Семен же, наоборот, был для меня непроницаем, он как будто о чем-то глубоко задумался. И мысленно находился явно не с нами. От Машки исходили волнение и поддержка, но эти чувства только сбивали меня с настроя и заставляли внутренне переживать и искать подвох. Все потому, что я слукавил перед Семеном: я не поздно встал, а вообще не ложился спать. А себя привел в порядок с помощью нескольких целительских техник.
Спать мне было никак нельзя. Произошли события, на которые нужно было реагировать и отдавать четкие команды.
Если смотреть с самого начала, то произошло ужасное и нереальное, что вообще даже чисто теоретически не могло произойти, но произошло. Отец и дед убиты. Именно это сказал мне Эдгар, когда прервал мою встречу с Машкой.
Вначале я хотел на него накричать, но потом мне стало понятно, что это по-настоящему важная проблема, чтобы меня потревожить. Это не тот случай, когда стоило промолчать и подождать, когда я наиграюсь, а ведь я собирался провести с Машкой всю ночь, но, как говорится, не срослось.
Не спорю, наверняка и у одного, и у второго Витязя было много врагов, которые с удовольствием хотели скрутить им шеи, но кто мог реально выполнить эту задумку – было неясно.
Что произошло, мне было тоже неясно. Я смотрел новости, но ничего там не нашел, звонил на базу, но и там никто ничего не знал. Ао сказала, что Дима, как мой представитель, поехал на срочный вызов главы клана, который позвонил и перевел силы рода на повышенную степень готовности, а потом пропал со связи. Сразу ему никто дозвониться не мог.
Клановый оператор подтвердил, что он пытался не один раз мне позвонить, но я не брал трубу, тогда был еще один звонок Ао, и все. Дальше – абонент не абонент.
Пока Ао по моему приказу проводила свое расследование по поиску Димы, я позвонил и в род Зиминых, и каково же было мое удивление, когда я узнал, что дед на самом деле жив.
Меня даже соединили с ним, и я пять минут слушал о том, какой я негодяй, потому что уехал из города и забил на учебу. Уже давно нужно было переходить к изучению мочеиспускательной системы и почек, но я вместо этого пропал.
У меня с души упал огромный камень, потому что так нудить насчет моей слабой подготовки никто другой не смог бы. И я стал с большим интересом пытаться разобраться, что же все-таки подвигло Диму сказать что-то про деда.
Наконец-то, спустя два часа, стало известно, что вызов был не просто так.
Виктор Советников погиб. Обычная автомобильная катастрофа, машина выехала на встречную полосу, и ее буквально сплющило в одну невероятную конструкцию. Почему отец в этот раз ехал не в бронированной машине и только с двумя телохранителями, никто так и не мог сказать.
Он только Павлу позвонил и сказал, что ему поступило какое-то анонимное сообщение о том, кто все-таки был предателем в клане и по чьей вине погиб его отец… И все, он буквально в тот же момент покинул территорию особняка. К сожалению, даже экстренное расследование по горячим следам не дало результатов.
Только после этого мне стало понятно, про какого деда говорил Эдгар, и я хоть и порадовался, что это лишь ошибка исполнителя, но поставил себе галочку о доподготовке по русскому языку моих новых людей.
Единственное, о чем могли с уверенностью заявить эксперты, так это то, что произошедшее не было инсценировкой. Погибший со стопроцентной вероятностью являлся Виктором Советниковым. Для меня это было не единственной странностью, которая произошла. Несколько фортелей выкинули и на собрании клана. Причем я явно чувствовал подвох.
Петриченко и его компания совершенно неожиданно для меня примкнули к Павлу. И вместо того, чтобы тянуть одеяло на себя, стали всячески его поддерживать. Причем, что для меня странно, они же и предложили именно его кандидатуру на пост главы клана. Не было никакой попытки уйти от руки молодого Советникова, именно того шага, которого Павел так опасался в тот раз.
Я очень сильно пожалел, что меня не было в этот момент в зале совещаний. У них наверняка светился целый спектр эмоций, которые мне нужно было знать. Причем это мнение поддержали не только они, нейтралы, которые обычно ждали, когда же кто-то возьмет верх в противостоянии, также приняли сторону Павла. Члены моего альянса также быстро смекнули, что происходит что-то очень странное, и что им обязательно необходимо признать нового главу клана.
Только было все не так просто и прозрачно, как это пытались показать… Все из них потом звонили мне и спрашивали совета, а также выражали свое недовольство. Пока приняли решение не вносить смуту в правление Павла. Никто не знает, что и как произошло и какие улики будут найдены…
Вторым странным моментом лично для меня стало то, что на совещании присутствовал Тимофей, и был он по правую руку от Павла. Как сообщил мне Дима, окружающим скормили байку о том, что средний из Советниковых болел. Только Дима знал реальную ситуацию дел, и именно он внимательно всматривался в Тимофея, пытаясь разглядеть в нем фальшь. К сожалению, тот и впрямь выглядел болезненно, но Диму это не смутило, он, как и я, считал, что все не просто так, и чувствовал буквально подкоркой гнилостный запах от этой ситуации.
Причем, что немаловажно, это все произошло в мое отсутствие. Не думаю, что это было решающим, но в какой-то момент совещания Дима явно уловил, что обсуждается некий невидимый противник, который и убил отца.
Что чувствовал я? Много чего… Целый спектр эмоций, причем непростых и довольно противоречивых. Как минимум я был очень рассержен на Павла, он вполне мог бы меня предупредить или просто поставить в известность… Да хотя бы просто назначить того, кто обрисовал бы мне сложившуюся обстановку. А так мне и моим людям, словно врагам каким-то, пришлось чуть ли не диверсионно-разведывательную работу проводить.
С другой стороны, я чувствовал, что это все неспроста. Петриченко, который не стал отстаивать свои интересы, про которые так много говорил. Тимофей, который появился рядом, как будто никуда и не пропадал. И самое главное, Павел, который, по словам Димы, вел себя совершенно нормально и не рефлексировал по поводу своих старых обид.
Поэтому я не сильно переживал из-за отца как такового. Все же близки мы не были. А то, что было в прошлом, я не помнил, даже после того, как мать открыла мне память. Да, я сожалел о том, что его больше нет с нами, но еще больше меня злила его смерть. Что бы я про него ни думал, рядом с ним я был все же под защитой. Прикрытый со всех сторон, в первую очередь от не самых умных родственников и союзников. Теперь этого нет.
Всю ночь и утро я просидел на телефоне, пытаясь решить множество вопросов, направленных на остановку превентивного удара. Это было очень важно. Особенно с учетом того, что Ло выполнил поставленную перед ним задачу, и проверка человека, который следил за нашей территорией и пытался найти информацию, завершилась. Этот человек оказался тем самым связным, на которого вышла мать и которого мне нужно было как-то расколоть.
Теперь становилось понятно, что все странное и непонятное, что со мной происходило в последнее время, и крот в клане Советниковых – это все звенья одной цепи. И чтобы разобраться в этом до конца, мне придется лично сказать матери, что нужна ее помощь. И воспользоваться ей необходимо сразу после возвращения. Иначе по мне нанесут неожиданный удар, который я не смогу отразить.
И самое главное, в чем я себя убеждал все время после победы, заключается в том, что худой мир лучше войны. Я очень сильно хотел, чтобы Павел справился с верховенством в клане. И не нес обиды прошлого в будущее. Потому что едва он начнет отмачивать фортели в мою сторону, как мне тут же захочется его прибить… Да… Уверен, он точно не оценит того, что я не собираюсь бороться за место главы клана… Наверняка будет думать, что это обман. И поэтому сейчас не менее важное: сможет он держать себя в руках или нет?
– Арсений? – снисходительным обращением вывела меня из мыслей Алла.
– Да, Алла Павловна? – сфокусировал я на женщине взгляд. В моменты глубокого раздумья у меня включаются сразу два потока сознания. Одно мыслит, а второе ведет себя как будто ничего не произошло.
Медитации рулят. Хотя я уже могу себе признаться, что основательно забил по возвращении домой на этот пункт развития. У меня банально не было времени, и то в основной своей массе это были тренировки с Ё Лунем. К сожалению, иногда я задумывался так, что это было заметно. Здесь же я аккуратно ел и не должен был никак привлечь внимание. Скорее всего, жена князя заметила, что у меня слегка расфокусирован взгляд или что-то типа того, но не то, что я витаю в облаках…
– На сколько вы приехали в Томск? – спросила она, и я облегченно выдохнул. Ничего она не заметила, просто женщина, у которой такой вот противный голос при общении со мной.
– К сожалению, мне придется сегодня вернуться в Минск, самолет в девятнадцать ноль-ноль, – как мог изобразил я сожаление.
– И что? – якобы удивилась она. – Вы проделали такой большой путь для того, чтобы оказать здесь… И что теперь? Едва нашли Марию, как сразу уезжаете? Это не по-джентльменски…
– Ну, к сожалению, у меня обязанности главы рода… – сказал я, делая вид, словно подбираю слова. – Пусть есть преданные и надежные люди, которые не подведут, но личное присутствие всегда есть личное присутствие. Особенно когда возникла сложная ситуация, которая буквально требует, чтобы на месте был я.
– Что же это за ситуация такая? – задала вопрос Алла, и мы отставили тарелки с совсем небольшим количеством салата на дне.
Спросила так, что я понял – она уже все знает. Семен был для меня сложно читаем, как и Машка. Вероятно, это было что-то наследственное, но не стопроцентное, в этот момент я почувствовал легкое удивление от наследника.
– Судя по всему, – медленно начал я, – вы собирали по мне информацию сегодня и уже знаете, что произошло…
– О чем речь? – уточнил Семен, подобравшись. Политик он был, как говорится, от бога и четко почувствовал изменение обстановки.