Наконец осталось десять человек, после чего объявили перерыв. Все вышли на террасу, кто-то курил, кто-то обменивался впечатлениями, кто-то молча смотрел в темную морскую даль. Елагин примостился на скамеечке в стороне от всех, в одиночестве. Он размышлял.
Из половины игроков, разделивших финальный стол, половина была из команды Сан Саныча, а значит, его план сработал. А против команды не устоит никто. Небольшие шансы на это имеет лишь Елагин, посвященный Лютиковым во все их тайные знаки. Но команда может сыграть на одного своего игрока. Скорее всего, так и случится. Главное, теперь вычислить, на кого они будут играть. На Сан Саныча? Весьма сомнительно. Хотя у него сейчас самый большой стек, он вряд ли предложит в качестве победителя себя. Потому что был уже предупрежден — ему запретили появляться на турнирах, и он не появился бы, если бы не отказ Лютикова. Значит, победителем, по его мысли, должен стать другой. Степан Хромов? Но он совсем еще молод, и если на него надавят, сам откажется от выигрыша. Начфин? Тоже вряд ли — как игрок он слабее других, разве что ему будут сдавать свою игру обе женщины. Ни Вдова, ни Лида победителями не станут по определению, а следовательно, они лишь подносчики снарядов… В финал вышли еще двое посторонних игроков, имен которых Елагин не помнил, а может, и не знал. Но прежде их среди лидеров не было, и поднялись они так же неожиданно, как Начфин.
Так размышлял Елагин, думая и о том, как эта команда рассчитывает выйти отсюда с выигрышем. Скорее всего, Сан Саныч и в самом деле договорился с Дядей Веней. В любом случае Ложкарев получит большую часть миллионов и обеспечит команде спокойный отъезд.
Все вернулись в зал — и участники, и те, что стали зрителями. И тут же Денис Мурашко объявил, что придется еще немного подождать, потому что есть небольшая загвоздочка.
— Конверты с карточками пропали? — предположила Вдова.
— Да что вы! — улыбнулся ей Денис. — С этим-то как раз все честно. Просто судейская коллегия заподозрила двух игроков в сговоре. И сейчас компетентные люди просматривают видеозаписи. Это займет четверть часа, не больше.
И снова почти все оставшиеся участники состязания вышли на крыльцо, ведущее к морю, и опять не стояли плотной группой. Снова кто-то спустился к бассейну и примостился за столик под полосатым тентом, кто-то молча курил в сторонке. Петр думал о том, что все сейчас закончится, скорее всего, он не победит, но сможет вытащить отсюда Степана. Пути отхода согласованы, и уходить надо будет по берегу: войти в море и обогнуть заградительную сетку по пояс в воде. Там их встретят оба Ивана…
И вдруг Елагин вспомнил, что двух игроков подозревают в сговоре. Кого? Неужели попались люди из команды Сан Саныча? А ведь могли заподозрить и его самого, после того как Степан сбросил карты с перспективной комбинацией. Если из турнира выбросят их двоих, тогда все просто. Они заберут свои манатки и уйдут. То есть смогут уйти через главный вход, но Елагин заберет еще и Аню. Скорее всего, так оно и произойдет, а потому надо предупредить девушку. Он вернулся в холл и направился к стойке регистрации, за которой как раз сидела молодая женщина, находящаяся в украинском розыске — так уверяла Вера Николаевна. Елагин подошел к ней и спросил, как сейчас найти Аню.
— Фамилию назовите, — потребовала та.
— Я не знаю, — признался Петр.
— Все вы, мужики, одинаковы, — с каменным лицом прокомментировала женщина, — вас такие мелочи не интересуют. Фамилия вашей Ани — Боголюбова. Я, конечно, поищу ее, но вполне возможно, что девушка просто отдыхает. Вы же не один у нас.
Последнее кольнуло, но наверняка сидящая за стойкой намеренно провоцировала его.
— Найдите и скажите, чтобы подошла к моему бунгало, — попросил он.
— Хорошо, — растягивая каждый звук, ответила женщина.
И посмотрела на дверь, ведущую в служебные помещения, — в проеме внимательно прислушивался к их разговору ее приятель Владислав, которого разыскивали не только на Украине, но и в России. Тот, поймав на себе взгляд Елагина, отвернулся и шагнул в сторону, скрываясь из виду. Но сделал это, не торопясь, почти лениво, уверенный в том, что ему здесь ничто не угрожает.
Игроки стали возвращаться в зал. Направился туда и Петр.
От лица судейской коллегии выступил Леонид Борисович Вересов.
— К сожалению, вынужден сообщить, что факт сговора подтвердился. Оба игрока это признали. А потому они оба исключены из числа тех, кто будет бороться за главный приз.
Все начали оглядываться по сторонам, разыскивая нарушителей. Посмотрел вокруг себя и Петр. Не было как раз тех двоих, имен которых он не помнил.
Теперь претендентов осталось восемь человек, среди которых четверо были птенцы гнезда Сан Саныча, а противостоять им должны были Дядя Веня, Черная Маска и Елагин.
На флопе в первой же раздаче пришли две десятки, при таком количестве игроков наверняка у кого-то сразу образовалась тройка. А потому Петр сразу сбросил свои карты, потому что с разномастными тройкой и валетом ловить было нечего.
На второй игре он тоже сбросил карты. И лишь на третьей ему пришли две дамы. А потом третья выпала и на флопе, вместе с десяткой. Одна десятка у Петра уже была. Он наблюдал за знаками, которыми обмениваются члены команды Сан Саныча — ни у кого сильной комбинации не было. А Дядя Веня и Черная Маска сразу сбросили свои карты.
Потом он взял четвертую игру, а когда началась следующая, почти сразу подошла официантка и почему-то посмотрела на Елагина, а потом отвернулась и спросила всех:
— Господа желают чего-нибудь?
Начфин заказал кофе. Все остальные молчали. Только Степан посмотрел на Петра и попросил девушку принести ему стакан минералки. Тогда Елагин сказал, что выпил бы соку со льдом, но не из пакета, а свежевыжатого.
Пятую игру взял Черная Маска. Елагин сбросил свою пару сразу после префлопа. Он не спеша пил апельсиновый сок, наблюдая за игроками.
На следующей раздаче он снова включился, поднял ставку, понял, что единственный соперник, который может ответить, — только Дядя Веня. Но тот после ривера сбросил.
Петр почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Хотел обернуться, но напряжение сковало все его мышцы, притупило интуицию и отогнало куда-то далеко все иные желания, кроме одного — играть. И не просто играть. Он понял именно сейчас, что не просто так оказался за этим столом, застеленным зеленым сукном, не случайно был послан сюда кем-то ради какого-то дела — неважного сейчас и еще более ненужного в будущем. Сейчас важно лишь одно — победа. Такого не было никогда, даже когда выходил первый раз на татами, когда боялся не соперника, а боялся проиграть и опозориться, боялся кого-то подвести. Но сегодня, именно в этот вечер, он — Петр Елагин — находится именно здесь, он настоящий, он такой, как есть, он борется за себя и за свое будущее… Эти мысли почему-то путались. И чей-то взгляд сжигал ему спину. Горела спина, была горячей и тяжелой голова, лоб стал влажным, воспламенились уши, и хотелось прикрыть их ладонями, чтоб не горели и не отвлекали от того, что происходит теперь, здесь и сейчас. Весь мир сошелся в одной точке, которая была в его руках — не просто карты, не просто комбинация, а весь мир, которым он управляет… Но все мысли гасли и куда-то разбегались…
И все же он обернулся и увидел Аню, выглядывающую из большого арочного проема. Проем был огромный. А она, такая маленькая, прижалась к стене, ожидая его…
Елагин махнул рукой и сам не понял своего жеста — то ли он приказывал ей уйти прочь, то ли просил остаться и подождать еще немного.
— Коллирую, — прилетел из бесконечности чей-то голос.
И непонятно было, кому принадлежал этот голос. Петр обвел взглядом всех сидящих за столом. Увидел напряженные лица и сведенные судорогой рты, застывшие в искусственных улыбках, которые превращали лица игроков в маски. Посмотрел на две карты, которые сжимал в руках. И те, что лежали на столе. У него флеш на трефах. Неплохая комбинация, но… Мысли путались и мешали сосредоточиться.
Он положил обе карты на стол.
— Пас, — произнес Петр, и показалось, что это сказал кто-то посторонний.
В горле было сухо, и Елагин покрутил головой, выискивая официантку, чтобы попросить воды. Но не увидел никого, кроме светлых пятен лиц зрителей, которые расплывались так, что не было никакой возможности узнать кого-либо.
И тогда он поднялся.
— Я выйду на пять минут, — с трудом выговорил он, ни к кому не обращаясь, — что-то мне нехорошо.
Тут же подскочил Денис Мурашко и что-то начал выспрашивать.
— Мне нужно на воздух, — прохрипел Петр, — один глоток воздуха, и я вернусь.
Мурашко помог ему добраться до выхода, где Елагина тут же подхватила Аня.
— Девушка, — обратился к ней Денис, — помогите ему выйти. Пусть подышит. Но только пять минут, не больше.
Петр опустился на ступени крыльца, что-то спрашивала Аня, но он не понимал. Мир кружился и переворачивался. Елагин поднялся, но тут же едва не упал, сполз по ступеням, лег на влажную от росы траву, и лежал, задыхаясь. Потом почувствовал ее ладони у своего рта.
— Съешь таблеточки, — попросила она, едва не плача.
Он проглотил таблетки, потом пил минералку из горлышка пластиковой бутылки, захлебывался. Потом его вырвало. И он снова пил воду. Аня дала ему какую-то бутылочку.
— Это смекта, — сказала она, — при отравлениях надо пить, пока врач не приедет.
— Что со мной? — спросил он.
— Ты там, за столом, пил что-нибудь?
— Какой-то сок с мякотью и со льдом.
— Ну, вот видишь, как тут. Но они с дозой просчитались. Ты здоровый оказался. А другой бы уже уснул и умер.
Он выпил еще воды. Стало лучше. Потом поднялся, его качнуло, но Аня ухватила его за пояс и удержала.
— Не ходи, — просила девушка, — все равно они тебя за стол не пустят.
— Что мне подсунули?
— Не знаю. Я просто у стойки стояла, когда подошел Вересов и тихо спросил Оксану, есть ли у нее снотворные таблетки, она ответила, что только успокоительные, но они тоже неплохо действуют. И тогда Вересов сказал, что парня нужно остановить. Я сразу поняла, что они про тебя говорят. Хотела предупредить, чтобы ты не пил ничего, но…