– Это очень сложно объяснить… Не подумай превратно, но, когда я узнала, что Советниковы приняли решение избавиться от тебя столь экстравагантным способом, было уже поздно что-то менять и на что-то надеяться. Я могла попробовать тебя выкрасть, но тогда бы меня быстро вычислили и начали охоту. Как бы я ни была хороша, в тот момент я бы не смогла вместе с тобой уйти. Нас бы точно нашли. Спасти тебя у меня не получалось, да и тогда я уже ничего не хотела… Сломалась… Ты был последней каплей, которая связывала меня с Зимиными, я не хотела больше с ними иметь ничего общего… Вырастить будущего главу рода я уже не могла. Единственное, на что я годилась, так это на то, чтобы хоть немного помочь тебе. Я заставила отца освободить меня из рода и таким образом отрезала их от возможных последствий. Проникнув в твою комнату, я приглушила у тебя все воспоминания о семье. Постепенно ты должен был начать забывать нас и не вспоминать. Даже если тебе очень хотелось бы…
– И зачем же ты пришла? Сейчас… – глухим голосом спросил я. Смотреть на женщину у меня не было никакого желания.
– Я пришла снять блок… – пожала плечами мать.
– Зачем? – уточнил я. Подпускать ее к своей голове у меня не было никакого желания.
– Затем, что сейчас я просто хочу открыть тебе твою память, – ответила она. – Тебе больше незачем скрывать знания. Ты сильный, умный и волевой. Тебя никто не сможет обидеть и забрать те знания, которые у тебя есть. К тому же, возможно, они тебе пригодятся… Если ты захочешь побороться за наследие Советниковых.
– Это что же за знания у меня в голове, что их пришлось скрывать? – удивился я, все же взглянув на нее. – Что мог знать обычный ребенок?
– Память очень тонкий инструмент, в котором может прятаться очень и очень многое, – поморщилась мать. – Ты мог сболтнуть что-то, что тебе не следовало знать. Разве ты не понимаешь этого?
– Это я как раз таки понимаю, – усмехнулся я. – Как и понимаю, что уже слишком поздно для этого. Я научился жить один, и мне теперь не нужна такая поддержка, которую могут дать скрытые воспоминания. Тем более… Я давно в княжестве; где ты была все это время? Почему явилась только сейчас?
– Я не могла приехать раньше… – поджала губы мать. – Я не могла приехать раньше, потому что у меня двое маленьких детей, за которыми нужен был глаз да глаз.
– Не понял… – удивился я не на шутку. Она что, опять родила?
– После случая с тобой я окончательно осознала, что кланы – это грязь и боль. И чем выше ты находишься, тем больше тебе предстоит окунуться во все это, – словно с застывшим от муки лицом сказала она. – Мне не стоило больших усилий просто исчезнуть. Никто меня не искал, никому я не была нужна. Отец… тот был против, но он меня понял. Понял, что я так больше не хочу. Я устала. Приемы и рауты с заданием захомутать породистого жеребца, а после этого проведение специальных операций вместе с ребятами из администрации князя… Это, несмотря на всю мою подготовку, оказалось сложно. Тебя отдали, а я поняла, что больше не хочу так жить… В один момент я осознала себя сидящей на скамейке в парке. На улице была ночь, а ко мне подошел мужчина. Скромный и простой, инженер на заводе. Он хотел мне помочь – только-то и всего. И это меня подкупило. Он простой и надежный, души во мне не чает. Теперь я живу с ним. Живу обычной жизнью без кланов, родов и другой нагрузки, устроилась продавцом в магазин и ни о чем не жалею. Ради него я родила, и после рождения Карины и Алины жизнь заиграла другими красками.
При упоминании дочек она как-то разом размякла и заулыбалась. Я не перебивал ее.
Мне не совсем было понятно, почему вдруг она решила рассказать мне перипетии своей жизни. Но, судя по тому, что я от нее ощущал, это был стресс. Она пришла сюда не как герой, она пришла как проигравший, и едва я только это осознал, как немного расслабился. И гораздо более пристально всмотрелся в мать. Вот только что-то мне мешало. Я никак не мог рассмотреть ее более детально. Казалось бы, просто смотрю на нее и явно понимаю, что она моя мать. Вот только едва глаза отходят в сторону, я не могу вспомнить, во что она одета. Данное обстоятельство меня озадачило.
Подняв глаза, я увидел, что она стоит рядом со мной и гладит меня по голове.
– А ну стоять! – резкий выброс адреналина заставил меня вскочить со стула и отпрыгнуть назад на несколько шагов.
– Все будет хорошо, – несмело, по-доброму улыбнулась она мне, заставив в очередной раз сделать шаг назад, но я уперся в стену. – Ну не буду же я делать тебе больно.
– Убери от него руки! – неожиданно громко сказали сзади. – Убери, или я начну стрелять!
– Дмитрий, если я не ошибаюсь, – спокойно повернувшись назад, сказала мать. – Не стоит спешить с выводами… Ты же видишь, что Арсений на меня странно реагирует. Чем больше я буду находиться рядом с ним, тем ему будет сложнее… Та программа, которую я заложила когда-то давным-давно, ему мешает. И если ее не снять сейчас, то ему будет еще сложнее. Лучше закрыть этот вопрос сейчас, но если он будет сопротивляться, то будут последствия.
– Она давит! – крикнул я Диме, чувствуя, как силы покидают меня. – Ментал!
– Так закрывайся! – зло в ответ рыкнул он мне, но я этого уже не слышал. Давление, оказываемое на меня, становилось все больше и больше. Попытки задействовать хоть как-то ментальные техники у меня не прошли.
– Дима! – просипел я, откидываясь назад. И тут же услышал выстрел, а после этого наступила темнота.
Сознание вернулось ко мне мгновенно. После того как я открыл глаза, тошнота уже прошла. Меня не мутило, голова не кружилась, только в висках что-то кололо. Посмотрев в потолок, я осознал, что лежу на своем диване в кабинете. А рядом слышу только звук новостей из работающего телевизора.
– Лежи! – сказал Дима, положив руку мне на голову. – Не стоит вставать. Тебе нужно еще минут пять полежать, пока голова не пройдет.
– Где она? – не послушал я его и рывком сел. В глазах на секунду потемнело, я едва смог осмотреться вокруг.
– Да здесь я, – сказала мать, материализовавшись передо мной, и в одно мгновение положила руку мне на голову, в результате чего я мгновенно перестал чувствовать тело и стал оседать. Но она как-то одним движением положила меня обратно, что-то промурлыкав себе под нос, и сказала: – Все прошло отлично, но тебе и впрямь стоит полежать пару минут. Не думай, я не обижаюсь, все нормально.
Вопросительно взглянув на Диму, я услышал от него ответ:
– Арс, не рыпайся! Мы реально ничего не сможем ей сделать. Я выстрелил, а оказалось, что она все это время была сзади меня. Захотела бы убить – убила бы!
– Умный мальчик! – скосив на него глаза, сказала мать и тут же приказала: – Я сейчас отпущу тебя! Не вставай!
– Я все равно сяду! – уперто сказал я, едва почувствовал свои конечности. – Неудобно лежать.
– Упертый баран! – приподнимая глаза кверху, сказала она, но отключать организм не стала, а просто отошла назад и села на стул. Открыв сумочку, достала тонкую сигарету и закурила. Никакой неуверенности или застенчивости от нее я больше не ощущал. Уверенная в себе женщина, на вид лет тридцати, пользуется косметикой, одежда ярких тонов. Обычная, ничем не примечательная женщина. В ней все было стандартно, вот только это я в ней разглядел лишь сейчас.
Несмотря на то, что курящих я не привечал, да и вообще дыма не переносил, замечание тем не менее я ей не сделал.
– Зачем ты все-таки пришла? – сказал я и сформировал «доспех духа», а потом «электрические кулаки». Техники слушались меня прекрасно. Убрав «электрические кулаки», защитную технику я тем не менее оставил на месте.
– Я сказала правду, – ответила мать. – Я пришла только для того, чтобы открыть тебе скрытые фрагменты памяти и убрать поставленные закладки.
– Да? – не поверил я. – Ну и как? Много их у меня было?
– Около десятка, – как ни в чем не бывало ответила она. – Только со всеми, кроме моих, ты справился самостоятельно. Хороший результат. Да и занимаясь с дедом, ты здорово укрепил свой внутренний мир и повысил гибкость сознания.
– Тем не менее ты легко скрутила меня, словно младенца, – горько усмехнулся я.
– Ну, не так и легко, – ответила она. – Ты не слишком мне доверял, сопротивлялся, понимал, что мне не соперник, но попытки сбивали настрой.
– Все равно не понимаю, – отрицательно закачал головой я. – Ты могла просто зайти, сделать свои дела и уйти, и никто тебя не заметил бы.
– Могла, – ответила она. – Но должна же я была на тебя хоть посмотреть… Да и сам процесс снятия закладок должен был проходить по определенному сценарию. Ты должен был испытать много различных эмоций только для того, чтобы расшатать дверь в закрытые области своих знаний. Не беспокойся, пока ты и не должен ничего вспомнить. Я сняла замок, но дверь не открывала. Знания должны начать проступать понемногу.
– То есть ты все это время воздействовала на меня? – чуть ли не с обидой спросил я.
– Конечно! – удивленно посмотрела она на меня: – Что ты как девочка обиженная? Сам же все понимаешь! Я сделала то, что должна была. А то, что это было неэтично и некрасиво… особенно после долгой разлуки, я промолчу.
– А ты чего молчишь? – вместо ругательства, которое так и просилось на язык, спросил я у Димы.
– А что я должен сказать? – недовольно сказал он. – Разложили нас с тобой, как щенков, даже пикнуть не успели!
– Ну-ну! – примирительно подняла руки мать. – Мы не дрались, чтобы я вас разложила. Да, кое-какие промашки вы допустили, но точно могу сказать, что на подобное способны не столь многие Витязи. Это очень затратная техника, мной лично придуманная. К тому же у нас развивают исключительно личную силу и прямую силовую атаку, так что перестаньте.
– Хорошо! – Я встал и, налив из стоявшего на столе кувшина холодной воды себе на ладонь, умылся прямо так, к умывальнику даже не пошел. Состояние здоровья стремительно улучшалось, и голова уже почти не болела. Немного подумав и поежившись от сходящих под рубашку холодных капель воды, я продолжил: – Итак, судя по тому, что меня не штормит, ты уже сделала все свои дела. Какие твои дальнейшие шаги?