Глава 70
— Спасибо, Вика. Реально, просто спасла. Я думал, заставит переделывать.
Мы выходим на улицу с Мишкой, долговязым и худющим, бритым налысо парнем, за глаза и в глаза называемым не иначе как Одуванчик. По мне, так дурацкое прозвище, совершенно ему не подходящее, но всем нравится. Мишке тоже.
Мы с ним если не подружились с первого дня учебы в «Вышке», то как минимум стали приятелями. Несуразный, застенчивый, но очень смешной и обаятельный парень, он не может не нравиться. Даже у Морозова Мишка Тминов прошел фейсконтроль с первого раза, кстати.
— Не заставит, нормальная работа, а придраться всегда есть к чему. Ты же сам видел: я просто акценты немного по-другому расставила.
В последние дни снега навалило так, словно кому-то наверху срочно потребовалось выполнить план по превращению города в огромное белое пуховое одеяло. Коммунальщики работают круглосуточно, но снега меньше не становится. Он мигрирует с дорог, безнадежно забитых пробками, на тротуары, превращаясь в горки, с которых вполне может скатиться маленький ребенок.
Зато погода чудесная: легкий морозец и солнце. Такое яркое, что Морозов теперь держит в бардачке своей машины солнцезащитные очки.
— А где твой приятель?
Мишка щурится, смотрит по сторонам, но, конечно же, не находит знакомый джип.
— Нет его сегодня. Уехал на пару дней, завтра вечером должен вернуться.
— Может, кофе попьем, Вик? Угощаю.
— Нет, спасибо. У меня дела.
Он ухмыляется, не верит мне. Мы классно общаемся в универе, но за его пределами почти не видимся. Вообще, здесь оказалось значительно лучше, проще и свободнее, чем я думала. Две недели пролетели как один день, и в то же время кажется, будто я тут всегда училась.
— Какие дела? Вик, завтра у Смирновой собираемся на квартире. Традиционная пьянка, все культурно. Будешь? Адрес в вотсап кину.
— Завтра Саша приезжает, — напоминаю я. — Извини, к тому же Смирнова меня не звала.
— А тебе нужно отдельное приглашение?
Тминов вроде и застенчивый парень, но может вцепиться как репей.
— Не нужно. В другой раз, ладно?
— А сейчас что за дела?
Натуральный репей.
— Сейчас поеду на работу устраиваться, по крайней мере наконец-то предметно про нее говорить.
— Что за работа?
— Пока сама до конца не знаю. Приятель вот только недавно в город вернулся, который обещал… Слушай, рано пока что-то говорить.
Мишка пожимает плечами, а я смотрю на карту, чтобы понять, как мне быстрее добраться до ресторана Бухтияровых. Марат действительно пару дней как в городе, но вспомнил обо мне. Это приятно. Он позвонил вчера, когда Саша уже уехал, так что Морозов пока ничего не знает. Папа, кстати, тоже.
В метро с Тминовым расходимся в разные стороны. Мне ехать всего пару остановок. Это огромное преимущество в Москве, когда можно быстро добраться до нужных тебе локаций. Если получится сюда устроиться, дорога займет не более получаса.
— Привет! — Мне широко улыбается загорелый парень, в котором я не сразу узнаю Марата. Отдых в Италии ему явно пошел на пользу. Он какой-то непривычно расслабленный и довольный жизнью. — Ну как, хочешь у нас работать?
— Пока не представляю, если честно. То есть, конечно, работа мне нужна. И спасибо, что вспомнил.
Мы так и стоим с ним в узком коридоре служебного помещения ресторана его родителей. Мимо снуют люди, не обращая на нас никакого внимания. Никогда не задумывалась, как выглядит изнанка ресторана.
— Мы же договаривались. В бухгалтерии есть место, ну то есть не то чтобы вакансия… Короче, Вика, надо помогать систематизировать документы, отправлять контрагентам их варианты договоров, еще что-то. Я не все знаю, что им надо. Работа требует большой внимательности, ну и нудности, по-другому не скажу даже.
— С нудностью и внимательностью у меня все хорошо.
— Не сомневаюсь. Пойдем тогда, познакомлю тебя с нашим главбухом. Суровая тетка, имей в виду.
Наталья Алексеевна и правда оказалась суровой женщиной лет тридцати пяти, выглядела она монументально за счет высокого роста и пышных форм. Бросила на меня вскользь взгляд и снова уткнулась в монитор. Да ради бога. Только объясните, что делать и сколько платить будете. Остальное не так важно. Да, график работы еще. Занималась мной сухощавая дама лет сорока по имени Нина. Бухтияров был прав: работа скучная, но требующая усидчивости. Денег предложили нормально даже по московским меркам. На них можно спокойно жить, если, конечно, не снимать квартиру.
— Вот эти две папки еще разбери. Сюда записывай номера договоров, а сюда — названия юрлиц.
Перед глазами уже другая компьютерная программа, я смотрю на срок договоров — десять прошло. Похоже, меня посадили их архив перебирать. Хотя какая мне разница, если платят нормально? Можно будет у папы вообще не брать денег…
— Ну как? — В дверях появилась лохматая голова Бухтиярова. — Договорились?
— Не мелькай перед глазами! — рявкает на него Наталья Алексеевна. — Тут люди работают!
Бухтияров широко улыбнулся, подмигнул мне и не слишком торопясь выполнил просьбу главбуха.
— На сегодня хватит, — не отрываясь от своих бумаг, говорит Нина. — Завтра в три часа приходи, трудовую не забудь, номер страхового, ИНН… вот полный список документов.
Домой возвращаюсь в восьмом часу. Сама не поняла, как так получилось, но я практически переехала на Остоженку к Морозову, в Бутово появляюсь только на выходных и только ради того, чтобы папу увидеть.
Сначала просто ночевать оставалась. Бугай был прав: от его дома до учебы — час дополнительного сна. Это очень много. Особенно когда ложишься стабильно за полночь. Первое время не могла привыкнуть к тому, что он каждую ночь рядом. А потом уехал на пару дней, обратно, в наш универ, все-таки у него там продолжается учеба. Не думала, что буду так скучать по человеку. Даже учеба не смогла отвлечь. Успокоилась, лишь когда он вернулся. И сейчас уже считаю часы, когда вернется.
Честно говоря, опасалась, что, пока его не будет, обязательно его папа заявится. Или один, или с мамой. Просто потому, что за последние две недели ни он, ни она так ни разу не пришли к нам. Не знаю, что там у Морозова, но у меня полное затишье. Как перед бурей. Мама будто забыла про меня. Я думаю, это ее новая работа отвлекает. Так что, возможно, папа и был прав.
Забавно, когда я этим наблюдением поделилась с Морозовым, он пожал плечами и посоветовал цинично и без зазрения совести просто ловить кайф от того, что никто не мешает.
Саша сам как-то спокойнее теперь реагирует на то, что мама, по его словам, капитально обосновалась в его банке. Не сказать, правда, что мы много говорим об этом. Нас с ним никто не трогает, и это просто счастье. Жаль только, что второй раз уезжает от меня. Как вспомню, что там в универе остались и Дятлова, и эта Галя Изосимова… Не то чтобы я ревную… Ладно, я ревную!
Если все будет хорошо, то завтра в это время Саша уже будет дома. Без него здесь слишком пусто, квартира кажется огромной для меня одной.
Лучший способ хоть немного отвлечься — полистать учебники и подготовиться к завтрашнему семинару. Мне всегда это помогало. Но сейчас то и дело отвлекаюсь проверить мобильный. Мы обычно переписываемся с Сашей, если долго не видимся. Привычка сложилась сама собой, мы специально это не оговаривали. Но в этот раз он молчит уже четыре часа. Его телефон вне зоны действия. И я не понимаю, где Морозов. Раньше так надолго не выпадал из сети. Что произойти могло?!
Глава 71
Уже десять вечера, а Морозов так и не объявился. Самое простое объяснение — у него сел мобильный, а зарядки нет под рукой. Или он мог потерять, разбить телефон. Или еще какая другая бытовая причина. Именно бытовая. О других думать не хочу. Не потому, что боюсь правды, а потому что верю ему. Он столько всего сделал для меня. Не может быть, чтобы это ничего не значило.
Рассматриваю его последние фотки в вотсапе, утром он был в универе, узнаю знакомые очертания. Пытаюсь прочитать что-то в его глазах и в этот момент слышу щелчок ключа в замочной скважине. Словно в замедленной съемке наблюдаю, как медленно открывается дверь, затем в проеме появляется огромный, действительно огромный букет ярко-красных роз.
— Привет! Не ждала? — Он стоит на пороге с охапкой роз в руках, на волосах сверкают капли от растаявших снежинок. А еще он улыбается. Мягко, спокойно и очень уверенно. Так, как может улыбаться тебе только по-настоящему твой человек.
Я всегда тебя жду, ты просто не знаешь об этом. И буду верить, что ты придешь, что бы ни случилось. Потому что все серьезно. Ты так часто об этом говорил, что я поверила».
— Чего молчишь? Не ждала, значит… Это тебе.
Он кладет букет на пуф в коридоре и, отвернувшись, начинает молча раздеваться.
— Я умею хорошо выражать свои чувства, когда злюсь, когда мне что-то не нравится. Я всегда умела и умею говорить «нет». С этим проблем нет! — Он замер, когда я начала говорить, так и стоит спиной ко мне, держа в руках пальто. — Я легко понимаю, что чувствует другой… ну, мне так кажется. Но я совершенно точно не умею, просто не знаю, как выразить радость, восторг, любовь… Любые слова кажутся глупыми, пошлыми, искусственными… Поэтому лучше ничего не говорить.
Молчание повисло в воздухе, он медленно убирает одежду в шкаф и потом оборачивается.
— Я правильно понял, ты только что сказала, что любишь меня?
Чего?!
— Нет, конечно! Ты чем слушал?
— Не только ушами. Вик, иди-ка сюда. — Он делает рукой приглашающий жест, но сам не двигается с места. — Давай, давай.
Я не тороплюсь, нас разделяет всего пару десятков шагов, слишком мало, чтобы унять сердцебиение. Нервы расшалились из-за его слов. Но на самом деле мне до дрожи в руках хочется обнять его. Я его вечность не видела.
Он притягивает меня к себе, как только смог дотянуться рукой. У него сильная хватка. Если захочет, может сделать так, что мне даже пошевелиться будет сложно. Я слышу, как бьется его сердце, серые глаза очень внимательно на меня смотрят, как будто в этот момент он решает что-то очень важное для себя. А потом наклоняет голову и целует, зарываясь ладонью в волосы, не давая шанса сделать вдох. Время остановилось.