Кто это?.. Опасность! Теперь лучше кровью истечь или самого себя порешить, чтобы в чужие лапы не попасть!
Голос:
— Ты чего подставляешься?
Знакомый голос! Серёга?.. Он!
— Куда попало?
— В ногу.
— Кость цела?
— Вроде да.
— Зажми рану. Кровища из тебя хлещет, как из барана…
— Зажал.
Между плотно стиснутыми пальцами просачивалась частыми толчками кровь. Капала, стекала тонкими струйками.
— Ты как здесь?
— Мимо проезжал.
Понятно — наблюдение за наблюдающим. Как в том, про публичный дом, анекдоте. Ну-ну.
— Держись!
Машину резко бросило в сторону, взвизгнули тормоза.
Какой-то пустой переулок с глухими стенами. Серёга перегнулся назад, бегло осмотрел рану, вздохнул, перехлестнул ногу жгутом, скрутил сильно.
— Ох!..
Спросил коротко:
— До врача два часа ходу. Выдержишь или помрёшь?
— Не знаю.
— Надо выдержать. В госпиталь, сам понимаешь, я тебя отвезти не могу. Таких, как мы, лечить можно только по блату.
Это понятно. Таких, как они, вообще не лечат…
— Поедем быстро. Трясти будет.
— Ничего, потерпим.
— Ну смотри! — Серёга ободряюще хлопнул по плечу.
— М-м-м…
— Что? Отдаёт?
Посмотрел испытующе, так что до самых печёнок. Выходит, не ободрял, выходит, проверял, вынесет ли пациент дорогу. Нет, не выдержит, умрёт от болевого шока. Или будет мычать и охать на каждой кочке, привлекая к себе внимание. И что со всем этим делать?
Тут есть два варианта.
Первый — везти к врачу, рискуя напороться по дороге на полицию или погореть на докторе, который капнет куда надо. И может всё равно не довезти.
Второй… Второй понятный. Лёгкий. И рекомендуемый. Наименее рискованный. Тяжелораненых в чужих тылах на себе не таскают, чтобы они за собой всех не утянули. Тяжелораненые получают укол «милосердия» или удар ножа в сердце и остаются лежать голыми в наскоро вырытой могилке с отрубленными головой и пальцами рук, по которым его можно было бы опознать. А голову и руки закапывают где-нибудь далеко и отдельно. И это не жестокость, это правило, которое не обсуждается. Их не для того забрасывают, чтобы они друг с дружкой нянькались, а чтобы дело делали. Что выберет Серёга?
Резкий, с визгом шин, поворот. Качнуло так, что в глазах потемнело.
— Больно?
— Терпимо.
— Врёшь?
— Вру.
Сергей выругался молча, одними губами. Дал по тормозам. Оглянулся, словно примериваясь. Потянул что-то из бардачка. Шприц? Шприц!
— Ты это… не обессудь. Не дотерпишь ты до врача. — Резко перегнулся назад.
Укол в плечо. Не больно… Серёга… А впрочем, как иначе?.. В голове помутилось, глаза затянуло черным. Услышал только:
— Ну что за жизнь сучья!..
И всё. И темнота.
— У нас проблемы. Утечка информации, Джандаль считает, что от нас.
— Почему от нас?
— Своим он верит. А нам нет. Они не верят «янки».
— Верить можно только дедушке, который умер.
Но утечка точно была, потому что бойцов Джандаля ждали. И встретили. Пулемётным огнём в упор.
— Что делать с Джандалем? Он рвёт и мечет.
— Прикармливать! Теперь уж точно. Нам лишние враги не нужны. Тем более такие! Он должен быть с нами, а не против нас. Он нужен нам.
— Почему?
— Хотя бы потому, что честно отрабатывает деньги, в отличие от многих других, которые только обещают. Дайте ему отступные и наводку на кого-нибудь из наших прежних друзей. Уже не нужных. Найдите или создайте. Пусть он считает, что это они… Короче, найдите ему козла отпущения.
— Какого козла? Куда его отпускать?
— Это русская пословица. А того козла… отпускать не надо. Надо на него всё повесить.
— Что повесить?
— Все грехи наши. Ваши в первую очередь… Повесить и… концы в воду.
— Концы? Зачем их в воду?
— Затем, чтобы они не болтались… Впрочем, это я вам объяснить не берусь. Найдите ему виновных, которых он сможет… Это надо сделать чужими руками, чтобы двух зайцев убить. Только не надо спрашивать, каких и где!.. Надо учить фольклор вероятного противника. Он скажет об его менталитете больше, чем аналитические записки наших умников. Пусть Джандаль с вашей помощью найдёт виновных в утечке информации, отомстит им и успокоится. Ему нужны головы — так дайте ему их. Только ненужные, только отработанный материал. Нам давно пора провести ротацию. Чтобы поднимались новые всходы, требуется расчищать им путь. Действуйте…
Свет… Голоса… Точно не ангелов. Ангелы такими голосами не говорят — только черти. Только чёрт. Только один хорошо знакомый чёрт — Серёга!
— Очухался?
Вокруг сумрачно, над головой белёный потолок, лампа… Не больница… точно не больница. Хочется надеяться, что не морг.
— Где я?
— У Аллаха за пазухой. Повезло тебе, юноша бледный! И заметь, это не метафора — точно бледный, потому как кровушки чуть не треть потерял.
— Довёз, значит?
— Довёз. Не стал бы, да только на тебе слишком много завязано. Мне одному не распутать. Так что ты мне вариантов не оставил.
Ну да, не благородства ради, но дела для…
— Как соображалка? Работает?
— Вполне. Сколько я дней без сознания?
— Два. А что?
— А то, что у меня назначена встреча с нашим общим знакомым. Надеюсь, они ничего не знают?
— Шутишь. Что же я буду им о каждой твоей болячке докладывать? Они ещё замену тебе попросят, а её нет.
— А ты?
— Спасибо за доверие. Но я лучше пешком постою. Тебя они знают, меня нет, так что тебе играть до конца.
— До моего?
— До твоего. — Сергей сказал это без улыбки. Сказал серьёзно, потому что должность Посредника не подразумевает подмену. Она пожизненная. А как долго продлится его жизнь — кто знает? А кто знает — про то не скажет. Увяз коготок… Не вырваться птичке.
— Что Галиб?
— Плохо Галиб. После смерти Помощника закрылся в комнате и никого к себе не допускает. Считает, что приходили за ним, да дверью ошиблись.
— Хреново.
— Что хреново? Что он прячется?
— Пусть хоть сто лет прячется, только через несколько дней может случиться важный разговор.
— С кем?
— С дяденькой из Белого дома.
— Оп-па! В таком состоянии он много чего может наговорить.
— Он не сможет ничего наговорить, потому что не разговаривает! Молчун он!
— Ну да, верно. Язык ему вырвали. С корешком. Есть другие помощники?
— Есть. Но они не в теме. Доверенный помощник был один. Кроме того, они не смогут правильно выстроить беседу.
— А если отложить?
— Если вторая сторона захочет отложить… Сбой в таких встречах всегда истолковывается, как потенциальная ненадёжность партнёра.
— Печально — один труп, один немой идиот и дядя Сэм на прямом проводе. Здравствуй, Санта-Клаус, Новый год.
— Что будем делать?
— Подбирать человека на роль помощника.
— Не успеть.
— А это уже не мои, а твои проблемы. Галиб твой кадр, ты его сотворил из своего ребра, тебе с ним и возиться. Справишься — молодец. А нет — пеняй на себя. Только на себя.
И тут же суток не прошло, как прилетело…
— Помощником Галиба назначаетесь вы.
Вот это поворот!
— Это невозможно. По регламентам моей Организации я не могу…
— Можете. Это приказ вашего Главнокомандующего. Я лишь передаю приказ как его доверенное лицо. Опекать Галиба придется вам. Лично! Слишком много поставлено на кон. Можете придумывать себе легенды, можете менять внешность — это ваше дело, ваша кухня, но вы должны быть всегда рядом с ним, обеспечивая его безопасность и его внедрение… Галиб становится крайне важной, стратегической фигурой. Рисковать им мы не можем.
— А мной можно?
— Вами? Риск — это ваша работа. Галиб — товар штучный. А вы…
Хранитель Главного тела усмехнулся.
— Вы, конечно, герой, но рядовой герой. Таких… хватает. Если страна прикажет быть героем, то у нас героем становится любой. Слышали такую песню? Ну, так вот, вам отдал приказ ваш непосредственный и главный начальник. А его приказы, я так понимаю, не обсуждаются. Прошу принять к исполнению.
И Главный Хранитель усмехнулся еще раз. Уже откровенно злорадно. Потому что зуб имел…
— Что нужно ответить при получении указания вышестоящего начальника?
— Хорошо, я понял.
— Не «хорошо», а «есть»! Потому что нехорошо, если «хорошо». Хорошо — когда как положено. В серьезных организациях.
И Главный Охранник замер в ожидании, наслаждаясь моментом. Своего торжества.
И пауза тянулась…
— Есть!
Вот как всё обернулось. Кажется, это именно тот случай, когда кукла начинает руководить кукловодом, когда полено с длинным носом дёргает за ниточки, привязанные к рукам Папы Карло! Чёрт побери этот деревянный чурбак!
— У Галиба появился новый помощник.
— Надеюсь, достойный?
— Вполне. Помощником Галиба назначен я.
Серёга даже не удивился. Даже ручками не всплеснул.
— Достойная кандидатура. Лучше не придумать.
— Ты знал?
— Догадывался. Другого пути у них нет. С Галибом никто кроме тебя не справится. А готовить нового человека — это время. А времени нет. Ты и так уже засвечен. Как кинозвезда.
— А что будет, когда я закончу с Галибом?
— Что? Не знаю… Ордена, почётная пенсия, любящая жена, встречи со школьниками, дача в Подмосковье.
— Я даже знаю, какая дача… И знаю её площадь: метр на два и потолок деревянный из сосновых досок. И догадываюсь, кто меня в ней пропишет.
Сергей опять пожал плечами.
— Мы не можем загадывать, мы можем только подчиняться. Не я тебя выбрал на эту должность.
Да, верно, не он, а Куратор. Который собрал по кусочкам Контору и отправил на связь с Первым именно его, чем подписал ему смертный приговор. Он единственный, через кого можно нащупать Организацию. И теперь им можно затыкать любую дырку. Вот они и затыкают.
И всё Серёга понимает, в том числе последствия. А скорее всего, не понимает, а знает. И не исключено, что не просто знает, а сам всё это организовал. Ведь это в духе их Организации — говорить одно, думать другое, подразумевать третье, а предполагать — четвёртое. И так до бесконечности.