морозов может зайти, чтобы получить желаемое. Ответ возник сразу же: очень далеко. Стоит только вспомнить, как он добивался меня. Шансов никаких не оставил. И получил то, что хотел.
— Пока ничего. Не волнуйся. Но это мое место, понимаешь? При всем уважении к твоей маме, Вика…
Он обрывает сам себя, но и так понятны его приоритеты. Интересно, где я нахожусь на его карте мира?
— Я могу тебе еще чем-то помочь?
— Просто будь со мной. Всегда. И не слушай никого… Я, наверное, не успею приехать за тобой после пар. Извини.
— Я сама доберусь домой, это не проблема. А что у тебя?
— Пообедать хочу с Элеонорой. Помнишь ведь ее? Она может только днем встретиться. Но я попробую успеть к тебе, если ты меня подождешь.
— Конечно. Как скажешь.
Он впервые за это утро широко улыбается.