— Так кто вам дал заказ?
Ножичком, острием, провести по низу живота, чтобы подрезать кожу, чтобы кровь закапала.
— Так кто?.. Адрес! Быстро!.. Считаю до трёх!..
Молчит. А если мы по родственникам пройдёмся? А ведь пройдёмся. Ты поверь!
Верит. Зубами скрипит. Дозревает…
— Ну!
Нет адреса, но есть контактный телефон… Так, давай звони, не тяни! Скажи срочное дело, что операция на грани провала, что нужны деньги и совет. Скажи хоть что-нибудь!
— Давай, давай!
Говорит. Убедительно говорит, потому что родственники. Место, время…
Дрогнули заказчики.
Спасибо тебе, Абдулла. Покойся с миром. И со своим мужским достоинством, которое осталось при тебе!
Машина. Серый джип. В меру старый и ободранный. Который не бросается в глаза.
Заказчик деньги привёз, но больше, чтобы узнать, что случилось. Или приехал, чтобы ниточку обрезать. Не исключено, что так. Лучше на рожон не соваться, чтобы пульку в лоб не схлопотать вместо купюр. Бережёного бог бережёт. Так что, тут лучше рисковать чужими головами. Вот этими.
— Машину видишь?
— Вижу.
— Возьми приятелей, подойди к ней.
— Зачем?
— Просто так. Встань возле капота, чтобы уехать нельзя было. И ещё сзади.
— Зачем?
— Затем, что надо! Чтобы получить двести долларов. Вот эти!
И сразу всё стало понятно.
— Как только я появлюсь — уходи.
Теперь зайти в подворотню, встать в тени, осмотреться, вытащить пистолет, тщательно прицелится.
К джипу подошла нанятая толпа. О чем-то заголосила, зажестикулировала, привлекая к себе внимание и блокируя машину.
Пора… Выстрел!
Лопнуло, взорвалось, зашипело левое заднее колесо. Машина осела на диск. Ах, какая неудача! Ну, ну же!.. Приоткрылась дверца. Высунулся водитель, посмотрел назад. Увидел сдувшийся баллон.
Да, не повезло.
Вышел, посмотрел, зачем-то постучал ногой по резине. Наклонился. Подозрительно скосился на толпу местных мужиков. Что-то крикнул им. Ему ответили многоголосьем. И он ответил. И потому не заметил, как справа к машине подошёл ещё один прохожий и, дёрнув дверцу, быстро сел на пассажирское сиденье. Без паузы скомандовал по-английски:
— Тихо!
Ткнул назад дуло пистолета, пальнул в сиденье для острастки, заметив там неясное движение. Кто там?.. Какой-то мужик… с белой рожей! Не от страха, а по природе, по национальной принадлежности.
— Сиди смирно, если хочешь жить.
Молчит, глаза пучит.
В кабину сунулся водитель. Не сразу сообразив, выругался:
— Падла, колесо лопнуло. Наверное, эти…
Что?.. Что он сказал?!.. Что?!.. Колесо лопнуло?.. Ну да…
Он сказал: «Лопнуло колесо» и «падла». По-русски! А это наше слово! Родное! Иностранцы такое не знают! Наши?!
Водитель растерянно посмотрел на нежданного пассажира.
Скомандовать, жёстко и тоже на родном:
— Сел, быстро! Или положу, нахрен, на месте!
Услышал, понял, сел.
— Деньги?
— Какие деньги?
— Для Абдуллы. Быстро!
— А сам Абдула где? — тихо спросил мужчина сзади.
— Ранен. Он меня за деньгами прислал.
— Доказательства?
Какие доказательства? Какие могут быть доказательства, когда Абдулла, равно как и несостоявшиеся исполнители, залегли на метр в грунт.
— Ты кто? — довольно спокойно спросил мужчина, хотя у него перед носом маячил пистолет.
— Хрен в пальто! Деньги!
— Деньги я отдам только Абдулле. Лично.
Крепкий дядя.
— А если я осерчаю и начну стрелять?
— Не начнёшь. Зачем тебе трупы? Тем более иностранцев.
А вот тут он ошибается, сильно ошибается. Трупов он не боится. За ним уже столько трупов!
Водитель шевельнулся, чуть опустил руку.
— Сидеть!
— Да сижу я, сижу. Ты чего, дядя, психуешь? — доброжелательно улыбнулся водила. Но руку подвинул ещё на сантиметр.
— Замри.
Нет, не замер. Не внял просьбе.
Выстрел!
Неверно оценивший угрозу водитель осел на сиденье. В голове его образовалась дырка, такая же, как в колесе.
— Ты что, рехнулся? — даже не испугался, удивился мужчина.
— Нет, я делаю свою работу. Деньги!
Протянул пакет:
— Всё?
— Нет. Кто тебя послал?
— Зачем тебе это знать? Деньги ты получил, теперь уходи. Или стреляй. Если решил стрелять.
Раз просят… Выстрел!
Мужчина схватился за раздробленное плечо. Заскрипел зубами.
— Ну?
— Ты ничего не добьёшься. Один хрен ты убьёшь меня.
— Убью, но в одном случае ты уйдёшь легко, а в другом…
— Не пугай. У тебя нет времени возиться со мной. В любую минуту к нам могут подойти полицейские или любопытные. И увидят труп. А уехать ты не можешь, потому что ты колесо пробил. Ты можешь меня только убить.
Да, тут он прав. Времени на манёвр нет. Его можно только убить. Что он ещё говорит?..
— Но я могу предложить тебе вариант…
Даже так?
— Ты уходишь с деньгами. И имеешь время исчезнуть из этой страны раньше, чем тебя начнут искать.
Нет, всё-таки он его не за того принимает. Принимает за мелкого урку, который решил сорвать куш. Кто же за ним стоит? Внешняя разведка или ГРУ? Кому он служит? Хорошо служит.
— А если я оставлю тебя в живых и оставлю деньги, изобразив, что это ты с сообщниками решил взять кассу. Только у вас что-то не связалось. А? Погладят тебя по головке?
— Валяй. Моя карьера всё равно кончена. Я засвечен. И голове моей теперь цена — грош в базарный день. Так что делай, что хочешь.
— Зачем вы заказали Президента?
— Не знаю. Это не моего ума дело. Это не моя операция. Я лишь передаточное звено.
— От кого к кому?
— Не надо пытаться меня ловить на слове. Ты ничего не узнаешь.
— Но хотя бы кто твои хозяева? ФСБ? Разведка?
Молчание. Отрешённый взгляд. Кто же он такой, бесстрашный?
И вдруг как молния в голове — догадка. Всё связалось! Всё и сразу! Неужели?.. Как убедиться? А если, как говорит наша мелкоуголовная шпана, взять его на понт? Может, он дрогнет, выдаст себя? Усмехнуться, сказать спокойно и уверенно:
— А я знаю, кому ты служишь.
И резко, неожиданно назвать имя Главного хранителя Хозяина.
Дёрнулось лицо. На одно малое мгновение. Но тут же окаменело. И пот, капельки пота на висках…
— Я не знаю такого!
А вот это он зря сказал, он должен был просто промолчать, если не знает. А он решил усилить… Переборщил.
— Больше я тебе ничего не скажу.
— А мне и не надо. Всё, что нужно, я узнал. Спасибо тебе. И прощай. Ты очень крепкий служака.
Выстрел.
И тишина.
Вот как оно всё обернулось!
— Я вижу, что ты хочешь об этом поговорить, но не знаешь, как про это спросить?
— Хотелось бы. О мусорщиках весь город судачит. Чем я хуже?
— Тогда спрашивай.
— Спрашиваю: «Кто?» Хотя догадываюсь об ответе.
— Боюсь, не догадываешься.
Пауза…
— Тогда кто, если не они?
— Наши.
— Наши?!
— Да. Свои в доску, пацаны с московским говором.
— Те, которые в джипе?.. Так это ты их?
Быстро Сергей фактики связал: взорванные мусоровозы и джип с двумя трупами.
— Я. Других вариантов не было. Я засветился.
— То есть люди в джипе были заказчиками?
— Передаточным звеном от заказчика к исполнителям.
— Но зачем? Местный Хозяин — наш друг! Союзник. И вообще… Мы его пятнадцать лет вылизывали, как кот причинное место! Он к нам чуть не каждые полгода прилетает ручку Первому облобызать.
— Ну и что? Разве союзник не может быть покойником? А покойник союзником?
— Тогда ни черта не понимаю! Кому он дорожку перешёл?
— Одному нашему общему знакомому.
— Ему?!
— Да. Ему самому! Хранителю тела.
— Час от часу!.. Ты уверен?
— Процентов на восемьдесят. Но, думаю, скоро смогу узнать наверняка.
— Ты уж лучше узнай. Хотя… Нет, всё равно не понимаю.
— Могу тебя успокоить: я тоже.
И это было так. Зачем заказывать того, кто верой и правдой?.. Не потому что любит Россию-матушку, так как когда-то учился в Университете дружбы народов в Москве, а потому, что без поддержки «большого брата» вмиг лишится трона и головы.
Всякий маленький правитель должен на кого-то опираться. На чьи-то деньги и пушки. Раньше половина Африки и Азии ходили под СССР. Теперь многие переметнулись к заокеанским хозяевам. Но не все. Этот, может, и хотел бы, да грехи не пускают. Несколько лет назад он, несмотря на протесты мировой общественности, повесил два десятка белых эмиссаров, отчего впал в немилость. Отсюда образовалась его большая и чистая, хотя и не бескорыстная, любовь, на которую отвечали взаимностью до недавнего времени.
Но вдруг что-то изменилось.
Что?.. Вопрос…
— У тебя всё? — спросил Сергей.
— Надеюсь.
— Ну, тогда моя очередь сказки сказывать. Ты какие любишь? Волшебные или страшные?
— От тебя волшебных дождёшься.
— Тогда страшные. Ты когда последний раз выходил на связь с Галибом?
— Двое суток назад.
— Напрямую?
— Ну, нет, конечно. Через Помощника.
— А с Помощником как — накоротке встречался?
— Как с тобой. За ручку держался.
— Хоть не лобызался?
— А ты что, за мой моральный облик опасаешься?
— Нет, за твоё личико. Узнаваемое.
— Я в гриме был.
— В гриме или маске?
— В маске. Полной.
— Это радует. А глаза?
— Цветные контактные линзы.
— А раньше?
— И раньше. Линзы, парик, перчатки, шапочка, чтобы волосами не сорить… Полный джентльменский набор. А что такое?
— Ничего особенного, если не считать, что твой Помощник убит.
— Когда?!
— Пять часов назад.
— А охрана? Он никогда не оставался без прикрытия!
— Охранник и убил. Зарезал, как телка в сортире, и тихо смылся. Отсюда вопросы, которые он мог успеть задать покойнику. Про тебя. А покойник мог сболтнуть лишнее. Люди перед смертью бывают опасно разговорчивы.