— Почти, — оглянулась девочка.
Лицом и телосложением полная копия матери, Лиза Сэведж была незыблемым столпом в жизни Лу-Энн.
Пройдя в комнату, женщина закрыла за собой дверь и уселась на кровать.
— Мисс Салли сказала, что ты плохо позавтракала. Ты себя хорошо чувствуешь?
— У нас сегодня контрольная. Наверное, я просто волнуюсь.
Одним из последствий жизни в разъездах по всему свету было то, что в речи девочки чувствовались оттенки различных языков, диалектов, культур. Смесь получилась весьма приятная, хотя несколько месяцев, проведенных в Вирджинии, уже наложили на речь Лизы мягкие южные интонации.
— Ни за что бы не подумала, что сейчас, после практически сплошных отличных оценок, ты будешь так сильно волноваться, — улыбнулась Лу-Энн.
Она тронула дочь за плечо. Во время бесконечных переездов с места на место Лу-Энн прилагала все свои силы и немалые деньги на то, чтобы преобразовать себя в того человека, кем ей всегда хотелось быть, у которого не было ничего общего с «белым мусором»[9] по имени Лу-Энн Тайлер. Образованная, владеющая двумя иностранными языками, она с гордостью отмечала, что Лиза уже свободно говорит на четырех и чувствует себя как дома не только в Лондоне, но и в Пекине. За десять лет Лу-Энн прошла путь, равный нескольким прожитым жизням. И, учитывая события сегодняшнего утра, возможно, это к лучшему. Что, если ее время истекло?
Закончив одеваться, Лиза уселась спиной к матери. Взяв расческу, Лу-Энн принялась расчесывать дочери волосы — этот ежедневный ритуал предоставлял им возможность поговорить друг с другом, рассказать обо всем важном в их жизни.
— Ничего не могу с собой поделать, я по-прежнему волнуюсь. И не всегда контрольные бывают простыми.
— Как правило, все, ради чего стоит жить, не бывает простым. Но ты прилежно занимаешься, а это главное. Ты стараешься, и это все, о чем я прошу, а оценки меня не волнуют. — Расчесав Лизе волосы, Лу-Энн забрала их в толстый хвост и скрепила заколкой. — Только не приноси домой «четверки».
Мать и дочь рассмеялись.
Когда они спускались вниз, Лиза вопросительно посмотрела на мать.
— Сегодня утром я видела, как ты разговаривала с каким-то мужчиной. Ты и дядя Чарли.
— Ты уже не спала? — Лу-Энн постаралась скрыть свою тревогу. — Было же еще очень рано.
— Как уже говорила, я волновалась из-за контрольной.
— Верно.
— Кто это был?
— Этот человек возводит вокруг поместья ограду с воротами. У него возникли кое-какие вопросы.
— Зачем нам нужна ограда?
— Лиза, мы же уже говорили об этом. — Лу-Энн взяла дочь за руку. — Мы… ну… мы очень хорошо обеспечены финансово. Тебе это известно. В мире есть плохие люди. Они могут попытаться что-нибудь сделать, отобрать у нас деньги…
— Обокрасть нас?
— Да, или что-нибудь другое.
— Что, например?
Остановившись, Лу-Энн села на ступеньку и кивнула, приглашая дочь присоединиться к ней.
— Помнишь, я всегда говорю тебе быть осторожной, следить за окружающими? — Лиза кивнула. — Так вот, это все потому, что плохие люди могут отнять тебя у меня.
Похоже, девочка испугалась.
— Маленькая моя, я вовсе не хочу тебя напугать, но, наверное, в каком-то смысле я хочу, чтобы ты не была безрассудной, следила за тем, что происходит вокруг. Если ты будешь думать головой и держать глаза открытыми, все будет в порядке. Мы с дядей Чарли не допустим, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое. Мама обещает. Хорошо?
Лиза кивнула, и они, держась за руки, спустились по лестнице.
В прихожей их встретил Чарли.
— Ого, сегодня мы выглядим особенно красиво!
— У меня контрольная.
— Ты думаешь, я этого не знаю? Как-никак вчера вечером до половины одиннадцатого повторял с тобой эту тему… Ты получишь отличную оценку, это совершенно точно. Надевай пальто, а я пойду к машине.
— Разве меня сегодня везет не мама?
Чарли оглянулся на Лу-Энн:
— Сегодня я дам маме отдохнуть. К тому же так у нас будет возможность еще раз повторить материал, верно?
— Верно! — просияла Лиза.
Как только она ушла, Чарли повернулся к Лу-Энн. Его лицо стало абсолютно серьезным.
— После того как отвезу Лизу в школу, я кое-что разузнаю в городе.
— Ты думаешь, что сможешь найти этого типа?
Застегивая плащ, Чарли пожал плечами:
— Как знать, может быть, у меня что-нибудь получится. Городок у нас небольшой, но в нем есть много мест, где можно спрятаться. В частности, именно поэтому и мы выбрали его, так?
Лу-Энн кивнула:
— А что насчет Риггса?
— Его я оставлю на потом. Если заявлюсь к нему сейчас, его подозрения только еще больше усилятся. Я позвоню из машины, если у меня что-нибудь будет.
Лу-Энн проводила взглядом, как Чарли и Лиза сели в «Рейнджровер» и уехали. Погруженная в раздумья, она надела теплую куртку, прошла через дом и вышла сзади. Прошла мимо бассейна олимпийских стандартов, окруженного площадкой, вымощенной плиткой, и кирпичной стенкой высотой три фута. В это время года воду из бассейна уже спустили, а сам он был накрыт металлической крышкой. Теннисный корт, вероятно, появится в следующем году. Оба этих занятия не привлекали Лу-Энн. В ее суровом детстве не было возможности лениво перебрасывать желтый мячик или плескаться в хлорированной воде. Однако Лиза обожала плавать и с увлечением играла в теннис, и по приезде в «Куст боярышника» она настойчиво требовала устроить ей теннисный корт. На самом деле Лу-Энн было приятно сознавать, что она задержится здесь надолго и можно будет строить такие долгосрочные планы, как обустройство теннисного корта.
Но все же за прошедшие годы у Лу-Энн появилось одно новое увлечение — и именно туда она сейчас и направлялась. Конюшня находилась примерно в пятистах ярдах за главным зданием и была окружена с трех сторон густой рощей. Крупными шагами Лу-Энн быстро дошла до места. Она наняла несколько работников для ухода за территорией и конюшней, однако никого из них еще не было. Достав из сарая сбрую, Лу-Энн умело оседлала кобылу Джой, названную так в честь ее матери. Взяв висящие на стене кожаные перчатки и ковбойскую шляпу, она вскочила в седло. Джой была у нее уже несколько лет; лошадь переезжала из одной страны в другую — задача непростая, но разрешимая, если имеешь бесконечную чековую книжку. Лу-Энн со своими спутниками прибыла в Соединенные Штаты самолетом; Джой пришлось проделать длительное путешествие по морю.
Одна из причин, по которым Лу-Энн и Чарли остановили свой выбор именно на «Кусте боярышника», заключалась в том, что вокруг поместья было множество конных троп, восходящих, вероятно, еще ко временам Томаса Джефферсона.
Женщина пустила лошадь быстрым шагом, и вскоре особняк остался далеко позади. Выпуская в прохладный осенний воздух облачка пара, лошадь и всадница спустились вниз по пологому склону и повернули. Тропа была зажата с обеих сторон высокими деревьями. Бодрящий свежий воздух прояснил Лу-Энн голову, помог ей думать.
Она не узнала мужчину с бородкой; впрочем, в этом не было ничего неожиданного. Почему-то Лу-Энн всегда думала, что разоблачит ее кто-то незнакомый. Мужчине было известно ее настоящее имя; Лу-Энн также не могла сказать, узнал он его недавно или же уже давно его знал.
Много раз она думала о том, чтобы вернуться в Джорджию и рассказать правду, выложить все начистоту и попытаться оставить этот кошмар позади. Однако подобным мыслям никогда не удавалось вырасти в конкретные действия, и причины этого были очевидны. Хотя она убила человека, защищая себя, ей постоянно приходили в голову слова человека, назвавшегося мистером Радугой. Она обратилась в бегство. Следовательно, полиция предположит худшее. В довершение ко всему, теперь она несказанно богата. И кто проникнется к ней сочувствием и состраданием? Особенно жители ее родного городка. В этом мире такие, как Ширли Уотсон, встречаются не так уж и редко. К тому же нужно учитывать и тот факт, что она совершила абсолютно плохой поступок. Лошадь, на которой она сейчас ехала, одежда, надетая на ней, дом, в котором она живет, образование и знакомство с миром, полученные на протяжении этих десяти лет ею самой и Лизой, — все это было куплено и оплачено, по сути дела, украденными долларами. С точки зрения закона она является одной из величайших мошенниц на свете. Конечно, сама Лу-Энн не побоялась бы судебной ответственности, но тут у нее перед глазами возникло лицо Лизы. И практически сразу же она вспомнила воображаемые слова Бенни Тайлера, услышанные в тот день на его могиле.
«Сделай это ради своего папочки. Разве я когда-нибудь лгал тебе, куколка моя? Папа тебя любит».
Натянув поводья, Лу-Энн остановила Джой и закрыла лицо руками, борясь с болезненными воспоминаниями.
«Лиза, милая моя девочка, вся твоя жизнь — это ложь! Ты родилась в фургоне, стоящем на пустыре, потому что я не могла позволить себе другое жилище. Твоим отцом был никчемный неудачник, и его убили за наркотики. Я держала тебя под стойкой в придорожном кафе в Рикерсвилле, штат Джорджия, где работала официанткой. Я убила человека и из-за этого скрылась от полиции. Твоя мамочка украла все эти деньги, столько денег, что ты даже не можешь себе представить. Все, что есть у нас с тобой, куплено на краденые деньги.
Разве я когда-нибудь лгала тебе, куколка моя? Мама тебя любит».
Лу-Энн медленно слезла с лошади и бессильно опустилась на большой валун, торчащий из земли. Несколько минут она сидела, медленно качая головой из стороны в сторону, словно пьяная, и лишь затем пришла в себя.
Наконец Лу-Энн встала, подобрав с земли горсть камешков, и принялась рассеянно бросать их в гладкую поверхность небольшого пруда, посылая каждый следующий дальше предыдущего быстрыми, изящными движениями запястья. Возврата назад больше нет. И возвращаться не к чему. Она создала себе новую жизнь, однако за это пришлось заплатить ужасно высокую цену. Ее прошлое полностью сфабриковано, от начала и до конца, — и, следовательно, будущее неопределенно. А ее повседневное существование колеблется между страхом полного краха тонкого, хрупкого наружного слоя, скрывающего ее истинную сущность, и бесконечного чувства стыда за содеянное. Но ей есть ради чего жить: она должна сделать так, чтобы жизнь Лизы никак не была затронута тем, что ее мать сделала в прошлом — и сделает в будущем. Что бы ни произошло с ней, девочка не должна пострадать из-за этого.