– Решено.
– И еще одно, – добавляет канцлер.
– Что?
Я напрягаюсь, мой язык уже готов отключить микрофон.
– Пока не забыл. Я хочу, чтобы вы зачитали обращение с палубы моего воздухолета.
Бросаю испуганный взгляд на Паскао, и хотя он понятия не имеет, что сказал мне канцлер, но хмурится, видя, как побледнело мое лицо. С корабля канцлера? Конечно. Надо же было посчитать его таким простачком! Простые меры предосторожности. Если во время обращения что-то пойдет не так, я буду в его руках. Не призови я людей подчиниться Колониям, а скажи что-нибудь иное, он убьет меня прямо на палубе воздухолета, в окружении его людей.
Когда канцлер заговаривает снова, в его голосе слышится удовлетворенность. Он точно знает, что делает.
– Вы ведь согласны, что ваши слова прозвучат куда весомее с палубы воздухолета Колоний? – спрашивает он и снова хлопает в ладоши. – Будем ждать вас на базе ВМС номер один через несколько часов. Мне не терпится увидеть вас своими глазами.
Джун
Открытие, что я могу быть как-то связана с чумой, разрушило мои планы.
Я не иду с Патриотами и Дэем минировать доки воздухолетов, я остаюсь в госпитале. Лаборанты подключают меня к установке и проводят серию тестов. Кинжалы и пистолет лежат рядом на тумбочке, чтобы не задевать всевозможные провода, и только один нож остается у меня за голенищем ботинка. Иден сидит на кровати рядом со мной, кожа у него болезненно бледная. Спустя несколько часов меня начинает одолевать тошнота.
– Первый день самый трудный, – ободряюще улыбается Иден. – Потом будет легче.
Говорит мальчик медленно, вероятно, из-за снотворного, которое ему дают для улучшения сна. Он наклоняется, похлопывает меня по руке, и у меня теплеет на душе от его невинного сострадания. Наверное, таким в детстве был и Дэй.
– Спасибо, – отвечаю я.
Я не говорю об этом вслух, но не могу поверить, что ребенок вроде Идена смог не один день выносить все их тесты. Знай я, что они так суровы, возможно, поступила бы, как с самого начала просил Дэй, – отказала бы Андену в его просьбе.
– Хорошо, скажем, они нашли то, что ищут. А дальше? – спустя некоторое время спрашивает Иден.
Веки его смыкаются, слова звучат неразборчиво.
И в самом деле – что дальше? У нас появится сыворотка. Мы предъявим ее Антарктиде, докажем, что Колонии намеренно изменили вирус; мы предоставим факты в ООН и вытесним Колонии с нашей земли. Наши порты разблокируют.
– Антарктида уже выслала нам помощь – по некоторым сообщениям, – решаюсь сказать я. – У нас есть шанс победить. Возможно.
– Но Колонии уже на пороге.
Иден смотрит в сторону окна: в небе виднеются очертания вражеских воздухолетов. Одни уже приземлились на наших базах, другие продолжают полет. Судя по тени, упавшей на здание, воздухолет завис над нами.
– А если план Дэниела провалится? – шепчет Иден, борясь со сном.
– Не провалится, если действовать крайне аккуратно.
Но слова Идена заставляют и меня перевести взгляд на окно. А если план Дэя провалится? Перед уходом он обещал мне связаться с нами до обращения к народу. Теперь, когда я вижу, как близко воздухолеты Колоний, меня переполняет чувство собственного бессилия из-за того, что не могу быть с ребятами. А вдруг Колонии прознают о минировании доков? Вдруг отменят посадку?
Проходит еще час. Иден погружается в глубокий сон, а я не сплю, пытаясь прогнать тошноту, волнами подступающую к горлу. Закрываю глаза. Кажется, помогает.
Вероятно, я дремлю, потому что вдруг прихожу в сознание от скрипа двери. Лаборанты наконец возвращаются.
– Миз Айпэрис, – говорит один, поправляя беджик с именем Михаэль. – Совместимость оказалась не идеальной, но очень близкой, настолько близкой, что мы смогли приготовить раствор. Сейчас мы проверяем сыворотку на Тесс. Вы были недостающим звеном. Прямо у нас под носом!
Он не в силах скрыть улыбку. Я смотрю на него, не говоря ни слова. Мы можем отправить результаты в Антарктиду, мелькает мысль. Можем попросить помощи. Можем остановить чуму. У нас появился шанс в борьбе с Колониями!
Спутники Михаэля снимают с меня датчики, провода, потом помогают подняться. Я чувствую себя неплохо, но палата все еще раскачивается. Не знаю, в чем причина: то ли побочный эффект экспериментов, то ли эйфория при мысли о том, что все, вероятно, получится.
– Я хочу увидеть Тесс, – говорю я, когда мы подходим к двери. – Как скоро сыворотка начнет действовать?
– Неизвестно, – признает Михаэль, выходя в длинный коридор. – Но результаты экспериментов довольно убедительны. Мы погрузили зараженные клетки в несколько лабораторных культур. Состояние Тесс должно улучшиться очень скоро.
Мы останавливаемся у широкого окна в палату Тесс. Она лежит в полубреду, а вокруг суетятся лаборанты в полном защитном облачении; мониторы демонстрируют жизненно важные показатели, таблицы и графики проецируются на стену. В руке Тесс игла капельницы. Я вглядываюсь в ее лицо, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки сознания, но тщетно.
В наушнике слышится эфирный шум – входящий вызов. Я хмурюсь, прижимаю ухо рукой, потом включаю микрофон. Секунду спустя слышу голос Дэя:
– Как ты?
Его первая мысль обо мне. Конечно же. Сквозь жуткие помехи я едва разбираю слова.
– Я в порядке, – говорю я в надежде, что он слышит. – Дэй, послушай меня. Мы нашли сыворотку.
Ответа нет, белый шум, громкий и непрерывный.
– Дэй?
Что-то щелкает на том конце в отчаянных попытках соединиться. Но я не могу удержать связь. Странно. Прием на военных частотах обычно отличный. Словно что-то блокирует эфир.
– Дэй?
Наконец снова ловлю его голос. Слышу в нем напряжение – такое же, как в тот день, когда он много месяцев назад решил уйти от меня. Страх леденит кровь.
– Я выступаю с обращен… с борта воздухолета Колоний… нцлер не согласился на другие условия…
С борта воздухолета Колоний. В таком случае на руках у канцлера все козыри – если Дэй что-нибудь выкинет или в обращении нарушит договоренности, канцлер может арестовать его и расстрелять на месте.
– Не делай этого, – шепчу я. – В этом нет необходимости. Мы нашли сыворотку, я была недостающим звеном.
– …Джун…
Потом ничего – только белый шум. Я еще дважды пытаюсь соединиться с Дэем, после чего в раздражении отключаю микрофон. Рядом со мной лаборант тоже тщетно пытается с кем-то выйти на связь.
И тут я вспоминаю про тень воздухолета над нашим зданием. Раздражение немедленно проходит, его сменяет ужас прозрения. Нет! Колонии. Они блокируют наши частоты – перехватывают их. Не думала, что они так быстро перейдут к решительным действиям.
Я подбегаю к окну, смотрю в небо Лос-Анджелеса: над нами огромный воздухолет Колоний, и тут я замечаю, как с его палубы взлетают самолеты и снижаются.
– Мы не можем связаться с Президентом, – говорит Михаэль, подходя ко мне. – Похоже, они глушат все частоты.
Это подготовка к обращению Дэя? Я знаю, он попал в беду.
И в этот самый момент дверь в конце коридора распахивается. Появляются пять солдат с автоматами на изготовку – не солдат Республики, а солдат Колоний; на них мундиры цвета морской волны с золотыми звездами. В панике я инстинктивно бросаюсь к палате Идена, но, замечая мое движение, командир группы наводит на меня автомат. Мои пальцы ищут рукоять пистолета на поясе, но тут я вспоминаю, что все мое оружие (кроме ножа за голенищем) лежит без дела в палате Идена.
– После капитуляции Республики, – высокопарно говорит военный, – вся власть переходит к официальным представителям Колоний. Я, как старший, приказываю вам пропустить нас, чтобы мы могли провести тщательный обыск.
Михаэль поднимает руки и делает то, что ему говорят. Солдаты приближаются. Воспоминания молнией проносятся перед моим мысленным взором – все занятия в Дрейке, множество финтов со скоростью света мелькают перед глазами. Я тщательно оцениваю ситуацию: небольшую команду послали сюда с конкретным заданием. Остальные солдаты колоний, возможно, обыскивают другие этажи, но я знаю: они здесь с четким приказом. Принимаю защитную стойку. Они пришли сюда за мной.
Михаэль, словно прочтя мои мысли, кивает. Его руки по-прежнему высоко над головой.
– Что вы ищете?
– Нам нужен мальчик по имени Иден Батаар Уинг.
Я сдерживаю красноречивый вздох, меня охватывает страх. Я ошибалась. Они пришли не за мной. Им нужен брат Дэя. Если Дэя вынудят зачитать обращение с борта воздухолета, канцлер в любой момент сможет захватить Дэя в заложники, но с Иденом в руках канцлер сможет манипулировать Дэем, как ему заблагорассудится. Мысли мои идут еще дальше. Если Колониям удастся сегодня одержать победу над Республикой, канцлер сможет бесконечно долго пользоваться Дэем как оружием, манипулятором настроений в обществе, которое будет по-прежнему считать его своим героем.
Я открываю рот, опережая Михаэля:
– На этом этаже лежат жертвы чумы. Если вы ищете брата Дэя, он этажом выше.
Солдат наводит на меня оружие, его глаза прищуриваются, в них мелькает искорка узнавания.
– Вы ведь принцепс-элект, – говорит военный. – Джун Айпэрис.
– Да, – вскидываю я голову. – Одна из принцепс-электов.
Несколько мгновений мне кажется, будто он поверил лжи про Идена. Его люди уже двигаются назад к двери. Командир долго вглядывается мне в глаза, потом смотрит в коридор у меня за спиной, где находится палата Идена. Я не осмеливаюсь даже моргнуть.
– Я знаю, чего от вас ждать, – хмурится он.
Не успеваю я придумать больше ничего, чтобы сбить его со следа, как он кивает своим подчиненным, показывает дулом автомата на коридор:
– Тщательно все обыщите. Мальчик должен быть на этом этаже.
Лгать теперь поздно. Если я и могу сделать что-то для Дэя, то лишь это. Я встаю между солдатами и палатой Идена. Мгновенно делаю расчеты. (Ширина коридора немногим более четырех футов, и если я расположусь посредине, они не смогут накинуться на меня все сразу, придется атаковать в несколько приемов, малыми группами.)