Алисия снова посмотрела на останки грузного следователя из отдела убийств.
— Что все это значит, Питер? Зачем ты задавал мне эти вопросы?
— Ну, мне нужно было выяснить, как много тебе известно. Мне нужно было выяснить, что рассказал тебе Донован.
Она резко высвободила свою руку.
— Томас? Как ты узнал про Томаса? Я больше трех лет не виделась и не разговаривала с тобой.
— Неужели прошло уже столько времени? — уклончиво сказал Джексон. — Ты ни в чем не нуждаешься, да? Ты же знаешь, тебе достаточно лишь попросить.
— Чеки от тебя приходят регулярно, — с оттенком горечи произнесла Алисия. — Деньги мне больше не нужны. Но было бы неплохо хоть изредка видеться с тобой. Понимаю, ты очень занят, но мы ведь как-никак родственники.
— Знаю. — Он опустил взгляд. — Я всегда говорил, что буду заботиться о тебе. И я сдержу свое слово. Мы одна семья.
— Кстати, я на днях говорила с Роджером.
— И как поживает наш никчемный, опустившийся младший брат?
— Ему были нужны деньги. Как всегда.
— Надеюсь, ты не перевела ему ни цента. В прошлом я уже достаточно давал Роджеру, даже инвестировал от его имени. Ему нужно было лишь держаться в рамках разумного бюджета.
— В Роджере нет ничего разумного, ты это прекрасно знаешь. — Алисия беспокойно посмотрела на брата. — Я послала ему немного денег.
Джексон начал было что-то говорить, но она остановила его.
— Знаю, ты повторял одно и то же все эти годы, но я просто не могла допустить, чтобы моего родного брата вышвырнули на улицу.
— А почему бы и нет? Возможно, это стало бы лучшим событием в его жизни. Роджеру незачем жить в Нью-Йорке. Это слишком дорогой город.
— Он бы этого не перенес. В отличие от отца, Роджер слабый.
При упоминании об отце Джексон нахмурился. Минувшие годы не излечили сестру от слепоты в этом вопросе.
— Ладно, я не хочу терять время, обсуждая Роджера.
— Питер, я хочу, чтобы ты мне объяснил, что происходит.
— Когда ты познакомилась с Донованом?
— Зачем тебе это нужно?
— Пожалуйста, просто ответь на мой вопрос.
— Почти год назад. Он написал пространную статью о нашем отце и его выдающейся карьере в Сенате. Это был блестящий, неотразимый материал.
Джексон покачал головой, не в силах поверить своим ушам. Впрочем, так и должно было быть: сестра увидела прямо противоположное истине.
— И я позвонила Томасу, чтобы его поблагодарить. Мы пообедали вместе, затем поужинали, и… ну, все было замечательно. Невероятно замечательно. Томас — благородный человек, и у него благородная цель в жизни.
— Совсем как наш отец? — презрительно скривил рот Джексон.
— У них много общего! — негодующе сказала Алисия.
— Воистину тесен мир. — Он покачал головой, поражаясь прихоти судьбы.
— Почему ты так говоришь?
Поднявшись на ноги, Джексон развел руки, словно пытаясь охватить всю комнату.
— Алисия, как ты думаешь, откуда все это?
— Ну как же, это куплено на деньги семьи.
— На деньги семьи? Их нет. Ни цента. Все растрачено много лет назад.
— О чем ты говоришь? Я знаю, что отец столкнулся кое с какими финансовыми затруднениями, но он поправил свои дела. Как бывало всегда.
Джексон бросил на сестру презрительный взгляд.
— Хрена с два отец поправил свои дела, Алисия! Сам он за всю свою жизнь не заработал ни цента. Состояние было скоплено задолго до того, как отец появился на свет. А он лишь его промотал. Мое наследство, твое наследство! Растратил его на себя и на свои долбаные мечты о величии! Отец был обманщиком и неудачником.
Вскочив с места, Алисия отвесила брату пощечину.
— Как ты смеешь! Всем, что у тебя есть, ты обязан отцу!
Джексон медленно потер щеку в месте удара. Его настоящая кожа была бледной, словно всю свою жизнь он провел в стенах храма, подобно буддийскому монаху, что в определенном смысле соответствовало действительности.
— Десять лет назад я подстроил тиражи Национальной лотереи, — тихо промолвил он, пристально глядя в испуганное, ошеломленное лицо сестры. — Все эти деньги, все то, что у тебя есть, — это из тех выигрышей. Ты получила все от меня. А не от милого дорогого папочки.
— Что ты хочешь сказать? Как тебе удалось…
Не дав сестре договорить, Джексон силой усадил ее назад на диван.
— Я получил почти миллиард долларов от двенадцати победителей лотереи, тех самых, которыми занимался Донован. Я забрал их выигрыши и вложил деньги в дело. Помнишь связи деда в элитных кругах Уолл-стрит? Вот он действительно зарабатывал деньги. Долгие годы я поддерживал эти связи с одной конкретной целью. С тем огромным состоянием, собранным из выигрышей в лотерею, которое, как считали на Уолл-стрит, происходило из «фамильных денег», я стал для всех этих людей желанным партнером. Мне предлагали самые выгодные сделки, я первым узнавал обо всех гарантированно выигрышных делах. Это самая строго охраняемая тайна богатых, Алисия. Они всегда и везде оказываются первыми. Я покупаю акции по десять долларов до того, как они поступают в открытую продажу, а уже через двадцать четыре часа после того, как они появляются на бирже, их стоимость доходит до семидесяти долларов. Я продаю их простым людям, получаю шестьсот процентов чистой прибыли и перехожу к следующей сделке. Это было все равно что печатать деньги; все определяется тем, кого ты знаешь и что выкладываешь на стол. Когда ты приносишь миллиард долларов, поверь мне, все вытягиваются в струнку и внимательно выслушивают тебя. Богатые становятся богаче, а бедняки так и остаются бедными.
Джексон возбуждался все больше. Еще на середине объяснений брата у Алисии задрожали губы.
— Где Томас? — едва слышно произнесла она.
Джексон отвел взгляд и облизал пересохшие губы.
— Алисия, он был тебе не пара. Совсем не пара. Лицемер. И я уверен, все это ему нравилось. Все то, что было у тебя. Все то, что я тебе дал.
— Был? Был не пара? — Встав, Алисия стиснула руки с такой силой, что кожа ее словно вскипела. — Где Томас? Что ты с ним сделал?
Джексон молча смотрел на нее, выискивая что-то в чертах ее лица. Внезапно до него дошло, что он ищет что-либо искупительное. Находясь вдалеке, он сохранял сложившийся давным-давно идеализированный образ сестры, ставил ее на пьедестал. Встретившись с ней лицом к лицу, Джексон вдруг обнаружил, что этот образ не соответствует действительности. Наконец он принял решение. Его голос прозвучал небрежно, хотя сами слова были очень серьезными.
— Я его убил, Алисия.
Застыв на мгновение, она рухнула словно подкошенная. Успев подхватить сестру, Джексон уложил ее на диван, на этот раз уже совсем не нежно.
— Не надо так! Уверяю, будут и другие мужчины. Ты можешь обойти весь земной шар в поисках нашего отца. Донован им не был, но я не сомневаюсь в том, что ты будешь искать и дальше.
Однако Алисия его не слушала. По щекам у нее текли слезы.
Не обращая на них внимания, Джексон продолжал, расхаживая перед сестрой словно преподаватель перед аудиторией из одного-единственного студента:
— Алисия, тебе придется уехать из страны. Я стер на автоответчике твое сообщение Доновану, поэтому полиция ни о чем не догадается. И все-таки, поскольку ваши отношения продолжались целый год, о них могут знать и другие. В какой-то момент полиция непременно заявится к тебе. Я обо всем позабочусь. Насколько я помню, ты всегда обожала Новую Зеландию. Или, быть может, ты предпочтешь Австрию… В детстве мы несколько раз очень мило проводили там время.
— Прекрати! Прекрати, чудовище!
Обернувшись, Джексон обнаружил, что она поднялась на ноги.
— Алисия…
— Я никуда не поеду!
— Позволь мне выразиться предельно ясно. Ты слишком много знаешь. Полиция будет задавать вопросы. У тебя нет никакого опыта в таких делах. Из тебя без особого труда вытянут всю правду.
— Тут ты совершенно прав: я собираюсь незамедлительно позвонить в полицию и все рассказать!
Она направилась к телефону, но Джексон преградил ей дорогу:
— Алисия, будь благоразумна!
Она что есть силы принялась колотить его кулаками. Ее удары не причиняли ему физического вреда; однако они воскресили воспоминания о бурном столкновении с другим членом семьи. В то время отец был физически сильнее Джексона, он подавлял его так, как с тех пор Джексон никому не позволял подавлять себя.
— Я его любила, будь ты проклят! — пронзительно вскрикнула Алисия. — Я любила Томаса!
Джексон сосредоточил на сестре взгляд своих водянистых глаз.
— Я тоже любил одного человека, — тихо промолвил он. — Человека, который должен был отвечать мне взаимностью, уважать меня, но не делал этого.
Несмотря на годы боли, стыда и чувства вины, сын Джека сохранил глубоко погребенные чувства к своему отцу. Чувства, о которых он никогда не задумывался, о которых до сих пор никогда не высказывался вслух. Этот эмоциональный вихрь, закружившийся с новой силой, произвел на него страшное действие.
Схватив сестру за плечи, Джексон грубо швырнул ее на диван.
— Питер…
— Заткнись, Алисия! — Он сел рядом с ней. — Ты уезжаешь из страны. Ты не будешь звонить в полицию. Это понятно?
— Ты сошел с ума, ты спятил! О господи, я не могу поверить в то, что это происходит!
— На самом деле в настоящий момент я абсолютно убежден в том, что являюсь наиболее рациональным членом семьи. — Глядя сестре в глаза, он повторил медленно и раздельно: — Ты никому ничего не расскажешь, Алисия, это понятно?
Она посмотрела ему в лицо, и внезапно ее охватила дрожь. Впервые за весь разговор гнев сменился ужасом. Минуло уже много времени с тех пор, как Алисия в последний раз видела своего брата. Сейчас она не могла узнать того мальчика, с которым когда-то возилась вместе, чьим возмужалым умом восторгалась впоследствии. Человек, сидевший напротив, не был ее братом. Это было олицетворение чего-то совершенно другого.
Торопливо сменив линию, Алисия заговорила как можно спокойнее: