оей жизни, с тех пор как пошла в школу и до шестнадцати лет. Причем делала это не ради физических упражнений, как сейчас; дрова были нужны для тепла.
— Не переживай, у меня большой опыт.
Возвращаясь назад, Лу-Энн остановилась, восхищаясь задним фасадом особняка. Покупка этого поместья и реставрационные работы в доме были самой большой ее экстравагантностью. И на то были две причины. Во-первых, женщина устала от бесконечных переездов и захотела обосноваться на одном месте, хотя для счастья ей хватило бы чего-нибудь не столь величественного, чем то, что она видела перед собой сейчас. Во-вторых — что было гораздо важнее, — Лу-Энн сделала это по той же причине, по которой в последние десять лет делала практически все: ради Лизы. Она хотела дать дочери настоящий дом, что-то постоянное, надежное, где та сможет вырасти, выйти замуж и родить своих детей. На протяжении десяти лет их домом были гостиницы, взятые в аренду виллы и коттеджи. Лу-Энн не жаловалась на жизнь в такой роскоши, и все же настоящего дома у нее не было. Убогий трейлер на пустыре значил для нее гораздо больше, чем самое роскошное жилье где-нибудь в Европе. И вот теперь у них есть этот дом… Женщина улыбнулась: особняк большой и красивый, и здесь они будут в безопасности. Мысленно произнеся последнее слово, Лу-Энн укуталась в куртку, защищаясь от внезапно налетевшего порыва пронизывающего ветра.
Безопасность? Вчера вечером, ложась спать, она чувствовала себя в полной безопасности — насколько это только возможно при таком существовании, какое приходилось вести всем троим. Перед глазами Лу-Энн возникло лицо мужчины в «Хонде», и она крепко зажмурилась, прогоняя его прочь. Вместо него возник другой образ: лицо другого мужчины, на котором сменяли друг друга различные чувства. Мэтью Риггс рисковал ради нее своей жизнью, а она не нашла ничего лучше, как обвинить его во лжи. И таким ответом лишь еще больше усилила его подозрения…
Задумавшись на мгновение, Лу-Энн бросилась бегом к дому.
Свой кабинет Чарли оформил в стиле мужских клубов в Лондоне. Один угол занимал огромный бар из полированного орехового дерева. На сделанном на заказ письменном столе из красного дерева были аккуратно разложены стопки писем, счетов и другие бумаги. Быстро порывшись в папке с визитными карточками, Лу-Энн нашла ту, которую искала. Затем она взяла ключ, который Чарли хранил наверху на полке, и открыла ящик стола. Достав револьвер калибра.38, зарядила его и поднялась с ним к себе наверх. Тяжесть оружия отчасти вернула ей уверенность в себе. Приняв душ, Лу-Энн переоделась в черную юбку и свитер, надела пальто и спустилась в гараж. Подъезжая к шоссе, она крепко стиснула спрятанный в кармане револьвер, с тревогой озираясь по сторонам, ибо «Хонда» могла притаиться где-то здесь. Выехав на шоссе и убедившись в том, что она одна, женщина облегченно вздохнула. Она взглянула на адрес и телефон на визитной карточке, гадая, не лучше ли было предварительно позвонить. Ее рука потянулась к телефону, но затем она решила просто положиться на волю случая. Если Риггса не окажется на месте, возможно, так будет к лучшему. Лу-Энн не могла сказать, к чему приведет то, что она задумала: разрядит ситуацию или еще больше ее усугубит. Всегда предпочитавшая действие бездействию, она и сейчас не собиралась отступать от своих принципов. К тому же эта проблема касается только ее одной. И она с ней разберется.
Рано или поздно она разберется со всеми своими проблемами.
Глава 26
Джексон только что вернулся из дальней поездки и находился у себя в гримерной, избавляясь от самого последнего своего обличья, когда зазвонил телефон. Это был не домашний телефон, а деловая линия связи, которую невозможно было отследить, и входящие звонки по ней поступали крайне редко. Сам Джексон довольно часто пользовался ею, чтобы передать точные инструкции своим помощникам во всех уголках земного шара. Однако ему не звонил практически никто, что полностью его устраивало. У него имелось несчетное число других способов выяснить, как были выполнены его распоряжения. Джексон схватил трубку:
— Да?
— Кажется, у нас возникли кое-какие проблемы, — сказал голос. — Впрочем, быть может, ничего стоящего.
— Я слушаю.
Сев в кресло, Джексон с помощью длинной прочной нитки снял с носа нашлепку, после чего оторвал наклеенные на щеки латексные накладки, осторожно потянув их за края.
— Как вам известно, два дня назад мы перевели доход за последний квартал на счет Кэтрин Сэведж на Каймановых островах. В «Банк интернасьональ». Все как обычно.
— И что? — язвительно поинтересовался Джексон. — Она жалуется на размеры выплат?
Крепко ухватившись за край белоснежно-седого парика, он потянул его вверх, а затем вперед. После чего снял с головы латексную шапочку, освобождая свои собственные волосы.
— Нет, но мне позвонили из банка, из отдела денежных переводов. Там хотели кое-что уточнить.
— Что именно?
Слушая, Джексон протирал лицо спиртовым раствором, наблюдая в зеркало за тем, как слой за слоем слезает грим.
— Все деньги со счета Сэведж были переведены в «Ситибанк», в Нью-Йорке.
В Нью-Йорке! Переваривая это поразительное известие, Джексон широко открыл рот и снял с зубов акриловые накладки. И сразу же гнилые, кривые зубы стали белыми и ровными. Угрожающе сверкнув глазами, он перестал снимать грим.
— Во-первых, почему из банка позвонили вам, если это ее счет?
— Вообще-то, мне не должны были звонить. Я хочу сказать, раньше такого никогда не случалось. Наверное, тип из отдела денежных переводов новенький. Судя по всему, он увидел мое имя и номер телефона на каком-то документе и ошибочно решил, что я являюсь получателем, а не отправителем, как это есть на самом деле.
— Что вы ему ответили? Надеюсь, у него не возникло никаких подозрений?
— Нет, абсолютно никаких, — нервно произнес голос в трубке. — Я просто поблагодарил его и подтвердил, что все правильно. Надеюсь, я сделал все как нужно, но, разумеется, я решил сразу же доложить вам. Это показалось мне необычным.
— Благодарю вас.
— Я должен предпринять какие-либо дальнейшие действия?
— Я займусь этим сам. — Джексон положил трубку.
Откинувшись назад, он рассеянно потеребил парик. Ни один цент из денег Лу-Энн никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был оказаться в Соединенных Штатах. Здесь деньги легко отследить. Банки подают в службу по налогам и сборам справку по форме 1099-с, а также другие документы, подробно расписывающие финансовые поступления и состояние счетов. В архивы заносятся номера системы социального страхования; требуются учетные данные на каждого налогоплательщика. В случае с Лу-Энн ничего этого не должно было произойти. Тайлер бежала из страны. Беглецы не возвращаются на родину и не начинают платить налоги, даже под вымышленным именем.
Взяв телефон, Джексон набрал номер.
— Да, сэр? — ответил голос.
— Имя налогоплательщика — Кэтрин Сэведж, — сказал Джексон. Далее он сообщил номер системы социального страхования и прочую информацию, относящуюся к делу. — Немедленно установите, подавала ли она в службу по налогам и сборам налоговую декларацию или какие-либо другие документы. Задействуйте все имеющиеся в вашем распоряжении источники, но ответ нужен мне через час.
Джексон положил трубку. В течение следующих сорока пяти минут он расхаживал по квартире с беспроводной гарнитурой в руке — необходимое приспособление, если ты любишь ходить туда и обратно и у тебя такая просторная квартира.
Наконец снова зазвонил телефон. Голос был деловым и четким.
— Кэтрин Сэведж подала налоговую декларацию за прошлый год. Выяснить за такой короткий срок все подробности я не смог; однако, по словам моего источника, доходы, указанные в декларации, были значительными. Также она подала в службу по налогам и сборам заявление об изменении местожительства.
— Давайте ее новый адрес.
Записав на листке бумаги адрес в Шарлотсвилле, штат Вирджиния, Джексон убрал его в карман.
— И еще одно, — продолжал голос. — Мой источник обнаружил еще один свежий документ, имеющий отношение к налоговому счету Сэведж.
— Этот документ составлен ею?
— Нет. Речь идет о форме двадцать восемь сорок восемь. Это доверенность, предоставляющая доверенному лицу полномочия представлять интересы налогоплательщика практически во всех делах, связанных с уплатой налогов.
— Кто этот представитель?
— Некий Томас Джонс. Согласно документам, он уже получил информацию о налоговом счете Сэведж, в том числе изменение адреса и налоговую декларацию за прошлый год. Мне удалось получить по факсу копию формы двадцать восемь сорок восемь. Я могу переслать ее прямо сейчас.
— Пересылайте.
Джексон положил трубку, и через минуту у него в руках уже был факс. Он посмотрел на подпись Кэтрин Сэведж на форме 2848, после чего достал оригиналы документов по соглашению о выигрыше в лотерею, десять лет назад подписанных Лу-Энн Тайлер. Почерк был совершенно другой; но громоздкая и неповоротливая служба по налогам и сборам никогда не станет тратить время на то, чтобы проверить подлинность подписи. Налицо подделка. Кем бы ни был этот человек, он состряпал «липовую» доверенность без ведома Лу-Энн. Джексон взглянул на адрес и номер телефона, указанные «Томасом Джонсом», и набрал номер. Телефон оказался отключенным. В качестве адреса была указана ячейка в почтовом отделении. Джексон не сомневался, что и эта ниточка также приведет в тупик. Этот человек получил доступ к информации о налоговых выплатах Кэтрин Сэведж и ее новом адресе, а все сведения, сообщенные им о себе, были ложью.
Однако не это неожиданное обстоятельство, каким бы тревожным оно ни было, вызвало у Джексона наибольшее раздражение. Откинувшись на спинку кресла, он уставился в стену, а мысли его тем временем описывали расширяющиеся круги. Лу-Энн вернулась в Соединенные Штаты, несмотря на его строжайший запрет. Она ослушалась его. Одно это уже было достаточно плохо. Проблему усугубляло то, что теперь Лу-Энн заинтересовался кто-то еще. Почему? Где этот человек в настоящий момент? Вероятно, там же, куда прямо сейчас собирался направиться Джексон: в Шарлотсвилле, штат Вирджиния…